— Понимаю. Народ такого не поддержит.
Оружейник покивал.
— Народ не поддержит. То, что случилось в Париже – на площади Свободы – пример оборотной стороны. Граждане не хотят постоянно быть под надзором, но если случится ещё несколько таких инцидентов – сами граждане и потребуют надзора. Собственно, в Париже всё это уже введено – по ночам в дома с обыском не приходят, но всё остальное, можно сказать, есть. Мы доверяем людям, сэр Ортем, и люди хотят считать других людей друзьями. А те, кто не соблюдают законов, в этом смысле на шаг впереди нас. Мы стараемся придумывать ответные меры, но это – соревнование брони и оружия. Да, и в целом вы не правы. Охолов с каждым годом становится всё меньше. Полностью не выловлены – факт. И если у них есть свои дроссели – а мы иногда замечаем неизвестные нам сигнатуры – это дополнительный фактор риска. Вы бы что предложили? Представьте, что вы управляете Римом. Что сделать, чтобы навсегда покончить с охолами?
— Тех, кого можно убедить – убедить. Остальных – в изоляцию от общества. С дикими ведь такое выходит?
Оружейник снова покивал.
— Примерно так и действуем. Дикие не принимают наши законы, но они чтят свои, и с ними можно договориться. Охолы подчиняются одному закону: кто сильнее, тот и прав. Да, раз уж мы беседуем: есть интересные новости. Может, вы что интересное посоветуете. Там, в шахтах, когда, по описанию госпожи Красс, вы управляли двумя «зомби», телеметрия зафиксировала отчётливое радиоизлучение, источник – отдельные области вашего спинного мозга, лобная часть головного. Точнее пока сказать не могу. Сигналы записаны, по сигнатуре похожи на те сигналы, которыми общаются формы нечисти.
Артёму стало не по себе, он поднялся на ноги.
— То есть они не моих слов слушались, а этих сигналов?
Оружейник развёл руками.
— У нас было множество образцов для исследования. Никому не удавалось общаться с ними голосом. В том смысле, что не удавалось управлять. Слуховые рецепторы есть у всех гуманоидных форм нечисти, так что наши слова они слышат.
— У меня – там, где вы сказали – есть что-то, что излучает радиоволны?
— Ничего там нет. Вас всех изучали на базе Корино – ничего нового не обнаружили. Есть простой способ проверить: повторить эксперимент, и ввести вам предварительно в кровь нанозонды, чтобы локализовать источник радиоизлучения, и сделать объёмные снимки тканей. Если есть другие идеи – скажите.
Артём уселся. Час от часу не легче.
— Надо подумать. Значит, будем проводить такой эксперимент?
— Эксперименты, – поправил оружейник. – Случаев, когда нечисть не трогает дросселей, много. Мы пока не понимаем, почему. Но в вашем случае она не только не трогает, но и умеет воспринимать ваши команды. Теперь надо разобраться, какие. Если удастся полностью записать последовательность и научиться её воспроизводить – возможно, это будет следующий шаг к обнаружению и полному обезвреживанию оставшейся нечисти.
— То есть, если я прикажу им, скажем, умереть…
— И это тоже. Послезавтра предполагаем начать, о подробностях узнаете на месте. Большая просьба – уговорите и мадам Фурье также носить датчики телеметрии, – оружейник протянул коробочку. - Я позволил себе проявить, так скажем, изобретательность. Надеюсь, ей понравится.
- - -
— Чёрт, я уснула, – Мари потрясла головой. Её успели укутать пледом и даже приняли меры, чтобы поблизости не шумели. – Ну тут сервис, люблю! Даже одеялом укрыли. Слушай, я сегодня, наверное, много лишнего наговорила. Извини, если что.
— Проехали. У тебя был нелёгкий день, – Артём помог ей подняться на ноги и сумел остаться внешне сдержанным, когда она снова поцеловала его в губы – не обращая внимания на тех, кто рядом. В Риме это не то чтобы неприлично, но в публичных местах не приветствуется.
— Вот теперь совсем хорошо, – улыбнулась Мари. – Слушай. Я понимаю, ты не мне одной нужен. Тут без вопросов, если что – я в сторонке постою, без намёков. Куда теперь?
— С командующим ты уже говорила?
Мари кивнула.
— Сказал, пока доктор не разрешит, никакой работы. Ну, пару дней я потерплю, не вопрос. Дальше уже не обещаю. Так чем мне можно заняться? Я не сильно гордая – могу делать, что скажут, но хотелось бы по специальности.
— Спроси у Миранды, – посоветовал Артём. – Она работает на Арене инструктором, но времени уже не хватает. Может, заменишь её там?
— А что, отличная мысль! – просияла Мари. – Но это завтра. А сегодня, если можно, мне бы пару часиков полежать. Только не в тишине, ненавижу. У тебя будет время побыть рядом?
- - -
Вечер подкрался незаметно; Артём успел прогуляться, в компании Миранды и Мари, на Арену – и сам позанимался, и Мари нашёл место. Сразу видна подготовка: Мари «побила» всех, кого ей ни предложили в соперники – и проиграла, всухую, только старшему тренеру – тому самому.
— Силён, – сказала она только – на вид даже и не запыхалась. – Всё равно, что скалу колотить. А мне здесь нравится!
Пока Мари беседовала с новыми коллегами и получала задания на следующие дни, Миранда и Артём сидели под дубом Цезаря.
— Что-то с ней не в порядке, – заключила Миранда неожиданно – сидели молча, Артём даже удивился. Хотя по пути на Арену обе его спутницы, можно сказать, тараторили без умолку – он сам даже не всё успевал уловить, так быстро говорили. – Я про Мари. Похоже, у неё большая беда была, кроме сегодняшнего дня. Не буду спрашивать. Захочет, сама расскажет. Что-то вы опять невеселы. Думаете, где ещё на одну силы найти? – Миранда рассмеялась. – Спорим, не о том подумали? Держитесь, сэр Ортем. О, а вот и она!
— Что-то я спать расхотела, – Мари явно довольна. – Классное место. Пока доктор разрешает, буду здесь работать. И польза людям, и вам глаза пореже мозолить. Миранда, у Марины в студии я уже была, а твою посмотреть можно?
- - -
Мари взяла все альбомы, которых у Миранды за всё время её работы собралось десятка три, и удалилась в дальний конец студии – знакомиться. Миранда, жестом велев Артёму молчать и, по возможности, исчезнуть с глаз, поставила мольберт и принялась быстро набрасывать эскиз картины – Мари, сидящая на диване.
— Сэр Ортем, займите её минут на десять, – шепнула она. – Всё равно не люблю, когда смотрят. Сможете?
Артём кивнул, и присел рядом с Мари, принялся смотреть вместе с ней. По словам Миранды, в альбомы она кладёт то, что и другим показать не стыдно, и самой посмотреть и вспомнить приятно. Чего там только не было! И не сказать, что хозяйка студии вовсе не проводит всё время за мольбертом – когда только успевает! Артём вновь, на пару секунд, ощутил, как мало он сам успел оставить после себя – там, на Земле.
— Завидовать стыдно, – заметила Мари, разглядывая очередную картину. – Ну, я вот тоже не умею рисовать, но я ведь не завидую!
— Значит, потом мне будет стыдно, – Артём смотрел, и думал – почему не попросил альбомы раньше? Смотрел бы и смотрел! Глаз не оторвать! И всё это считается не очень интересным чудачеством? Хотя Миранда ведь упоминала о выставке.
Мари рассмеялась и ткнула его кулаком в бок.
— Прямо как я. Я вот, кроме как морды бить, ничему толком не научилась. Вот запретит мне доктор скользить, а потом ещё и на Арене работать – сама не знаю, чем займусь. Видимо, пол буду подметать и пыль стирать.
— Мы найдём тебе занятие интереснее, – возразила Миранда. – Не беспокойся. Вот он тебе и найдёт, если попросишь как следует.
— Что, правда?! – Мари, уже без притворства, схватила Артёма за руку. – Найдёшь? Правда?
— С твоей помощью. Если дурака валять не будешь. – Вот спасибо, Миранда, подумал Артём – без особой злости, впрочем.
— Замётано! Стой! – Мари вернула страницу, которую сама только что закрыла. – А это откуда?! Ты где это видела? – посмотрела она на Миранду. – Ты тоже там была?!
— Минутку, – Миранда набросила на мольберт покрывало – так, заметил Артём, чтобы оно не касалось того листа, что сейчас там стоит. – Что именно? Нет, это не видела, – улыбнулась она. – Это Чёрный Замок. У нас в приюте все дети хотели попасть туда. Наверное, все дети Айура мечтают. А что?
— Я была там, – Мари медленно отодвинула альбом прочь, не отводя от картины взгляда. – Я стояла на башне.
Ночь на картине. Силуэт разрушенного замка – тени мёртвых деревьев, чащей сомкнувшихся вокруг – стража, которая и после того, как пала, исполняет свой долг. На вершине разрушенной башни - силуэты людей, и полная Луна – видимо, на неё люди и смотрят.
— Мари, – Миранда взяла её за руку. Мари освободила руку и поднялась на ноги.
— Я много когда в своей жизни привирала, – медленно сказала она. – Но это правда. Если не веришь, нет проблем – закроем тему, и всё. Но если хотя бы раз кто-нибудь из вас над этим посмеётся, я уйду в тот же день, и плевать, что со мной потом будет.
Она уселась вновь, и прикрыла лицо ладонями. Миранда села на пол перед ней, и осторожно отвела ладони Мари от лица. По лицу Мари текли слёзы.
— Здесь никто над тобой не посмеётся, – тихо сказала Миранда. – Я написала то, что видела во сне. Я часто видела тот сон. Я думаю, в этой комнате все верят в то, что чудеса случаются. Извини, если расстроили.
— Нас было четверо, – Мари пододвинула альбом, не отводя взгляда от картины. – Я, и трое парней. Мы все видели этот сон, он с ума сводил. Может, мы поэтому и познакомились. А потом начали искать это место. Ну дурь, естественно, это же просто сон. Все дети такое ищут иногда. Но мы нашли.
- - -
…Пробиться ко входу в замок стоило огромного труда. По дороге становилось всё более жутко – причитания ветра, высохшие корявые деревья – словно намеренно цеплялись уродливыми многопалыми руками, хотели не впустить внутрь. А потом послышался вой.
На Айуре нет волков. В дикой природе нет хищников-млекопитающих, вообще нет животных крупнее бурундука. Но вой услышали все, и всем стало не по себе. Конечно, они взяли что положено – снаряжение, аптечку – все эти красные шприцы и прочее. Дикие земли – место, небезопасное не потому, что там может появиться нечисть – терминаторы её найдут и уничтожат за считанные минуты – а потому, что там легко заблудиться. Как ни смешно, появление нечисти рядом с людьми может даже спасти им жизнь: терминаторов не настолько много, чтобы следить за всей поверхностью планеты, а полетев туда, где датчики вызвали тревогу, робот-стражник и людей заметит.
В башне – вход туда через разрушенную дверь – стало ещё страшнее. Всем начали мерещиться голоса, они отговаривали, угрожали. Через пару шагов один из них сдался. Это был самый неуверенный из них, Клод.
— У ограды подождёт, – сказал самый смелый из парней – Жан. – Всё, вперёд! Мы знали, что будет страшно, идём!
…На вершину башни они вышли вдвоём. Жан и Мари. Остальные двое сбежали, сказали – за оградой подождут. Ужас как жутко было стоять! Мерещилось, что через стену заглядывают уродливые, обезображенные лица, что во дворе вокруг собрались человекообразные силуэты, что путь наружу отрезан. Но они стояли, взявшись за руки, и смотрели на Луну – как велела легенда. И минут через пять нараставший ужас внезапно отпустил.
— Я что-то разницы не чувствую, – сказала Мари шёпотом. Но она немного лукавила: стало легко и приятно, всё тело словно становилось невесомым. – Всё? Мы справились?
— Мы справились, – заверил Жан. – Слушай, вот был ужас! Идём, заодно остальных найдём, расскажем. Пусть они до башни не дотерпели, но всё равно ведь дошли! Будет, что рассказать!
Его понесло. То ли от пережитого страха, который отпустил, то ли от осознания, что они преодолели всё, о чём говорилось в легенде, он не мог замолкнуть, говорил и говорил. Когда вышли из дверей, Мари заехала ему кулаком в бок. Помогло.
— Слушай, где они? – удивился пришедший в себя Жан. – Клод! Мишель! Куда вы делись?
И тут снова накатило. В легенде и об этом говорилось: надо ещё и обратно уйти, желательно невредимыми. Но кого им бояться? Волков ведь на самом деле нет.
Но они были. И их оказалось много.
- - -
— Я видела, – Мари трясущимися руками поднесла к губам стакан с водой. Уже третий по счёту. Выронила – Миранда успела подхватить – и выругалась. – Я видела, как он бросился в сторону, и они за ним. А другие за мной. Волки из ветвей – но с глазами. И запах. Как будто там настоящие звери были, никогда тот запах не забуду.
Миранда посмотрела на Артёма. Мари проследила за её взглядом.
— Ты их тоже видел?! – Мари взяла его за руку. – Когда?
Артём рассказал свою историю – первые минуты на Айуре. Мари села на пол – как Миранда давеча, с размаху, Артём не сумел её удержать.
— Я одна тогда вернулась, – сказала Мари ровным голосом. – Сама не помню, как. Наверное, я тогда первый раз в жизни скользила. Всё вокруг мелькало, с жуткой скоростью. Я почти ничего не понимала, всё болело, они меня всю изгрызли, потом в больнице лежала чуть не месяц. Я просто очень захотела домой. И попала домой. На затылке, – указала Мари. – Посмотри, если хочешь. Там остались следы, такие круглые. Помню, что туда меня и кусали чаще всего.
Миранда села позади неё, и ладонью отвела волосы, всматриваясь. Кивнула и поднялась на ноги.
— Точно, есть следы. Но это не зубы – все следы круглые, и небольшие. Если не знать, можно и не увидеть.
— Покажи ей затылок, – попросила Мари, глядя на Артёма. – Пусть посмотрит!
Артём уселся на стул, и ощутил, как Миранда осторожно разводит волосы на затылке.
— Ортем, у вас то же самое, – по голосу судя, Миранда сама сейчас испугается. – Если бы у неё не видела, и внимания бы не обратила.
Она тоже уселась на пол, рядом с Мари, и та вцепилась в руку Миранды.
— Ты тоже видел замок, – заключила Мари. – Тебя они тоже грызли потом. Наверное, там было очень страшно, если всё забыл. Знаете, что самое страшное? Неделю парней искали. Я боялась рассказывать – можно было на следующий день проснуться в Бедламе, и уже оттуда не выйти. А через неделю их просто забыли, представляете?! Я одна и помнила. Я даже всё записала, потом, как только домой вернулась. Всё, что могла. Никто их не искал, никто потом не вспоминал, словно они мне приснились, – она прижала ладони к лицу, и расплакалась.
— Ортем, вы помните замок? – Миранда обняла Мари за плечи, и посмотрела Артёму в лицо.
— Ничего такого. Всё, что помнил, уже рассказал. Волков я точно запомнил. Запаха не помню, вроде не было, в остальном – она их так же описала.
— Хотела, дура, чудес – получила чудеса, – Мари вытерла слёзы, и снова попыталась выпить из стакана. Снова уронила. – Желания исполняются, будь они неладны. Но знаете, что? Если бы сейчас вот знала, чем всё тогда кончится – всё равно бы пошла.
- - -
— Спит, – сообщила Миранда, закрыв дверь в комнату Мари. – Доктор дал ей капли и сказал не трогать, медсестра посидит с ней до утра. Просил больше её не волновать, чтобы чего не вышло.
Миранда посмотрела в глаза Артёма.
— Марина и Лилия сегодня снова задержатся, – сообщила она. – Надо завтра будет помочь им, ей ведь тоже нельзя теперь переутомляться. Но не сегодня, – она взяла Артёма за руку. – Сегодня вы мой. Если одна останусь, утром мне тоже медсестра потребуется. Расскажете ещё раз, хорошо? Расскажите, как всё было. Может, тогда перестану бояться.
День 38. Пропавшие без вести [оглавление]
— Придётся будильник ставить, – вздохнула Миранда. – Восемь лет не пользовалась будильником. И всё равно понять не могу, что за следы у неё на шее, у вас обоих. Все слышали про этих волков – они кем угодно могут казаться, но всё равно это просто кусты. Даже брони не нужно, чтобы от них защититься. Один удар камнем – и всё.
Артём вспомнил, как сэр Джеймс бился с «волками». Что-то не похожи они были на слабых противников – с седла его сшибли почти сразу же, даже странно – ко многому уже привычный боец насмерть бился с настолько слабыми противниками?
— Мне они не показались слабыми.
— Терминаторы их разрушают с двух стадий, с первого же раза. Никто точно не знает, что они такое – но в них ни одной клетки-контроллера, это не нечисть. Говорят, в диких землях можно и другие странные вещи найти, не на всё хватает времени, чтобы исследовать. Насколько помню учебники, «волки» эти не могут жить вдали от леса – распадаются на груду ветвей.