– Чем вы тогда занимались в своей Америке? – встрял Громов. – Свое дело?
– Да. Мебельное производство.
– Как ваша фирма называется? Может быть, я слышал?
– Не думаю. У меня – маленькая компания…
– И все-таки, Руслан Аркадьевич, воля ваша, – опять включился Ратников, – но ваш бейсбол…
«Ага, все-таки известен…»
– …копия нашей лапты.
– Не буду спорить, – развел руками Руслан, – в лапту никогда не играл, да и правил не знаю.
«А ведь верно: я правила бейсбола знаю лучше, чем правила лапты. Про бейсбол я хотя бы фильмы американские видел, а лапту где?»
– А футбол ваш, – продолжал Ратников, – мало того что копия регби, так еще и играют в него у вас жестоко. Как звери в кучу собьются, ей-богу. Даже ваш президент, этот…
«Оп-па… Вот спросит он о президенте – и что скажешь? Что и от политики далек?»
– …Рузвельт, да…
«Фу… Теодор Рузвельт. Для Франклина рановато. Даже внешность помню… в основном по фильму «Ночь в музее»…».
– …даже он критиковал ваших футболистов за жестокость…
– Да и вообще, Руслан Аркадьевич, – встрял журналист, до сих пор молча сидевший с бокалом коньяка, – к вам, как к русскому эмигранту, это, понятно, не относится, но американцы – нация жестокая. Уже третьего президента убиваете…
Руслан помнил, что в США убили четырех президентов. Линкольна и Кеннеди знают все, было еще двое: Гарфилд, который запоминается по ассоциации с котом из комедии, и Мак-Кинли, который лично у Лазаревича ассоциировался с книгой «Бегство мистера Мак-Кинли». Вот только кто из них второй, а кто третий…
– Ну, – решил перейти он в наступление, – у вас в России тоже императоров убивают. Александра Второго бомбой взорвали…
«И Николая, ныне пока здравствующего государя-анператора, тоже… того… Правда, Александра почему-то святым не сделали…»
– Не будем, – замахал руками Виктор Андреевич, – не будем Освободителя касаться. Здесь все свои, но все-таки…
– Значит, – опять Громов, – маленькая мастерская? Как же вы такие деньги на ней зарабатываете? Вон какое авто себе приобрели…
– Деньги не мои. После смерти отца по наследству достались.
– И кто же у вас отцом-то был? Вандербильт, Рокфеллер, Морган? Может, Форд, Карнеги?
– Ну что вы, совершенно неизвестная за пределами Нью-Йорка личность.
– Но ведь досталось-то немало? Авто, чай, не на последние куплено?
– Разумеется, нет. Просто мы с женой решили, так сказать, попутешествовать, Россию посмотреть.
– Кстати, Руслан Аркадьевич, – вмешался Ратников, – необычная конструкция. Сами придумали или на заказ делали?
В голове начала зарождаться некая смутная идея…
– Делал не сам, разумеется… – медленно проговорил Руслан, думая. – Но конструкция моя, собственная, почти каждая деталь через мои руки прошла…
Чистая правда. Старенький уазик частенько приходилось разбирать и ремонтировать.
– На фабрике Форда делали? – опять вмешался Громов. – Высокие у вас знакомства…
– Да ну что вы. – Слова «фабрика Форда» помогли сформулировать мысль окончательно. – Какие там знакомства. Я больше так, техникой увлекаюсь, изобретениями разными… В мастерской своей больше времени провожу, чем с людьми…
А ведь это мысль…
Он ломает голову над тем, как найти работу без рекомендаций. И это при том, что во дворе дома Виктора Андреевича стоит самая железная рекомендация из всех, которые только могут быть!
– Кстати, – перебил он опять открывшего рот Громова, – есть ли в России автомобильные фабрики?
Собеседники замялись. Судя по всему, им отчаянно не хотелось ударить в грязь лицом перед американцем.
– Да не знаю я! – раздраженно бросил Громов. – У нас в России ничего не делают, только из-за границы везут. Мошенники все, так и норовят без труда рыбку из пруда вытащить.
– Ну почему, – не согласился Ковалев, – в Риге на Русско-Балтийском вагонном заводе в прошлом году начали автомобили делать… На фабрике «Дукс» в Москве тоже что-то делали. Кажется, паровые и электрические… А больше, наверное, и нет.
– Есть, – вмешался Ратников, – в Санкт-Петербурге – экипажная фабрика Фрезе. Стыдно, господа, там первые русские автомобили появились.
«Санкт-Петербург – лучше, чем Москва и Рига. Ближе…»
– Не подскажете, – обратился Руслан к Виктору Андреевичу, – как бы мне с господином Фрезе познакомится? Вы ведь с ним земляки? Мне тут за время путешествия несколько интересных идей в голову пришло насчет автомобилей, так вот думаю посоветоваться со знающим человеком…
– Увы, – развел руками журналист, – я давно о нем не слышал. Может, и скончался уже…
Все заговорили одновременно.
– Да нет, – качнул головой Ратников, – как же скончался, если мой племянник туда едет работать?
– Погодите-ка, – встревожился Громов. – Вы что, Руслан Аркадьевич, уже покидаете наш город? Неужели настолько не понравилось?
– Это что за племянник? – уточнил журналист.
Наступила короткая пауза. Все поняли, что отвечать нужно по порядку, иначе самого себя не услышишь.
– Мой племянник, – первым заговорил Ратников, – Сашка Гусев. Вы должны его помнить, он у нас на заводе кузнецом.
– Это тот самый, которого ты хотел на конкурс выставить?
– Руслан Аркадьевич, – опять вмешался Громов, – так вы уезжаете или нет?
– Неделю я еще здесь проживу точно. А потом все зависит от того, что расскажет Павел Юрьевич о своем племяннике.
«Встретиться с племяшом, расспросить о заводе, о хозяине. Если я правильно рассуждаю, специалисты по автомобилям сейчас в ба-альшом дефиците. Так что человек, приехавший на автомобиле, который он САМ сконструировал, – может претендовать на должность инженера-конструктора, даже без диплома и рекомендаций. Самоучка. А рекомендация – вон, у ворот стоит. Инженеры, особенно дефицитные, зарабатывали неплохо. Если смогу справиться – можно будет и жить, и семью содержать. Если же нет – поработаем какое-то время, пока не подвернется чего получше…»
Черновой план готов. Это вам не стекляшки ювелирам продавать…
Руслан налил себе коньяка в бокал.
– Тот самый Сашка? – вспомнил журналист. – Которого ты в клуб Гессе притащил?
– А что? Парень видный, красивый, мускулатура рельефная. Позанимается немного – и можно будет на конкурс выставить. Я тут, – наклонился Ратников к Руслану, – хочу организовать в Луге конкурс бодибилдинга этой осенью. Как вы считаете, хорошее дело?
– Отчего же плохое?
– Вот и я так же Сашке говорю. А он: «Стесняюсь, стесняюсь». А теперь и вовсе в столицу уезжает…
«Вот так. Кто приказчиков гнобит по двенадцать часов без выходных, а кто конкурсы бодибилдинга устраивает… И все это – в Луге царской России. Хотя… Если подумать, ничего за сто лет не изменилось: у нас тоже есть те, кто из менеджеров готов сок давить и круглосуточно работать заставить, а есть и энтузиасты вроде Ратникова. Уж лучше вторые, чем первые… Значит, едем в гости к господину Фрезе».
Громов опять попытался изловить Руслана и что-то выспросить об Америке, Ратников подкручивал усы и предлагал завтра подойти к проходной и поговорить с племянником лично, у того в городе были какие-то знакомые, которые его, собственно, и сманили на автомобильную фабрику, Руслан пытался отвечать им обоим…
– Господа, господа, – жалобно вскричал Виктор Андреевич, – может, все-таки в винт?
Раннее утро… Девчонки наверняка спят без задних нот. Руслан, тихо урча мотором УАЗа, подкатил к гостинице. Мысленно поблагодарил всех святых за то, что до сих пор не создали ГАИ: коньяком от него пахло так, что оштрафовали бы даже без трубки.
На стук открыл заспанный парень со складкой от подушки на лице.
– Господин Лазаревич? – приподнял он керосиновую лампу и пропустил Руслана.
Пройдя по коридорам, Лазаревич осторожно постучал в дверь номера. Ключа у него не было, да и девчонок беспокоить не хочется.
Руслан поддернул рукав своего «американского» пиджака и взглянул на часы. Чтобы не светить мобильник, он надел наручные часы, которые до этого лежали в бардачке УАЗа. Браслет ослаб и расстегивался. Был и еще один недостаток: в свое время к скромным кварцевым часам в корпусе из желтого металла Руслан прикупил браслет из такого же желтого металла. Как бы его не приняли за миллионера, с такими-то часами. Слава богу, их под рукавом не видно.
Дверь тихо приоткрылась, выглянула Юля. Сонная, в длинной белой ночнушке, с распущенными черными волосами.
– Ты вылитая девочка из «Звонка», – усмехнулся Руслан и потянул, развязывая, галстук.
– А ты – вылитый алкаш. Сколько проиграл?
– Обижаете, барыня. Выиграл.
В предложенный винт Руслан играть не умел, поэтому он назвал преферанс, в надежде, что игра здесь незнакома и будет удачный повод увильнуть. К сожалению, преф здесь уже прекрасно знали, и пришлось играть. Вот только все остальные играли хуже Руслана – видимо, эта игра не входила в круг их предпочтений.
– Пять рублей девятнадцать копеек.
– О, так мы теперь будем зарабатывать на жизнь карточной игрой?
– Ага, сейчас. Сегодня повезло, а в следующий раз я наткнусь на мастера или на шулера. Черта с два я еще возьму карты в руки.
Больше всех проиграл Громов. Ему бы везло больше, если бы он не психовал и не возмущался. А самый большой выигрыш – восемнадцать рублей с мелочью – достался спокойному Ратникову.
– Как вы тут без меня время проводили? – сонно спросил Руслан, залезая под одеяло.
– Песни пели, – буркнула Юля.
– Так, стоп. Какие песни?
Руслан, печально разглядывающий в зеркало свою утреннюю, сильнейшим образом небритую физиономию – при том, что бородой это все равно нельзя было назвать, – внезапно вспомнил ночную фразу Юли.
– В смысле? – Глаза жены были такими невинными, что Руслан сразу же заподозрил неладное.
– Юля, ЧТО вы пели?
– Разные песни.
– А поконкретнее?
– Разные.
Руслан сел:
– Юля. Я понимаю твои музыкальные вкусы, но, боюсь, блэк-металл для 1910 года – слишком круто.
Жена Руслана в молодости увлекалась металлической музыкой и даже была вокалисткой в группе «Мертвые рыцари».
– Юля, скажи мне, что вы не пели песни из репертуара Black Sabbath и Immortal.
– Мы тихо пели, – обиженно заявила она.
– Значит, все-таки пели?!
– Ты сам запретил нам выходить!
– Аня!
Дочка подавилась зубной пастой:
– Что?!
– Хоть бы ты маме сказала!
– А было прикольно.
– Не сомневаюсь… Так вот, девочки. Строиться, выходить!
Юля и Аня выстроились в неровную шеренгу из двух человек. Руслан прошелся вдоль них туда-сюда:
– Если мы хотим нормально здесь жить…
– «Если хотим до шлема добраться…» – пробормотала Юля.
– До какого шлема? Тьфу, да ну вас! Сядьте.
Девчонки плюхнулись на кровать.
– Я, – Руслан сел на стул верхом и оперся подбородком о спинку, – решил поехать в Питер. Там есть автомобильная фабрика, возможно, там нужны инженеры… Молчать! Да, я не инженер, но в машинах-то я разбираюсь. И руки у меня из положенных мест растут. Так что, если повезет, справлюсь. Но если вы собираетесь на каждом углу вести себя как пришельцы из будущего – нас разоблачат еще здесь, в Луге. И не знаю, что сделают. Не хочу, чтобы мою судьбу решали господа жандармы или чтобы мою жену изучали седобородые дядьки-ученые. Поэтому как нужно себя вести?
– Мы тихо пели, – покаянно ответила Юля. – Правда тихо. Не для металла тихо, а на самом деле.
– Папа, – подняла взгляд Аня, – а мы увидим царя? И Распутина? С бородой?
– И с бородой, и с хвостом… Собирайтесь. Поедем на лесопилку.
– Ух ты… Настоящий стимпанк…
Юля не увлекалась паровыми машинами, но других ассоциаций завод не вызывал.
Пейзаж действительно был соответствующий. Высокий забор из неструганых и некрашеных желтых досок, за ним – треугольные крыши завода с высокими кирпичными трубами, из которых валил белый дым. За заводом виднелась река, запруженная бревнами.
– Руслан, хотел бы жить в стимпанке?
– В стимпанке хорошо быть, если ты не рабочий. А мы пока вообще неизвестно кто.
Юля призадумалась.
Руслан тронул машину и съехал вниз по улице к калитке проходной.
– Могу ли я увидеть господина Ратникова? – поинтересовался он у охранника.
– Отчего же не можете, господин! Витька!!! Отыщи мастера кузнечного, до него пришли!
Ратников появился через несколько минут. Уже не в костюме, а в рабочей одежде: сапоги, мешковатые штаны, куртка, картуз. Теперь он гораздо больше походил на кузнеца, пусть и с усами-колечками.
– Доброе утро, Руслан Аркадьевич. По мою душу?
– Племянника вашего хочу увидеть. Помните, вы говорили вчера…
– Эх, опоздали.
– В смысле?
– Расчет он взял сегодня с утра.
– И что, уже уехал?
– Да нет, дома, вещи собирает… Знаете что…
Ратников достал потертый блокнот и тонкий красный карандаш.
– Вот адрес. Езжайте к нему, скажите – от меня. Там у него в доме живут и приятель его, и еще кто-то с завода, из рабочих, и мастер, кажется, тоже там. Поговорите, все, что хотите, – узнаете.
– Спасибо, Павел Юрьевич. – Руслан осторожно протянул руку, тут же утонувшую в ладони силача Ратникова.
– Ну что? – спросила Юля, когда он запрыгнул обратно на сиденье.
– Едем к племяннику.
– Кстати, – похвасталась Юля, – я поняла, на кого из персонажей стимпанка мы похожи.
– И на кого же? – Руслан вывернул руль.
– На безумного ученого-изобретателя с семьей. Что-то вроде Филеаса Фогга. Или Паганеля.
– Вот спасибо за сравнение, любимая жена. Больше ты ни о чем полезном не подумала?
– Не-а.
На самом деле Юля подумала, что в Питере будет больше возможности найти кого-нибудь, кто сможет помочь ей изменить историю России в нужную сторону, но мужу об этих мыслях решила не говорить. Он как-то неправильно реагирует на такие патриотические мысли.
Глава 10
Ну прямо сразу к племяннику они не отправились. Заехали в кафе перекусить, спросили у прохожих, как добраться до нужной улицы. Теоретически у каждого дома должен был быть еще и номер, но на практике все привыкли спрашивать дом по фамилии владельца.
Автомобиль медленно катился по улицам Луги. Народ, судя по всему, уже знал о чудаковатом американце, поэтому смотрели с интересом, но не более того. Хотя некоторые крестились, когда мимо них, урча, проезжал УАЗ. Кто-то и плевался вслед, но украдкой.
– Пап, – вылезла любопытная Анюта, – а почему девочки ходят в школьной форме? Сегодня же суббота. Или я напутала?
– Суббота. Просто они по субботам учатся.
– Ты уверен? – переспросила Юля.
– Ну как сказать… Вообще-то нет. Но в любом случае гимназисты и гимназистки обязаны были ходить в форме даже в неучебное время.
– Правда?! – Аня ужаснулась. – Пап, а если мы здесь задержимся надолго…
«Анюта, доченька, не поднимай этого вопроса!!! Мне сейчас нечего не него ответить!»
– …мне тоже придется ходить в таком?
«Уф…»
– Не нравится?
– Не очень, – наморщила нос девочка. – Она, эта форма, очень уж похожа на форму выпускниц. Так и кажется, что они сейчас прыгнут в фонтан.
«Дуры-девки. Испоганили впечатление от такой красивой формы. Представляю, с какими ощущениями нынешние девочки смотрят… смотрели… будут смотреть советские фильмы о школе…»
Уазик вскарабкался на крутой подъем и остановился. Улица, по-деревенски утоптанная и заросшая по краям травой, спускалась вниз и пробегала между деревенского вида домиками за дощатыми заборами.
– Чего стоим? – поинтересовалась Юля.
– Дом высматриваю. Ага…
Машина поползла вниз. И остановилась. Через улицу вальяжно переходила толстая свинья.
– Папа, смотри, свинка убежала!
– Она не убежала, она гуляет.
– Без присмотра?!
Свинка медленно погуляла себе дальше. Руслан наконец смог подъехать к нужному дому.
Высокий дощатый забор, дом, обитый досками и крашенный в темно-коричневый цвет, как и многие дома в Луге.
– Нам с тобой идти?
– Ну… я думаю, можно и со мной пойти. Если хотите.
Навряд ли здесь разбойничье гнездо. Да и угонщики машин тоже не ходят косяками…
– Пойдемте.
Руслан подергал за железное кольцо калитку, сколоченную из толстых досок. Заперто. Постучал.