– Я знаю, – сказал он, наконец. – И даже подал рапорт о том, что категорически возражаю. Поскольку это противоречит основам безопасности, а я отвечаю за вашу жизнь и здоровье.
– Ну что случится-то? – продолжая улыбаться, тихо спросил губернатор. – Зона обидится, и тогда всем нам хана, да? Ну признайся, Кудыкин, ты за время службы тут тоже поверил во все эти сплетни. Черный сталкер, призрачный поезд, противогаз без очковых стекол на дереве. Да?
– Делайте, что собрались делать, Вадим Сергеевич, – с досадой сказал Кудыкин и сделал два шага в сторону.
– Давай ефрейтор, уступай машинку! – энергично заорал губернатор, направляясь к пулемету.
– Что же это вы, товарищ полковник, умыли руки, точно Понтий Пилат? – ехидно сказала Марина.
– Идите вы, товарищ журналистка, в… – протяжный гудок тепловоза заглушил последние слова полковника.
– Поберегись! – заорал губернатор и нажал на гашетку.
Крупнокалиберный пулемет загрохотал так, как ему и было положено: солидно и оглушающе. Вдали цепочкой поднялись фонтанчики земли и ринулись наперерез бегущим оленям. Костя навел камеру на губернатора, но один из «костюмов» решительно положил ладонь на объектив. Марина прикрыла глаза, показывая, что сейчас лучше не спорить, и Костя послушно выключил камеру.
Грохот пулемета оборвался так же внезапно, как и начался.
– Смотри, вроде попал, а? – возбужденно спрашивал губернатор у кого-то за своей спиной.
Снова надрывно завыл тепловозный гудок.
– Да что они там рассигналились? – с досадой спросил Кудыкин неизвестно у кого.
Снова загрохотал пулемет – на этот раз у станка стоял один из людей губернатора, причем полы его расстегнутого пиджака живописно развевались на ветру. Хватило его, правда, тоже ненадолго: потирая руки, он отошел в сторону и принялся что-то радостно объяснять губернатору и двум солдатам, стоящим рядом.
Рядом с Костей прошел машинист и остановился перед Кудыкиным, всем своим видом пытаясь обратить на себя его внимание.
– Ты чего, Иваныч? – озабоченно спросил полковник.
– Как чего? – удивился машинист. – Вызывали – вот и пришел.
– Кто тебя вызывал? – в свою очередь удивился Кудыкин.
– Так вы же и вызывали. Мне Петька сказал. Так мол и так, товарищ полковник поговорить зовет.
– Да ты в своем уме, Иваныч? – слегка раздраженным голосом спросил Кудыкин. – Мы сколько раз с тобой тут ездили – я тебя хоть раз из кабины во время движения дергал?
– Дак Петька же сказал…
– Вот иди и разбирайся со своим Петькой, – нетерпеливо сказал Кудыкин. – Сам за него хлопотал, вот и думай, что у парня с головой приключилось. Не звал я тебя.
– Отличный спец, – забормотал машинист, делая шаг назад, – все равно надо было еще людей в спецсоставе обкатывать.
Но Кудыкин демонстративно отвернулся от него. За разговором отчетливо чувствовался какой-то недавний конфликт.
– Костя, Марина, – оказалось, что, пока он прислушивался к чужому разговору, сзади к нему подошла Наталья в сопровождении Вадика. – Роман Андреевич готов сказать речь, но только внутри вагона. Наружу, сказал, не пойдет.
– Не пойдет, – подтвердил телохранитель.
– Давайте, пока он в настроении, все снимем и закончим эту историю, – просительно продолжала Наташка. – А то найдет на него еще что-нибудь…
– Вы нас простите, если мы ненадолго отвлечемся от нашей увлекательной беседы? – улыбнулась Марина Ломакину.
– Да конечно, какой вопрос! – быстро ответил тот. – А я пока навещу нашу лабораторию, проверю кое-что.
Все вместе они двинулись в сторону люка в крыше, причем впереди всех оказался машинист, наконец очнувшийся от своих мыслей.
Вдруг вагон ощутимо качнулся, и поезд начал резко забирать вправо. Машинист в недоумении остановился и принялся озираться по сторонам. Вадик с Наташкой чуть было не налетели на него и тоже были вынуждены остановиться. Несколько секунд ничего не происходило, и лишь машинист был похож на человека, внезапно получившего удар по голове.
– Эй, уважаемый, тебе плохо? – участливо хлопнул его Вадик по плечу.
– Куда это мы едем? – тупо спросил машинист неизвестно у кого.
Вадик на мгновение застыл, пытаясь осмыслить услышанное, и вдруг заржал. Рассмеялся и Костя – настолько странным показался ему вопрос человека, лучше других знавшего, куда именно он ведет свой состав. Но в этот момент все звуки перекрыл мощный голос Кудыкина:
– Иваныч, растудыть тебя под хвост! Это что такое?!
– Щас разберусь, товарищ полковник! – растерянно крикнул в ответ машинист. – Щас остановимся и все выясним! Петька!!
Несмотря на возраст, он рванул вниз по лестнице, как заправский спортсмен.
– Что происходит? – тревожно спросил губернатор у Кудыкина, и его голос отчетливо прозвучал в мгновенно наступившей тишине, нарушаемой лишь стуком колес.
– Все в порядке, не волнуйтесь, – тут же громко ответил Кудыкин. – У нас несколько путей, и мы решили показать вам, как легко наш состав маневрирует между ними. Прошу не обращать внимания, скоро доедем до станции и вернемся обратно.
Внезапно оказалось, что лес держался не так уж и далеко от поезда. Не прошло и трех минут с момента перехода на другую ветку, как он оказался совсем рядом, приближаясь сразу с обеих сторон, словно загоняя железнодорожное полотно в узкий темно-зеленый коридор.
– Брешет, – уверенно сказала Марина на ухо Косте. – Пойдем-ка быстрее разберемся с трясущимся замзамом. И бегом обратно – чую: скоро тут интересно будет.
Они начали спускаться по лестнице вслед за Вадиком и Наташкой. Судя по участившемуся стуку колес и более интенсивному покачиванию вагона, поезд набирал скорость.
Внутри складского вагона два солдата выглядывали наружу сквозь смотровые щели рядом с пулеметами. Наташка и Вадик успели сразу же пройти в соседний вагон охраны следом за машинистом, а Марину один из солдат остановил вежливо, почти подобострастно, но твердо.
– Извините ради всего святого, – сказал он с чуть заметным говором, выдававшим в нем жителя глубинки, – но не сказали ли вам: куда мы свернули?
– А разве это не обычный ваш маршрут? – тут же спросила Марина, не только останавливаясь, но увлекая солдата подальше от лестницы.
«Словно суслика, что выбрался из норки в поисках зерна, но вдруг оказался в цепких когтях хищника», – подумал Костя.
Он тоже остановился и, поскольку вопрос задавали не ему, принялся разглядывать бесконечные стеллажи складского вагона. На одной из полок, почти незаметный среди ящиков и тюков, завернутых в брезент, «косил» от исполнения обязанностей один из охранников бронепоезда, видимо на практике проверяя народную мудрость «солдат спит – служба идет».
– Нееет, – робко протянул солдат, не ожидавший такого напора.
– Ну хоть раз-то вы этим маршрутом ездили? – продолжала добиваться своего Марина.
– Вообще-то, это военная тайна, – неожиданно встрял второй солдат.
– Завянь, стручок, – небрежно кинула ему Марина. – Если происходит что-то выходящее за обычные рамки, то при таком скоплении важных людей ваше молчание может быть истолковано как военное преступление.
– Не ругайтесь, – жалобно попросил первый солдат. – Никакой тайны в этом нет – мы ничего не подписывали про маршруты. У нас одна-единственная ветка отремонтирована: до станции, пару сотен метров вдоль перрона, и с полкилометра после него. А сейчас мы еще даже до остатков водокачки не доехали, но ушли вправо. И скорость. Чувствуете? Мы набираем скорость. Мы никогда здесь с такой скоростью не ездим.
– А пару дней назад, – внезапно встрял второй солдат, видимо нисколько не обидевшийся на резкую отповедь, – сталкеры снова слышали призрак старого поезда. Вам этого не понять, а мы немного послужили здесь и скажу честно: побаиваемся.
– Вы что, всерьез верите в призрак поезда? – поразилась Марина.
– Он своими глазами видел его! – с неприятным возбуждением в голосе сказал первый солдат, кивая на второго.
– Видел, – подтвердил тот. – Только начальство не поверило. Сказали, что почудилось мне со страху. А мне не почудилось. Мы в сумерках шли малым ходом, я стоял наблюдателем и видел вдали силуэт паровоза и двух вагонов. Он просто проехал по чистому полю и ушел в лес. Как растворился. И сталкеры не раз слышали звуки последнего поезда Зоны. Говорят, кто такое слышит, у того кровь в жилах стынет!
По лестнице протопали ботинки и рядом с дверью в соседний вагон появился Кудыкин. На мгновение Косте показалось, что полковник сейчас накричит на Марину, но тот лишь смерил солдат и шуструю репортершу тяжелым взглядом и резко качнул головой. Когда ситуация того требовала, Марина не просто умела заткнуться, но, казалось, могла читать мысли. Не говоря больше ни слова, она быстро прошмыгнула мимо Кудыкина в вагон охраны. Костя заторопился следом. Позади хлопнула дверь и невнятно взревел полковник, явно воспитывая разговорчивых солдат.
Снять интервью, впрочем, не получилось. Роман Андреевич сидел, забившись в угол, и неподвижно смотрел в одну точку. Загораживая его от незримой пока опасности, внушительно пошевеливал плечами Вадик. На вопросительный взгляд Марины он лишь состроил кислую мину и едва заметно покачал головой, одновременно показывая пальцем в сторону следующего отсека.
Почти в ту же секунду с другого конца вагона донеслись приглушенные дверями крики машиниста. Марина рванула вперед по коридору, словно собака, учуявшая дичь. Костя припустил следом. В следующем отсеке он увидел Наташку, отрешенно смотрящую в окно, но окликать не стал и просто прошел мимо.
– Петька, гад! – надрывался кто-то в переходе между вагоном охраны и тепловозом. – Ты что же удумал, поганец?! Открывай! Немедленно открой, а то хуже будет!
Фоном этому ультиматуму звучали тяжелые удары в металлическую дверь.
Помешкав лишь долю секунды, Марина решительно вышла в тамбур. У дверей, ведущих в тепловоз, стояли Миха, машинист и один из солдат-охранников, с коротким автоматом наперевес.
– А что происходит, мальчики? – невинным голосом поинтересовалась Марина.
Машинист бросил в ее сторону неприязненный взгляд и снова заорал, видимо надеясь, что его слова преодолеют бронированную дверь и достигнут ушей помощника даже сквозь рев дизелей:
– Петька! Последний раз прошу! Потом пеняй на себя!
– Закрылся его помощник в кабине, заблокировал дверь и ходу прибавил, – пояснил Миха. – Видать, крыша потекла у пацана. И ведь не достать его там – защита сработана на совесть. Такую дверь не всякая взрывчатка возьмет.
– Что ж делать-то? – жалобно спросил машинист. – А если он там помрет? Надо же как-то его оттуда извлекать. Спасать надо парня!
– А он когда по крыше тепловоза лазил, – подал голос из-за спины Марины Костя, – он как туда попадал? Я не видел, чтоб он на складской вагон переходил.
– Так он в окно, – светлея лицом сказал машинист. – Только кто ж полезет? Я не управлюсь, годы не те…
– Да нет проблем, отец, – хмыкнул Миха. – Я залезу. Нас этому учили, да и практика есть. Надеюсь, он окошко не додумается закрыть? Психи – они того, умные бывают.
– Иванов! – завопил из глубины вагона Роман Андреевич. – Немедленно сюда!
– Вот упырь, – проворчал Миха. – Сейчас ведь еще не пустит. Я рядом с ним, по инструкции, должен сидеть.
– Я ему все объясню, – успокаивающе сказала Марина и нехорошо усмехнулась.
Солдата с автоматом оставили на всякий случай в тамбуре, а сами двинулись обратно. Туда, откуда доносились полные ужаса крики Романа Андреевича.
За окнами по обеим сторонам от вагона убегали назад плотные стены совсем уже близкого леса. Стало заметно темнее. И Костя против воли ощутил, как где-то глубоко внутри шевельнулся страх. Экспедиция шла совершенно не так, как было запланировано, и могла в любой момент закончиться банальным крушением. Скорость у состава, конечно, все равно была относительно невысока, но сама мысль о возможности оказаться в лежащем на боку вагоне вызывала неприятный дискомфорт.
Возле Романа Андреевича и Вадика уже стоял полковник Кудыкин.
– Успокойтесь, ситуация под контролем, – говорил он, коротко поглядывая на приближающуюся по коридору процессию. – Тепловоз выполнит маневр по запасному пути и вернется обратно на станцию.
– Где мой второй телохранитель? – с надрывом, почти стонал чиновник. – Иванов!
– Товарищ полковник, – быстро сказал Миха. – Помощник закрылся изнутри. Разрешите, я через окно его достану? У меня есть подготовка. Вряд ли ваши солдаты умеют штурмовать вагоны на ходу.
– Хорошо, давай, – сказал Кудыкин. – Вон там за дверью есть пара толковых солдат – бери в помощь.
– Роман Андреич. – Миха оттеснил Вадика. – Разрешите, я отойду минут на пятнадцать – надо помочь машинисту кое с чем.
– Твое дело меня охранять, а не шляться где попало, – неожиданно грубо ответил Роман Андреевич.
Кудыкин в это время слушал торопливое бормотание машиниста, и с каждой секундой лицо его становилось все мрачнее. Стоящий рядом Костя отчетливо услышал, как полковник тихо сказал машинисту на ухо:
– Ты хоть примерно понимаешь, как далеко мы ушли с основной ветки? Если через пять минут не разберешься со своим придурковатым помощником, я прикажу пристрелить его через окно.
Машинист отпрянул в сторону и с испугом посмотрел на полковника.
– Иваныч, ты понимаешь, что мы в любой момент можем уйти под откос? – значительно громче спросил Кудыкин, и Костя вдруг понял, что свои слова полковник неофициально адресует испуганному чиновнику.
– Ну что, ваше благородие, – с презрением в голосе сказала Марина, наклоняясь так, чтобы посмотреть на Романа Андреевича, почти целиком спрятавшегося за спиной Вадика. – Дашь телака на десять минут или предпочитаешь в канаве сгнить?
– Пусть идет, мне что – жалко что ли?! – истерично взвизгнул чиновник и закрыл лицо руками.
– Все, быстро наверх, – тут же принялся командовать Кудыкин. – И побыстрей, побыстрей! Господа журналисты, оставайтесь здесь – мне совсем не нужны расследования с этим ЧП на уровне министерства.
Миха и машинист быстро зашагали в сторону перехода к складскому вагону.
– Вы не можете нас ограничить в получении информации, – запротестовала Марина. – Все отснятые материалы вам потом покажем и удалим все, что скажете.
– Марина, – проникновенно сказал Кудыкин, – поищите идиотов для своих манипуляций среди гостей нашего поезда. Позже. А пока я запрещаю покидать вагон. И никто вас ни в чем не ограничивает. Вы же пришли брать интервью у Романа Андреевича? Вот и берите себе на здоровье.
Когда за полковником закрылась дверь тамбура, Марина дернула Костю за рукав:
– К тепловозу, живо!
Они вернулись по коридору к оставленному у перехода в тепловоз солдату.
– Ну что, слышно что-нибудь? – спросила Марина, прикладываясь ухом к бронированной двери.
– Не, тишина, – ответил тот. – Вы бы голову от двери убрали. Она сюда открывается. Как бы не досталось вам, если изнутри ее резко откроют.
Марина послушно отступила в сторону и вперила требовательный взгляд в солдата:
– А что, служивый, давно у Кудыкина с машинистом конфликт?
– Не знаю, – равнодушно ответил тот. – Мне вообще-то обсуждать с вами начальство не положено.
– Ну, машинист тебе не начальник, – парировала Марина.
– Да все равно не положено, – спокойно сказал автоматчик, и Костя отметил про себя, что, в отличие от большинства совсем молодых солдат на бронепоезде, этот выглядел возрастным.
Несколько минут прошло в напряженной тишине. Продолжали торопливо отстукивать рваный ритм колеса. За дверью в вагоне охраны слышались голоса – видимо, Кудыкин прогнал зевак с крыши.
Внезапно поезд начал замедлять ход.
Заскрипели тормозные колодки, тело ощутимо потянуло вперед, и Костя даже уперся рукой в стену, чтобы не упасть.
– Похоже, Миха все-таки забрался в тепловоз, – подмигнула Марина автоматчику, но тот лишь слабо улыбнулся в ответ и ничего не ответил.
Вдруг откуда-то снаружи раздался резкий хлопок. По вагону прошел гул, по крыше прокатился металлический звон. Марина с непониманием уставилась в потолок, Костя растерянно закрутил головой. И лишь солдат, до того расслабленно стоявший у стены, весь сжался, оскалился и шагнул к внешней двери.
Снаружи кто-то сильно забарабанил в бронированный борт тяжелым молотком, да так быстро, что оставлялось только удивляться крепости рук бегущего вдоль состава хулигана. Поезд перешел на экстренное торможение: почти весь шум теперь перекрывался свистом тормозных колодок. Солдат выглянул в смотровую щель, а затем отодвинул небольшую заслонку и выставил наружу автоматный ствол.