Пролог
2010 год.
Блаженное солнечное тепло ласково согревало каждую клеточку, нежно касалось кожи и проникало глубоко внутрь. Ветер мягко перебирал волосы, щекоча щеки и нос. Еще чуть-чуть и я смогу услышать плеск волн, наперегонки бегущих на песчаный берег, почувствую соленый запах моря, увижу нереальную голубизну до самого горизонта.
Еще чуть-чуть...
На морском побережье я впервые побывала двенадцатилетним ребенком и потеряла голову от волшебства. До того лето я проводила исключительно на речке за городом. Не потому что семья не могла позволить себе такое расточительство, как поездку на море. Отнюдь. Просто папа плохо переносил жаркий климат и предпочитал отдыхать в родных широтах.
Нетрадиционные каникулы устроили дядя с тетей. Взяли в компаньонки двоюродной сестре Тамаре. Но лишь потому, что ее закадычная подруга сломала ногу. С гипсом по самые бедра на пляже, согласитесь, делать нечего. Компаньонка из меня вышла никудышная, я и раньше не слишком ладила с надутой родственницей. И если б мы не находились у черта на рогах, дядя непременно отправил бы меня домой, выражаясь его словами, "ценной бандеролью".
Но море я запомнила навсегда. А главное, ощущение, испытанное на том чистейшем простирающемся на многие километры пляже. Я вставала в метрах в двух от воды, раскидывала руки и закрывала глаза. Ноги утопали в теплом песке, а я слушала шелест воды, напевающей песню на сказочном языке, и до бесконечности впитывала бодрящую солнечную энергию. Это стало терапией на многие годы. Особенно, когда наступала холодная российская зима, леденящая кровь и заставляющая впадать в спячку. В солнечные морозные дни я вставала у окна спальни и, закрыв глаза, представляла море. И пускай ноги согревала обычная батарея, зато лицо и плечи гладили лучи самого настоящего солнца.
Вот и сегодня на пляже грелось лишь сознание. Бренное тело стояло на крыше серого девятиэтажного здания. Но, правда, тоже впитывало энергию небесного светила. Благо на дворе царствовала не ненавистная душе зима, а всё ещё лето. Я открыла глаза. Августовское солнце медленно ползло к закату, раскрашивая небо в багряный цвет. Я вдохнула запах вечернего города. В выходные, когда обитатели мегаполиса расползаются по дачам, шашлыкам и баням, даже городской воздух становится чище.
Я решила еще немного задержаться на крыше. После выхода из Потока всегда мерзну, поэтому заранее стоит прогреться как следует. Тем более, Павел Семенович вряд ли успел закончить с родителями Кирилла. Напуганные люди всегда задают миллион вопросов и желают получить развернутые ответы. С убедительными и успокаивающими доводами.
Но родители все равно согласятся. Как делали это все, кого брал в оборот наш шеф. Удалось же ему уговорить совет допустить меня к исследованиям (знали бы эти напыщенные индюки, чем я реально тут занимаюсь). А значит, уже сегодня ночью я начну работать с мальчиком. Это хорошо. Потому что за неимением спутника я не была в Потоке уже шесть дней. Уже почти неделю я не могла искать Алису.
Сейчас я совершенно не волновалась за Кирилла. А ведь еще не факт, что его Перепутья окажутся менее сложными и запутанными. Но мальчик "гулял" на поверхности, тогда как девочка почти не прощупывалась. Случай был беспрецедентный. Да, я не раз теряла спутников, я даже научилась с этим мириться. Но чтобы вообще не найти человека в Потоке, такого со мной за семь лет работы с Семенычем не случалось ни разу. С предыдущим спутником я предприняла уже восемь поисковых погружений, а результат так и остался нулевым.
Пора было возвращаться, но я все медлила, не замечая как мысли от потерянной Алисы плавно перетекли к моему собственному первому путешествию по Потоку. Я не понимала причины нахлынувших воспоминаний, и даже заподозрить не могла, как тесно переплетется то "приключение" и вся моя жизнь с поисками девочки.
Знакомство с Потоком приключилось тринадцать лет назад, когда я была обиженным на весь мир подростком, ненавидевшим собственное отражение. Очнулась я, уткнувшись лицом во что-то зеленое, прохладное, но довольно-таки мягкое. Над ухом звонко причитал немного окающий девичий голос:
- Батюшки, да что же это?! Оставь меня! Сгинь нечистая! Изыди!..
ЧАСТЬ I. ПРОЩАНИЕ С ДЕТСТВОМ
Глава 1. Пора вспоминать
1997 год.
Оригинальное, скажу я вам, пробуждение - просыпаешься, а перед носом мох! Симпатичный такой мох, вполне удобный, ничем не провинившийся. Бахрома, а не мох. Но не в городской же квартире!
Впрочем, кто сказал, что я дома? Место, где меня непостижимым образом угораздило пробудиться, было донельзя странным. Поле - не поле, болото - не болото. В общем перемежающаяся зелено-коричневыми лужами равнина, поросшая мхом и травой вроде осоки. Конца и края не разглядишь из-за повисшего блеклого, чуть рваного тумана. Неуклюже перевернувшись, я обнаружила и надрывающую горло девицу - лет на шесть-семь старше меня, истошно отправляющую в преисподнюю перемазанного сажей парня. Не знаю, чем уж он ей не угодил, по мне, вполне миролюбивая физиономия, только грязная не в меру и нос длинноват.
Парочка, надо сказать, подобралась весьма контрастная. Носатому парню на вид я бы дала не больше двадцати семи. Одет он был в плотные серые штаны, кожаную потертую куртку и армейские сапоги. Немного грузноват, на первый взгляд, простофиля. На девице - счастливой обладательнице осиной талии оказалось голубое платье ниже колен из легкой струящейся ткани и остроносые туфельки с ремешком. Русые волосы она собрала в симпатичный узел на макушке. Я даже на мгновение залюбовалась барышней (по-другому и язык назвать не повернется) - тоненькая, хрупкая, изящная.
Ошалело наблюдая, как девица смешно топает худенькими ножками и проклинает парня, я попыталась вспомнить, как исхитрилась оказаться в столь несуразной компании.
Последнее воспоминание, как на грех, оказалось не самым радужным - очередное, наверное, тысяча сто десятое по счету выяснение отношений с Бастиндой. Конечно же речь не о колдунье из сказки, которая портила жизнь Элли и ее друзьям. Весь остальной мир знает эту 44-летнюю даму, как Аллу Сергеевну Корнееву. Бастиндой ее зову лишь я и имею на то все основания. Может, Алла и не злая волшебница, но она - моя мачеха. А мачеху из принципа любить не положено!
Из-за чего же мы раскочегарились как два паровоза, грозящихся сорваться в пропасть, на этот раз? Наверное, из-за Вовочки или школы. Или бардака в моей комнате. Или из-за любой другой из пары сотен возможных причин. В большинстве случаев камнем преткновения становился Вовочка - сын Бастинды от первого брака, нескладный блондин в круглых очках и с задранным носом. Бастинда здорово кипятится, когда я зову ее отпрыска Вовочкой - из-за анекдотов про его тезку. Она-то считает его самым талантливым ребенком на свете, а всех остальных слишком тупыми, чтобы осознать Вовину гениальность. Ребенок, кстати, семнадцатилетняя дылда на две головы выше матери!
Точно! Начали мы с Вовочки. Я посмела сделать ему замечание за столом, пока он обсуждал с Аллой очередную глобальную тему: что-то вроде мира во всем мире при непосредственном участии самого Вовы. На самом деле, мне глубоко безразличны его рассуждения. Раздражает, что Вова одновременно произносит речи и жует!
- Александра Викторовна, - Бастинда всегда обращается ко мне по имени-отчеству, когда особенно мною недовольна. - Тебе не кажется, что дурно отзываться о старших - верх невоспитанности? - Алла обожает подчеркивать, что Вовочка старше. Пусть на одиннадцать месяцев, но старше. Она знает, как меня это злит.
Естественно, с моего языка слетела гадость, потом еще одна, и понеслось. Ссора разгорелась отменная. Особенно с подачи Вовочки, который, продолжая жевать, подсыпал "сухого хвороста" в бушующий костер скандала. Странно, но я не помню подробностей ссоры, только размах. Отчетливо в памяти запечатлелся лишь момент, как я вылетела из квартиры, едва не сорвав с петель дверь. А еще как бежала по лестнице и задыхалась от злости. А потом...
Боже праведный, а что было потом?! Провал. Настоящая черная дыра. Наверное, в этом месте следовало испугаться. Ведь склерозом я прежде не страдала и в незнакомых местах не просыпалась. Тем более, сбежав из дома ранним утром, должна же была помнить хоть что-то о последующих событиях вчерашнего дня! Или сегодняшнего? Из-за тумана и не поймешь, какое время суток на дворе. То бишь, на поле...
Впрочем, удариться в панику я не успела. Девице, наскучило гнать прочь носатого, и она переключилась на мою скромную персону, продолжающую лежать на траве.
- Ты кто? - она нахмурила бровки и уперла тонкие руки в худые бока.
- Саша, - дала я совершенно ничего не проясняющий ответ и, дабы общаться на равных, попробовала подняться. Сделать это с достоинством не получилось. Меня слегка занесло, левая лодыжка подвернулась, но я каким-то чудом устояла на ногах. Девицу неуклюжесть не смутила. Похоже, в отличие от перепачканного парня, меня она посчитала приемлемым собеседником.
- Варвара, - она протянула ладошку, оказавшуюся холодной, но на удивление крепкой.
Память о предыдущих событиях напрочь отшибло не только у меня. Варвара тоже недоумевала, почему, собираясь утром на репетицию (не поверите, она была балериной!), очутилась на незнакомом поле.
- Я отчетливо помню, как вышла на улицу, поздоровалась с тетей Томой и ее болонкой, - на распев перечисляла Варя. - Завернула за угол и... Нет, я точно доехала до театра! Я уверена, что разговаривала с Алексеем! - за совсем небольшой отрезок времени Варвара успела просветить нас, что Алексей - ее жених и самый лучший танцор на свете, который непременно обязан стать звездой мирового балета.
Пока моя новая знакомая пересказывала события утра и кое-какие личные подробности, с досады топая ножкой, чумазый парень стоял в сторонке, косился на нас и обиженно шмыгал носом.
- Я тоже помню только утро, - не выдержал он и попытался рассказать свою историю, пока Варя на мгновение закрыла рот. - Меня зовут Михаил, кстати, - на этом рассказ носатого прервался. Балерина кинула на парня испепеляющий взгляд, и тот демонстративно принялся разглядывать сапожищи.
Впрочем, скоро Варваре пришлось примириться с присутствием Михаила. Не могли же мы вечно торчать посреди поля неизвестно где, а действовать, удобнее сообща.
"Сообща" - это я, конечно, загнула. С недопониманием и нежеланием слушать друг друга, мы сталкивались на каждом шагу. Даже направление выбирали не меньше получаса.
- Идти нужно вперед, - раздраженно уверяла Варя. - Даже шаг назад - проявление слабости.
- Еще бы понять, где это "вперед", - ворчал Михаил, оглядываясь. Туман рассеиваться явно не собирался, и где именно заканчивалось поле, для нас, по-прежнему, оставалось загадкой.
- Вперед, это вперед! - уверенно изрекла Варя, показывая рукой прямо перед собой. - Я так решила, и хватит пререкаться!
- Нужно хорошенько все обдумать, - категорически не соглашался Михаил. - Может, следует идти "вперед" не от вас, а от меня или Александры!
У меня сложилось впечатление, что ему безразлично, в какую сторону отправляться. Возражал он исключительно в отместку за Варино пренебрежение.
- Может, монетку подкинем? - не выдержала я. - А что? Я часто так делаю.
Варвара смерила меня презрительно-сочувственным взглядом.
- Нужно учиться самостоятельно принимать решения, - назидательно высказала она и, не дав нам опомниться, зашагала вперед. В смысле "вперед" от себя...
Вероятно, Варя все-таки ошиблась в выборе направления, или же это покрытое туманом поле оказалось бесконечным, но мы брели уже больше часа, а конца пути не предвиделось. Картина вокруг не менялась - все та же однообразная нудная равнина. Я то и дело поглядывала на спутников, в надежде заметить хотя бы намек на усталость. Потому что мои забрызганные грязью ноги (обутые, кстати, в удобные кроссовки) уже отваливались. Но где там! Михаил шел, сурово хмуря брови, и даже не замечал хлюпанья коричневой жижи под сапожищами. Варвара по возможности обходила лужи, и, хоть основательно изгваздала туфельки, останавливаться тоже не собиралась. Только едва заметно морщилась - видимо, каблучки давали о себе знать.
Первым сдался Михаил, но обставил все так, что это дамам необходим отдых. Естественно, дамы не возражали. Я устало села на траву, совершенно не заботясь о чистоте джинсов, Варя плюхнулась рядом и, покусывая губу, стянула заляпанные глиной башмачки.
- Что же это за место? - раздраженно спросила она, растирая ступни.
- Может, чистилище? - не слишком уверенно предположил Михаил. Он успел улечься и закинуть руки за голову.
- Интересное предположение, - протянула я, ежась, ибо мне такой расклад не подходил категорически. Варваре, кажется, тоже. Она замерла, обхватив руками левую лодыжку.
- Это вполне логично, учитывая мое последнее воспоминание, - пояснил Михаил. - Я гнал на мотоцикле, чтобы набить морду одному мерзкому типу...
- Можно без "морд"? - раздраженно перебила Варя. - Что за грубость?
Михаил пожал плечами.
- Хорошо. Без "морд". Так вот, гнал я на мотоцикле и вдруг очнулся на этом треклятом поле. Может, я разбился насмерть? В рай меня бы точно не взяли. Потому что, если б я добрался до того, кого собирался бить, одной бы... - он запнулся, - физиономией не обошлось. Я бы всю душу из него вытряс и не раскаялся! - Михаил погрозил кулаком кому-то невидимому и добавил. - Вообще-то я раньше не верил во все эти бредни о рае и аде. Но куда-то же мы попали!
Я задумалась и, признаться, не на шутку струсила. В отличие от Михаила, я как раз верила и в рай, и в ад. В чистилище, пожалуй, тоже. Может, мое воображение и не рисовало чертей отплясывающих у раскаленных сковородок, где жарились грешники, но ад я считала местом не слишком симпатичным. При упоминании о преисподней, мне почему-то представлялся непроглядный мрак, сырость и затхлый запах, какой встречается в заброшенных полуразрушенных домах.
Я очень сильно не хотела в ад. Да и в принципе на загробную жизнь не подписывалась! Согласитесь, умирать в шестнадцать лет - глупость несусветная. Даже поцеловаться ни с кем не успела! Я вдруг четко представила собственные похороны. Траурную процессию, бредущую под моросящим дождем, хмурые лица, припухшие глаза. И себя с белым лицом, которое в обрамлении моей дикой огненной шевелюры, казалось трагикомичным. Ей-богу переборщившая с белилами печальная клоунесса!
Мне настолько не понравилась родившаяся в не совсем здоровой голове картина, что я рывком вскочила и со всей злости топнула ногой!
- Не хочу умирать, ясно?! - высказала я протест в небо, скрытое за туманом. Мне почему-то подумалось, что сверху за нами кто-то наблюдает. Возможно, он и не сочтет нужным реагировать на мои нечеловеческие вопли, но выразить негодование я была просто обязана.
- Дорогая, пожалуйста, не слушай этого идиота, - мягко посоветовала Варя, беря в руки башмачок. - Мы не умерли, и в ад не попадем, - она повернулась к Михаилу и прошипела. - Изверг! Напугал ребенка!
Но "ребенка" Варины слова не успокоили. На меня накатил такой всепоглощающий ужас, что я почти уверовала и в чертей, и в сковороды с грешниками.
- Немедленно выпустите меня отсюда! - заорала я и продолжила отчаянно топать, разбрызгивая грязь во все стороны. - Я хочу выйти!!!
Похоже, невидимый наблюдатель - если, конечно, он все-таки существовал - внял моей истерике. Откуда-то сверху грохнуло, словно из пушки, и вселенная вдруг в буквальном смысле сложилась, как веер, и мы со спутниками провалились в совершенно другую реальность, или, лучше сказать, другой слой. Мои ноги с размаху приземлились на ровный асфальт. Я покачнулась, но не упала.
- Силы небесные! - взвизгнула Варя, и принялась, как ужаленная, босиком крутиться на месте, размахивая одной туфлей, вторая грохнулась в метре от владелицы. Михаил, напротив, обратился к совсем другим силам, называя их непечатными словами. Ему повезло меньше всех, он переместился в горизонтальном положении и приложился об асфальт затылком. К счастью, не настолько сильно, чтобы лишиться чувств.