В общем, с названиями разобрались. В пробный поход отправились все три струга. На то были причины: во-первых, мы хотели отработать взаимодействие экипажей. А во-вторых… Оставалось у нас одно дело, которое мы хотели провернуть без присутствия любопытных. Необходимо было провести пробные стрельбы. Онагры доставили на корабли в разобранном виде – собрать и установить их предполагалось, когда мы выйдем за пределы населенных пунктов. Ни к чему демонстрировать жителям империи нашу оснащенность метательными машинами. Иначе не избежать множества вопросов.
Официальной причиной нашего плавания был поход на последнюю в этом году осеннюю ярмарку, проводимую в находящемся ниже по течению Одвеле. Съезжались туда только торговцы из ближайших поселений. С летней ярмаркой не сравнить – она бывает гораздо более многочисленной.
Кстати, в Одвеле мне удалось продать две сотни своих непромокаемых плащей. По весьма неплохой цене – два золотых за штуку. Учитывая, что себестоимость плаща была не более пяти серебрушек, весьма неплохая прибыль. Осенние дожди сделали моему изобретению хорошую рекламу. В Лукино мы сбывали их по нескольку десятков в неделю. Правда, предприимчивые лукинцы быстро смекнули, как изготовить такую же одежду, и постепенно переходили на самообеспечение. Но это к слову, а теперь об основной цели нашего пробного похода.
Испытания прошли довольно успешно. Гномы привычно взвели онагр – и калиброванное каменное ядро со свистом разрезало воздух, ударившись через несколько секунд о ствол небольшого дерева метров за триста от нас. Качка после выстрела катапульты была довольно умеренной – подводные стабилизирующие пластины сыграли свою роль.
– Нет, Вик, это совершенно невозможно, – ворчал Раста.
– Ты прав, друг Раста, времени мы потратили слишком много.
Речь шла об установке онагров. Если станковые арбалеты гномы налаживали за пять минут, то сборка и установка онагра занимала около часа.
– Будем отрабатывать установку? – поинтересовался гном.
– Некогда. По осени движение по реке не оживленное, но задерживаться с монтажом и стрельбами все же не стоит.
– Что же делать?
– Здесь лифт помог бы, но придется обойтись без него.
– Лифт? Что есть лифт?
– Забудь.
– Для того чтобы забыть, я должен знать, что это такое, – заинтересовался Раста.
– Лифт – это такой подъемный механизм, – объяснил я.
– Механизм?! Подъемный?! Это то, что надо!
– Ты думаешь? Слишком сложно будет. Хотя… Если в трюме поставить усиленные стойки…
Я быстро набросал эскиз подъемного устройства.
– Сколько переделки получается… – Я печально вздохнул.
– Ерунда, к зиме сделаю! – заявил Раста. – Штука получится замечательная. Поднимать метательную машину и прятать ее под палубу можно будет очень быстро. Еще лучше сделать таких подъемников два: один – для камнемета, другой – для погрузки товаров в трюм.
– Да, это было бы здорово. Вот только деньги подошли к концу. Придется кому-то съездить в Родерик и зайти в банк. Заодно надо договориться с купцом Лотусом. За неделю до того, как Ропа освободится ото льда, он должен быть здесь вместе с подводами. Кроме того, надо отправить гонца в долину. Пусть гномы тоже готовят обоз. Лотус Лотусом, а о своей торговле тоже забывать не стоит. Как и о том, что мы обещали оказать барону Людвигу помощь вооружением.
– А что будем делать мы?
– Думаю, на зиму лучше будет остаться здесь. Доработаем корабли, приготовим запасы для весеннего похода.
Корабли мы вытащили на берег, решив закончить навигацию. Что интересно, для этого даже не потребовалось налаживать лебедки. Мы установили катки волоков, и сотня гномов без труда вытянула на берег поочередно все три корабля.
Работы затихли, и все неожиданно загрустили. Я даже стал подумывать: не отпустить ли часть гномов на зиму в долину. Но почти половину времени им придется провести в пути. Нужно придумать какое-то развлечение.
Отвлек меня от размышлений Раста:
– Вик, я вот что подумал. Если у нас нет денег, может, мы снова пойдем обедать в трактир бесплатно?
Смеялись мы оба не менее пяти минут.
Нет, скучать долгой зимой нам точно не придется.
Глава 6
Весла ударили, вспенив воды Ропы, и наша маленькая флотилия тронулась в путь.
– Посторонись! – Раста отогнал от барабана, задающего ритм гребцам, молодого гнома и взялся за колотушку сам. – Чего доброго, замерзнем.
Гном зябко поежился и принялся выбивать ритм раза в полтора быстрее, чем до этого.
Мы отбыли ранней весной. До того времени, когда зазеленеют поля, было еще далеко, с реки только-только сошел лед, и заморозки по ночам были обычным делом. Нелучшее время для путешествий, но ждать мы не могли. Пройдет месяц-полтора, степь покроется травяным ковром, и тилукмены могут задуматься о том, не пора ли им отправиться за добычей. К тому времени мы должны успеть завершить свой поход. Если все пойдет, как планировалось, нам удастся отсрочить набег кочевников на долину гномов. Главное, чтобы это произошло раньше, чем этот набег станет возможным. Весенняя распутица и отсутствие в степи корма для коней – существенный фактор, определяющий время возможного похода.
Корабли наши за зиму заметно преобразились. В первую очередь поменялся их внешний вид. Раста развил бурную деятельность по их усовершенствованию, втянув в свое дело большинство гномов. Этим они и занимались два с половиной месяца, иногда не забывая о развлечениях. Кстати, с последними было не так плохо, как ожидалось. Главным из них стал армрестлинг. Регулярное посещение местных трактиров стало для гномов чем-то вроде ритуала. К счастью, вином и пивом они не злоупотребляли, а вот затеять борьбу на руках было для них заманчиво. При скудности развлечений среди зимы это было чем-то средним между театром и цирком и собирало немалые скопления народа. Трактирщики Лукино соперничали, кто больше гномов заманит в выходной к себе на соревнования. Где соревнования – там и посетитель. Не избалованные зрелищами местные жители армрестлинг воспринимали на ура.
Если первое развлечение было инициативой Расты, то второе организовал я. Не без пользы и дальнего прицела. Называлось оно – буер.
Сани, поставленные на узкие металлические полозья и оснащенные парусом, произвели небывалое впечатление на ребятню поселка. Но началось все с гномов.
Раста был увлечен усовершенствованием кораблей, отвлекать его на изготовление буера я не стал, а вот Нимли и его курьеры приняли в воплощении моей задумки активное участие. Сани мы соорудили за два дня.
– Вик, может, надо было все-таки взять коня? Он тащил бы эти сани быстрее, – ворчал гном.
– Нимли, когда ты успел стать таким занудой? Подумаешь, немного повезли санки до реки.
– Ха! А кто их повезет дальше? Горы здесь нет.
– Дальше они поедут сами.
Ворчал Нимли зря. Для испытания парусных саней я выбрал день, когда дул устойчивый боковой ветер. Это именно то, что надо. Я установил мачту, закрепил на ней перекладину и развернул небольшой косой парус.
Я уселся в своеобразную повозку, повернул парус, ловя ветер, и сани сдвинулись с места, набирая ход.
– Вик, ты куда?! Делали, значит, вместе, а кататься один поехал?! – крикнул удивленный друг.
Я пожал плечами:
– Нимли, я про тормоз забыл! Догоняй, вместе поедем!
Забытый тормоз нисколько не смутил гнома. Нимли быстро догнал не успевший как следует разогнаться буер и запрыгнул в сани. Ход сначала замедлился, но ветер наполнил парус, и скорость начала возрастать. Путь наш лежал вниз по реке. В паре километров ниже Лукино по течению Ропа разливалась, образуя широкий плес с открытыми берегами. Сейчас там образовался гладкий ледяной каток. Вот там-то я и планировал проверить сани на маневренность и скорость.
Буер разогнался километров до двадцати в час. Нимли свистел и улюлюкал. Охвативший его почти детский восторг невольно передался и мне. Один раз я заложил такой крутой вираж, что сани чуть не перевернулись. Около часа мы ездили по ледяной глади разлива. Сначала парусом управлял я, затем Нимли. Гномы-курьеры, которые помогали нам с постройкой, завистливо вздыхали, глядя на это веселье. Зря. Накатаются вдоволь. Я вовсе не собирался ездить на буере всю зиму. Мы с Нимли сделали еще круг и остановились около курьеров.
– Ну что, молодежь, наверное, тоже покататься хотите?
Молодежь покататься хотела, о чем известила дружным веселым гомоном. Мы с приятелем отправились восвояси, договорившись, что сани курьеры потом притащат к стоянке. На обратном пути из-за рельефа берега ветер поймать можно было не везде.
С этой поры катание на буере стало нашим постоянным развлечением. Ловить парусом ветер – хорошая практика для тех, кто собрался в плавание. Так что забава была еще и полезной.
Местная ребятня вскоре заметила и оценила эти катания. Через неделю на льду разъезжало несколько десятков санок с самодельными парусами. До нашего управляемого буера им было далеко, но это не мешало мальчишкам устраивать регулярные заезды. Впрочем, по весне буер я им подарил – пусть на следующий год покатаются. Почему не подарил раньше? Как я уже говорил, забава эта развивала навык использования косого паруса при боковом ветре.
Если это мое изобретение заслужило единодушное одобрение, то по поводу второго мнения разделились.
С чем у вас в первую очередь ассоциируется зима? Правильно, с Новым годом. А с чем ассоциируются новогодние праздники? С шампанским. В одну из ностальгических минут меня вдруг посетила мысль – изготовить шампанское. Правда, скорее уж лукинское, поскольку впервые оно будет произведено в этом мире не в провинции Шампань, а в поселке Лукино. Но в этом ли дело? В общем, я задался никому не понятной целью – сделать игристое газированное вино.
Гномы к вину равнодушны, предпочитают пиво или яблочный сидр – тоже что-то вроде пива, но настоянного на яблоках. Не знаю, насколько этот напиток похож на тот, что делают у меня на родине, но здесь он называется именно так. И пиво, и сидр гномы употребляют весьма умеренно. Этому я только рад. В свое время американских индейцев в немалой степени сгубил именно самогон. Но речь не о том.
Если у гномов вино употребляется мало, то в империи оно весьма распространено. Десятки сортов, в основном местные, но некоторые известны довольно широко. Делают несколько сортов вина и в Абудаге.
До экспериментов с газированным пивом или сидром я не додумался, а вот сделать игристое вино решил. Что для этой цели надо? Собственно, вино и углекислота. Еще неплохо бы праздничную упаковку. Пить шампанское из кувшина – это, братцы, моветон. Тогда не стоило все это и затевать.
С упаковки я и решил начать. Осенние торги на ярмарке в Одвеле принесли мне несколько сотен золотых, так что на этот не слишком серьезный проект средств должно было хватить с избытком.
Изготовление бутылок из стекла было трудновыполнимым из-за чрезвычайной редкости последнего. Гномы делали его, используя обсидиан и горный хрусталь. Но поскольку исходного материала было немного, то и стекла получалось чрезвычайно мало. Что поднимало стоимость конечного продукта на астрономические высоты. Организовать изготовление стекла было бы очень выгодным делом. Но на эксперименты у меня сейчас не было времени. Поэтому я решил, что бутылки будут из глины. Гончарное производство в Лукино было развито хорошо, оставалось лишь сделать заказ и получить сотню кувшинов в форме бутылок из-под шампанского.
С таким необычным заказом я обошел половину поселка. Несмотря на заморозки, хорошая цена за работу многих гончаров заинтересовала. Но интерес пропадал, как только я представлял рисунок будущего изделия. Изготовить бутыль на гончарном круге с таким длинным и узким горлышком никто не брался. Мастера удивленно качали головой и предлагали свои варианты изделия, которые, в свою очередь, не устраивали меня.
Я уже начал задумываться о том, не придется ли мне конструировать что-нибудь для формовки изделий, когда наконец очередной гончар, внимательно осмотрев рисунок, взялся за выполнение заказа. И цену он запросил умеренную – гораздо меньше, чем я предлагал другим. Согласился он и с тем, чтобы сделать бутылки более прочными.
Удивившись, я переспросил, правильно ли он понял, что мне надо.
– Что ж здесь не понять? Заказ простецкий. Через три дня будет готов, – отозвался мастер гончарного дела.
– С тиснением?
– С тиснением. Это уже совсем просто. По шаблону откатаем.
По плану на бутылке должен был быть изображен бородатый гном с кружкой. Ох, не знает Нимли, для чего я просил его вырезать на дереве такой рельефный рисунок.
Я задумчиво почесал макушку. Технологические новинки всегда меня интересовали.
– Вот что, мастер, я заплачу вам вдвойне, если позволите посмотреть на вашу работу.
– Большого секрета здесь нет. Смотрите, коль есть интерес.
Через полчаса я от души рассмеялся. Секрет действительно был прост – гончар делал бутыль вниз горлышком. С него он и начинал, постепенно увеличивая диаметр изделия. А затем, пока заготовка не успела высохнуть, прилаживал к ней дно. Технология нехитрая, но надо отдать должное сообразительности гончара. Интересным было и то, как мастер добился необходимой прочности изделия. Лукинец армировал бутыль, пустив вокруг нее две нити. Гончарный круг вращался, и нить наматывалась на изделие, благодаря пластичности заготовки проникая в глину. При обжиге к нити не будет доступа воздуха, и сгореть она не должна. Гончар, похоже, знал, какой материал лучше использовать для этого. Действовал он уверенно. Затем мастер отпечатывал на бутылке изображение гнома и отправлял ее на сушку перед обжигом. Как он будет делать глазировку и обжиг, я смотреть не стал. То, что меня интересовало, я успел увидеть.
С емкостью для содержимого я определился, пора было перейти к другим вопросам. Вино я мог купить любое, оставалось получить углекислоту. Одно время я планировал добывать ее из продуктов горения, отделяя от печного дыма. Я даже накидал примерный план установки. Дым должен был проходить через верхнюю часть расположенной горизонтально бочки, а тяжелая углекислота – оседать на дне. Но этот план я забраковал ввиду сложности очистки углекислоты от сопутствующих примесей и нашел более простое решение – получение углекислого газа химическим путем. Ингредиенты для этого требовались простейшие – известняк и уксус. Ни с тем, ни с другим в Лукино проблем не было. Месторождение известняка имелось неподалеку. Уксус же производится повсеместно. Технология его изготовления схожа с технологией изготовления вина.
Повозку известняка мне привез один из местных строителей всего за пять серебрушек, за бочку уксуса пришлось отдать в ближайшем трактире четыре золотых. И то и другое я приобрел без особых хлопот.
Реакции предстояло протекать в большой деревянной бочке с плотно подогнанной крышкой. В середине крышки я просверлил отверстие ручным буром и приладил трубу, ведущую к другой бочке – пустой. Она должна была играть роль баллона для сбора газа. Вот только пустая бочка вовсе не бывает совсем пуста – ее наполняет воздух. Следовательно, его надо оттуда удалить. С вакуумным насосом возиться я не стал, вместо этого сделал в верхней части бочки-баллона отвод для удаления воздуха. Углекислота тяжелее воздуха и вытеснит его из бочки самостоятельно.
Уксус, засыпанный известняком, забурлил, и я поспешил плотно закрыть крышку на бочке, чтобы не терять продукт. Приготовленный мною ручной поршневой насос пока не требовался, судя по бурной реакции, углекислота поступала в бочку-баллон самостоятельно, о чем свидетельствовал поток вытесняемого воздуха, выходящий из отвода. Теперь требовалось вовремя закрыть отвод, когда воздух будет полностью вытеснен. Я зажег свечу и поставил ее напротив отвода. Пламя колебалось от потока воздуха, но продолжало гореть. Минут через двадцать свеча погасла. Я зажег ее еще раз. Свеча гасла сразу, как только я вносил ее в поток выходящего из бочки-баллона… нет, теперь уже не воздуха – углекислого газа.
Я перекрыл отвод. Поскольку газ будет находиться в бочке под давлением, использовать для этого мне пришлось ужасно дорогие конические бронзовые вентили, притираемые вручную, что, собственно, и сказывалось на их цене. Что поделать, вентили мне требовались надежные, обыкновенной пробкой здесь не обойтись. Вытеснение воздуха закончилось. Теперь давление в бочке будет расти. Надеюсь, не слишком. На всякий случай я приладил к ней простейший рычажный предохранительный клапан, рассчитанный атмосферы на четыре. Повышенное давление – коварная штука. Бочка была прочной, дубовой, с усиленными обручами, но экспериментировать с давлением не хотелось. На самом деле четыре атмосферы – это много. Это среднее рабочее давление парового двигателя. Случись бочке взорваться – серьезных повреждений не миновать.