– Слушайте, мне это не нравится. – Катька приблизилась к окну, заглянула в ярко освещенную комнату. – Там играют детишки, все чинно и мирно, следовательно, это западня и в доме нас ждут крупные неприятности. Зачем туда идти? Давайте рванем в город. Посмотрим, как люди жили сто лет назад, чем занимались. Это же обалденное приключение! А Лизонька подождет.
– Не пытайся обмануть себя, Катерина. Только там, – Странник указал на дом, – за этой дверью находится единственный путь домой. Только оказавшись в доме, мы сможем преодолеть его злую волю, усмирить буйство темных сил. Иного пути нет.
Вдохновленные речами Странника сестренки первыми вошли в дом, за ними последовал Антон, а потом настала и моя очередь.
– Смелее, Мишка, – легонько подтолкнул меня Странник, и я с трепетом переступил порог дома.
* * *
– Лора! Антон! Саша!
Дом без следа поглотил вошедших под его кров, и, кроме меня, в прихожей не было ни души. Какое-то время я подождал Катьку и Странника, но они так и не появились. Похоже, таинственный Лорин приятель оказался прав и на этот раз каждому из нас предстояло действовать в одиночку. Я прошел в просторный холл, куда выходила ведущая на верхние этажи лестница и двери нескольких комнат.
– Эй, есть здесь кто-нибудь?!
Стоявшие в углу длинные, похожие на лакированный гроб часы, зашипели, а потом отсчитали один за другим восемь громких полнозвучных ударов.
– Тата, Лизонька, идите ко мне! – неожиданно прозвучал приятный женский голос.
– Иду, маменька! – мимо, едва не задев мое плечо, пробежала малышка с золотыми локонами и кукольным личиком.
Не замечая меня, Лизонька быстро поднялась на второй этаж. Вскоре из соседней с холлом комнаты вышла еще одна девочка – худенькая, черноволосая, с очень красивыми, запоминающимися глазами. Она также не обратила на меня внимания и отправилась наверх вслед за блондинкой, а я последовал за ними.
– Пора спать, малышка, – высокая женщина с бронзовыми волосами и удивительной красоты лицом нежно обнимала Лизоньку за плечи. – Завтра твои именины, и тебя ждут чудесные подарки. Ложись, мой ангел.
– Ах, маменька, я не хочу спать! Сделайте так, чтобы завтра пришло поскорее.
– Пока я не властна над временем, милая. Но очень скоро все изменится… – женщина отвела дочь к комнате, где теперь, спустя целый век, жили мы с Антоном, задержалась на пороге, погладила Лизоньку по голове. – Скоро ты станешь самой счастливой девочкой в целом мире.
– Маменька, вы самая-самая лучшая на свете!
Уложив Лизоньку в кровать, рыжеволосая колдунья направилась в противоположное крыло дома. Ее движения стали резкими, а в чуть раскосых изумрудных глазах появилось жесткое, сосредоточенное выражение. У предназначенной для колдовства комнаты ее поджидала Тата.
– Ради дочери я пойду на все. Я подарю ей целый мир, избавлю от болезней и разочарований. Она не узнает, что такое зло и смерть. Идем, дорогая, ты поможешь мне в этом деле.
Колдунья и ее помощница вошли в комнату, а я тихонечко проскользнул следом. Впрочем, предосторожности были напрасными – на меня по-прежнему никто не обращал внимания. Помещение, где совсем недавно находился проход в нашу реальность, преобразилось. Дверь в чулан исчезла, белые занавеси на стенах сменились полотнищами из черного бархата, но самым невероятным сюрпризом оказался находившийся посреди комнаты глубокий колодец. Этот выложенный гранитными плитами круглый водоем очень странно смотрелся в жилом доме. Я заглянул в колодец и едва удержался на ногах – черная неспокойная вода притягивала, звала в свои смертельные объятия. Там, в глубинах этого холодного водоема, скрывалось Нечто – безжалостное, ненавидевшее жизнь, пугающее, но в то же время такое манящее и завораживающее…
– Приступим, и да помогут нам силы тьмы!
Облаченная в балахон колдунья начала нараспев читать заклинания, кругами обходя неподвижно стоявшую Тату. Глаза девочки были открыты, но их бессмысленное выражение делало ее похожей на восковой манекен.
– Подойди к колодцу, стань на его край.
Тата покорно исполняла все приказы рыжеволосой ведьмы, а та упорно и неутомимо продолжала плести сеть страшного заклинания. Тлели на огне дурманящие благовония, мелодичный голос твердил непонятные слова, и постепенно мне стало казаться, что я вижу сумбурный пестрый сон без начала и конца. Вода в колодце поднималась все выше, пенилась, клокотала, над ней плавал слой густого зеленоватого тумана, а Тата равнодушно смотрела на опутавшие ее ноги полупрозрачные щупальца…
– Черный источник, прими невинную жертву, поглоти ее тело и душу! Дай мне силу! Дай мне свою великую, несокрушимую силу! – рыжие волосы ведьмы рассыпались по плечам, в глазах горело безумие. – Дай силу! Дай силу!
Я понимал, что не в состоянии прервать страшный обряд, и все же не мог вот так просто стоять и смотреть.
– Прекрати! Не делайте этого! Всем будет только хуже! Остановитесь! – но меня не слушали, а скорее всего просто не видели.
Ритуал приближался к завершению, по комнате ползало множество смертоносных щупалец, а черная вода бурлила у самых ступней Таты.
– Мама! – в комнату вошла державшая на руках большую куклу Лизонька. Девочка зевнула, протерла заспанные глаза. – Маменька, что вы делаете?
Слепленное из тумана щупальце метнулось на звук голоса, ударило по лицу Лизонькину куклу. Девочка выронила игрушку, а потом истошно завизжала – потерявшая глаза фарфоровая кукла оскалилась в омерзительной ухмылке. Привлеченные шумом струи тумана набросились на несчастную девочку, опутали ее с ног до головы, потянули к краю колодца.
– Маменька! Маменька!
– Не та! Не та! – кричала рыжеволосая ведьма, пытаясь оторвать щупальца тумана от тела дочери. – Не та!
Ее усилия были бесплодны. Колодец бурлил, пенился, выпуская все новые щупальца, и вскоре они начали опутывать саму ведьму.
– Именем Гекаты заклинаю – да разрушатся злые чары, да сгинут, – голос женщины слабел, но она все еще пыталась бороться, протягивая руки к тонувшей в черной клокочущей воде Лизоньке.
Внезапно наполнявшая колодец жидкость стала густой и вязкой, покрылась огромными пузырями, а потом в один миг поглотила саму ведьму, вместе с так и не успевшей понять, что же произошло, Лизонькой. Страшный туман исчез, захохотала и умолкла ослепленная кукла, а неподвижно стоявшая на краю колодца Тата испуганно вскрикнула и без чувств упала на пол. Вдали послышался бой часов. Когда стих последний, двенадцатый удар, предметы в комнате стали расплывчатыми, покрылись рябью, и в этом мареве бесследно растворились страшный колодец, черные занавеси на стенах, а комната обрела привычный вид. Время замкнулось, побежало по кругу, и Лизонькин день начался вновь…
– Добро пожаловать в наш мир, – рассмеялась стоявшая рядом со мной рыжеволосая ведьма. – Моя дочь выбрала тебя, и теперь ты останешься с нами. Мы – одна семья. Не правда ли, Таточка?
Появившаяся из пустоты Тата переживала невероятные превращения – она росла, хорошела на глазах, из девочки превращалась в молодую девушку, во взрослую женщину, старела, обретая черты старухи-затворницы, а потом вновь становилась маленькой девочкой.
– Она не убежала от меня, – продолжала рассуждать рыжеволосая. – Почти век минул, а скромница Тата наконец-то попалась! Ее душе не вырваться отсюда. И ты, малыш, не скроешься от нас.
От многоголосого хохота закладывало уши, вокруг мелькали уродливые, нечеловеческие лица, и я, не выдержав этого кошмара, опрометью бросился из комнаты.
– Попался! Попался! Попался! – несся вслед зловещий смех ведьмы.
Лужи под ногами, светящаяся плесень на стенах, озарявшая слабым мертвенным светом бесконечные лабиринты дома, чуть приоткрытые двери, за которыми таился кошмар… Я шел вперед, не зная, куда направляюсь и что ждет меня в соседней комнате.
– Помогите…
Голос показался знакомым. Немного помедлив, я пошел на зов. Посреди небольшой комнатушки в деревянном полу тонул человек. Он примерно по пояс погрузился в твердые на вид доски.
– Осторожно, Мишка, тут трясина.
– Вовка? – я невольно попятился, испуганный этой встречей. – Ты же умер?
– Я жив, как видишь. Дом захватил меня в плен и держит.
– Но из пруда выловили твое мертвое тело.
– Я ничего не знаю, лучше помоги мне выбраться отсюда.
Он протянул руку и от этого движения еще глубже увяз в полу. Я медлил. Скорее всего Вовка уже не принадлежал себе, влившись в Душу дома, но все же еще оставалась крошечная надежда на то, что он жив.
– Помоги же! – настойчиво повторил Вовка.
Ухватившись за дверной косяк, я, не заступая через порог, подался вперед и протянул руку. Холодные пальцы намертво впились в ладонь, а потом последовал страшной силы рывок, и, описав в воздухе дугу, я приземлился в центре комнаты. Пол под моей тяжестью прогнулся и начал постепенно затягивать ноги.
– Желаю приятно провести время, – Вовка парил в воздухе, сверху вниз глядя на меня. – Помоги ближнему, и он тебя утопит.
– За что, Вовка?
– Тебе следовало думать о спасении собственной шкуры, а не проявлять чудеса благородства. Теперь получай по заслугам, герой.
Он растворился в воздухе, а я почувствовал, как мое тело все глубже опускается в вязкую трясину.
– Вы не поможете мне, Мишенька? – змея с головой Лизоньки свесилась с потолка, посмотрела в глаза. – Признайте очевидное – люди платят за добро злом. Ну а коль скоро это так, надо думать только о себе и быть безжалостным к тому, кто встает на пути. Не так ли? Если вы согласитесь с моими словами, Миша, я помогу вам выбраться. Иначе вы умрете с чистой совестью.
Слова Лизоньки зародили во мне сомнения. Похоже, она в самом деле была права: сколько раз я видел, как люди отвечали на протянутую руку ударом в спину. Признаюсь, мне хотелось согласиться с Душой дома, признать ее правоту, и только малопонятные рассуждения Странника о торжестве добра удерживали от этого поступка. Слишком часто оказывался прав наш необычный знакомый, слишком часто сбывались его предсказания, и потому я, почти не веря собственным словам, насколько мог твердо, произнес:
– Ты живешь в мире зла, где все искажено и порочно, твои слова – ложь. На самом деле люди должны делать добро и помогать друг другу, иначе весь мир уподобится этому дому.
– Неверный ответ, Мишенька, – змея подмигнула и, грациозно выгнув серебристое тело, поднялась к потолку. – Незабудку голубую ангел с неба уронил…
Она исчезла, оставив меня медленно тонуть в замаскированной под деревянный пол трясине. Помощи ждать было неоткуда. Когда над поверхностью пола осталась только голова, я зажмурился, приготовившись проститься с жизнью…
Черная бездна засасывала все глубже и глубже. Я больно стукался о невидимые в темноте балки, но потом все же сумел уцепиться за одну из деревянных перекладин и даже усесться на нее верхом.
– Пришел в гости к бабушке? – проскрежетал над ухом старческий голос. – Приглядись получше, посмотри, что тебя ждет.
Темнота вокруг не была полной – из глубин бездонной ямы поднимались тусклые лучи сероватого света. Светящаяся волна медленно ползла наверх, и вот я уже сумел рассмотреть свою соседку – беспечно болтавшую ногами над бездной старуху-затворницу.
– Дряблая кожа, спина крючком и фальшивые зубы в стакане… – грустно проговорила постаревшая Тата. – А ведь ты видел меня молодой. Я была хороша, не правда ли? Время безжалостно. Посмотри вниз, малыш, тебя ждет незабываемое зрелище.
Я послушно опустил голову и тут же пожалел, что сделал это. Залитая светом пропасть кишела ожившими мумиями. Они запрокидывали головы, щелкали зубами и тянули ко мне костлявые руки с безобразными ногтями.
– Здесь все. Яма доходит до центра Земли, и теперь ты видишь, чем наполнена эта планета. Здесь все, кто жил когда-либо под солнцем, мечтал, любил и на что-то надеялся. Твое место тоже здесь…
Мертвецы медленно поднимались из бездны, и хотя они были далеко внизу, я невольно поджал ноги, не в силах преодолеть ужас и омерзение.
– А можно жить вечно, на зная старости и болезней. Мы будем играть на поляне, качаться на качелях, запускать воздушного змея. Мы все – я, Лизонька, Саша и ты. Вечное детство, вечная радость, – помолодевшая, вновь превратившаяся в девочку Тата протянула руку, приглашая идти за собой. – Посмотри, там, наверху – голубое небо и золотое солнце. Там нас ждет вечное счастье.
Последнее время смертельные опасности поджидали нас на каждом шагу, но, по правде говоря, я не задумывался о том, что ждет человека за гранью жизни. Непроходящая ледяная тоска сжала сердце. Омерзительные скелеты внизу, бесконечно далекое сияющее небо над головой – выбор казался очевидным, и все же…
– То, что ты обещаешь мне, Тата, по-настоящему здорово, но это не по мне, – заговорил я, глядя в лицо невероятно, неестественно красивой девчонки. – Душа дома хочет зла, все, что она делает, несет только зло.
– Не пытайся казаться лучше, чем ты есть на самом деле. Когда смерть посмотрит тебе в лицо, ты еще пожалеешь о своем отказе!
Тата резко толкнула меня в грудь, я сорвался с балки, в последний момент успев ухватиться за нее руками. Жгучая боль пронзила пальцы, над головой раздалось утробное рычание. Я поднял глаза – Тата исчезла, а вместо нее по балке прогуливалась пушистая черно-белая кошка. Вот она выгнула спину, подошла ближе и вновь ударила по моей руке когтистой лапой.
– Брысь! Пошла вон!
Но Алиса и не думала уходить. В ее глазах горела дикая, необузданная ярость, а от шерсти сыпались искры. Липкие от крови пальцы ослабели, атаки Алисы становились все яростней, и вот, сорвавшись с балки, я кувырком полетел в заполненную мертвецами яму.
* * *
Болело все – разодранные кошкой руки, пострадавшая от удара о землю спина, разбитые колени. Мертвецы исчезли, и это радовало, хотя, признаюсь, в таком положении поводов для оптимизма было маловато. Кажется, меня занесло в огромную, окутанную непроглядным мраком пещеру. Я поднялся, пошел вперед, наугад выбрав направление. Вскоре мои глаза различили узкую полосу золотого солнечного света. Я рванул вперед, к выходу из пещеры, но едва не заплакал от разочарования – золотое, напоминавшее солнечный свет сияние испускали бескрайние залежи самоцветов и золотых монет.
– Нравится? – огромный червь с омерзительной мордой и злобными человеческими глазами выполз из груды рубинов, щелкнул многозубыми челюстями. – Хочешь, я отдам тебе все это?
– Зачем? Я не желаю гнить среди этих побрякушек.
– Забери богатство с собой. Деньги исполняют желания, и весь мир окажется у твоих ног… – рокотал над ухом омерзительный басок червя. – За деньги можно купить все и всех. Собственные самолеты, яхты, путешествия в любой уголок земли…
– Вы зря стараетесь, – я отбросил носком валявшуюся под ногами царскую корону. – За последнее время мне обещали много благ и чудес, но, даже если вы не солжете и сделаете все, о чем говорили, ничего хорошего из этого не получится. Источник вашего могущества – зло, а оно еще никого не делало счастливым.
– Ты сообразительный мальчик! – червь расхохотался, оскалив свои ужасные многозубые челюсти. – Однако отречение от зла вовсе не означает победы над ним. Ты правильный и хороший, а я сильный и голодный, как ты думаешь, кто победит в нашем споре?
Червь смеялся, говорил какие-то гадости и медленно, кругами приближался ко мне. Из его пасти капала слюна, глаза горели голодным огнем. Бегство или сопротивление были невозможны, я понимал, что погиб, и все же не хотел сдаваться без боя. Рука потянулась к карману, где лежал перочинный нож, но вместо этого нелепого, смешного, единственно доступного мне оружия я нащупал маленький круглый предмет. В душе всколыхнулась надежда.
– Получается, на свете все можно купить за деньги? – уточнил я.
– Да. Абсолютно все.
– Следовательно, я мог бы выкупить свою жизнь и свободу?
– Конечно! – Червь расхохотался, сотрясаясь всем своим длинным упругим телом. – Если заплатишь нужную сумму.