Небо было серым; сильный ветер почти срывал с деревьев листья. Знамя (сине-коричневое, в цветах Брейкбиллс), висевшее позади трибун, бешено развевалось. Трава стала скрипучей из-за замёрзшей на ней росы.
— Где его носит? — сказал Квентин, бегая на месте, чтобы не замёрзнуть.
— Я не знаю! — выкрикнула Джэнет; она обвила руками шею Элиота, прижавшись к нему, пытаясь согреться. Элиот раздражённо мирился с этим.
— К чёрту его, давайте начнём, — сказал он. — Я хочу поскорее всё это пережить.
— Мы не можем начать без Джоша, — твёрдо сказала Элис.
— Кто сказал, что не можем? — сказал Элиот, попытавшись отстранить от себя Джэнет, которая вцепилась в него мёртвой хваткой. — Всё равно без него мы играем лучше.
— Я бы лучше проиграла с ним, — сказала Элис, — чем выиграла без него. Он же не умер. Я видела его сразу после завтрака.
— Если он не появится в ближайшее время, умрём мы, от холода, и тогда ему придется в одиночку продолжать эту великую битву.
Квентин волновался из-за отсутствия Джоша, хотя сам не понимал, почему.
— Я найду его, — сказал Квентин.
— Не неси чушь. Он, наверное…
В эту секунду один из преподавателей, исполняющий обязанности судьи, крепкий смуглый мужчина, которого звали профессор Фокстри, появился перед ними в парке длиной до лодыжек. Студенты как-то подсознательно его уважали, может быть, потому, что у него было хорошее чувство юмора, а также высокий рост и индейское происхождение.
— Что за задержка?
— У нас не хватает игрока, сэр, — ответила ему Джэнет. — Джош Хоберман пропал без вести.
— И что? — сказал профессор Фокстри, решительно скрестив руки на груди. На кончике его длинного носа висела капля. — Давайте покончим с этим убожеством побыстрее, я бы хотел вернуться в комнату отдыха к обеду. Сколько вас тут?
— Четверо, сэр.
— Этого будет достаточно.
— Вообще-то, трое, — произнёс Квентин. — Извините, сэр, но я должен найти Джоша. Он должен быть здесь.
Не дожидаясь ответа, он побежал по направлению к Дому, засунув руки в карманы и натянув воротник до ушей, чтобы защититься от холода.
— Да ладно тебе, Кью! — услышал он возглас Джэнет. А потом, когда стало понятно, что Квентин не шутит, он услышал их отчётливое: «Чёрт».
Квентин не знал, злиться ли на Джоша или волноваться за него, поэтому он был зол и встревожен одновременно. Фокстри был прав: игра не была так уж важна. «Наверное, этот козёл просто проспал,» — подумал Квентин, оказавшись на середине твёрдого, промёрзшего дёрна Моря. По крайней мере, его согреет жир. В виде этого жирного придурка.
Но Джоша не было в постели. Его комната была водоворотом из книг, бумаги и одежды; некоторые из его вещей парили в воздухе. Квентин пошел искать дальше, на застеклённую террасу, но там был только старый профессор Бжезински, эксперт в области зельеварения, сидевший около окна с закрытыми глазами, окутанный солнечным светом; его белая борода ниспадала на покрытый пятнами старый передник. В одно из окон билась гигантская муха. Казалось, профессор спал, однако он неожиданно заговорил, когда Квентин уже собрался было выйти из комнаты.
— Ищешь кого-то?
Квентин остановился.
— Да, сэр. Джоша Хобермана. Он опаздывает на матч.
— Хоберман. Тот толстяк.
Старик помахал Квентину своей бледной рукой с проступающими синими венами и вытащил из передника цветной карандаш и кусочек разлинованной бумаги. Быстрыми, уверенными штрихами профессор Бжезински нарисовал схему Брейкбиллс. Он пробормотал какие-то слова на французском и добавил на карту знак, похожий на розу ветров.
Он показал её Квентину.
— Что ты здесь видишь?
Квентин ожидал каких-то волшебных спецэффектов, но ничего подобного не произошло. На уголке листа было пятно от пролитого кофе.
— Ничего особенного, сэр.
— Правда? — старик принялся изучать карту, он выглядел озадаченным. Он пах, как богатый озоном, разряженный воздух, как будто его недавно ударила молния. — На самом деле, это очень хорошее заклинание поиска. Посмотри ещё раз.
— Я ничего не вижу.
— Хорошо. А где на территории школы не работает даже очень хорошее заклинание поиска?
— Без понятия, — сказал Квентин. Признание своей некомпетентности было самым простым способом получить информацию от любого профессора в Брэйкбиллс.
— Поищи в библиотеке, — сказал профессор Бжезински, снова закрывая глаза, как престарелый морж, устроившийся на залитом солнцем камне. — Там настолько часто применялось заклинание поиска, что уже невозможно ничего, чёрт побери, найти.
Кветин не часто бывал в библиотеке Брейкбиллс. Почти никто там не бывал по своей воле. На протяжении многих веков студенты так усиленно использовали заклинания поиска, чтобы найти нужные книги, и заклинания сокрытия, чтобы скрыть эти самые книги от своих соперников, что вся территория библиотеки стала невосприимчивой для магии, как палимпсест[3], на котором писали столько раз, что уже ничего не разобрать.
Всё стало ещё хуже, когда некоторые книги начали менять свои места. В девятнадцатом веке в Брейкбиллс работал библиотекарь с очень живым и романтичным воображением, который придумал передвижную библиотеку, в которой книги, как птицы, перелетали с полки на полку, неожиданно меняя своё место в ответ на заклинания поиска. Говорят, что на протяжении нескольких месяцев после этого нововведения в библиотеке царил хаос. На стене за абонементным столом сохранилась посвящённая этим событиям фреска, на которой изображены гигантские атласы, парящие над библиотекой, словно кондоры.
Эта система оказалась совершенно неэффективной. Один только износ корешков обходился школе слишком дорого, а сами книги были ужасно непослушными. По представлениям библиотекаря, можно было призвать определённую книгу, просто прокричав её шифр, однако в действительности книги были слишком упрямыми, а некоторые из них и вовсе довольно хищными. Библиотекарь был быстро смещён с должности, а его преемник снова начал приручать книги, но даже после этого остались экземпляры, в частности, по истории и архитектуре Швейцарии 300-1399 гг., которые упрямо летали под потолком. Иногда с непередаваемым шумом, который может издавать только бумага, взлетала и целая подкатегория отдельной подкатегории, уже давно считавшаяся спокойной.
Таким образом, библиотека была, в основном, пуста, и потому было несложно со второго этажа обнаружить Джоша сидящим в нише за небольшим квадратным столом напротив высокого, бледного, худощавого человека с точёными скулами и усами, похожими на карандаши. Мужчина был одет в чёрный костюм, который был немного ему велик. Он выглядел, как гробовщик.
Квентин узнал этого худого мужчину: он торговал волшебным антиквариатом и один или два раза в год появлялся в Брейкбиллс в своём деревянном вагончике, забитом причудливой коллекцией талисманов, амулетов и реликвий. Никому он особо не нравился, но студенты терпели его, может быть, только потому, что он был сам по себе забавным и раздражал преподавательский состав, который всегда был на грани того, чтобы навсегда запретить ему приезжать. Сам он не был волшебником и не мог отличить что-то стоящее от хлама, но к самому себе и своей коллекции он относился чрезвычайно серьёзно. Звали его Ловлэди.
Он снова появился вскоре после инцидента со Зверем, и некоторые из студентов помладше купили амулеты, чтобы защитить себя в случае повторного нападения. Но Джош не верил в это. Или, по крайней мере, так думал Квентин.
— Привет, — сказал Квентин, но когда он начал приближаться к сидящим за столом, он ударился лбом о твёрдый невидимый барьер.
Что бы это ни было, оно было холодным и проскрипело, как чистое стекло. Оно было ещё и звуконепроницаемо: Квентин видел, как двигались губы говорящих, но в нише было тихо.
Он поймал взгляд Джоша. Тот быстро обменялся взглядом с Ловлэди, который взглянул на Квентина через плечо. Ловлэди, казалось, не обрадовался такой встрече, однако взял со стола что-то похожее на обычный высокий стеклянный стакан, который стоял вверх ногами, и перевернул его. Барьер тут же исчез.
— Привет, — угрюмо сказал Джош. — Что случилось? — Его глаза были красными, а мешки под ними были тёмные и походили на синяки. Он тоже не особо радовался, увидев Квентина.
— Что происходит? — сказал Квентин, проигнорировав Ловлэди. — Ты же знаешь, что у нас сегодня матч?
— Вот чёрт. Действительно. Время игры, — сказал Джош и сонно потёр свой правый глаз тыльной стороной руки. Ловлэди наблюдал за ними, тщательно оберегая своё достоинство. — Сколько у нас времени?
— Мы опаздываем уже на полчаса.
— Вот чёрт, — повторил он. Джош положил голову на стол, а потом вдруг посмотрел на Ловлэди. — Есть что-нибудь для путешествия во времени? Маховик времени или что-то вроде этого?
— Не сегодня, — серьёзно произнёс Ловлэди. — Но я поспрашиваю.
— Супер, — сказал Джош и встал. Затем он бойко отдал честь. — Отправь мне сову.
— Пойдём, нас ждут. Фогг вот-вот отморозит свою задницу.
— Ему полезно. Она у него всё равно слишком большая.
Квентин вывел Джоша из библиотеки и направился к задней части Дома; Джош двигался медленно и, казалось, вот-вот врежется в дверной проём или Квентина.
Джош резко обернулся.
— Подожди, — сказал он. — Мне нужно взять мой костюм для квиддича. Я имею в виду форму. Я имею в виду велтерс.
— У нас нет формы.
— Я знаю, — прервал его Джош. — Я пьян, а не сошёл с ума. Мне нужно моё зимнее пальто.
— Господи. Ещё ведь нет и десяти часов, — сказал Квентин. Он не мог поверить, что был настолько встревожен. — Так это и было большой тайной?
— Это был эксперимент. Я думал, что это могло бы расслабить меня перед большой игрой.
— Да? — удивился Квентин. — Серьёзно? Как же это, по-твоему, работает?
— Ради всего святого, это была всего лишь небольшая порция виски. Мои родители прислали мне на день рождения бутылку Лагавулина[4]. Главный любитель выпить здесь Элиот, а не я, — сказал Джош и повернул к Квентину своё хитрое небритое лицо монаха. — Расслабься, я знаю, что мне по силам.
— Да, ты чертовски хорошо со всем справляешься.
— Да какая всем разница? — сказал Джош. Он становился всё более мерзким. Если бы Квентин разозлился, Джош разозлился бы ещё сильнее. — Ты, вероятно, надеялся, что я не объявлюсь и не испорчу вашу драгоценную игру. Хотелось бы, чтобы у вас хватило смелости признать это. Боже, слышал бы ты, что Элиот говорит у тебя за спиной. Ты такой же черлидер, как Джэнет. Только у нее, по крайней мере, есть сиськи.
— Если бы я хотел выиграть, — холодно ответил Квентин, — я бы оставил тебя в библиотеке. Все остальные хотели так сделать.
Он ждал в дверях, разъярённый, со сложенными на груди руками, пока Джош копался в своей одежде. Он кинул своё пальто на спинку стула, стоявшего у его рабочего стола, отчего тот опрокинулся и упал на пол. Он оставил его лежать на полу. Квентин думал о том, правда ли всё, что Джош сказал ему насчёт Элиота. Если Джош пытался его обидеть, он явно знал, куда вонзать нож.
Они бежали по холлу в полнейшей тишине.
— Так, — наконец произнес Джон и вздохнул. — Ты же знаешь, как часто я могу облажаться?
Квентин ничего не ответил, сохраняя каменное выражение лица. В данный момент он не был готов вникать в личную драму Джоша.
— А я могу, и очень часто. И можешь даже не начинать лекцию о самооценке, всё началось так давно, что ты даже не захочешь слышать об этом. Я всегда был умным парнем. Умным парнем с плохими текущими оценками и хорошими результатами тестов. Если бы не Фогг, меня выкинули бы отсюда ещё в прошлом семестре.
— Понятно.
— Слушай, вы тут все можете изображать из себя Прекрасного Питера[5], и хорошо, а мне приходится работать, как лошадь, только ради того, чтобы остаться здесь! Видели бы вы мои оценки — вы ведь даже не в курсе, что такими буквами можно оценивать чьи-то знания.
— Нам всем приходится работать, — произнёс Квентин, оправдываясь. — Ну, всем, кроме Элиота.
— Да, отлично, чудесно. Но для вас это веселье. Вам это нравится. Это просто ваше. — Джош протиснулся через застеклённые створчатые двери наружу, в по-осеннему холодное утро, одновременно натягивая на себя куртку. — Чёрт, холодно. Понимаешь, мне здесь нравится, но я не смогу справиться со всем этим самостоятельно. Я просто не понимаю, откуда всё это берётся.
Без всякого предупреждения Джош схватил Квентина за переднюю часть пальто и прижал его к стене Дома.
— Разве ты не понимаешь? Я не знаю, откуда всё это берётся! Когда я произношу заклинание, я не знаю, сработает оно или нет! — Его обычно мягкое и спокойное лицо превратилось в злобную маску. — Ты ищешь силу, а она прямо здесь! А я никогда ни в чём не уверен! Я не знаю, будет ли она со мной, когда она мне нужна. Она появляется и исчезает, а я даже не знаю, почему!
— Хорошо-хорошо, — Квентин положил свои ладони на плечи Джошу, пытаясь успокоить его. — Боже, ты меня придавил.
Джош отпустил Квентина и отправился в сторону Лабиринта. Квентин догнал его.
— То есть, ты думал, что Ловлэди сможет тебе помочь?
— Я думал, что он сможет… Я не знаю, — бессильно пожал плечами Джош. — Дать мне небольшой толчок. Чтобы я мог рассчитывать на что-то в будущем.
— Продавая тебе какой-то хлам, который он сам купил на eBay?
— Знаешь, он находит интересные связи, — сказал Джош. Вот так просто он возвращался в своё привычное состояние. Он всегда это делал. — Они все ведут себя самодовольно, когда мы рядом, но некоторые преподаватели закупаются у Ловлэди. Я слышал, что пару лет назад Ван дер Вег купила у него старый латунный дверной молоток, который оказался Рукой Оберона[6]. Чемберз использует его, чтобы срубать деревья вокруг Моря. Я думал, он сможет продать мне какие-нибудь чары. Что-нибудь, что поможет мне улучшить мою успеваемость. Я знаю, что веду себя так, будто бы мне всё равно, но я хочу остаться здесь, Квентин! Я не хочу уезжать отсюда!
Он указал рукой куда-то в сторону внешнего мира. Трава была влажной и наполовину замёрзшей, и Море было покрыто туманом.
— Я тоже хочу, чтобы ты остался, — сказал Квентин. Его гнев тоже не собирался никуда уходить. — Но Ловлэди! Господи, может, ты и в самом деле идиот. Почему ты просто не попросил Элиота тебе помочь?
— Элиот. Это последний человек, к которому я обращусь. Разве ты не замечаешь, как он смотрит на меня во время занятий? Такой человек, как он… Да, я знаю, что ему во многом приходилось туго, но этого он не поймёт.
— И что Ловлэди пытался тебе продать?
— Парочку старых пыльных комков. Сказал, что это останки Алистера Кроу.
— И что ты собирался с ними сделать? Вдыхать?
Они пробрались сквозь заросли деревьев, окружающие игровое поле. Это была ужасная картина. Элиот и Джэнет ютились на одном конце доски, мокрые и замёрзшие. Бедная Элис находилась за её пределами, сидя на корточках на камне и отчаянно обнимая себя руками. Природники были на другой стороне доски: несмотря на недостаток людей у физкидов, они решили играть всей командой в пять человек. Не очень-то спортивно. Их лица было почти невозможно разглядеть: они были одеты в длинные мантии друидов с капюшоном, сшитые из кучи зелёных бархатных занавесок. Они были сделаны специально для того, чтобы защищать от влаги.
Когда появились Джош с Квентином, физкиды издали вымученный радостный вскрик.
— Мои герои, — саркастично протянула Джэнет. — И где ты его нашел?
— Там, где тепло и сухо, — ответил Джош.
Им успели изрядно навалять, но внезапное появление Джоша немного подняло командный дух. В свой первый ход Джош вышел на серебряную клетку, и через долгих пять минут бормотания, похожего на григорианское пение[7], он, ко всеобщему изумлению, создал основу огненной стихии — медленно двигавшуюся саламандру размером с сурка, которая, казалось, была сделана из янтаря, и лаконично занимала, по крайней мере, две соседних клетки. Она опустилась на все шесть имеющихся у нее лап и начала медленно сгорать, наблюдая за матчем, а по её горящим чешуйкам стекали капли дождя.