1
Я изо всех сил затянул толстую пеньковую веревку на длинном брезентовом свертке, уложенном вдоль кузова, отдуваясь и упираясь в него ботинком. Из свертка пахло кисло и гнилостно, снизу брезент промок. Я подумал, что брезент придется выбрасывать, такие запахи обычно еще и въедливые, держатся долго, давая возможность насладиться ими вволю. Ладно, вставлю его в счет, что выставлю конторе градоначальника, когда груз довезу до них. Придумали тоже систему учета! При прошлом городском голове хватало нескольких фотоснимков, даже пленки с негативами, а новый голова порядки поменял. На выборах он пообещал бороться с разбазариванием городского золота, вот теперь и заявил, мол, охотники и подделать могут фотоснимки, с них станется, так что, сказал, нехай они свои трофеи прямо сюда (в управу великореченскую, в смысле) везут. А уж тут мы их будем по счету принимать.
Ладно, голова на то и голова, чтобы всему головой быть, а брезент они мне пускай в таком случае оплатят. А без брезента, и не перемотав сотней витков, я незнакомую тварь у себя за спиной никуда не повезу. А как ей воскреснуть доведется? Я таких раньше и не видел никогда, та еще страхолюда. Как вспомню, когда своей пастью, усаженной зубами как у тигра, оскалилась, да после рявкнула, так до сих пор волосы дыбом встают. А посему не знаю, что от нее ждать можно.
Раньше я бы ее после фотографирования бензинчиком колдовским бы побрызгал, какого у меня дома целая канистра, да и запалил, и через минуту некому воскресать бы стало. А теперь везти придется. Ну да ладно, хорош жаловаться, за эту тварюгу, что двоих пастухов пожрала, голова полторы сотни золотом отсыпать обещал. На эти деньги можно месяц пить-гулять без остановки.
Перебрался из кузова в кабину через толстую дугу из трубы, уселся за руль. Снял с плеча помповик и пристроил его справа от себя в держатель, рядом со стоящим там карабином, поправил на поясе кобуру с револьвером, чтобы не давила. Выудил из кармана брезентового пыльника ключ, воткнул в замок справа от черного большого руля, повернул. Шестицилиндровый мотор рыкнул, из вертикальной выхлопной трубы-шнорхеля, что справа от стойки стекла торчит, вылетел клуб вонючего дыма. Успел остыть, хоть и стоял недолго вроде. Пришлось даже «подсос» чуток подвытянуть, чтобы обороты держались. Сдал задним ходом, подпрыгивая на кочках так, что грохотал откидной задний борт, выбрался на проселок, а затем, переключившись на первую, поехал вперед, в сторону Великореченска.
Машина, тяжелая и шумная, шла, тем не менее, по разбитой грунтовке легко, и стрелка на черном круглом циферблате спидометра подползала к беленьким цифрам «40». Для такой дороги очень даже неплохо, даже очень быстро, вот что значат большие колеса и изрядный вес. Почти и не трясет, так, покачивает, как лодку на пологой волне.
Полуторка эта была моим последним и главным приобретением, если считать, конечно, после маленького подворья в Великореченске. Не то, чтобы у меня раньше машин не было. Были, разумеется, куда же без них? Был небольшой везедходик, который именовали «козлом» за его прыгучесть, и «виллисом», больно уж он был похож внешностью на некоего прародителя двухвековой давности и не из этой жизни. Такая же простота, ни дверей, ни крыши, кузов сварен из гнутого стального листа и посажен на могучую раму из стального же профиля. Хорошая была машинка, даже не слишком старая, ей лет семь всего было, когда я ее перекупил у приказчика одного тверского купчины, но вот одна беда – привод был у нее только на задние колеса. Пожадничал купчина, когда приказчику машину подбирал, сэкономил рублей двести золотом. А мне такое дело никак не подходит, по моим делам во всякую глушь иногда забираться приходится. Мне без полного привода никак и никуда. Большие колеса «козла» вкупе с немалым клиренсом еще выручали, но как говорится, все не то, все не то…
До «козла» была еще у меня «багги», проходимая, но очень маленькая и легкая машина на трубчатом каркасе. Но «багги» я вообще от бедности тогда купил. Без транспорта в моей работе нельзя, но и с таким транспортом тоже не годится. Себя довезешь до места, но мне подчас одной экипировки под центнер надо, да и добыча не всегда мертвой нужна, а как живую да спеленатую на такой тарахтелке довезешь? Вот и оставался без многих заказов. Хотя на ней чуть не по болотам гонять можно было.
А вот полуторка, на которой я сейчас еду, самое что ни на есть новье. На полуторку со старых картинок, от иной жизни доставшихся, современницу «виллиса», она похожа как щука на плотву. Точнее – и вовсе не похожа. Напоминает, наверное, все тот же «виллис», только подросший в высоту и ширину. Спереди у машины аж три сиденья, а за ними – сварной грузовой кузов. В кузове можно борта вниз откинуть и из них получатся лавки вдоль бортов, человек на восемь хватит, только мне этого не надо. Я вообще все больше один езжу.
Полный привод аж на шесть колес, бампера такие, что можно любые ворота ими выбить, спереди и сзади крючья под ручную лебедку, колеса могучие, мне так по пояс примерно будут. Чтобы в кабину подняться, надо рукой за ручку ухватиться, что на боковой стойке, и ее запаску обогнуть. Можно и не хвататься, конечно, но придется подпрыгивать. Высоко сидит машина, от дна кузова до земли полметра будет. Еще одна машина тех времен на мою полуторку похожа была – «хаммер», только колес у него меньше, хоть до последнего нам далеко все же, да и знаком он только по картинкам.
Теперь у нас упростилось все очень в устройстве своем, в связи с падением технологического уровня и одновременно с этим, из-за стремления к ремонтопригодности в любых условиях. И подвесочка у нас теперь рессорная и шкворневая, и мосты у нас неразрезные, что спереди, что сзади, и движок попроще, терпимый к плохонькому низкооктановому бензину, но внешне действительно похоже получилось. С передачами у нас тоже все просто: вперед – всего четыре. Ну и назад одна, не без того. Зато с синхронизаторами, не надо два раза сцепление выжимать, как на «козле». Ездит не быстро, разумеется, так быстрых машин и вовсе не осталось, дорог для них нет больше. А вот по ямам да колдобинам, грязи да снегу, едет бодро и полторы тонны груза, как следует из названия самой машины, тащит.
Досталась она мне всего лишь годовалой и за треть цены. Новую такую, из Нижнего Новгорода, мне по деньгам ни в жизнь не потянуть, не моего полета птица. Их в нашем городе всего лишь несколько у купцов, предмет всеобщей зависти. Да еще у урядников две таких, с пулеметами в кузове. Она как четыре моих бывших «козла» стоит, да подфартило мне взять заказ от одного землевладельца местного, которого какая-то нечисть совсем со свету сживала. От нечисти я его избавил, да вот вышла закавыка – нечисть, по ближайшему рассмотрению, оказалась вовсе и не нечистью, а нежитью, и к тому же старшим братом упомянутого землевладельца, им же невинно и убиенным.
Сам то барин сразу не скумекал, кто за ним охотится, что братец родной за ним с того света пожаловал с целью справедливой и кровавой мести, и обратился к охотнику, а когда мертвяка одержимого я изловил, правда и всплыла. Неагрессивным мертвяк оказался, Гайалом стал, вместо последнего и решительного боя предпочел со мной поговорить. У мертвяков «мстителей» такое часто бывает, что не враждебны они никому, кроме конкретной жертвы.
С околоточным то нашим, великореченским, некромант неплохой иногда работает, когда зовут и приплачивают, вот он и поспрошал пойманное чудище. А тот как на духу историю всю и выложил, заклятьями придавленный, как его брат родной в болоте утопил.
Дальше все было просто. С мертвяками что самое главное? Не врут они никогда, не умеют, особенно если некромантом знающим пытаемы. Да и другие доказательства сыскались. Затем был суд, скорый и справедливый, заказчика моего на виселицу отправили за смертоубийство, а коль наследников не было, то имущество пошло с молотка. Землю арендаторы из аборигенов раскупили, а мне, как поимщику оной нежити, право первой ночи на распродаже предоставили. Вот я полуторку то и ухватил. Подзанял денег под продаваемый «виллис», у кого смог, у себя в кубышке покопался, по сусекам пошарился, выскреб все остатки, и все же купил. Потом, правда, месяца два на еду едва хватало, но вскоре «козел» продался, а затем был еще заказик денежный, в общем – выкрутился.
А теперь на такую покупку нарадоваться не могу. Я на ней, когда заказов по главной моей специальности не было, и город никаких наград ни на что не обновлял, не раз мотался в Серые горы, что на месте бывшего Вышнего Волочка раскинулись, и там скупал у гномов всякие полезные железяки. И вез их в родной город Великореченск, где и продавал с немалой выгодой для себя. До летнего торга из своих пещерных заводов ни ногой, а к ним тоже не попадешь. Не пустят, и весь сказ. Обычаи у них такие, а с гномами как? Если втемяшилось что в его круглую бородатую башку в форме обычая, предками завещанного, то не вышибешь не то что кузнечным молотом, а даже аммоналом, хоть в оба уха ему заложи.
А мне повезло, завелись у меня в тамошней владетельной семье знакомства. Спас я как-то, хоть и случайно совершенно, даже сам не понял, что сделал, дочку тамошнего управителя Дарри Рыжего, Вару. Круглолицую, розовощекую и пухленькую девицу, очень-очень симпатичную даже по человеческим меркам, если вам нравятся такие задорные розовые пухляшки маленького роста, с типичными для всего гномьего племени хитрыми голубыми глазками. Охотился я неподалеку от их владений на одну восьминогую чешуйчатую тварь, по заказу, а тварь, как потом выяснилось, охотилась на загулявшую в лесу гному. Когда тварь замерла перед последним прыжком, собираясь приступить к завтраку, я всадил ей в бок гарпун из здоровенного арбалета, а трос от которого уже был накинут на толстую сосну. Завтрак как-то забылся, тварь на заговоренной веревке заметалась так, что чуть дерево с корнями не вырвала, а я же с удаления расстрелял мечущуюся на привязи зверюгу из «Секиры», уже не торопясь, крупнокалиберными пулями с закаленным сердечником.
Как бы то ни было, гному я спас, она вылезла из кустов сразу же, как только восьминогий… этот самый, короче, не знаю, как назвать, испустил дух. Я ее проводил до общинных ворот, передал с рук на руки охране, и расчувствовавшийся папаша объявил меня «добрым гостем общины». А это не просто слова, это такой медальон, который надо предъявлять, и такой документ на пергаменте, который можно в сортир выбросить, но с медальоном разрешается ездить туда, когда в голову взбредет. Романтическая история охотника и принцессы, только вместо свадьбы охотник и принцесса заключили выгодный торговый союз, и она не стеснялась брать в свою пользу комиссионные с моих покупок в их кузнях.
Так, предаваясь воспоминаниям, я пересек поле, и въехал в сосновый лес. Рытвин стало меньше, зато колеса застучали по выпиравшим из под песчаной почвы, усыпанной иголками, узловатым корням. Стало темнее, благо день и так клонился к сумеркам, и с утра в небе висела какая-то хмарь, закрывавшая солнце. Пасмурно было, в общем, и дождило время от времени, хоть и не сильно. Апрель, что вы хотите?
В лесу вообще чуток повнимательней надо быть. И зверья в нем побольше, чем в чистом поле, и нечисти хватает. Тот же леший так может тебе извилины заплести, что сам не заметишь, как с дороги съедешь. Пешему в таких обстоятельствах так и вовсе хана обычно, пойдет куда ведут, пока не схарчат, а с теми, кто за рулем, сложнее. Но все равно, можно так съехать, что обратно не выедешь.
Я пощупал висящий на груди на веревочном шнурке амулет от морока. Даже не амулет это, а серебряная бляха на шнурке, знак моей принадлежности к почтенному в этом мире сообществу охотников. Как раз и защищает нас от морока, ментального доминирования и любого иного воздействия на сознание. Полезная штука, наша бляха.
Однако в лесу было тихо, разве что темновато, пришлось фары включить. Свет по любому лишним не будет, не важно, солнечный он, или электрический, а все одно – Свет. Иную погань можно обычным фонариком отпугнуть, настолько той же нечисти подчас свет не по нраву. Хотя, далеко не всей, очень далеко не всей.
Дорога шла через сосняк напрямик, даже руль крутить почти не надо было, поэтому я достал из «бардачка», откинув железную крышку, пакет с бутербродами, и фляжку с клюквенным морсом. Развернул бумагу, достал бутерброд, ветчина на ржаном хлебе, и вцепился в него зубами. Класс! С утра не жрамши, а сейчас вечер уже. Как раз все четыре бутера заточить успею, пока до места доеду.