Видя, что люди больше не убегают, он замедлил движение — теперь-то добыча от него не уйдет. Глядя на серо-голубых человечков, Гиль ясно сознавал, что они не смогут долго противостоять надвигающейся на них броненосной туше. Ростом они были примерно с него, то есть едва достигали плеча взрослого мужчины. Копья и луки их казались детскими игрушками, а ведь даже оружие Эмрика и Мгала едва ли могло серьезно ранить, не говоря уже о том, чтобы убить глега.
Скарусы тем не менее готовились дорого продать свои жизни. Дождавшись, когда глег приблизился на шестьдесят—семьдесят шагов, они выпустили в него тучу коротких легких стрел и ощетинились копьями. Как и следовало ожидать, в шкуре глега застряли всего две-три стрелы, и когда он, все так же неторопливо хлюпая по мелкой грязи, приблизился к островку ещё на двадцать шагов, Гиль вытащил из-за пояса Жезл Силы, перевел рычажок поражения на дальнюю дистанцию и начал целиться в чудовище.
Посмотрев на него, Эмрик ничего не сказал, а Мгал одобрительно усмехнулся, и мальчишка, рассудив, что действия его не вызовут неодобрения, нажал на спусковой крючок.
Тонкий, похожий на раскаленную иглу, луч скользнул по черной топи и отсек чудищу хвост, однако оно, несмотря на это, продолжало ползти вперед. Затем, описав дымную дугу, луч пронесся ещё раз по топи и разрубил глега пополам. Обе его части взметнулись вверх и рухнули в топь, подняв фонтан брызг.
Гиль, едва сдерживая подступившую к горлу тошноту, отбросил Жезл Силы в сторону и закрыл лицо руками, а Мгал, повернувшись к нему, сказал:
— Полагаю, скарусы скоро поймут, что обязаны тебе жизнью. Готовься принять их благодарность.
— Принцессы, мы вышли к топям. На этот раз к настоящим Чиларским топям, — сообщил Хафр, разглядывая из-под руки раскинувшиеся, на сколько хватало глаз, моховые поля.
— Устроим здесь привал до завтрашнего утра. Половина дороги пройдена. Разошли разведчиков, пусть осмотрят местность и попытаются отыскать какой-нибудь ручеек, — приказала Чаг и обернулась к сестре: — Отойдем в сторонку, мне надо с тобой поговорить.
Бросив котомку, Батигар последовала за Чаг, направившейся к моховому полю.
— Мы прошли половину пути, потеряв при этом три четверти отряда…
— Десятка два гвардейцев попросту дезертировали, когда мы вступили в джунгли, — вставила Батигар.
— Да, — согласилась Чаг. — И те, кто остался, едва ли решатся пробираться назад поодиночке — себе дороже. Однако подумай, есть ли у нас шанс добраться до Чилара? А если даже мы до него дойдем, то сумеем ли отыскать похитителя кристалла?
— Не понимаю, чем вызваны твои сомнения? За первую половину пути мы набрались опыта, а сколько людей дойдет до Чилара — не так уж важно. Мы обратимся к Владыке города, и он, я уверена, даст нам воинов. Для этого, разумеется, надо прежде всего отыскать в «Чиларе исфатейских купцов, приодеться и раздобыть подарки для Владыки и его семейства, — сказала Батигар, с отвращением пытаясь расчесать гребнем спутанные и свалявшиеся под войлочным подшлемником, заменявшим ей шапочку, волосы.
— Меня заботит несколько вещей. — Чаг наморщила лоб, пытаясь подыскать нужные слова, — Во-первых, северянин может погибнуть в джунглях и топях. Ведь у него всего двое спутников. Во-вторых, если он все же сумеет дойти до Чилара, значит, это поистине необыкновенный человек, и он, конечно, сделает все, чтобы его не нашли. Затеряться в большом городе — дело нехитрое. В-третьих, поставив на ноги всех подданных Владыки Чилара, мы вынуждены будем рассказать, зачем нам понадобился Мгал, и тогда уж, поверь мне, если его и найдут, кристалла нам все равно не видать. Тайные же поиски займут так много времени, что северянин успеет исчезнуть из города прежде, чем мы его обнаружим. Кроме того…
— Все ясно, — перебила сестру Батигар. — Никогда ещё ты не произносила столь длинной речи, и, надо признать, все сказанное тобой совершенно справедливо. Все, за исключением главного. — Девушка обернулась и, удостоверившись, что их никто не подслушивает, продолжала, понизив голос: — А главное заключается в том, что северянина мы, возможно, и не найдем, но я, во всяком случае, спасусь от замужества. Донгам останется с носом, а Берголу не в чем будет меня упрекнуть. Этот поход для меня не столько погоня за кристаллом, сколько бегство из Исфатеи.
— Зачем тебе было бежать в джунгли и топи? Ты могла бы поехать к матери и отсидеться там, пока отец и Донгам до чего-то не договорятся.
— Я думала об этом, но у матери меня стали бы искать прежде всего, да и не хотелось оставлять тебя одну, — сказала Батигар, лукаво поглядывая на сестру.
— Принцессы! Принцессы, там, у ручья, лагерь чужих! Они заметили нас и вот-вот будут здесь! — донесся до девушек крик проводника.
— К оружию! — рявкнула Чаг, устремляясь на поляну, где расположились на отдых гвардейцы.
Они едва успели изготовиться к бою, когда на краю поляны появились незнакомцы, в руках которых кроме копий и мечей Чаг с некоторым трепетом заметила тяжелые боевые арбалеты. Настроены чужаки были воинственно, к тому же их было в полтора-два раза больше гвардейцев, и Чаг уже намеревалась дать сигнал к атаке, не дожидаясь, когда в её воинов полетят стрелы, но тут Батигар, тоже обнажившая меч, звонко крикнула:
— Кто вы такие? Что делаете здесь и почему собираетесь напасть на нас?
Чужаки остановились, и из рядов их выступил худой высокий мужчина с темными волосами и узким, острым как нож лицом.
— Что делаете здесь вы? — Голос его, скрипучий и властный, ударил Чаг подобно хлысту. Когда-то она его уже слышала, но тогда он больше напоминал ядовитое шипение.
— Мы посланники Бергола, Владыки Исфатеи, и не намерены давать кому-либо отчет в своих действиях! — высокомерно отвечала она.
Предводитель чужаков сделал несколько шагов вперед, всматриваясь в лицо Чаг:
— Дочь Бергола? Тебе нет нужды говорить о том, что ты здесь делаешь. Это и без того ясно. — Остролицый махнул рукой, и его воины опустили оружие. — Ты отправилась сюда за Мгалом — похитителем кристалла. Мы тоже ищем его.
— Кто вы?
— Люди мастера Донгама.
— Какое вам дело до кристалла, украденного из нашего родового святилища? — резко спросила Батигар.
— Младшая принцесса из рода Амаргеев сопровождает свою сестру. — Губы остролицего искривились в улыбке. — Твой жених, так же как и вы, заинтересован в том, чтобы кристалл был возвращен в Исфатею.
Батигар наморщила носик, капризно надула губы, а Чаг кинула нож в ножны, всем своим видом выражая дружелюбие.
— Если вы посланы Донгамом, чтобы вернуть кристалл в храм Небесного Отца — Дарителя Жизни, у нас нет причин для вражды. Разумнее всего нам объединить свои силы в поисках северянина.
Серо-голубые люди работали сноровисто и дружно, и два громоздких, неуклюжих на вид плота удивительно легко скользили между зелеными островами, в которых, только приглядевшись, можно было распознать руины древних зданий. Потрескавшиеся и обвалившиеся стены поросли лишайником, из полуразрушенных арок тут и там тянулись к солнцу причудливо изогнувшиеся деревца. Пушистые кустики выглядывали из оконных проемов, цеплялись воздушными корнями за искрошившиеся барельефы; толстые, сочные, похожие на змей лианы обвивали колонны, ползли по чудом сохранившимся кое-где балкам; яркими огоньками вспыхивали алые, желтые и голубые цветы.
Стоявший на корме скарус навалился на рулевое весло, плот вильнул вправо, и четверо гребцов, подбадривая себя отрывистым уханьем, погнали его в очередную протоку.
— О-хой! — громко вскрикнул склонившийся над краем плота серо-голубой человечек и молниеносно погрузил костяную острогу в воду. Вытащив её, он стряхнул с зазубренного наконечника золотисто-ржавую — словно сплюснутую с двух сторон, похожую на блин — рыбу и гордо взглянул на Мгала.
Северянин одобрительно улыбнулся:
— Отличный удар!
— Му-Хао бьет рыбу на свету и в темноте. Стреляет глегов, ловит ману! Му-Хао сидит в Кругу Совета лучших воинов батракалов. — Маленький человек с белесыми, но вовсе не седыми волосами стукнул древком остроги о брусья плота, словно подчеркивая этим значение сказанного. Говорил он на наречии южан не вполне правильно, с сильным акцентом, но понимал его северянин без труда.
— Му-Хао убивает глегов из лука? — Мгал указал на маленькие, будто для детей сделанные, луки, сложенные в центре плота.
— Сильный яд делает маленькую стрелу большой. Глег умирает прежде, чем кости и клыки его успевают коснуться Му-Хао.
— Но я видел, что ваши стрелы не причинили глегу с шипами на боках никакого вреда! — возразил северянин.
— 0-хой! Это не просто глег! За нами гнался ахаб! Его не берет яд. Он жрет мертвое и живое, яд и плесень. Смерть ахаба так далеко, что отыскать её нам не под силу. О! Если бы ахабы могли добраться до наших островов, нас бы не стало. Все мы ушли бы к Ха-Тау — Подводному Старцу.
Му-Хао поднес ладони к лицу и прошептал короткое заклинание, отгонявшее, по-видимому, беду от того, кто всуе поминал местное злое божество.
Мгал кивнул и посмотрел на второй плот, где среди серо-голубых фигурок скарусов, наготу которых прикрывали лишь узенькие, плетенные из травы юбочки, отчетливо выделялись выгоревшие на солнце плащи Эмрика и Гиля.
На развалинах ближайшего дома-острова громко закричала птица, и Му-Хао, едва достигавший до плеча северянина, коснулся его руки, чтобы привлечь внимание:
— Забра предупредила — глег пришел из подводного жилища, и его можно убить. Батракалам нужно свежее мясо. Смотри.
Му-Хао быстро поднял маленький лук, повесил на шею круглый колчан, извлек из него стрелу с темно-красным оперением и похожим на длинную трехгранную иглу костяным наконечником. Положил её на тетиву и велел гребцам подогнать плот поближе к островку, с которого взлетела потревоженная птица.
Сначала Мгал не понял, что же увидел или почувствовал в серых развалинах маленький охотник, а когда сумел разглядеть, невольно вздрогнул, стиснул копье и пожалел, что рядом с ним нет Гиля с Жезлом Силы. На высоте десяти—двенадцати локтей над плотом, на краю развалин внезапно появилась чудовищная тварь с когтистыми перепончатыми лапами, высоким, похожим на рыбий плавник, гребнем вдоль длинного тела и широкой, плоской, как седельная сумка, мордой.
— 0-хой! — пронзительно крикнул маленький охотник и спустил тетиву. Одну за другой он послал в похожую на каменное изваяние тварь ещё три стрелы, и тут произошло то, чего Мгал, да и скарусы, вероятно, тоже меньше всего ожидали. Чудище подалось назад и прыгнуло на плот.
Все дальнейшее Мгал помнил смутно. Искаженное ужасом лицо маленького охотника, смрадное дыхание чудовища, накренившийся, уходящий под воду плот, истошные ; вопли гребцов. Потом страшная сила подняла его в воздух и швырнула в воду. Перед глазами мелькнула перепончатая лапа, он выронил копье и рванулся к берегу, достиг его и, срывая ногти, начал карабкаться по серой, испещренной трещинами стене.
Он пришел в себя, только оказавшись на маленькой мшистой площадке, и первым делом оглянулся на место побоища. Но там, где, несколько мгновений назад покачивался плот, на котором находились кроме северянина шесть скарусов, никого не было! Темная вода по-прежнему плескалась о серую стену, на поверхности плавали лишь два колчана да фляга, сделанная из какого-то высушенного плода.
Мгал протер глаза, помотал головой, и тут до него донесся голос Эмрика:
— Ты не ранен? Куда подевалось это страшилище?
Северянин судорожно сглотнул и ничего не ответил. Второй плот медленно приближался к месту столь страшно окончившейся охоты. Лица у скарусов были бледно-голубыми, под стать их волосам. Эмрик обнимал правой рукой плечи Гиля, который, несмотря на ошеломленный вид и трясущиеся губы, уже сжимал Жезл Силы.
— Теперь нечего бояться. Все уже позади, — промолвил один из скарусов и сделал знак гребцам подвести плот к берегу, чтобы забрать северянина.
Оплакивать гибель шестерых охотников готовился весь поселок. Кроме того, на тризну стали собираться серо-голубые люди с других островов, и Мгал с товарищами были на время предоставлены самим себе. Им отвели небольшую комнату, вдоль стен которой лежали тощие циновки, а посредине размещался грубо сложенный очаг. Похожие на девочек женщины с убранными в высокие прически светлыми, почти белыми, волосами принесли блюдо с сильно разваренной рыбой и горшок с кисловатым ягодным настоем. В глазах их явно читался интерес, но никаких вопросов они не задали.
Перекусив, друзья решили осмотреть поселок. Занятые своими делами местные жители ничего против не имели — никто из скарусов не сделал попытки остановить их. Заговорил с ними только встретившийся при выходе из комнаты мальчишка, одних примерно лет с Гилем. Он засыпал их вопросами о жизни по ту сторону джунглей и охотно согласился показать поселок, состоявший из пяти поистине огромных, сравнительно хорошо сохранившихся зданий и дюжины расположенных поблизости домов, связанных с ними легкими мостиками из прочных циновок.
Над водой поднималось по три-четыре этажа, причем верхние, ставшие крышами, поросли, травой и ягодными кустами. Кое-где на крышах стояли копны сухих водорослей, которые скарусы использовали вместо дров. Вообще, водоросли разных видов, обильно росшие в мелких протоках общирного озера, по словам Му-Хао, служили его соплеменникам для самых различных целей. Их ели в сыром и сушеном виде, варили и жарили; перетирая в муку, замешивали на жире глегов и рыб, пекли лепешки. Плели циновки, веревки и короткие юбочки — единственную одежду скарусов. Сами себя, впрочем, люди с серо-голубой кожей называли не скарусами, а батракалами — «избранными наследовать».
Расспрашивая о Крае Дивных городов и рассказывая о своих соплеменниках, Му-Хао рассуждал так здраво, что Мгал вскоре понял: их маленькому провожатому с гладким лицом и заплетенными в три косички белыми волосами не меньше лет, чем ему самому. Му-Хао подтвердил, что не только давно прошел посвящение в мужчины, но и заслужил право сидеть в Кругу Совета батракалов, о чем свидетельствует первая часть его имени. После этих его слов нетрудно было догадаться, что Му-Хао не случайно очутился возле отведенной гостям комнаты и вопросы задает не из праздного любопытства. Соображения эти, однако, не повлияли на откровенность ответов северянина. Мгал подробно и правдиво рассказывал обо всем, что делалось за стеной леса, обходя молчанием лишь цель их похода через Чилар-ские топи.
— Что же заставило столь славных воинов уйти из богатых дичью окрестностей Великого города и блуждать по лесам и болотам? — не унимался Му-Хао.
Вопрос этот в несколько измененном виде он задавал уже раза три, и, поскольку Мгал, не в силах с ходу придумать подходящую историю, уходил от ответа не слишком удачно, батракалу ответил Эмрик:
— Однажды во время охоты случай привел нас в древний храм, где мы нашли Жезл Силы. Владыка Исфатеи проведал об этом и пожелал завладеть им. Он послал в погоню множество храбрых и славных воинов. Мы не хотели убивать их, хотя сделать это было нетрудно, и отправились в другой большой город, в Чилар, где о Жезле Силы никто не знает.
— Зачем убегать? Лучше самим напасть и победить! — прервал северянина Му-Хао.
— Победить одного, двух, целый отряд — да. Но за первым отрядом Владыка Исфатеи послал бы второй, третий. Можно ли всю жизнь превращать в сплошное убийство? Нужно ли? — 0-хой! Ты покинул Большой город, чтобы не убивать соплеменников? Не убоялся джунглей?
— Да, но чем отличается один большой город от другого? Что нам джунгли и глеги, если у нас есть Жезл Силы?
— Жезл, убивающий ахаба, делает маленького человека большим. Однако большая рыба видна издалека, ей трудно уйти от остроги, — покачал головой Му-Хао.
«Полуправда убедительней чистой лжи», — вспомнил северянин своего наставника Менгера, а Гиль, воспользовавшись паузой, спросил, почему батракалы не появляются в Краю Дивных городов.
— Прежде среди нас рождались люди, желавшие увидеть мир, лежащий за болотами, — сказал Му-Хао. — Они уходили, чтобы достать железное оружие и красивые одежды, но мало кто из них возвращался. Одного за другим мы теряли лучших охотников, и в конце концов Круг Совета запретил кому бы то ни было уходить далеко от озера. По берегам его бродят ахабы и прочая нечисть, луки наши кажутся вам игрушкой и стреляют недалеко. Наши копья — тростинки по сравнению с вашими. Костяной наконечник хрупок, наши самые рослые охотники — мальчики рядом с вами. Ваш мир закрыт для нас. — Гладкое лицо Му-Хао избороздили морщины. — Те, кто сумел вернуться, говорили, что их ловили и сажали в клетки, а потом возили повсюду и показывали как диво, чтобы глядящие забавлялись…