— А почему этот квадрат — самый большой? — спросил врач.
— Он самый злой из них, — сказал Баклагов. — Понимаете?
— Конечно, понимаю, — кивнул врач. — Что же здесь непонятного?
— А вот этот у них на побегушках. — Баклагов ткнул пальцем в один из ромбов.
— И этот — тоже? — врач показал на второй ромб.
— Не-е, — Баклагов покачал головой. — Он у них главный.
— Почему же тогда этот — ромб и этот — тоже ромб?
— Так он оранжевый, — пояснил Баклагов.
Лейтенант вздохнул и посмотрел на врача.
— Баклагов, вы пока здесь посидите, — сказал врач. — А мы выйдем на минутку.
— Что я вам говорил? — сказал лейтенант, когда они оказались в коридоре. — Ненормальный — сразу видно.
— Обследование все равно придется провести, — пожал плечами врач. — Он себя и с вами так же вел?
— Все время кого-то боялся. Один раз заплакал.
— Да-да, — кивнул врач. — Так, видимо, и должно быть.
— Что это у него?
— Похоже на шизофрению. Я сейчас вызову санитара, а вы пока побудьте с ним. Хорошо?
Лейтенант вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. Баклагов сидел за столом, старательно разрисовывая лист.
— Шапку сними! — сказал лейтенант. — Жарко ведь.
— Тебе-то какое дело? — неожиданно спросил Баклагов, оборачиваясь и подозрительно глядя на лейтенанта.
— Ты не груби, — посоветовал лейтенант и осекся, увидев, как Баклагов шарит по столу рукой. Скальпель, которым врач чинил карандаш, лежал чуть дальше, и Баклагов, по-прежнему глядя на лейтенанта, никак не мог его нащупать.
— Не дури! — сказал лейтенант. — Сядь спокойно!
Но Баклагов уже нащупал скальпель и, взяв его в руку, медленно поднялся со стула. Он все теперь делал молча, и это молчание гипнотизировало лейтенанта.
— Брось скальпель, — сказал лейтенант. — Брось, пока я из тебя мозги не вышиб.
Баклагов неожиданно рассмеялся и швырнул скальпель на стол.
— Что, страшно? — спросил он, смеясь. — А ты не бойся.
— Ах ты! — задохнулся в бешенстве лейтенант и вскочил со стула. — Так ты меня пугать вздумал, ублюдок ненормальный?..
В два прыжка преодолев разделяющее их расстояние, лейтенант сильным ударом в голову сбил Баклагова с ног и, не в силах сдержать себя, начал бить его ногами. Баклагов не кричал и не пытался сопротивляться, а только прикрывал руками голову, да лейтенант голову и не трогал — останутся следы, хлопот потом не оберешься.
— Не надо! — вдруг сказал Баклагов. — Мне больно.
— Тебе теперь всегда будет больно, ненормальный! — сказал лейтенант, но запал уже прошел, и он, ударив Баклагова еще пару раз, обессиленно опустился на стул.
Баклагов, не поднимаясь с пола, повернул голову и внимательно посмотрел на лейтенанта.
— Ты зачем бил меня? — спросил он.
— Поговори еще! — с угрозой произнес лейтенант. — У тебя прав теперь, как у мухи. Понял, придурок?
Баклагов поднялся с пола и, не глядя на лейтенанта, сказал:
— Ты зря это сделал. Это — зло. А зло творить нельзя.
— Это не зло, — усмехнулся лейтенант. — Это тебе наука.
Дверь открылась, и в кабинет вошел врач, а следом за ним — высокий мужчина в коротком пальто, из-под которого выглядывали белые штаны.
— Отведи его к Родионову, — сказал врач, показывая на Баклагова.
— Пошли. — Мужчина взял Баклагова под локоть и вывел в коридор.
— Подожди! — лихорадочно зашептал Баклагов. — Я должен сказать ему! Он должен это знать! Он бил меня!
Он заглянул в кабинет и выкрикнул, глядя на лейтенанта:
— Нельзя так! Ты скоро поймешь это! Нельзя!
— Матвеев, уведи его! — поморщился врач. — К чему эти концерты?
Санитар вывел Баклагова из кабинета и прикрыл дверь.
— Ну чего ты разоряешься? — спросил он. — Здоровье береги.
Баклагов шел молча, думая о чем-то своем.
— Так вы его у себя оставляете? — спросил лейтенант.
Врач кивнул:
— С ним еще пока не все ясно.
— Ну, хорошо. — Лейтенант поднялся, поправил под шинелью кобуру с пистолетом. — До свидания.
— До свидания, — сказал врач.
Лейтенант вышел к машине.
— Что там? — спросил шофер. — Забрали этого типа?
— Забрали, — сказал лейтенант, усаживаясь на переднем сиденье. — Говорят, шизофрения у него.
Они выехали за ворота.
— Чего же его тогда забрали? — удивленно спросил шофер. — У меня вон сосед шизофреник, и никто его не упрятывает в психушку. Он даже работает.
— Кем?
— Дворником на заводе.
— А-а, — протянул лейтенант. — Но этого-то правильно упрятали: больно уж он буйный. Со скальпелем на меня кидался.
— Да ну? — шофер покачал головой. — Во дает! А вы чего?
— Я ему рога обломал, — рассмеялся лейтенант. — Век будет помнить.
Машина остановилась у здания милиции. Лейтенант оглянулся на заднее сиденье и, повернувшись к шоферу, спросил удивленно:
— Костя, а шапка моя где?
— Ее здесь и не было, — пожал плечами шофер.
— Я разве в ней был, когда психа этого к врачу вел? Ну надо же — у него в кабинете забыл. — Он вздохнул и вылез из машины.
— А шапка-то? — крикнул шофер. — Может, съездим?
Лейтенант махнул рукой:
— У меня дома другая есть. Что уж теперь.
Он поднялся по ступенькам и вошел в здание. Дежурный за стойкой кивнул ему.
— Как служба? — спросил лейтенант.
— Как обычно, — хмыкнул дежурный.
— Ну, тогда принимай пушку. — Лейтенант извлек из кобуры пистолет и запасную обойму. Они прошли в комнату, где стоял шкаф с оружием.
— Как ночь прошла? — поинтересовался дежурный, принимая пистолет.
— Нормально. Только вот шапку свою потерял.
— Где?
Дежурный извлек из пистолета магазин с патронами и передернул затвор.
— В больнице, — сказал лейтенант. — Повез туда одного ненормального…
— Ты что же это патрон загнал в ствол? — перебил его дежурный.
— Какой патрон? — удивился лейтенант и ткнул пальцем в обойму. — Считать умеешь? Все патроны в обойме.
— А это что, по-твоему? — спросил дежурный, протягивая пистолет лейтенанту.
— Значит, он там и был с самого начала.
— Осторожнее! — сказал дежурный. — Я снял его с предохранителя…
Грохот выстрела заглушил его слова. Лейтенант выронил пистолет из рук и начал заваливаться на спину. Он падал медленно, загребая руками, как пловец, но за воздух ему было уже не удержаться, и он упал навзничь, перевернув стул. И только теперь дежурный бросился к нему, чтобы помочь, но едва он приподнял голову лейтенанта, как понял, что помощь уже не нужна: пуля, войдя в шею, прошла через мозг и вышла сзади, через затылок.
— Кого это ты ко мне привел, Матвеев? — спросил доктор Родионов, с интересом разглядывая мужчину в кроличьей шапке.
— Из приемного покоя это, — сказал санитар. — Дежурный врач прислал.
— А сопроводиловка?
— Вот, — Матвеев положил на край стола лист бумаги, исписанный мелким почерком: латынь вперемежку с русскими фразами.
— Та-а-ак, — протянул доктор Родионов, ознакомившись с написанным. — Значит, Баклагов. Где у нас свободная койка есть?
— В восьмой, — сказал Матвеев. — Вчера оттуда выписали человека.
— Вот в восьмую его и отведи. А ко мне пришли дежурную сестру.
Когда Матвеев вывел Баклагова из кабинета, доктор опять придвинул к себе сопроводиловку. Прочитав написанное, он отвернулся к окну и забарабанил пальцами по столу. В приоткрытую дверь заглянула медсестра.
— Вита, заходи, — сказал Родионов. — Видела красавца, которого Матвеев по коридору повел? Переодень его и введи внутривенно барбамил.
— Хорошо, — кивнула Вита. — Что еще?
— С ним пока все.
Вита закрыла дверь и отправилась в восьмую палату. Баклагов стоял посреди комнаты и с интересом озирался по сторонам. Пять коек были заняты больными, шестая, у двери, была свободна.
— Здесь твое место, — сказал Матвеев. — Сейчас тебя переоденут, и можешь ложиться.
— Что значит — переоденут? — спросил Баклагов. — Меня кладут в больницу?
— Кладут, — кивнул Матвеев. — Полежишь у нас немножко.
— Но я не болен! — Лицо Баклагова приняло свирепое выражение.
— Конечно, не болен, — покорно согласился Матвеев. — А кто сказал, что ты болен?
— Зачем же меня кладут в больницу?
— Врач хочет понаблюдать за тобой — только и всего.
Баклагов присел на край своей кровати и, подумав немного, сказал:
— Ну что ж, я побуду здесь до завтра, пожалуй. Здесь кормят?
— А как же. И кормят, и поят. — Голос Матвеева стал вкрадчивым. — Здесь неплохо, вот увидишь.
— Все лучше, чем на вокзале, — согласился Баклагов. — Глядишь, я здесь и до послезавтра останусь, если понравится.
— Вот одежда, — сказала Вита, бросая на кровать штаны и пижаму. — Переодевайся.
Матвеев стоял рядом, опираясь на спинку кровати.
— Как же я при вас буду переодеваться? — удивился Баклагов. — Вы хоть выйдите отсюда.
— Ты что, меня стесняешься? — вскинула брови медсестра. — Переодевайся, не чуди.
— Я не могу при женщине, — сказал Баклагов и покраснел.
— Здесь больница, а не магазин готового платья! — крикнула Вита. — А я не продавщица, а медсестра! И здесь ты будешь делать все, что тебе скажут!
— Погоди, — поморщился Матвеев. — Ну если человек стесняется…
— Человек стесняется? — с усмешкой спросила Вита и, круто развернувшись, вышла в коридор.
— Спасибо вам, — сказал Баклагов.
— Переодевайся, — буркнул Матвеев и вышел из палаты, прикрыв за собой дверь.
— Ты чего это? — спросила стоящая у окна Вита. — Если ты с каждым шизиком будет так цацкаться…
— Но ты же видишь, что он начал переодеваться, — сказал Матвеев. — Всего-то и делов. Трудно подыграть человеку, что ли?
— Люди — это на улице, — жестко сказала Вита. — Да и то их еще проверить надо. А здесь у нас людей нет, есть только психи.
— Ох и злая ты, — покачал головой Матвеев. — И как это больные тебя терпят?
— А куда они денутся? — усмехнулась Вита.
Баклагов, переодевшись, лег на кровать и принялся рассматривать потолок. Паутина трещин что-то напоминала ему, и он силился разобраться, что именно. Сосед по койке повернулся к нему лицом и молча смотрел на лежащего Баклагова. Наконец Баклагов вспомнил.
— Это таблица Менделеева, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, и показал рукой на потолок.
Его сосед посмотрел на потолок и, пожав плечами, сказал с сомнением:
— Какая же это таблица?
— Да вы всмотритесь, — предложил Баклагов.
— Ты с чем сюда попал? — спросил сосед, опять переведя взгляд на Баклагова.
— Что значит «с чем»? Меня милиционер сюда привез.
— Почему милиционер?
— Не знаю, — сказал Баклагов. — Так получилось.
— Понятно, — кивнул сосед. — Как тебя зовут-то?
Баклагов наморщил лоб, вспоминая, потом сказал виновато:
— Не помню. Вот черт. Как же это я забыл?
— Бывает, — сказал сосед и зевнул. — Значит, пока не вспомнишь, быть тебе Толиком.
— Почему Толиком? — удивился Баклагов.
— А у меня брат Толик — мне так запоминать легче, — пояснил мужчина. — А меня Колей зовут. Так что мы два брата: Толя и Коля.
— Не-е, — засмеялся Баклагов. — Не Толя и Коля, а Толик и Колик.
— Пусть так, — согласился Коля.
— Поспать дайте! — раздался плачущий голос из угла. — Утро ведь, темень еще на дворе.
Коля посмотрел в угол, но ничего не сказал и лег на спину, подложив руки под голову.
— Здесь неплохо, — сказал он Баклагову. — Только кормят неважно.
— А что это за богадельня? — спросил Баклагов.
Коля повернул голову и удивленно посмотрел на него.
— Ну да, тебя же милиционер сюда привез, — сказал он после некоторой паузы. — Это Камышовая дача, приятель.
— Какая? — не понял Баклагов.
— Камышовая, — повторил Коля. — Ты что, не знаешь, что такое камыш?
Матвеев заглянул в палату часа через два. Он обвел взглядом комнату и, увидев Баклагова, поманил его пальцем.
— Иди, — сказал Баклагову Коля. — Процедуры начинаются.
Матвеев завел Баклагова в манипуляционную, где Вита раскладывала шприцы.
— Левый рукав задирай! — скомандовала Вита, обернувшись. — Задери ему рукав, Матвеев.
— Он сам умеет, — сказал санитар.
— Зачем задирать? — не понял Баклагов.
— Ты сначала задери, потом вопросы будешь задавать, — парировала Вита и взяла в руку шприц. — Поживее!
— Задери, — сказал Матвеев. — Ничего страшного не будет.
Баклагов посмотрел на него и медленно закатал рукав. Вита ткнула иглой в руку, но не попала в вену, ткнула еще раз.
— Больно, — сказал Баклагов, морщась.
— Знаю, что больно! — раздраженно сказала Вита, увидев, что игла опять прошла мимо вены.
— Ой, больно! — Баклагов дернулся.
— Ему же больно, — сказал Матвеев. — Ты разве не видишь?
— А чего ты хочешь?! — взорвалась Вита. — Чтобы руку дырявили, и больно не было?
Матвеев вздохнул и отвернулся.
— Это не брат твой? — спросила Вита у Баклагова, кивнув на санитара. — А то он больно уж о тебе печется.
— Не-е, — сказал Баклагов. — Не брат.
— Да ну?! — изумилась Вита. — Не может быть!
— Что ты цепляешься? — с досадой спросил Матвеев.
— Я не цепляюсь, — сказала Вита и приложила к месту укола кусочек ваты. — Ты вот следи теперь за братом. Скоро начнется у него.
— Я с собой хотел покончить, — сказал Коля.
Он сидел на своей кровати и, отламывая маленькие кусочки хлеба, отправлял их в рот. — Но не повезло — веревка оборвалась. Жена слышит шум в ванной и давай колотить в дверь. А я нет чтобы еще раз попробовать — открыл ей сдуру дверь. Она как веревку увидела, сразу все и поняла. А на следующий день меня сюда и забрали.
— Чего же ты вешался? — поинтересовался Баклагов.
Коля махнул рукой:
— А-а, долго рассказывать.
— А здесь не боишься? — спросил Баклагов и оглянулся на дверь.
— Кого? — не понял Коля.
— Все-таки даже замка нет на двери, — Баклагов перешел на шепот.
Ему вдруг стало душно, и он схватил себя за горло растопыренными пальцами.
— Зачем замок? — Коля пожал плечами.
— А я боюсь! — Шепот Баклагова стал свистящим. — Они казнят нас всех! Если я один — они убьют только меня, а так — всю комнату казнят!
Коля внимательно посмотрел на него и, поднявшись, пошел к двери.
— Не выглядывай! — Баклагов упал на кровать и натянул на себя одеяло. — Может быть, они уже там!
Коля выглянул за дверь и крикнул Вите:
— Сестра! Зайди к нам!
Вита отложила в сторону книгу и сказала:
— Что? Уже началось?
Подняв трубку, она набрала номер телефона доктора Родионова:
— Вы хотели посмотреть на Баклагова? Зайдите в восьмую.
Баклагов, вскочив с постели, тянул Колю назад, в комнату, и лихорадочно шептал:
— Закрой! Закрой дверь! От нас мокрого места не останется!
— Матвеев! — позвала Вита. — Матвеев!
Из ближайшей палаты выглянул парень в белом халате:
— Он в соседний корпус пошел.
— Тогда ты мне помоги, — сказала Вита. — В восьмой приступ начался.
— У кого? — спросил санитар.
— У новенького. Я ему барбамил ввела.
— А-а, — сказал санитар. — Понятно. Родионов хочет на него полюбоваться?
— Да. Я ему уже позвонила.
Войдя в палату, они не увидели там Баклагова.
— Где он? — спросила Вита. Коля молча показал под кровать.
— Может, пусть пока там и сидит? — сказал санитар. — Пока Родионов не придет.
— Не выдумывай, — поморщилась Вита. — Опять крику будет. Ты что, Родионова не знаешь?
Санитар вздохнул и заглянул под кровать.
Баклагов лежал, прижавшись спиной к стене, и мелко дрожал.
— Вылазь, — сказал санитар.
Баклагов молча замотал головой. Санитар схватил его за руку и потянул к себе.
— Да ты кровать сдвинь с места, — посоветовала Вита. — Тебе легче будет.
— Он у меня и так вылезет, — пробормотал санитар.