Сказать я им ничего не мог и только молча пожимал плечами в ответ. Потом и пожимать плечами стало больно. В общем, чтобы не забивать вам голову ненужными в нашем повествовании деталями, мне дали инвалидность. А жизнь дала трещину. Точнее – сломалась на хрен!
Мне было тяжело. К родителям я старался лишний раз не заходить, не хотелось видеть полные слез глаза матери и набухавшие желваки у отца, когда он смотрел на мое улыбающееся лицо и чаплинскую походку.
Со Светкой, моей бывшей женой, мы разошлись достаточно давно. Когда я сказал ей, что мы переезжаем жить и служить на дальний степной полигон. Оказалось, что она жить не может без вечернего сияния города, бутиков, маленьких уютных кафешек и спа-салонов. Детей мы родить не успели, и после года разлуки тихо и спокойно разошлись. Так что я еще сравнительно молодой и завидный жених. Сторож со склада чугунных болванок, да еще и инвалид… Но зарплата у меня весьма и весьма высокая, вот!
Из всего тут мною сказанного, прожженному читателю мигом становится ясно, что все, что со мной произошло в жизни – вздор и чепуха! Магия перенесет меня в иной мир, спину мне вылечит мудрый седобородый архимаг, а на закуску – в волшебном лесу я встречу эльфийскую принцессу. Прямо под цветущим мэллорном, ага. И уж плодоносящим заодно… Она доверчиво протянет мне плод этого дуриана, я его с хлюпаньем схарчу, и принцесса разом влюбится в незнамо какого ободранного и небритого попаданца с неясной биографией и безобразным орочьим акцентом при попытке лопотать на блистательном Квэнья… Это сомнений у вас не вызывает, так ведь? Абсолютно верно, вы правы! Так и должно быть в настоящей, реальной жизни. Да еще у реальных пацанов…
Трехэтажный белокаменный замок на лазурном берегу южного моря, полная сокровищница золота, и аж три… нет! – пять детских, в каждой из которых ползает, агукает и сикается по златовласому ребенку… Что?! Опять никаких сомнений? Ну, вы даете, уважаемый читатель! Ну что ж – вам же хуже будет. Вам это придется читать. А уж я уж распишу! Согласен, если вам так нужно, так и должно быть написано шкодливой рукой автора. Вы абсолютно правы! Это стандарт, который следует безусловно выдержать. Про остальное – пираты, разбойники, драконы, битвы и походы – я уж и не говорю. Все, что ли? Вроде все. Еще там где-то должен заваляться Темный Властелин, но – посмотрим… посмотрим. Нужно будет – и он появится.
Вот, где-то так, дорогой читатель! В принципе, вы не очень-то и ошибаетесь. Практически угадали! Но, поживем – увидим!
А пока мне надо еще добраться до своего склада чугунных болванок. И посмотреть: а какие там тайны скрывает обычная, вроде бы, рядовая насосная станция. Как бы она не оказалась для меня канализационной!
Глава 3.
Если вам вдруг с бодуна захочется смотаться посмотреть на ракетный полигон в наших степях, то добираться надо так. Надо сесть на московский поезд, всю ночь промучиться в трясущемся и стучащем на стыках душном вагоне, утром, едва умывшись, сдать постель, собрать свое барахлишко и ждать, пока поезд не притормозит на полустанке в степи. Полустанок – это я так сказал, для красоты. На самом деле это называется "Разъезд N 123", что ли. Тут вы прыгаете с подножки вагона в песок (платформы нет, вы уж извините!), и, наступая на овечьи катышки, но обходя коровьи лепешки, бредете к грунтовой дороге, перекрытой железнодорожными шлагбаумами. Налево, через рельсы и восемь километров, будет маленькое, затерявшееся в песках, серое от выгоревшей на солнце древесины сельцо. Туда вам можно идти или ехать. А вот направо – нельзя. Там полигон. А пропуска у вас наверняка-то и нету.
У меня пропуск был. Я проковылял метров двести до белого здания КПП. Несколько пыльных акаций давали караульному наряду хоть какую-то тень. Там, у врытой в землю бочки, курили и лениво болтали о чем-то своем несколько солдат в выгоревшей, почти песчаной, форме. Несмотря на раннее утро, начинала давить жара.
Около КПП стояло три пропыленных и битых жизнью "УАЗика". Молоденький солдатик с широким казахским лицом поддернул на плече автомат и ожидающе улыбнулся мне.
–Ну и куда тебе приспичило, бомжара? – Вот так, просто, тепло и дружески, встретили меня на новом месте службы. Я слегка ошалел.
Да, зря я вырядился в свой старый камуфляж, зря не брился пару дней, зря постригся налысо. Да и солдатский сидор – это не сумка из крокодиловой кожи. Совсем забыл про пословицу: "По одёжке встречают…" Впрочем, слово – что оно? Сотрясение воздусей, и только. Ну, подумаешь, назвали не так. Ничего трагического ведь не произошло? Да и приговор бойца был довольно точен – бомжара я и есть.
Доковыляв до шлагбаума, я искательно улыбнулся часовому.
–Ну, дык, ты эта… братан, командира покличь, а? Ждут меня тута… Работу каку-ништо обещали дать. Ты покличь, покличь… Я без обману.
Сурово глянув на меня, солдатик развернулся ко мне правым боком, нажал тангету болтающейся на левой стороне груди рации и что-то забормотал в нее вполголоса. Рация захрипела и что-то пробулькала в ответ.
–Фамилия? – обернулся ко мне солдатик.
–Моё?
–От чудо-юдо в фуфайке! Твоё, твоё!
–Дак Никитины мы сыздревле будем…
Степной орел снова что-то пробурчал в рацию, послушал, кивнул и вновь обратил ко мне свой луноликий… хм-м-м… лик, в общем.
–Ковыляй до КПП, скороход, да документы свои приготовь. Двигай, двигай, давай!
Потеряв ко мне всяческий интерес, красноармеец покрепче стиснул родной автомат и стальным взором уставился в линию горизонта. Возможно, он заметил там ползущих к его посту насквозь мокрых от пота морских котиков. Сам бы вспотел – попробуй, проползи до наших степей от военно-морской базы "Коронадо", что на ридной Калифорнищине. Или углядел еще какую-нибудь гадость. Коммандос из "Саерет Миткаль", например. Я лично, кроме верблюжьей колючки и перекати-поля, ничего не увидел. Да, еще здоровенные кузнечики орали и прыгали, раскрывая в полете оранжево-розовые подкрылки.
В здании богатырской заставы было еще сумрачно и прохладно. В длинном коридоре светилась утренним солнцем отрытая настежь дверь. За ней смутно болботали на два голоса.
–Разрешите? Это тут посылают в космос? – делая невинную морду лица, тактично спросил я кабинетных сидельцев.
Они оживились.
–Тут посылают исключительно на …й! – ожидаемо радостно прокомментировал мой вопрос белобрысый старлей. – Насаживают на ракету задницей, и таким вот Макаром и запускают! Хочешь?
–Ага! – Мое лицо просто светилось энтузиазмом тридцатых годов. – За тем и пришел! Вот мое направление в космические дали. В профкоме дали, как передовику и победителю этого… соцсоревнования, вот!
Бормоча всю эту муть, я краем глаза косил на спокойно сидевшего спиной к солнцу мужика. А он не косил глазом, он внимательно меня рассматривал в два зрачка и слушал в оба уха. Этот самый мужик внешне был немного похож на меня. В старом потертом камуфляже, стриженный под ноль, с пегой четырехдневной щетиной на загорелой морде. Только было ему уже добро за пятьдесят. Он выжидательно молчал, продолжая буровить меня выцветшими серыми глазами из-под мохнатых бровей.
Старший лейтенант умело и привычно пролистал мои верительные грамоты, посмотрел в лежащую перед ним бумагу, пощелкал клавиатурой и сверил что-то на экране стоящего перед ним монитора и обернулся к молчаливому мужику.
–Ну что, Петрович? Твой кадр, забирай космонавта! – Лейтенант протянул мои бумаги ветерану невидимого фронта. Тот бегло просмотрел их, еще раз окинул меня взглядом и, так же молча, кивнул головой в сторону двери. До меня сразу дошло, что это можно рассматривать как приглашение на выход. Я пожал плечами и пошкандыбал к ждущим меня акациям.
–Ну, здрав будь, Афанасий Никитин! Красивое у тебя имечко, редкое, былинное… – мужик догнал меня на выходе, легко подхватил за предплечье и направил к стоящему последним "УАЗу".
–А меня Сергеем Петровичем зовут. Сергей Петрович Тихонов. Я старший смены охраны. Теперь я твой полновластный хозяин и господин, бог и воинский начальник в одном флаконе. Ты как к этому относишься?
–Да хорошо я к этому отношусь, Сергей Петрович, просто таки положительно. А что Тихонов, я уже догадался. Видел я вашу фотографию на стенде ветеранов управления. Да и слышал про вас кое-что…
–Вот и здорово, вот и хорошо. И я про тебя кое-что слышал. Здесь, на полигоне, пообщался немного с ребятами из особого отдела. Помнят они тебя, аттестуют хорошо. Ну а фотографию твою на стенде я не видел – извини!
–Да чего там! – смутился я, – вот доедем до места службы, я ее сразу и повешу… на пожарный щит!
–А ты молодец, Афанасий! – хохотнул Петрович, – за словом в карман не лезешь. Сработаемся!
Он хлопнул меня по плечу и скомандовал: "Залезай в мой броневик. Поехали!"
Я залез, и мы поехали в степь.
Ехать нужно было немного – километров семьдесят, как я помню. Но это в городок ракетчиков. Ракетные площадки были расположены еще дальше. Да и разнообразные войсковые части были разбросаны то тут, то там. Куда конкретно ехать нам – я не знал. Однако заметил, что едем мы как-то не так, оставляя городок значительно севернее.
Через три часа покачивания на мягкой, но пыльной песчаной дороге, я стал искоса посматривать на бога и воинского начальника.
–Не боись, Афанасий! Скоро доедем. Ты ориентировку-то не потерял? Смекаешь, куда мы с тобой правим?
–Э-э, если я не ошибаюсь… если только не ошибаюсь, то вон там вроде бы должна быть речка?
–Не ошибаешься, туда и едем… Минут десять осталось. Крепись, есть уже, небось, хочешь?
–Да не отказался бы… – я потер отозвавшийся ласковым урчанием живот. – Перекусить для солдата – оно всегда невредно!
–Этта точна! Сейчас слегонца перекусим, потом поболтаем малость, покажу я тебе, что к чему и почем, познакомлю с еще одним человеком. А потом – наряд тебе будет на кухню! Чтобы не расслаблялся, – он с хитринкой глянул на меня.
Я сделал непонимающее лицо. Даже брови поднял домиком.
–Шашлык замочим, рыбешку коптить поставим, то – сё по мелочи… Гости у нас вечером будут. Твои знакомцы из особого отдела обещали подъехать. Рад?
–Неописуемо! А вы знаете, Сергей Петрович, сколько эти гады жрут? А у меня только одна бутылка коньяка с собой.
–Не мандражируй зря, Афанасий! У нас все есть. На всех хватит… Подъезжаем уже, гляди!
Глава 4.
А посмотреть было на что. Я уже понял, где мы есть. Конкретно в этом месте я не бывал, но на эту речку мы ездили отдыхать. Правда, в другом месте, ближе к городку. А места тут красивые!
Представьте – в степи, считай в пустыне, вы вдруг натыкаетесь на речку… Да пожалуй, что и на реку. Метров восемьдесят ведь в ней ширины-то будет. А раз есть вода, есть и растительность. Ветлы, ивы, осины, тополя. Даже небольшая дубовая роща есть тут, во как!
Ну и, само собой, все причитающиеся роскошества. А именно – обжигающе горячие песчаные пляжи, чистая, не испорченная отходами речная водичка, всякая разная рыба, раки, опять же. Раков – просто жуть сколько! Да здоровенные такие, прямо омары!
Под деревьями слабенький, но травяной ковер. Грибы в сезон, ежевика там, еще что-то… Ну, и живность всякая разная крутится. Кабаны, сайгаки, волки, лисы, зайцы. Полно летающей дичи, замучаюсь я её перечислять. В общем – оазис в степи, просто мираж, честное слово! И тишина… Покой, сонная нега, лень… Самое место для меня будет.
Наш броневик взрыкнул, качнулся ванькой-встанькой и начал взбираться на небольшой бугор. На его противоположной стороне, полого сходящей к близкому берегу реки, укрываясь от резких степных ветров, и стоял искомый объектик.
Дорога сделала плавный поворот, и мы, наконец, доехали до земного рая. Рай выглядел весьма скромно – обнесенный ржавой колючкой периметр со стороной метров в двести, в центре – убитая до состояния асфальта площадка, три длинных одноэтажных домика в полинявшей побелке стоят "покоем". Перед домиком, исполнявшим роль короткой перекладины, две жалкие клумбы, флагшток, беседка, она же курилка, пяток тополей. Это как бы фасад. Можно сказать – усадьба. На хоздворе стоят несколько невысоких, бетонных построек, напоминающих склады или боксы, огромная бочка, высоко задранная на разлапистой конструкции. Трансформаторная будка. Откуда-то слышится легкий гул работающих насосов. Все, вроде… Да, еще что-то, смахивающее на волейбольную площадку. И небольшой огородик возле бочки с водой. Несколько плодовых деревьев. Все. Теперь уже все. Да-а, негусто… На Анталью не очень-то похоже…
Петрович враз уловил мой разочарованный вздох.
–Ты, Афанасий, погоди кручиниться… Обживись сначала, попривыкни… Глядишь – и другим боком наш хуторок в степи к тебе повернется, а? Ну, пошли, знакомиться будем.
В нашу сторону уже неспешно шел стоящий на дежурстве вахтер-вахтовик. Ну, просто копия Петровича! Да и моя, кстати…
–Вот, Кинстинтин, привез я героя! Знакомься – Афанасий Никитин, я те дам, понимаешь! Слыхал про такого первопроходимца? Вот и у нас теперь свой будет.
Мужик улыбнулся и крепко пожал мне руку.
–Здравствуй, Афанасий! Не слушай ты эту балаболку. И не обижайся на его трёп. Как по отчеству-то будешь?
–Да рано мне по отчеству, Константин… э-э-э?
–Достаточно Константина будет… А познакомимся поближе, и на Костю перейдем. Мы тут коллектив маленький, живем без особых политесов. И давай на "ты", ладно?
–Если вы согласны, то и я с удовольствием!
Тут в разговор врезался Петрович.
–Ну, а меня, в таком раскладе, разрешаю называть Петровичем! Все-таки я какое-никакое, а начальство! Так, Костя?
–Так точно, товарищ полковник! – распрямил сутулую спину Константин.
–То-то же, голуби вы мои… Один вид начальства должен внушать страх, любовь и почтение. Покормишь нас, Костя?
–Конечно, заждался уже… Проходите в беседку, сейчас начнем. Холодненькую подавать?
Петрович бросил на меня острый взгляд, помедлил секунду и утвердительно мотнул головой.
–А как же! Конечно, тащи. Все же не каждый день к нам молодое пополнение вливается. Пошли, Афанасий, руки мыть, ать-два!
Три-четыре! Руки помыли там же, у беседки. Стол в ней был уже накрыт. На пластиковой скатерти стояла глубокая миска с крупно порубленным салатом из помидорки и огурчиков, тарелка с зеленью – петрушка, укроп, перья лука. Рядом лежала деревянная дощечка с вяленой рыбой, порезанной на куски. Ржаной хлеб, банка из-под черной икры с солью, перец.
Из-за угла появился Константин, несший небольшой котелок с ухой из… из осетрины? Да, точно! Вон, кольца плавают, не ошибешься. Неплохо для начала. Диетическое, можно сказать, питание! Ей-ей, курорт, да и только.