— Стареешь, Грехов, стареешь! — пробормотал себе под нос Борис Сергеевич, наливая в рюмку вина. — Раньше работа смотрящего тебя не раздражала. Нервишки пошаливают?
Грехов вовсе не ожидал ответа на свой вопрос, а поэтому, когда получил его, подпрыгнул от неожиданности. Приятный женский голос произнес:
— Может быть, это просто не ваше призвание?
Быстро обернувшись, Грехов увидел следующее: на диване, грациозно закинув ногу на ногу, сидела очень красивая молодая женщина. Точнее, сидело существо, выглядевшее красивой молодой женщиной, так как человеком оно не являлось. У опытного смотрящего глаз на магические сущности был наметан. Грехов чувствовал эманации Силы, исходившие от нее. Силы серьезной, агрессивной и совсем не похожей на ту, что исходила от анхоров, с которыми до сих пор он имел дело. Борис Сергеевич похолодел: незваная гостья могла с легкостью раздавить его как насекомое, если бы у нее вдруг возникло такое желание. А оно вполне могло возникнуть. До сих пор, к счастью, криги не удостаивали его своим вниманием, но раз удостоили — жди беды. Как-никак они были враждебной силой, которая многие тысячелетия противостояла его боссам.
Гостья почувствовала его страх и улыбнулась. Ее глаза внезапно поменяли цвет: только что карие, они вдруг стали янтарно-тигриными, затем изумрудно-зелеными, синими и наконец остановились на нейтральном сером цвете. Эта маленькая метаморфоза явно была показушной, направленной на то, чтобы еще больше выбить смотрящего из колеи. И это вполне удалось.
— Вы знаете, кто я? — поинтересовалась незнакомка.
— Догадываюсь… — От волнения у Грехова пересохло в горле. — Но… вам нельзя здесь находиться.
— Да что вы говорите?! — криво усмехнулась гостья. — Можно узнать — почему?
— Так значится в Договоре. Анхорам это не понравится.
— И кто им скажет? Может быть, вы? — Она откровенно забавлялась.
Грехов понимал отчаянность своего положения: телепатические средства связи смотрящим были недоступны, оставаясь привилегией анхоров, а до шара-передатчика гостья ему добраться не позволит. Оставалась очень слабая надежда, что он понадобится кому-то наверху, и тот, попытавшись связаться с ним, обнаружит присутствие криганки. Но шансов на это почти нет: с ним и его подопечным уже давно ничего серьезного не случалось, и его ежемесячные доклады были спокойными. В общем, помощи ждать неоткуда.
— До-го-вор, — между тем медленно промолвила гостья, словно пробуя это слово на вкус. — И вы говорите о Договоре МНЕ? Лично я ни с кем и ни о чем не договаривалась.
— Вторая Криганская война, кажется, завершилась не в вашу пользу. Договор заключил ваш Высший Совет.
— Жалкие трусы, предавшие самую свою сущность! — презрительно бросила она. — Я не считаю себя связанной их обещаниями.
— Тем не менее Договору должны подчиняться все. Даже вы.
— Не люблю слова «должны». Оно меня раздражает!
Незнакомка повела рукой, и у Грехова перехватило дыхание. В груди стала нарастать тупая боль. Когда он почувствовал, что вот-вот задохнется, все прекратилось. Борис Сергеевич рухнул на пол, жадно хватая ртом воздух.
— Чего… вам… нужно? — прохрипел он наконец.
— Так бы сразу! А то: «нельзя», «должны»… При мне больше не произносите этих слов! Ясно?
Грехов кивнул.
— Итак, к делу! Ваш подопечный. Кто он такой?
— Я… не могу.
— Мне это начинает надоедать. — Она вновь шевельнула рукой, и Грехов схватился за горло.
— Ну как? — поинтересовалась гостья через некоторое время, открыв доступ воздуху в его легкие. — Не передумали?
— Это… предательство! Я не… пойду на это! Можете меня убить.
— Какой фанатизм! — поморщилась незнакомка. — Вы ведь не в Святом Ордене служите! Смотрящие должны более реально смотреть на вещи. Неужели вы в самом деле верите, что у вас есть шанс на перерождение? Это сказка, придуманная анхорами для таких, как вы, чтобы повысить трудовой энтузиазм. Смешно, право!
— Я вам не верю.
— Ну еще бы! Вам, видимо, здорово промыли мозги. А приходилось ли вам общаться хоть с кем-нибудь из своих знакомых, кто возродился в новом качестве?
— Нет, но мне о них рассказывали.
— Рассказать можно все, что угодно, смотрящий, — фыркнула гостья. — Конечно, верить в это куда приятнее, чем в то, что анхоры держат вас в пожизненном рабстве. Вы ведь сами мечтаете избавиться от подопечного, не так ли?
— Нет!
— Врете, смотрящий! Я — не ваши боссы. Мне можно сказать правду. Точнее, нужно.
— Зачем вам этот парень? В нем нет ничего особенного.
— Тогда почему вы так упираетесь?
— Тут дело принципа.
— Ясно. Опять пошли красивые фразы. Тогда я задам другой вопрос. Хотите посмотреть, как медленно и мучительно умрут ваши жена и дочь? Могу вам это устроить.
Внутри Бориса Сергеевича что-то оборвалось. Он так тщательно скрывал свою семью от всех (ведь смотрящим не полагалось иметь привязанностей), и все напрасно. Он теперь полностью в руках этой дьяволицы.
— Только не трогайте их, — проговорил он обреченно.
Гостья победоносно улыбнулась:
— Зачем мне это? Убийство ради убийства — не мой стиль. Хотя уверена, что Святые Отцы и анхоры стараются представить нас, кригов, чуть ли не злом в чистом виде, сеющим везде только смерть и разрушение. Итак, кто он? Э-маг?
Грехов вздрогнул:
— Откуда вы знаете?
— Догадаться несложно, — отмахнулась криганка. — Не так много в Базовом мире людей со способностями, к которым стоило бы приставить смотрящего. Да и других бы давно уже завербовали к вам или в Святой Орден. Но Э-маг — мощнейший дестабилизирующий фактор. Теперь я вас понимаю. Парню крупно повезло, что первыми его нашли вы, а не Святые Отцы. Парню… и этому городу. Фанатики из Ордена просто прикончили бы его в колыбели, хотя им прекрасно известно, что насильственная смерть Э-мага сопровождается немалыми разрушениями вокруг и непременной гибелью исполнителей сего акта. Ну а вы, как всегда, нашли оптимальное решение ради спокойствия в этом мире — просто заблокировали его дар и приставили надзирателя. Умно! Ладно, смотрящий, ваша мечта сбылась.
— Какая мечта?
— Вы хотели избавиться от подопечного, и я забираю его у вас.
— Но вы не можете!
— Я НЕ МОГУ?
— Простите, я неправильно выразился. Но если вы разблокируете его Силу, последствия могут быть непредсказуемы!
— «Непредсказуемость». Какое восхитительное слово! Впрочем, вас это уже не должно волновать. Отдыхайте, смотрящий!
— Вы оставляете меня в живых?
— Нет, конечно! — даже удивилась гостья. — Знаете, я слышала одну местную поговорку, которая мне очень понравилась: «В морге отдохнете». Слышали, нет? Так вот, это про вас. Заодно сможете проверить, насколько правдивы эти басни про перерождение.
Она сжала правый кулак, и Грехов почувствовал резкую, нарастающую, подобно горной лавине, боль в сердце. Наблюдая за его агонией, гостья размышляла: всего два дня назад смотрящий направил анхорам очередное спокойное сообщение. Значит, у нее есть чуть меньше месяца, чтобы добраться до его подопечного. А сейчас лучше на время исчезнуть, пока анхоры не обнаружили ее присутствия в сфере их влияния. Совсем ненадолго исчезнуть. Примерно на неделю.
Глава 3
СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР
(Из воспоминаний Игоря Логинова)
Екатеринбург, 10 января 2008 г.
Я уже собирался домой, когда ко мне подошел Мишка Тихонов:
— Ты что вечером делаешь?
— Домой иду, — рассеянно откликнулся я. — А что?
— Может, в бар зайдем? Выпьем, побазарим за жизнь… А?
Я посмотрел на него. Взгляд у Мишки был умоляющий.
Очевидно, выпить сильно хотелось, но одному — в ломы. А почему, собственно, нет? Собеседник из Мишки достаточно интересный, хотя с виду не скажешь. Этакая гремучая смесь оптимиста и циника в грубоватой оболочке настоящего мужика. Главное его достоинство заключалось в том, что, в отличие от других, он всегда прямо говорил то, что думает. Разговаривая с ним, не приходилось мучительно догадываться, что он имел в виду и как он действительно относится к тебе или к предмету разговора. В общем, не такая уж плохая альтернатива обычному унылому вечеру дома.
— Пошли, — согласился я. — Только подожди немного. Надо пару документов Шелехову забросить.
Он хмыкнул:
— Ладно, жду на улице.
Еще через стекло вестибюля я увидел, что он выуживает из пачки сигарету. Это заставило меня поморщиться, так как Мишка не просто курил — он дымил как паровоз. Я же табачного дыма на дух не переношу, хотя Мишке иногда, в зависимости от настроения, прощаю курение в моем присутствии. Обычно его не волновала реакция окружающих на его привычку. Но если я был не в духе, Михаил предпочитал при мне не дымить, ибо мое плохое настроение имело противную привычку перескакивать на других. Увидев мою гримасу, он загасил сигарету. Ого! Видно, ему действительно сильно нужна компания.
Ближайший бар находился примерно в квартале от нашей фирмы, а «час пик» там наступал примерно через сорок минут. Так что мы не спеша двинулись по улице. Первым нарушил молчание Михаил:
— Слушай, а чего ты для Шелехова делал?
— Так, договор один с приложением. А что?
— Просто полюбопытствовал. И как он тебе в качестве босса?
— Среднесдельно. Не лучше и не хуже других. Может, все-таки объяснишь свой интерес?
— Хотел узнать твое мнение. Ладно, тему замяли. А вот и пришли!
Как я и предполагал, свободные столики еще были. Мы забрались подальше в угол и заказали для начала пару пива. В баре, как всегда, царил полумрак. Это меня вполне устраивало: терпеть не могу ярко освещенных заведений — чувствуешь себя как на вокзале. Михаил, очевидно, разделял мое мнение, так что из трех ближайших баров мы обычно выбирали именно этот.
— Ну, будем! — лаконично «тостанул» Мишка, и мы, чокнувшись кружками, выпили.
Я выжидательно молчал, предоставив Михаилу, как инициатору наших посиделок, начать разговор. Он какое-то время, видимо, собирался с мыслями и болтал о всяких пустяках. Мне же никаких серьезных бесед в этот вечер вести не хотелось, так что я с готовностью поддержал этот пустой треп и рассказал пару анекдотов. Ко второй кружке пива у Мишки, очевидно, созрело какое-то решение, так как он, слегка помрачнев, произнес:
— Мне вообще-то совет нужен.
— Я тебя слушаю.
— Что мне с Шелеховым делать?
— А почему тебе хочется с ним что-то сделать? — вместо ответа спросил я.
— Топит он меня, козлина! — с тоской и злостью проговорил Мишка, приложившись к пиву очередной раз.
— В чем? — Мне хотелось полной ясности.
— В рутине он меня топит, вот в чем! Я уже четыре года как помощник адвоката. Давно пора уже хоть одно самостоятельное дело иметь в активе. Хоть мелочь какую-нибудь! Так нет! Я у него на побегушках! Как в архиве целый день копаться нужно — кого послать? Тихонова, конечно! Он у нас для этого «специально обученный человек». Всякие документы возить клиентам — тоже Тихонов! Курьера нашел! А как встреча с противоположной стороной или суд — молчи в тряпочку! Не дай бог, чего сморозишь!
В этом последнем аспекте я понимал Шелехова: способность «сморозить» у Мишки действительно была. Да и его природная прямота прорезалась, как правило, совсем не к месту. На мой взгляд, Мишке после юридического следовало не в адвокатуру идти, а нотариусом или консультантом, а то и вовсе частным детективом. Соображения эти я решил, впрочем, пока придержать при себе. Мишку несло, и лучше было пока его не перебивать.
— Да я же кого хочешь уболтать могу! — продолжал между тем Михаил. — И к аналитической работе способен! И законы знаю — будь здоров! Энергии — хоть отбавляй! Дай мне только шанс проявить все эти качества! Щаз! Даст он! Догонит и еще даст! Что я не так делаю, а?
Так. Кажется, боевой пыл моего друга несколько угас и он созрел для выслушивания небольшой критики.
— По-моему, тебе нужно быть более гибким, — начал я, отхлебнув из кружки. — Ты часто режешь правду-матку, когда лучше этого не делать. Иногда надо говорить начальству и клиентам не то, что есть на самом деле, а то, что они хотят услышать. В суде — то же самое. Адвокат должен быть не только юристом, но и политиком, и дипломатом. Шелехов, конечно, видит твою энергию и трудолюбие, но боится твоей прямоты. Вот и не отпускает тебя в одиночное плавание.
— Да, весело, — кисло сказал Михаил. — Слушай, если ты такой умный, где твои деньги?
— У меня другая проблема. У меня нет твоей энергии и уверенности. Без этого тоже никуда.
— Ты прикинь, — с внезапным воодушевлением воскликнул он. — Если нас с тобой объединить в одного человека — получится идеальный адвокат, с которым всякие там Беловы, Шелеховы и Кошкины рядом не сидели!
— Вечерняя сказка для юристов! — усмехнулся я и отдал должное пиву, с удивлением заметив, что и вторая кружка подходит к концу.
— Так, ладно. Это все хорошо, но мне-то что делать? Вызвать Шелехова на откровенный разговор?
— Вот-вот, опять ты за свое! «Откровенный разговор»! Да ты только дашь ему еще одно подтверждение его правоты! На мой взгляд, у тебя два варианта. Первый — попытаться переделать себя и стать более дипломатичным. Тогда он сам тебя заметит и продвинет. Ведь продвинул же Белов Кошкина! А он так же, как ты, начинал!
— Мне можешь не рассказывать — все знаю! И как «продвинулся» Кошкин, тоже знаю! Лизнул где надо — и дело в шляпе! Я так не могу…
— Тогда тебе остается второй вариант — сменить сферу приложения своих способностей.
— Работу ты имеешь в виду?
— Нет, именно сферу деятельности. Смена фирмы тебе ничего толком не даст. Свои шелеховы есть везде. Попробуй переквалифицироваться в юрисконсульта или нотариуса. Это больше подходит к твоему характеру. Юрисконсультам, например, как раз и платят за правду. Ну и за знание законов, конечно.
Михаил поежился:
— Боязно как-то…
— Но что-то решать надо.
— Ты прав, — со вздохом сказал он. — Ладно, буду думать…
Его взгляд остановился на пустой кружке:
— Что, по третьей?
— Давай!
Меня охватила какая-то странная легкость и бесшабашность. А-а, гори оно все огнем! Пускай завтра будет болеть голова, зато сегодня оттянусь!
Принесли по третьей кружке.
— Ну, за нашу с тобой успешную карьеру! — провозгласил Мишка.
Мы выпили.
— Слушай, у меня же скоро день рождения! — резко сменил тему мой друг.
— Через полтора месяца, — уточнил я.
— Так это же скоро! Короче, подгоняй ко мне! О времени договоримся ближе к делу. Можно с девушкой.
— Мне пока не с кем, — глухо обронил я.
— А это, кстати, странно! — В глазах Михаила заблестело то, что я называю хмельным энтузиазмом. — Нормальный ведь мужик! Не дурак. Не урод. Ты ведь не голубой?
— Нет! — Я даже вздрогнул от такого предположения.
— Вот я и говорю: не дурак, не урод, не голубой. Ты на меня посмотри: старше тебя всего на год, а уже вторая жена… Хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю?
— Пока не надо.
— Что значит «пока»? А-а-а! — Мишка еще больше оживился. — Я понял! Есть кто-то на примете?
— Ну, в общем, да…
— Так давай колись! Кто она?
Я для смелости залпом допил остатки содержимого кружки, отметив мимоходом, что пиво улетучивается как-то очень уж быстро, и словно в воду прыгнул:
— Лена Медникова.
Михаил присвистнул и с уважением посмотрел на меня:
— Ну ты, блин, даешь! Любить, так королеву, да?
— Угу. Может, еще по одной?
— Нет проблем. — Он жестом попросил официантку повторить. — Должен заметить, вкус у тебя есть!
— Знаю, — уныло ответил я. — Мне уже дважды это говорили по аналогичным поводам, а в результате ни одно мое ожидание не оправдалось. Я почему-то обычно влюбляюсь в тех, кто или не хочет меня замечать, или, в лучшем случае, воспринимает только как друга.
— А в этот раз?
— Пока не знаю. Она играет со мной: то поманит, то оттолкнет. В один день при встрече долго со мной разговаривает и шутит, в другой только сухо бросит: «Привет!»
— И что ты собираешься делать?
— Без понятия. Я словно одурманен ею — мозги отказывают!
— Это плохо: мозги отказывать не должны никогда! — назидательно сказал Михаил, отхлебнув из принесенной официанткой кружки. — А знаешь, что хорошо? На даче у Белова в следующие выходные будет корпоративная вечеринка по поводу выигрыша дела Синарского. Ты, надеюсь, идешь?