Дрожа от омерзения, я рубанул кровососа. Мой меч, снеся голову твари, разрубил и грудную клетку его жертвы, и меня окатили кровавые брызги. Удержать рвоту после этого не было никакой возможности. Кашляя и вытирая рот, я выбрался из башенки. Лукас ждал меня неподалеку.
- Ты долго возился, - упрекнул он меня.
- Он... жрал, - только и смог я сказать.
- Поэтому и говорю, что долго. Пока вампир насыщается, он не опасен. Бей его, сколько хочешь, даже убегать не будет.
- Он менялся, - я с отвращением стряхнул с меча кровь. - На глазах.
- Обычное дело. Когда эта мразь нажрется досыта, ты не отличишь ее от обычного человека. Даже самый древний вампир расцветает, как девушка весной.
- Не смешно, - прохрипел я.
- Подбери слюни, и за мной!
Впереди, у горящей жаровни два совсем еще молодых ополченца отбивались от растрепанной красотки в лохмотьях. Лукас толкнул ее ударом древка, прижал к зубцу стены, с нечеловеческой быстротой выхватил нож и вбил его вампиру прямо в глаз. Из пасти твари хлынула черная пена. Суббота провернул клинок в глазнице, размалывая гниющий мозг, и подсечкой повалил упыря набок. Вампирша еще силилась подняться и получила от меня клеймором по шее.
- В огонь сбивай, в огонь! - рявкнул Суббота на сомлевших ополченцев, и мы рванули дальше.
Терванийцы на нашем участке стены вполне оправились от первого шока. Тех нежитей, кто сумел забраться на стену, перебили всех до единого. Но у ворот шла серьезная драка, судя по тому, как часто и густо летели с надвратных башен огненные стрелы, и какой яростный там стоял вой. И еще - внизу под стеной и на самой стене не осталось ни единой твари. Только распростертые на земле обугленные и расчлененные трупы. Очень похоже было на то, что вся орда стягивалась теперь к воротам.
- Держать стену! - заорал Лукас и, повернувшись ко мне, добавил: - Вниз, за мной!
Грохоча сапогами по доскам настилов, мы сбежали во двор. Увидели баррикаду, освещенную десятками факелов. Людей на баррикаде, сжимающих оружие.
И черную волну, надвигающуюся на них со стороны крепостных ворот.
Нежить все-таки пробилась в цитадель.
**************
С мостков под стеной можно хорошо видеть площадь, освещенную кострами и факелами на баррикаде.
Слева от меня - баррикада перед входом во дворец наместника, на которой застыли с оружием наготове воины последней линии нашей обороны, готовые принять приближающегося врага.
Справа - страшная лава нежитей, которые, чуя живую кровь, несутся к баррикаде. Их не остановили ни огненные стрелы стражей ворот, ни падающие с перекрытий завратного тоннеля тяжелые утыканные кольями бревна. Даже те упыри, кому упавшие бревна ловушек перебили кости, ползут на руках к баррикаде, и мне хорошо видно, что прочие твари топчут их ногами, стремясь первыми вонзить клыки в живую плоть.
Между тварями и баррикадой не более двух десятков метров.
Звонко и серебристо поет боевой рог. Справа и слева от баррикады появляются воины без оружия, державшие в каждой руке по маленькому глиняному горшочку - в таких продают благовония и лечебные масла. Они бросаются навстречу приближающимся вампирам, и, не добежав до нежитей шагов двадцать, мечут горшочки в сплошную лавину атакующих тварей.
Ффффахххх - пламя взрывов заполняет собой всю площадь. Ночное небо будто подбрасывает вверх на десятки метров, а жар вспышки опаляет мне лицо, хотя мы с Лукасом стоим в полусотне метров от баррикады. Первые ряды нежитей скрываются в бурлящем золотом пламени. В красном зареве мечутся десятки фигур, охваченных огненными языками. Прочие, ослепленные вспышкой, замирают на месте, ворча и мотая головами. В нескольких метрах от баррикады черный вампирский потоп захлебывается, натолкнувшись на устроенную руками фламеньеров огненную плотину.
Вторично сигналит рог: из-за баррикады вылетают всадники-муджаввары, которые с гиканьем и воплями врезаются в ошеломленную нечисть, топча упырей конями и сбивая ударами кривых клинков и боевых топоров. А с гребня баррикады уже спускается клин, состоящий из латников сэра де Аврано, и сам посол, вооруженный двуручным мечом, возглавляет атаку. Со своего места я могу разглядеть сэра Роберта де Квинси; он идет в бой по правую руку от посла, а граф Деррик - по левую.
- Au forter a Matra Bei! - раздается над цитаделью боевой клич фламеньеров.
Клин врезается в гущу обожженных пламенем, потерявших ориентацию тварей, и мечи фламеньеров начинают работать быстро и дружно, словно лезвия чудовищной газонокосилки, начисто выкашивающей сорную траву.
- Танцуют без нас! - орет Лукас в каком-то веселом бешенстве. - Я тоже хочу!
Мы бросаемся вниз, по мосткам, и меньше чем через полминуты нагоняем атакующий клин. Отряд де Аврано уже у ворот, и площадь перед баррикадой просто усеяна вражьими телами. Тех, кто еще шевелится, добивают ополченцы. Дышать нечем: площадь затянул густой вонючий дым, в котором мечутся фигуры с факелами, раздаются яростные вопли и стук клинков.
И только тут я понимаю, что финальная часть сражения прошла без меня. Ворвавшиеся в крепость твари уничтожены, но моей особой заслуги в этом - увы! - нет.
В тоннеле под воротами столпились терванийцы и фламеньеры. Часть воинов пытается поставить на место искореженные створы ворот, прочие помогают им, оттаскивая в сторону останки нежитей. Их лица покрыты копотью, клинки черны от вампирской крови, нарядных латников сэра де Аврано не узнать - сюрко из дорогих тканей и ламбрекены на шлемах превратились в грязные лохмотья. Многие кашляют, слышно, как кого-то рвет. Наместник Шахин что-то взахлеб говорит, и голос его временами срывается на вопли. Похоже, он малость не в себе. Понятное дело, шок. Чую, натерпелся наш пузатый друг сегодня страху. Остальные воины тоже никак не могут отойти от пережитого. Особенно граф Деррик: лицо у него просто траурное. Да уж, дипломат, это ему не по паркетам шаркать. Хотя с кочевниками он дрался славно...
И кругом трупы - кучи трупов. Вонь такая, что не передать, и мне кажется, что этот жуткий мертвый запах буквально впитался мне не только в плоть, но и в душу.
- Живы, хвала Воительнице! - Сэр Роберт обнимает Лукаса, потом меня, и в его глазах я вижу поистине отеческую радость и гордость за нас. - Победа, братья.
- До рассвета еще долго, - говорит Лукас.
- Мы уничтожили почти всех тварей. Но твоя правда - до утра мы не можем чувствовать себя в полной безопасности. Что было на стенах?
- То, что и должно было быть, - беззаботно ответил дампир. - Пара дюжин уродов добрались до нас. Но мы с ними разобрались. Даже твой птенчик пару штук прикончил. Одному башку смахнул - ну прям тебе заправский палач. Но твари особо не буянили. Сонные они какие-то были в этот раз.
- Лукас, на пару слов, - сэр Роберт отзывает дампира в сторону, и они о чем-то перешептываются. Мне кажется, что Лукас пару раз бросил на меня косые взгляды. Блин, настаиграли мне эти секреты - и когда уже меня начнут принимать всерьез?
- Эвальд, ты не ранен? - спрашивает сэр Роберт.
- Нет, сэр.
- Хорошо. Лукас, отведи парня в покои посла и возвращайся.
- Но, сэр, почему? - не выдерживаю я. - Я ведь могу сражаться.
- На сегодня с тебя хватит впечатлений. К подобным вещам привыкают постепенно, иначе... Словом, это приказ, оруженосец. Вперед отдыхать!
Что-то сэр Роберт не договаривает. Что-то очень важное для всех нас. Но спорить с рыцарем я не могу. Кланяюсь и ухожу от ворот, кашляя и шмыгая носом. И уже за дверями дворца наместника я вдруг понимаю, что ужасно хочу спать.
Так хочу, как никогда в жизни. Боевая лихорадка ушла, навалилась такая усталость, что хоть ложись на пол и закрывай глаза.
- Эй, да ты уже спишь! - гогочет Лукас. Я только киваю: у меня нет сил даже разозлиться на него. - Сейчас спою тебе колыбельную...
Вот и большая комната, где живут телохранители де Аврано. Кровать у окна - больше ничего в комнате не вижу. Ноги сами идут туда; сил раздеться нет, и я падаю на покрывало прямо в доспехе. В глазах у меня начинают плясать яркие световые зайчики. Хорошо-то как!
Сегодня я вновь обманул смерть. И наконец-то могу поспать.
3. Серебряная монета
Разбудил меня яркий солнечный свет. И чувство, что в комнате еще кто-то есть.
Это был Роберт де Квинси. Заметив, что я проснулся, он жестом показал, что мне не обязательно вставать.
А я бы и не встал. Потому что понял внезапно, что лежу совершенно голый и накрытый одеялом. Пока я спал, кто-то снял с меня доспехи и одежду.
- А-а-а? - промычал я, недоуменно таращась на рыцаря.
- Вот одежда, - сэр Роберт показал на табурет у изголовья. Я повернул голову: это была совершенно новая одежда, терванийского покроя.
- Твою одежду я приказал сжечь, - пояснил сэр Роберт. - Обычная предосторожность. И еще, Лукас осмотрел тебя. Ран на тебе нет, и это очень хорошо.
- Осмотрел? - Я потянулся за одеждой, ухватил штаны и начал натягивать их.
- Любая царапина, полученная в бою с тварями Нави, может стать смертельной. Если вовремя не обработать рану и не принять противоядие, почти всегда дело заканчивается отравлением трупным ядом или столбняком. Но это случайные раны. Укус любого вампира гораздо опаснее. Запомни это крепко.
- Да, я слышал. Я сам стану вампиром.
- Не всегда. Все зависит от того, с каким вампиром ты столкнулся. Низшие вампиры не всегда заражают живых проклятием. Наверное, это потому, что человек редко остается в живых после встречи с ними. Есть вампиры-оборотни, их укус может заразить тебя бешенством, точно так же, как укус бешеной собаки. И ты заболеешь и умрешь. А вот укус высших вампиров в ста случаях из ста сделает тебя тварью Нави. Мы не знаем, почему это происходит. Наши маги считают, что всему виной особый демонический яд, который содержится в их слюне. Этот яд убивает только душу, и ее место в живом теле занимает демонская сущность из Нави. Человек превращается в вампира.
- Жуть какая! - Я надел через голову рубашку и сбросил с себя одеяло. И тут заметил, что моя кольчуга, перчатки, шлем и меч тоже куда-то исчезли. Сэр Роберт угадал мои мысли.
- Доспехи и оружие надо обработать специальным составом, - сказал он. - Я распорядился это сделать. В будущем ты будешь ухаживать за своим снаряжением сам.
- Понимаю, сэр. Спасибо.
- Я ведь не просто так к тебе пришел. У меня для тебя есть важная новость. Очень важная.
- Слушаю, сэр.
- Я хочу поговорить с тобой о твоем будущем.
- Да? - У меня сердце упало: уж больно мрачным было лицо у фламеньера. Что, если он решил, что я ему не подхожу, что этой ночью я не показал себя с лучшей стороны? Не хотелось бы такое услышать...
- Дело в том, что за все надо платить, - сказал рыцарь. - За сегодняшнюю победу мы заплатили дорого. Половина гарнизона крепости и ополченцев погибли, а судьба принца Зулейкара до сих пор неизвестна. Пока ты спал, терванийцы осматривали вампирские трупы, оставшиеся на поле боя - принца среди них нет. Возможно, что его вообще не было среди орды, напавшей на нас.
- Разве это плохо, сэр? - заметил я. - Может быть, принц и не стал вампиром.
- Может быть, хоть я и мало в это верю. Но принц меня не особо интересует. Мы потеряли графа Деррика.
- Как?! Я же видел его, он стоял с вами у ворот и...
- Граф был укушен. И потому у него не осталось выбора.
- Сэр, вы меня пугаете.
- Ты должен это знать. Это одно из правил, которое члены братства соблюдают всегда. Еще не было случая, чтобы фламеньер его нарушил - наверное, потому, что каждый из нас прекрасно представляет себе, что нас ждет после Превращения.
- Так граф Деррик... умер?
- Вот, - сэр Роберт вынул из ножен на поясе и продемонстрировал мне маленький кинжал с узким острым, как бритва лезвием из серебристого металла. - Этот корд мы называем Последняя Милость. Его носит каждый воитель братства. Он сделан из фламенанта, алхимического серебра. Если смертельно раненый или зараженный собрат попросит нас избавить его от мучений, мы не имеем права отказать ему. Сэр Деррик попросил меня о такой услуге.
- Теперь я понимаю, о чем вы разговаривали с Лукасом у ворот.
- Да, ты все правильно понимаешь. Однако судьба Деррика дает тебе возможность, Эвальд, и ты обязан ее использовать.
- Какую возможность, сэр?
- Деррик в своей последней воле сам предложил сделать тебя его преемником. И посол де Аврано согласился с его выбором. По правилам братства любой фламеньер чином не младше рыцаря-мечника может назначить преемника, который в случае его смерти или увечья займет в братстве его место. В мирное время это правило используется редко, поскольку гибель братьев ранга графа Деррика - событие чрезвычайное. Тебе оказана честь, которой удостаивались немногие.
- Сэр, я слушаю вас, и мне как-то не по себе. Достоин ли я?
- Так решил де Лагерн, а волю ушедшего брата мы должны уважать. Достоин ты или нет, покажет последнее испытание, которое тебе придется пройти.
- Я готов.
- Ты с такой готовностью соглашаешься, что я могу заподозрить тебя в глупости. Но мне нравится твоя решимость. Для того, чтобы стать послушником ордена наши кандидаты проходят три испытания. Два ты уже прошел: ты участвовал в уничтожении вампира на берегу Солоницы и защищал цитадель Баз-Харума. Твоим деяниям есть три свидетеля - я, Лукас и посол де Аврано. Чтобы Высокий Собор утвердил прохождение искуса, необходимо совершить третье деяние. Если ты не пройдешь третье испытание, ты не только навсегда потеряешь право на вступление в братство. Ты опозоришь память сэра Ренана.
- Что я должен сделать?
- Во-первых, скажи мне, что ты думаешь о тварях, с которыми сражался ночью?
- Даже не знаю, что сказать, сэр. - Я помолчал. - Вообще-то они похожи на оживших мертвецов больше, чем на вампиров. В моем мире таких мертвецов называют зомби. Вампиров я себе всегда другими представлял - похожими на людей, но с клыками, красными глазами, говорить они умеют. Хотя... Та тварь, которую я видел в башне, была непохожа на остальных. Она пила кровь и менялась на глазах, все больше и больше походила на человека. - У меня от этих воспоминаний холод прошел по спине. - Мерзость самая настоящая!
- В напавшей на нас орде было всего несколько настоящих вампиров, - сказал сэр Роберт. - Уровня маликара, или чуть выше. Одного из них убил ты, и это похвально. Остальные твари - это превратившиеся в нежить жители города, пораженные проклятием.
- Что значит "настоящий вампир"?
- Вампир также как и живой человек, проходит несколько стадий развития. Можно сказать, что у каждого вампира есть младенчество, детство, юность, зрелость и старость. Большинство тварей, которых ты видел сегодня ночью - это вампиры-младенцы. Демонская сущность, вселившись в новое тело, учится владеть им, накапливает первый опыт. Главное, что ей нужно, как и любому младенцу - это пища, поэтому новорожденный вампир особенно прожорлив. Он не только пьет кровь, но и раздирает свою жертву в куски, ест ее плоть и даже выгрызает кости и раскапывает свежие могилы, чтобы съесть покойника. Терванийцы называют таких вампиров гулами, роздольцы - мертвяками или козлаками, в наших тайных книгах их называют протовампирами. Появление таких тварей верный признак того, что где-то неподалеку находится настоящий вампир, заразивший их проклятием.