– После Октябрьского переворота Эстония стала самостоятельным государством и вернула своей столице историческое имя Таллин. Если пытаться найти корни происхождения этого слова, то приблизительно его можно перевести как «земля датчан».
– Вот эстонцы молодцы! – встрял Борзов. – Ничего своего!
Экскурсовод выразительно хмыкнула, и Сашка благоразумно отступил. За Мариной потянулись отличники во главе с Маргаритой Викторовной – Андрюха забегал вперед, два рюкзака на плечах его нисколько не смущали, Бокштейн шел, склонив голову, впитывая новую информацию, Лена с Таней держались от них на небольшом расстоянии. Шествие замыкала молчаливая парочка, Глеб с Ингой. Натки благополучно скинули на руки Эдику свои вещи и теперь задерживались около каждой витрины, включая кондитерские и рестораны. Эдик галантно держался у них за спиной. Акопян с Борзовым с каждым шагом отставали все больше и больше.
Растянувшейся цепочкой они прошли мимо длинной крепостной стены. Слева над стеной, увитой сухими плетями плюща, высилась круглая башенка с красной крышей.
– Сказка, – согласился сам с собой Айк.
– Представляю, какая сказка здесь разворачивается по ночам, – пожал плечами Сашка. – Тут же, наверное, полно привидений!
– А что тебе привидения? Цепями погремят, хрипло повоют – и все. Нашел чего бояться!
– Никто и не боится. С ними бы повеселей было, а так – стены и есть стены.
Для Сашки ни в каком городе не было ничего удивительного. Все они ему казались похожими на микрорайон Черемушки в Москве, только с башнями. Ну и черепичными крышами. Ладно, уговорили, парка с прудом рядом с Черемушками тоже нет.
Айк с Сашкой догнали своих только потому, что, пройдя не более двухсот метров, все остановились. Сразу за парком, где стояла первая же сторожевая башенка, шла мощеная мостовая. Сделав резкий поворот направо, узкий тротуар, до этого граничивший со стенами домов, правым боком стал упираться в небольшое возвышение – пологий зеленый склон плавно поднимался к камням утеса. Над каменными выступами холма нависал ровный строй стен с окнами. Если запрокинуть голову, то начинало казаться, что стены плыли в небе, зацепились за скалу, сейчас мгновение передохнут и отправятся дальше в путь.
– Чего изучаем? – влез в рассказ Марины Сашка. Когда они подошли, все смотрели в сторону стены. Борзов ничего, кроме камней, там не видел.
– Смотри, олененок! – восторженно прошептала Лена и даже притянула его за рукав к себе. Он склонился, чтобы стать с ней одного роста, ткнулся носом в ее светлые волосы, на мгновение забыв, что вообще должен что-то искать.
– Видишь? – Лена показывала рукой в сторону границы зеленой травы и каменистого холма.
Только тогда Борзов разглядел небольшую бронзовую статую. Олененок застыл на каменном выступе, с тревогой повернул ушки в их сторону.
– Ничего себе, куда его засунули! – искренне подивился Сашка.
– Помолчи, – отпихнула его Лена, демонстрируя свое негодование. Чувства прекрасного Сашка был напрочь лишен. И даже мгновенное озарение, посетившее его в момент, когда легкие волосы щекотали щеку, исправить это не могло.
– Чтобы не попасть под стрелы охотников, – рассказывала Марина, продолжая уже начатую историю, – косуля взобралась на самую высокую скалу и бросилась вниз. Все закричали: «Ре-фал», что значит «косуля упала». С тех пор за этим местечком закрепилось имя Ревель, то есть место падения косули.
Девчонки дружно вздохнули. Андрюха поспешил сбить пафос момента.
– Как трогательно, – притворно скривился он, за что получил звонкий удар ладошкой по плечу от Голубевой.
– Спокойно! – остановил Василевский одноклассницу. – Если ты меня убьешь, моим именем это место не назовут! Так что не войти тебе в историю, как королю Вальдемару.
– Ну, с прошлыми веками все понятно, – Борзов, не отрываясь, смотрел вверх. – Сейчас мы им этой истории добавим. Ленка, спорим, я тебе этого оленя принесу.
Он скинул сумку на землю, легко оперся о высокую стенку и взлетел на возвышение.
– Остановись!
Никто не заметил, как Эдик оказался рядом. Его широкая крепкая ладонь вцепилась в Сашкино запястье, мешая Борзову подняться.
– Не говори пустые слова.
– Да ладно тебе! – Борзову было неудобно – Эдик тянул его вниз, отчего Сашке пришлось еще больше согнуться, удерживая равновесие на краю бортика. – Сказал, что принесу, значит, принесу!
Когда казалось, что Сашка вот-вот свалится вниз, Эдик разжал кулак.
– Борзов! Вернись сейчас же! – опомнилась Маргарита Викторовна. Но Сашка уже бежал наверх.
– Она, наверное, прикручена, – равнодушно заметил математик Вадим.
– Раньше статуя стояла чуть ближе, но ее украли и вторую поставили дальше к камням, – пробормотала экскурсовод.
Сашка добежал до олененка, подхватил его под брюхо и потянул вверх.
– Оставь его! Оставь! – взвизгнула Лена, грудью наваливаясь на высокий бордюр. – А то я не знаю, что с тобой сделаю.
– Он не сдвинет его с места, – раздался спокойный голос Эдика. Поправляя сползающие с плеч ремни сумок, Эдик пошел дальше по узкому тротуару.
Лена последний раз глянула на пыжащегося над статуей Борзова и побежала за Эдиком. Группа потянулась следом.
– Я бы на месте местных богов давно проклял этого хулителя ценностей, – философски изрек Василевский. – Подведите к олененку электричество, чтобы каждого желающего сфотографироваться с ним в обнимку било током.
– Да ну тебя! – Ленка Голубева выглядела расстроенной. Ей было жалко то ли олененка, то ли бестолкового Борзова, что так глупо суется в опасные места.
– Ударит током – и что? – Эдик пропустил вперед шушукающихся о своем Наташек и задержался около Андрюхи.
– Перестанет смущать покой мирных граждан, – изрек Василевский. – А также расстраивать красивых барышень.
Его слова заставили Эдика замереть, словно Андрюха сказал что-то невозможное. Предложил устроить геноцид. Или выкорчевать все деревья в городе. Мимо Эдика с серьезным лицом прошел Вадим Бокштейн, за ним брела Таня. Глеб с Ингой шли в стороне от всех. Судьбы оленей всего мира их не волновали. Тяжело бухая ногами, догнал своих Сашка.
– Думай, когда что-то кому-то обещаешь, – задержал его Эдик.
– Да ладно тебе! – освободился от его руки Сашка. – Ты меня еще водку пить научи!
И он побежал дальше.
Марина продолжала экскурсию. Казалось, она могла рассказать про каждый дом на этой улице. Дорога вильнула вправо. Скользкие булыжники мостовой потянулись вверх, под арку. Девятиклассники прошли мимо арки, спускаясь вниз. Эдик незаметно отстал. Он знал, что сейчас они пройдут вперед, шумный Борзов непременно заметит около бирюзового дома стойку для велосипедов, где на вечный прикол встал старый желтый велосипед без шин на колесах. Улица Колесного Колодца приведет к площади, где сохранился старинный колодец с воротом и колесом для веревки, спрятанный под большую беседку с крышей-колокольчиком. От него налево Ратушная площадь, откуда два шага до их гостиницы, пристроившейся рядом с церковью Святого Духа, на третьем этаже Института религии Эстонской лютеранской церкви.
– Это они?
Со стороны арки из-за стены выступил невысокий черноволосый человек с узким неприятным лицом. Улыбка его тонких губ была остра, как порез бритвы.
– Десять, как и было предсказано, – прошептал Эдик, глядя в спины удаляющихся гостей.
– Прекрасно! Пора готовиться к свадьбе. – Черноволосый сложил перед собой руки, словно собирался молиться.
– Пора, – согласился Эдик и пошел направо, в арку.
В воздухе серебряным колокольчиком раскатился детский смех, с хлюпаньем камешек вошел в воду. Древние камни мелко дрогнули, словно огромный Гулливер совершил свой первый шаг в крошечный городок Лилипутии.
Идущие последними Инга с Глебом переглянулись. Им показалось, что кто-то смеялся.
После шумной Ратушной площади, полной людей и говора, после живописной узкой улочки ребят вывели к молчаливой Пюхаваиму. Дорога резко падала вниз, над ней нависал высокий восьмигранный шпиль церкви.
– Вот здесь вы и будете жить, – остановилась на углу улицы Марина.
– В церкви, что ли? – насторожилась Натка Михеева, поправляя на шее ярко-оранжевый шарфик.
– Ну что вы! – лукаво ухмыльнулась Марина. – Здесь при церкви институт, на третьем этаже гостиница. Комнаты небольшие, но уютные. Здание пятнадцатого века. Только представьте, какая древность!
– Только представьте, какая рухлядь, – проворчал Айк.
– Ой! – завертела головой Натка Михеева, заметившая пропажу Эдика с вещами. – А где парень, что сумки наши нес? Куда шмотки дел?
– Ходить теперь Ми неделю в одних джинсах, – хохотнул Андрюха. – Беда-то какая!
– Думаю, ваши вещи уже на месте, – успокоила обеих Наток Марина. – Эдуард всегда выполняет свои обещания.
Они прошли вдоль белой стены и свернули направо в низкую арку. Их голоса гулко зазвучали в приземистом колодце двора. Окошки с белым переплетением рам, распахнутые зеленые ставни.
– Ух ты! – восхитился Андрюха. Его крик метнулся между тяжелых стен, ударился в наглухо закрытые окна, прошуршал по черепичным крышам.
– Какая красота, – подхватила его восклицание Лена.
– Вот это, я понимаю, старина, – согласился с ней Вадим, взглядом математика оценивая толщину и прочность стен.
– Богато! – вынес свой приговор Айк и посмотрел на часы.
– Ничего особенного, – пожала плечиком Михеева.
– А мне нравится, – тихо произнесла Инга.
Маргарита Викторовна прошла в дальний угол двора, толкнула утопленную в толстую стену коричневую дверь.
Здесь ребятам снова пришлось кому восхищаться, кому недовольно поджимать губы. Каменная громада первого этажа хранила прохладу. Потемневшие от времени балки, одинокая лампа под потолком, грубо оштукатуренные беленые стены.
– Здравствуйте! – чуть картавя, поприветствовала их худая строгая женщина.
Марина стала что-то быстро говорить ей на эстонском языке, на что женщина часто закивала и улыбнулась скупой улыбкой. Около стойки нашлись сумки обеих Наток.
– Пойдемте наверх, – позвала за собой Марина, поднимаясь по узкой деревянной лестнице.
Пыхтя и чертыхаясь, девятиклассники поползли следом за ней. Сумки немилосердно оттягивали руки, лямками резали плечи.
– Вы обратили внимание на нишу под лестницей? – Марина шла легко, при этом не забывая оглядываться и приветливо улыбаться. – Говорят, что там живет привидение.
– Будет чем ночью заняться, – выдохнул Вадим, давно мечтающий проверить призрачную сторону жизни математикой.
– А я бы не хотела встретиться с привидением, – откликнулась Таня.
– Не переживай! – хохотнул Андрюха. – Если тебя украдет привидение – обещаю тебя спасти. А несчастное создание спасти от твоего визга!
Ким ответить не успела. Замок на сумке Василевского щелкнул, отстегивая ремень. Ударив хозяина по икрам, сумка покатилась вниз. Обе Натки, взвизгнув, прижались к стене. Айк слишком поздно обернулся, за что получил сумкой по коленям. Идущий следом Борзов принял сумку, как мяч, на голень, подкинул, собираясь подхватить. Сумка крутанулась, перевалилась через низкие перила и ухнула вниз.
– Что у тебя там было? – сухо спросил Вадим.
– Банка пива, – ошарашенно ответил Андрюха.
– Теперь все вещи будут пахнуть как майский сад, – прокомментировал Мамкин, знаток в химии и запахах.
Расталкивая одноклассников, Андрюха побежал вниз. Когда он присел над сумкой, ему показалось, что из ниши, действительно обнаружившейся под лестницей, дохнуло холодом. Он быстро расстегнул «молнию». Все на месте, все цело. Он потряс над головой жестяной банкой.
– Живем!
Глава II
Ссора около Колесного Колодца
– С этим Колодцем связана старинная легенда, которая гласит, что со времен Средневековья на его дне живет Водяной. От жителей города он требовал жертвоприношений, иначе грозился затопить город. Сначала жители бросали ему мертвую скотину, потом дохлых кошек.
– А когда кошек не осталось, они стали туда сами бросаться? – в очередной раз перебил экскурсовода Василевский.
– Нет. – Марина как будто не замечала его комментариев. – Когда кошек не осталось, горожане засыпали Колодец землей вместе с Водяным. И затопление городу больше не грозило.
– С гигиенической точки зрения верный ход, – пробормотал Вадим. – После такого количества дохлятины воду оттуда все равно брать было нельзя.
Они уже два часа гуляли по городу и изрядно притомились. Бесконечные улицы, старинные здания, разноцветные стены. В какой-то момент все у них слилось в одну бесконечную линию разноцветных стен.
– Но это не единственная легенда, связанная с затоплением! – Одна Марина этого не замечала, рассказывая все новые и новые сказки и легенды. – Легендарный герой древних эстов Калев погиб. На могиле любимого супруга жена Линда навалила целую гору камней. На этой горе и построен Верхний город. Как-то Линда несла очередной камень к горе, но не удержала, уронила его и не смогла уже сдвинуть с места. Тогда она села на камень и начала плакать. От ее слез образовалось озеро Юлемисте, на котором до сих пор можно увидеть камень Линды. Озеро охраняет седовласый старец Ярвеван. Раз в году он выходит из озера и спрашивает у встречных: «Построен ли город? Слышны ли стуки топоров?» И многие столетия слышит один и тот же ответ: «Город еще строится. Топоры стучат». Всем известно, что как только город будет достроен и об этом узнает старец, воды Юлемисте затопят Таллин. Несколько раз люди давали неправильный ответ. Последний раз озеро Юлемисте затапливало город сто пятьдесят лет назад.
– Что-то они здесь все друг друга обманывают, как я погляжу, – вынес свой приговор Вадим.
– Типичное поведение людей – лгать. Или обещать и не сделать.
Эдик снова был с ними. Ходил, чуть отставая от группы. От скуки Натки пытались строить ему глазки, в ответ он лукаво улыбался, корректно отшучивался, но близко к себе не подпускал.
– Чем кто осторожнее в своих обещаниях, тем он точнее в их исполнении. – Казалось, лицо Бокштейна стало еще строже. Глаза за линзами очков были недовольны. Вадим любил спорить, но при этом всегда предпочитал оставаться при своем мнении.
– Неужели эту мудрую мысль высказал ты? – тут же встрял в разговор Андрюха.
– Жан-Жак Руссо, – произнес Вадим таким тоном, словно опустил на голову Василевского томик «Эмиля, или О воспитании».
– Понятно, покойник, – шаркнул ногой Андрюха. – Все гениальное уже сказано до нас!
– А ты трепло! – Бокштейн побледнел.
– Ребята, ребята! – напомнила о себе Маргарита Викторовна.
– Когда это я трепал? – встал напротив него Василевский. – Это ты у нас мастер по обещаниям!
– Я тебя обманул? – пошел в наступление Вадим.
Вокруг все притихли, ожидая, что Андрюха вытащит из недр прошлого Бокштейна как минимум смертный грех – отравил, утопил, зарезал. Но Василевский, быстро глянув на собравшихся, усмехнулся:
– Не обманул, так обманешь. – И вдруг повернулся к Ким. – Правда, Танечка?
Ким отреагировать не успела, на Андрюху налетела Лена.
– Дурак ты! – прошептала она, застывая перед одноклассником со сжатыми кулаками.
Василевский прыснул, оттолкнул Голубеву и пошел прочь, громко декларируя:
– Не завидуй другу, если друг богаче,
Если он красивей, если он умней.
Пусть его достатки, пусть его удачи
У твоих сандалий не сотрут ремней…
– Это он сам написал? – восхитилась Марина.
– Игорь Северянин это написал, – зло процедил Вадим. – А кое-кто умеет только повторять.
– Василевский, вернись! – крикнула Маргарита Викторовна.
– А у нас свободное время уже пять минут назад началось, – постучал по своим часам на запястье Андрюха. – Вы нам его обещали! Кстати, Ким, я обещал тебя спасти от привидения! Считай, что от первого я тебя спас, – и он ткнул пальцем в сторону Бокштейна. – Когда я стану великим, а это произойдет в скором времени, ты прибежишь проситься ко мне в жены. Спорим?