Вейдер перевел оставшуюся мощность батарей на маневровые двигатели. Ему требовалось всего несколько секунд их работы, чтобы выровнять корабль и вернуть ему управляемость при входе в атмосферу. Пальцы быстро забегали по приборной панели. С каждым мгновением Рилот увеличивался в размерах.
Внезапно его мозг, подобно острому клинку, пронзило воспоминание о том, как он в одиночестве парил в спасательной капсуле над Рилотом, вращаясь высоко над его поверхностью после того, как его крейсер врезался в корабль управления дроидами. Из глубин памяти внезапно всплыло имя.
Асока.
Иногда он звал ее «Шпилька».
Отбросив прочь заблудшее воспоминание, он сосредоточился на работе. Несколько секунд спустя ему удалось перенаправить достаточно мощности от резервных батарей, чтобы ненадолго запустить маневровые двигатели.
Без лишних колебаний призвав Силу, он посмотрел в иллюминатор и, прочувствовав движение корабля, включил маневровые.
Вращение корабля замедлилось, положение выровнялось. Еще один короткий толчок полностью остановил вращение, и челнок вышел на траекторию, которая позволяла безопасно войти в атмосферу. И у него еще оставался небольшой запас мощности батарей.
За его спиной открылась дверь в кабину, и он ощутил присутствие учителя.
— Корабль почти лишился энергии, — известил его Вейдер. — Но я все равно сумею его посадить.
— Не сомневаюсь, — ответил Палпатин, опускаясь в кресло второго пилота. — Мы уже бывали в подобных ситуациях — и ты, и я.
Вейдер промолчал, хотя на память тут же пришла битва над Корусантом — и то, что последовало за убийством Дарта Тирануса. Как всегда, его учитель словно заполнял собой все доступное пространство, подавляя Вейдера своей властью.
— Над Корусантом, — подтвердил учитель. — И… не только.
Вейдер быстро посмотрел на него, но взгляд на морщинистом лице, скрытом капюшоном, ничего не выражал.
Корабль опускался все ниже, и Рилот целиком заполнил поле зрения. Вейдер смотрел на его испещренную коричневыми, зелеными и желтыми пятнами поверхность, вспоминая события далекого прошлого и имена, которые теперь редко возникали в его памяти, — Энакин, Мейс, Пло Кун…
Челнок вошел в атмосферу под слишком большим углом, и его начало бросать из стороны в сторону. От напряжения заскрежетал металл. Вейдер на долю секунды включил маневровые двигатели, уменьшив угол посадки, и толчки сменились легкой вибрацией. Корабль окутало пламя от трения об атмосферу. Их окру-жал огонь. Огонь…
Мустафар.
Оби-Ван.
Он попытался уничтожить воспоминания в пламени собственного гнева, но обугленные фрагменты прошлого продолжали цепляться за его сознание.
Падме.
Он редко позволял себе вспоминать ее имя.
Вне себя от ярости, он стиснул ручку управления с такой силой, что та треснула. Дыхание его участилось, звук респиратора стал громче.
Вейдер ощутил на себе взгляд учителя, осознавая его тяжесть и вопросы, которые он нес в себе. Он знал, что Палпатин видит его насквозь.
— Тебя что-то тревожит, друг мой, — спокойно проговорил Император, пока корабль с воем несся сквозь стратосферу Рилота.
— Нет, учитель, — ответил Вейдер. Он полностью погрузился в Силу и сосредоточился на полете, изгоняя воспоминания прочь.
Главным теперь для него было безопасно посадить челнок, почти полностью лишившийся энергии. Автоматика доспехов помогла выровнять дыхание, и вместо того, чтобы отдаться на волю эмоций, он укротил их, еще плотнее окутав себя Силой. Перенаправив остатки мощности батарей на аварийное рулевое управление для полета в атмосфере, он сделал траекторию снижения более пологой. По всей планете сейчас наверняка падали с неба сотни кораблей.
По мере снижения коричневые, зеленые и желтые пятна начали приобретать более четкие очертания. В свете заходящего солнца Вейдер мог различить проносящиеся под ними детали местности: ущелья, горные хребты, каньоны, высохшие речные русла, трещины.
Впереди над выжженной почвой поднимался огромный лес, казавшийся неуместным изъяном на мертвой поверхности Рилота, но Вейдер знал, что на планете имеются несколько обширных лесных массивов.
Неумолимая сила тяжести влекла корабль прямо к лесу. Земля приближалась с такой скоростью, будто челноком выстрелили из бластера. Траектория падения все еще оставалась слишком крутой, но рулевое управление едва реагировало, несмотря на все усилия Вейдера. Ему удалось выпустить аварийные закрылки, позволившие сделать спуск более пологим. Коричневые и желтые пятна исчезли, и поле зрения полностью заполнил лес, подобно летящему навстречу океану деревьев.
— Приготовиться к удару, — сказал он, но его учитель, естественно, уже пристегнулся.
Челнок заскользил по верхушкам деревьев, и пилот попытался воспользоваться тонкими ветвями в лесном пологе в качестве импровизированных тормозов. По корпусу челнока заскребли большие и маленькие ветви, корабль кренился и подпрыгивал, все больше углубляясь в лес. В лобовом иллюминаторе ничего не было видно, кроме деревьев, листьев и ломающихся толстых сучьев. Скрежеща металлом, корабль ударялся об одно дерево за другим.
Они врезались в большое дерево, иллюминатор треснул, челнок накренился и начал падать, кувыркаясь и ударяясь о деревья. Ветка толщиной с две руки Вейдера пробила иллюминатор, разнеся его вдребезги и прорезав пространство между Вейдером и его учителем, а потом вдруг исчезла, и корабль продолжил падение, прокладывая просеку среди местной флоры. Корабль столкнулся еще с несколькими деревьями и наконец рухнул, завалившись набок и погрузившись на метр в мягкую подстилку леса. Через дыру в иллюминаторе хлынула земля, на полметра заполнив кабину.
Внезапно наступившая тишина ощущалась странно в сравнении с предшествовавшим ей хаосом. Вейдер отпустил ручку управления. Из леса донесся визг какого-то представителя рилотской фауны. Сквозь лесной полог просачивались тусклые лучи заходящего солнца, отбрасывая густую тень на разбитую кабину. Несмотря на встроенные в броню фильтры, Вейдер ощущал органическую вонь взрытой кораблем почвы, растительные запахи леса. Приборы были мертвы. Энергии не осталось ни капли.
— Аварийный маяк не работает, — сказал он и, отстегнувшись от кресла, спустился на переборку, игравшую теперь роль палубы. Его учитель тоже отстегнулся и, перекувырнувшись в падении, изящно приземлился на переборку рядом с Вейдером.
— Ты использовал далеко не все свои возможности, — сказал Палпатин. — Я видел, как ты действуешь в куда более сложных обстоятельствах. Боюсь, твой разум был не до конца занят непосредственной задачей.
Вейдер на мгновение задумался, а потом ответил, даже не пытаясь солгать:
— Я… на секунду подумал о другом.
— Так я и предполагал, — кивнул учитель. — И я рад, что ты сказал мне правду, хотя, как мне кажется, это лишь половина правды. Так или иначе, из-за твоего просчета у нас четыре трупа в заднем отделении.
Вейдер не стал спрашивать, откуда его наставник знает, что погибли четверо. Палпатин попросту знал Многое, практически все, и этого объяснения вполне хватало. Естественно, учителя судьба погибших нисколько не заботила. Его заботили лишь ошибка Вейдера и его полуправда.
— Больше такого не случится, учитель, — склонив голову, сказал Вейдер.
— Надеюсь, — ответил Император, возможно имея в виду посредственное пилотирование, а может, и что-то еще.
Повернувшись, Вейдер взялся за ручку двери пассажирского отделения с намерением ее открыть.
— Ты сказал, что подумал о чем-то другом, — вновь заговорил учитель, и по тону его голоса Вейдеру показалось, будто он пытается поймать его на слове. — О чем же?
Отпустив дверь, Вейдер снова повернулся к нему. Посмотрев на морщинистое лицо учителя, он на этот раз не стал ничего скрывать.
— О прошлом. О моей прежней жизни.
Император уставился на ученика, пронизывая его взглядом темных глаз, и тихо вздохнул:
— Понятно.
— Для меня это ничего не значит, — махнул рукой Вейдер. — Случайные мысли, ничего больше.
— Гм, — проговорил Палпатин. — Прошлое — призрак, который нас преследует. Призраков следует изгонять. Задумываться о прошлом — значит проявлять слабость, повелитель Вейдер.
— Да, учитель, — смиренно сказал Вейдер.
Поняв, что учитель завершил урок, он снова взялся за ручку двери и распахнул ее. Ситху пришлось встать на колени, чтобы заглянуть в пассажирское отделение. Недалеко от двери лежали тела двух пилотов. Глаза их были широко раскрыты, руки и ноги вывернуты под неестественными углами. Жесткая посадка их прикончила.
На полу пассажирского салона распростерлись четверо императорских гвардейцев. Двое все еще были пристегнуты к сорвавшимся со своих креплений креслам.
— Повелитель Вейдер, — спросил капитан гвардейцев, высвобождаясь из ремней, — где Император? Он…
— Он здесь, — ответил из-за спины Вейдера учитель, хотя Вейдер не слышал и не почувствовал, как тот подошел. — И он не пострадал.
— Встать, — приказал Вейдер, и двое, кто до этого был пристегнут, пошатываясь, поднялись на ноги. Двое других остались лежать на палубе. К удивлению владыки ситхов, нога одного из них дернулась. Он был жив. — Там только трое мертвых, — сказал он своему учителю.
— В самом деле? — спросил Палпатин.
Присев, капитан гвардейцев взглянул на своего товарища.
— Он без сознания, мой Император. Он не пристегнулся, и его швыряло во время посадки.
Раненый застонал. Его рука в перчатке сжалась и разжалась.
— Убить его, — распорядился учитель.
Капитан императорской гвардии, приученный без вопросов подчиняться любому приказу Императора, не стал колебаться. Встав, он достал тяжелый бластер и выстрелил своему товарищу в голову, оставив в его шлеме темную дымящуюся дыру.
— Теперь их четверо, — сказал Палпатин.
Поняв намек, Вейдер повернулся к учителю. Слышался лишь размеренный громкий шум его респиратора.
Император с фальшивым сожалением покачал головой.
— Он оказался слишком глуп. А глупость, как и ностальгия, — проявление слабости. Я не могу простить слабости своим приближенным. Мне в самом деле крайне жаль, но порой нам приходится делать трудный выбор. А теперь будь так любезен, выведи нас отсюда, повелитель Вейдер.
Вейдер включил световой меч, и пока тот шипел, учитель бесстрастно смотрел ему в лицо.
Проведя клинком по переборке, ситх вырезал в надстройке подобие двери и первым шагнул наружу. За ним последовали двое императорских гвардейцев, а затем его учитель.
Мягкую лесную подстилку усеивали сухие листья и опавшие ветви. В небо на семьдесят метров уходили деревья с покрытыми гладкой корой стволами, затеняя остатки дневного света. Частично обнажившиеся корни были столь велики, что их сплетения превосходили Вейдера ростом. Полог листвы над головой шелестел на непрекращающемся ветру Рилота, словно лес о чем-то перешептывался. Что-то большое пролетело высоко наверху, потревожив листья. Вдали в темноте послышался вой местной фауны.
— Проверьте аварийные комплекты, — сказал Вейдер гвардейцам. — Посмотрите, что можно забрать.
Они подчинились лишь после того, как им кивнул учитель Вейдера. Когда они ушли, ситх повернулся к наставнику и как можно почтительнее спросил:
— Вы меня испытываете, учитель?
— Испытываю? Ты так это воспринимаешь?
— Я неправ?
Учитель улыбнулся и положил руку — руку, способную испускать молнии Силы, — на плечо Вейдера, словно выражая своим жестом как симпатию, так и подтверждение собственной власти.
— Мы все постоянно подвергаемся испытаниям, друг мой. Испытания делают нас сильнее, а сила — это власть. И власть — наша цель. Мы должны пройти любые испытания, с которыми нам придется столкнуться. — Помолчав, он добавил: — Или умереть.
Вейдер не мог понять ни выражения лица учителя, ни значения его слов. Но, с другой стороны, ему это удавалось редко.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Центр связи гудел от приказов, но на их фоне слышался всеобщий недоверчивый ропот. В воздухе пахло потом и тревогой.
— Что там происходит? — спросил какой-то лейтенант.
— Что с челноком моффа? — задал вопрос другой.
— Три-истребители? Сколько?
Белкор переходил от одного пульта к другому, получая донесения, отдавая приказы и изо всех сил стараясь делать вид, будто пытается спасти тех, чьей смерти на самом деле желал, и держит под контролем давно опередившие его события. Он не получил никаких подтверждений гибели корабля моффа — известно было лишь, что тот исчез с экранов сканеров, как и челнок Императора, и это вселяло в него робкую надежду, хотя он и не смел надеяться.
Внезапно он понял, что тяжело дышит. Форма казалась слишком тесной, стены словно сблизились, потолок опустился.
— Сэр, с вами все в порядке?
— Что? Да, конечно. Да. Займитесь делом, лейтенант.
Но ни о каком порядке и речи быть не могло, пока он не будет точно знать, что Императора, Вейдера и Морс нет в живых.
— По всему западному полушарию планеты и на ближнем спутнике приземляются спасательные капсулы, — передал другой лейтенант. — Мы принимаем тысячи сигналов бедствия. Поисково-спасательные группы не справляются, сэр, — не хватает личного состава. Потребуется не меньше нескольких дней.
— Что известно о челноке Императора или корабле моффа?
— Пока ничего, сэр.
Белкор кивнул, ощущая одновременно облегчение и страх. Если у него каким-то образом все получится, возникнет очередная непростая задача — сочинить достаточно правдоподобную историю, чтобы снять с себя вину.
Но сперва требовалось удостовериться, что Император, Вейдер и мофф мертвы.
* * *
Исвал услышала чей-то крик:
— Исвал! Эшго! Кто-нибудь, помогите!
Голос принадлежал Фейлин. С трудом продрав глаза, Исвал глубоко вдохнула. Она почувствовала боль в горле, и…
Весь экран заполнил огромный сверкающий шар Рилота. Его сменила чернота космоса, потом он вернулся снова, потом опять исчез… Они кувыркались по поперечной оси. Исвал крепко зажмурилась, подавляя приступ тошноты. У тви'леки кружилась голова, но она понимала, что, если они войдут в атмосферу, продолжая кувыркаться, корабль развалится и сгорит.
— Фейлин? — хрипло проговорила Исвал. — Эшго?
Пилот безвольно сидел в соседнем кресле, уткнувшись в грудь подбородком. Фейлин неуклюже распласталась поверх него, пытаясь управлять челноком.
— Он мертв, Исвал! — кричала она. — А Крост и Дрим без сознания! Я не могу выровнять корабль! Я летала на симуляторах, но…
— Мертв? — все еще с трудом соображая, переспросила Исвал. К горлу подкатил горький ком.
— Исвал! Ты лучший пилот, чем я! Ты должна взять управление, иначе с нами будет то же самое! Горевать будем потом! Исвал!
Звучавшие в голосе Фейлин отчаянные нотки помогли сосредоточиться. Тви'лека наклонилась вперед в кресле, пытаясь прочистить мозги.
— Сперва нужно остановить вращение. — Она взялась за ручку. — Передай мне управление.
— Я не знаю как! — беспомощно проговорила Фейлин.
— Конечно знаешь. — Внезапно, как часто бывало в критических ситуациях, к Исвал вернулось прежнее самообладание. — Вспомни симулятор. Синяя кнопка возле твоей левой руки. Быстрее.
— Верно, — кивнула девушка, тоже слегка успокоившись. Она нажала кнопку, и Исвал запустила вспомогательные двигатели, компенсируя вращение, которое начало замедляться, а затем прекратилось. Экран снова заполнил Рилот. Они приближались к планете с дневной стороны по слишком крутой глиссаде. Исвал попыталась скорректировать траекторию.
— А мне что делать? — спросила Фейлин.
— Схватись за что-нибудь. И поскорее.
Вход во внешние слои атмосферы был подобен столкновению со стеной. Внезапная потеря скорости швырнула обеих вперед. Фейлин вскрикнула, но удержалась за кресло Эшго. Из заднего отделения послышались глухие удары, и Исвал старалась не думать о том, что происходит сейчас с Дримом и Кростом. Корабль окутало пламя, окрасив кабину в оранжевый цвет. Металл корпуса скрежетал и трещал. Корабль содрогался с такой силой, что у тви'леки заболели зубы.