Единственный мастер-Хранящий укрепил стены. Моральный дух воинов успел восстановиться, большая часть раненых встала в строй. Готовы были выдвинуться хоть сегодня, но начальство согласовывала планы с другими корпусами. Вроде как наметили на послезавтра, как вдруг…
Кочевники налетели с веселым гиканьем. Закружились вокруг лагеря и стали бросать стрелы через невысокую стену — в кого боги направят. Или их треклятые предки. Сил одних дежурных магов на защиту всего лагеря не хватило и первый залп достиг кое-каких целей — ранив бездоспешных воинов в шатрах. Подключились другие маги, усилили щит, но следующие стрелы полетели со Знаками и снова кого-то задело. Пришлось еще укреплять структуры и только тогда стрелы стали бессильно скользить по «щиту».
По всадникам, конечно, стреляли. Но их дарковы тирские луки били дальше, а стрелы защитников доставили противника только на излете. Варвары четко держали дистанцию. Командующий корпусом, справедливо опасаясь засады, запретил ретивым кавалеристам «разогнать наглецов».
— Их всего восемь сотен, — убеждали они, — нас семь. Порвем на ремни и скакунов добудем! У нас две сотни товарищей — пешие!
Вместо этого, командир приказал ударить по кочевникам Силой. «Ледяные копья», «огненные шары» и «воздушные кулаки» собрали жатву. Жаль, небогатую — ловкие оказались и Знаки имели неплохие. Зато магия заставила наглых варваров рассыпаться… открыв в степи лагерь противника. Щиты, сверкающие мощными Знаками, стояли один к одному и один над другим, скрывая точное количество войска. На опытный взгляд командующего — тысячи две, построенные одной фалангой.
Магическая дуэль затянулась. Вскоре выяснилось, что склонных к Силе у кочевников значительно меньше и они вполне ожидаемо метили в одно место, стараясь пробить брешь в стене. Но главный маг корпуса заверил — не выйдет. «Они быстрее перегорят и тогда мы всех разметаем. Возьмем тепленькими». Командующий не стал в очередной раз напоминать о промашке в порту. Поверил и скомандовал готовиться к атаке. Время подтвердило слова начальника над склонными к Силе: интенсивность обстрела падала, огромная фаланга заволновалась и стала медленно отступать, пропуская все больше и о больше структур галатинцев.
«Уходят!», — азартно подумал командующий и объявил «готовность», одновременно подозвав связного-Пронзающего. К сожаленью, в других корпусах в это время «в потоках Силы», как объяснял маг, в очередной раз никого не оказалось. Не по расписанию, дарки их, этих Пронзающих раздери!
Вдруг к командующему подлетел гонец:
— Со стороны города шаманы! Две сотни!
— Дарки! Всех Говорящих туда, усилить щиты со стороны Далора! — часть магов, которые «по совместительству» владели и этим свойством, снялась с обстрела уже полуразрушенной отступающей фаланги и побежала в противоположный конец лагеря.
«Хитрые варвары, заработали передышку, — досадно подумал опытный командующий, повоевавший в свое время на настоящих варварских землях, — но ничего, наши шансы выше. Пусть подтягивают резервы. Маги — вот в чем мое преимущество…». «Готовность» не отменилась, а только растянулась. Плохо держать воинов в постоянном напряжении, можно «перегореть», но ничего не поделаешь. «Дарковы варвары!», — в очередной раз ругнулся командир.
В победе собственных Говорящих нисколько не сомневался. Не раз они доказывали свое превосходство над «тупыми» Духами Предков: их структуры легко отправляли тех обратно в «Мир Ушедших»[23] — дурацкий аналог чертогов Богов.
Шаманы, отгородившись общим «щитом» из Силы Предков, кстати, хорошей защитной структурой, если её так можно назвать (шаманы не «структурировали» Силу, они просили Предков), сидели на пустыре плотной кучкой. Рядом с каждым стоял посох, по которому ловко бегали пальцы. Две сотни Духов воплотились одновременно и, воя страшными голосами, понеслись на мини-крепость, грозя крушить, ломать, убивать и… завязли в защите. Завывая еще сильнее, принялись рвать белую пленку (щит из Силы Эола, творение Ревущих), а в это время, высунувшись за «щит», их «обстреливали» Говорящие — другие Ревущие, легко развоплощая. Волею Богов именно склонные к Силе Эола чаще других совмещали в себе способность к «говорению». Впрочем, некоторым Духам удавалось прорываться и тогда воинов не спасали любые Знаки — один, второй, третий падали изломанными куклами. Этих призраков Говорящие «отлавливали» с особой злостью, на что тем самым Духам Предков было глубоко плевать. В смысле на злость, а не на развоплощение. Наконец, шаманы, почувствовав приближение отката, приступили к планомерному отступлению. Уставшие Говорящие, тоже балансировавшие на грани, вздохнули с облегчением. Потерь всего несколько десятков воинов — отличная работа! Как вдруг…
Небо над лагерем затмили Призраки. И было их тысячи. С диким зловещим хохотом упали они на защитников. И обуял всех ужас.
Маги забыли о других противниках, забыли о прочих защитах. Они ставили ментальные щиты. Те, кто умел. Пытались оградить многих, но постепенно ограничились индивидуальными — Силы, потрепанные сражением, уходили, каналы буквально физически жгло. Говорящие самоотверженно «расстреливали» Призраков, развоплощавшихся не так легко, как Духи Предков, но вскоре и они повалились в откатах.
Вдруг один воин, потом другой, дико захохотав, вскакивал и бросался рубить своих товарищей, не оказывающих никакого сопротивления. Остальные сидели, скрючившись, и зажимали уши, словно это могло прогнать дикий, парализующий страх.
Быть бы им всем убитыми своими же, как опять-таки вдруг, без видимых причин Призраки стали исчезать. За каких-то полстатера пропали все, оставив после себя сущий бардак. Сбитые шатры, разбросанные щиты и мечи, поломанные луки, взволновано гудящие единороги и сидящие на корточках воины. Треть галатинцев валялись порубленными, а часть из них лежали мертвыми без видимых повреждений. Никто не обратил внимания на выбитые ворота и ворвавшихся в лагерь всадников. Только с десяток наиболее сильных магов — высоких мастеров и одного бакалавра, вяло поднялись и, отцепив от поясов мечи, бросили их на землю. Оружие для них больше ритуальное, чем действительно боевое. За исключением воинов-магов, конечно.
Сражение закончилось в первую вечернюю четверть. День пролетел незаметно, хотя казалось, что бой не кончится никогда. В половине второй вечерней четверти состоялся назначенный сеанс связи между ставкой Рахмангула и штабом Руса. В ставке обрадовались победе и сообщили, что в лагерях месхитинцев и гроппонтцев замечено странное шевеление, похожее на подготовку к походу. Рахмангул разрешил переночевать, но с утра «лететь быстрее ветра», о месте встрече договориться в начале первой утренней четверти. Пленных оставить на попечение местных властей (жители потянулись в город буквально через статер после победы: как узнали — неизвестно). Воинов покараулят на огороженном рынке, офицеров и магов — в темницу. Антимагические кандалы Рус предусмотрительно распорядился взять с собой.
А всего командующий выделил зятю три тысячи сабель, из которых тысяча — пехота, то бишь мечи, и разрешил взять лишь полста магов плюс всех учеников (шесть десятков) и шаманов. Они и разбили двадцати пяти сотенный корпус галатинцев.
Тирские Пронзающие легко поняли объяснение Отига, слились с Силой и… остались недовольны: «Через астрал говорить было легче. Силы меньше уходило и не выталкивало. И в любое время можно было вызвать, достучаться, а тут… надо заранее определять время. Неудобно», — но хоть так, чем пользоваться гонцами да голубями. Любопытно, почему Пиренгул ничего не рассказал магам и откуда сам узнал о «слиянии», он ведь тоже только мастер? Рус терялся в догадках, еще раз убедившись в скрытности тестя сравнимой, разве что с ним самим.
Завтра в поход. Что ж, воинам не привыкать, а пока… победители праздновали в большом роскошном шатре командующего галатинским корпусом в центре их мини-крепости. Без излишеств, конечно: ночью надо поспать, восстановить силы.
— За тебя, Рус! — Леон поднял кубок. Встали и подняли вино Отиг, Рустам, Портурий, тройка диверсантов-месхитинцев, старый шаман Барангул и еще десяток высших офицеров тирских полков. Простым воинам по чарке налили, накормили и спать уложили.
Рус тоже выпил стоя и сказал:
— Спасибо, соратники, но каждый воин достоин упоминания! Леон, ты рассказал о штурме с двойным отвлечением, а без Барангула и остальных шаманов, нас не услышали бы Великие Шаманы и не пришли бы к нам со своего плато, — Избранный Предками — так иногда называли шаманов — в ответ важно кивнул.
Он был уверен, что это именно их призыв дошел до Великих. Рус — молодой Хранящий и Говорящий, что неудивительно для этруска (он слышал об этом племени вскользь и путал «говорение» с Призывом), только подсказал каждому шаману пожертвовать немного крови, которая содержала толику Силы Предков. И они были услышаны! Рус вычитал подобный способ в богатой библиотеке всезнаек — Хранящих. Тогда Барангул даже поспорил с ним. Этруск его убедил и приказал призвать Великих в самом конце, по его знаку. И снова старый шаман рассмеялся, мол, надо с самого начала просить Великих и тогда тирской крови не прольется совсем. Нет, опять он оказался правым: вне своего Плато Великие Шаманы не так сильны. К тому же развоплощаются Говорящими и не могут долго оставаться вне облюбованного ими места с печатью Первых Великих.
«Этого зятя Пиренгула ждет великая судьба, — глубокомысленно заключил старый шаман, — как точно все расставил! Жаль, что не тиренец по крови, хотя… не надо нам нового «Великого Похода». А вот в новые земли я бы с ним пошел…», — пятно звало даже старых кочевников.
— А доблестные воины, стоявшие в большой фаланге, изображающей наш лагерь? Много полегли… — Рус скорбно склонил голову, — но не зря! — гордо взметнул ввысь кубок, — все показали чудеса храбрости! За павших! Пусть веселятся в чертогах Богов или в долинах Предков — каждому по вере.
Выпили и за это. Один полковник прошептал другому:
— Не так уж много и погибло, всего пара сотен. А какая доблесть — постоять за щитами? Раздул подвиг, выслуживается.
— Вечно тебе крови мало, — отмахнулся его товарищ, — зато считай половину галатинского корпуса в плен взяли. Со всеми магами и командующим. Чем плохо?
Ворчливый полковник поморщился:
— А кому выкуп за них достанется? Ни мне, ни тебе, а князю и я уверен, ему. — И осторожно, чтобы другие не заметили, кивнул в сторону Руса.
Собеседник, полковник одного из шести тирских пехотных полков не поддержал кавалериста, промолчал, неопределенно пожав плечами. Он давно служил князьям. Сначала Асману, теперь Пиренгулу. Жалованье получал, «трофейные» премии, почет и уважение. Пленные — дело князя. Пехотинец привык, а вот кавалерист — бывший вождь мелкого рода еще не понял службу. Ничего, вольница выйдет. Жаль, дрянной характер останется.
Глава 9
Корпуса коалиции вышли ночью, когда Рус в далеком Далоре спал без задних ног. Скорым маршем двинулись на соединение друг с другом к городку Баламбор. Им, как они и рассчитывали, удалось добыть множество подвод с борками. Теперь и припасы везли и поочередно присаживали уставших пехотинцев. Рахмангул приказал своей разведке только сопровождать продвижение, а «вольным» кочевникам разрешил трепать колонны как им вздумается. Не особо у них это получалось, но спокойствия захватчикам не добавляли.
Войско Руса Рахмангул направил прямо к месту соединения вражеских корпусов, решив дать генеральное сражение. Приказал прибыть туда и ждать подхода неприятеля. Это дней пять — шесть. Приступить к подготовке оборонительных позиций.
К сожалению, через Пронзающих особо не поговоришь. Им приходилось «возвращаться», передавать слова собеседника, выслушивать речь «со своей стороны», сливаться с Силой, передавать сообщение, ждать ответа и опять возвращаться. Так несколько раз. Испорченный телефон! Мастера-Пронзающие выматывались донельзя, а толку — чуть.
На привалах Рус матерился, обзывал шурина последними словами, самыми мягким из которых были «ишачий сын». Леон, не понимая и половину ругательств, в конце концов не выдержал:
— Замолчи, Русчик! — надо отметить, что Рус костерил командующего только в обществе «своих»: Леона и бывших рекрутов-месхитинцев. — Его можно понять! Он, считай, всю пехоту нам отдал, половину магов, пол кавалерии. Кем бы он их «разбивал по частям, на марше», — неумело передразнил друга.
— Стратег хренов, — по инерции продолжил Рус и уточнил, — не ты, Рахмангул. Такой план поломал!
— Ну да, ты все уши им истоптал: общими силами перекрыть движение одного, ближайшего к нам корпуса. Быстренько их разбить и броситься вдогонку за вторым. А где гарантия, что мы не увязнем? Тогда второй корпус успеет ударить нам в тыл или бросит его и пойдет на беззащитный Эолгул. Сам же говорил, что Великие Шаманы смогут еще раз выйти не раньше, чем через месяц.
— Да у нас и без них есть чем удивить!
— Нисколько не сомневаюсь! Но Рахмангул в том не уверен. Я его прекрасно понимаю. Генеральное сражение на заранее занятых, подготовленных нами позициях. Силы примерно равны, у нас даже преимущество в кавалерии. У них, конечно, маги, но тут Рахмангул, окрыленный твоей победой, надеется на тебя и Отига. Только бы они не отказались от своих планов! Всё логично, как ты любишь выражаться.
— Не откажутся, — уверенно сказал «триумфатор Далора», — и командующий, и главный маг подтвердили слова Вольмара. В сборных армиях редко отступают от согласованных планов…
— Мои слова, — серьезно сказал Леон, — молодец, Русчик, запомнил. Хвалю.
— Леончик! Ты никак пошутил? — делано-удивленно произнес Рус, на мгновенье замешкавшись от резкой смены темы. Не умел старый друг шутить. Только в экстремальных ситуациях мог высказать что-нибудь остроумное.
— А что, получилось? — переспросил ученик Хранящих. Это уже совсем в еврейском духе. Ой, здесь говорили в «кушинарском». Многие не ведали о том народе, но слово в обиходе активно использовали.
Пиренгуловский зять, а за ним и сам Леон расхохотались. Рус унял раздражение. Друг сделал свое дело — разложил мысли Рахмангула по полочкам. Только об одном он не подозревал, о нежелании княжеского сына встречаться со своим зятем. Это тоже сыграло роль в перемене планов и Рус думал об этой причине, как об основной. Потому и бесился. Ошибался. Не до такой степени Рахмангул его боялся, чтобы совсем потерять голову.
Стояла теплая летняя ночь. Небо заволокла невесомая дымка, суля на завтра безветренный день. Эол, уставший за последние декады, отдыхал, набираясь сил. Безмятежно спали и двое друзей. Теплые блики огня, смешавшись с холодным блеском ночного светила, играли на лицах обоих, проявляя замысловатую смесь спокойствия и тревоги…
Городок Баламбор, был по сути большим поселением оседлых кочевников-хлебопашцев. Десяток добротных каменных одно-двух этажных домов с большими садами и хозяйственными пристройками, перемежался с массой бедных глинобитных сооружений. Была центральная храмовая площадь, вокруг которой расположились четыре маленьких храма: Эола, Геи, Гидроса и Лоос. Последний — запущенный, с трухлявым деревцем, торчащим из открытой крыши бывшего алтаря. На травяных обочинах узких улочек паслись гуси, из-за заборов доносился собачий лай, слышалось блеяние коз и другой непонятной скотины растревоженной проходом тирских войск.
Армия Руса пришла, согласно договоренности со ставкой, на день раньше армии Рахмангула. Пока воины ставили загородный лагерь, Рус, Леон, Отиг, командир кавалерийского корпуса полковник Кортагул и командующий пехотными частями полковник Акбур выехали на рекогносцировку. Закончили перед самым закатом, определившись с основными позициями. Но окончательное решение, конечно же, за Рахмангулом.
На въезде в поселок высшее воинское начальство поджидала пятерка наиболее уважаемых, и соответственно состоятельных жителей во главе с градоначальником, городским головой Гафулом — пухлым степенным мужчиной. Среди тиренцев — жилистых и худощавый, такие люди встречались редко.