Он хотел, чтобы у него тоже был парабатай. Он хотел этого очень сильно.
Парабатаи были лучшими друзьями, и дружба их могла быть очень долгой. Они всегда были уверены друг в друге и никогда бы не отвернулись друг от друга. Джеймсу казалось, что быть парабатаями с кем-то – это ключ ко всему, важнейший первый шаг к жизни, где он был бы также счастлив, как и его отец; где он был бы таким же великолепным Сумеречным охотником, как и его отец; где он мог бы найти такую же большую любовь, как нашёл его отец.
Не то, чтобы он мечтал о какой-то определённой девушке. Он пытался подавить любые мысли о Грейс - тайной девушке, которая нуждалась в спасении.
Он хотел найти парабатая, и это делало его пребывание в Академии в тысячу раз страшнее. Сейчас, рядом с отцом, он был в порядке, но совсем скоро они достигнут долины, в которой располагалась Академия.
Академия Сумеречных охотников представляла собой величественное серое здание, которое сияло среди окружающих деревьев словно жемчужина. Она напоминала Джеймсу готические здания из таких книг, как «Тайны Удольфо» и «Замок Отранто».
В лицевой части здания располагалось огромное витражное окно, сияющее разными цветами. На нём был изображён ангел с мечом в руке.
Этот ангел смотрел вниз на внутренний двор, переполненный студентами, которые болтали и смеялись, готовые стать лучшими Сумеречными охотниками, какими только смогут. Если уж Джеймс и здесь не сможет найти друга, то не найдёт его нигде.
***
Дядя Габриэль был уже возле Академии. Его лицо приобрело тревожный красноватый оттенок. Он восклицал что-то о вороватых Эрондейлах.
Отец повернулся к декану, женщине, которой было около пятидесяти, и улыбнулся. Та покраснела.
- Декан Эшдаун, не будете ли вы так любезны показать мне Академию? Я вырос в Лондонском Институте, где, кроме меня, был только один ученик. – Голос отца стал мягче, как и всегда, когда он говорил о Джеме. – Сам я никогда не имел удовольствия посещать это место.
- О, Мистер Эрондейл! – сказала декан Эшдаун. – Конечно!
- Спасибо, - сказал отец. – Идём, Джейми.
- О нет, - сказал Джеймс. – Я… я лучше останусь здесь.
Габриэль одарил нехорошей улыбкой отца, который под руку с деканом направился к Академии. Как только он исчез из поля зрения, Джеймс почувствовал себя неуверенно, но он знал, что должен вести себя смелее, ведь сейчас для этого самое время. Среди толпы студентов Джеймс заметил двух знакомых.
Один из них был довольно высоким для своих тринадцати лет, с торчащими в разные стороны светло-каштановыми волосами. Он смотрел в другую сторону, но Джеймс знал, что у него глаза необычного лавандового цвета. Он как-то слышал на вечеринке, как девчонки говорили, что напрасно такому странному парню, как Кристофер Лайтвуд, достались такие красивые глаза.
Он знал своего двоюродного брата Кристофера лучше, чем кого-либо другого из здесь присутствующих. На протяжении нескольких последних лет тётя Сесилия и дядя Габриэль проводили большую часть времени в Идрисе. Но до этого, обе их семьи жили в Лондонском Институте и вместе ездили в Уэльс на праздники, когда дедушка с бабушкой были ещё живы. Кристофер всегда был немного странным и чрезвычайно рассеянным, но он всегда хорошо относился к Джеймсу.
Мальчик, стоящий рядом с Кристофером, был маленьким и худеньким, как тростинка, его голова едва доставала Кристоферу до плеча.
Томас Лайтвуд был двоюродным братом Кристофера, но Джеймс всё равно называл маму Томаса тётей Софи, так как она была лучшей подругой его матери. Джеймсу нравилась тётя Софи, она была очень милой и доброй. Её семья тоже жила в Идрисе в последние годы. Она была замужем за братом дяди Габриэля. Тётя Софи иногда приезжала к ним в гости в Лондон. Джеймс иногда видел, как его мама и Софи хихикают над чем-то, словно маленькие девчонки одного с Люси возраста. Однажды тётя Софи назвала Томаса своим застенчивым мальчиком. Это заставило Джеймса подумать, что возможно у них с Томасом много общего.
Во время больших семейных сборищ Джеймс иногда присматривался к Томасу и замечал, что тот довольно тихий и не любит больших скоплений народа. Джеймс хотел подойти к нему и завязать беседу, но не был уверен, что сказать.
Возможно, два застенчивых человека могли бы стать хорошими друзьями, но была одна маленькая проблемка: Джеймс понятия не имел, как этого добиться.
Хотя теперь у него, кажется, есть шанс. Он очень надеялся подружиться с Лайтвудами в Академии. Всё, что ему нужно сейчас сделать, это просто подойти к ним и заговорить.
Джеймс начал пробираться сквозь толпу, извиняясь, когда кто-то его задевал.
- Привет, парни, - произнёс чей-то голос у Джеймса за спиной, и кто-то протиснулся мимо него, как будто не заметив.
Джеймс увидел, как Томас и Кристофер повернулись точно цветы к солнцу. Оба радостно улыбнулись, а Джеймс с изумлением уставился на чей-то затылок с сияющей золотистой шевелюрой.
В Академии был ещё один мальчик, ровесник Джеймса, которого он немного знал. Мэттью Фэйрчайлд, родителей которого Джеймс называл тётей Шарлоттой и дядей Генри, потому что тётя Шарлотта почти вырастила его отца, когда была главой Лондонского Института и до того, как стала Консулом - самым важным человеком, каким только может стать Сумеречный охотник.
Когда тётя Шарлотта и её старший сын Чарльз приезжали в Лондон, Мэттью с ними не ездил. Дядя Генри был серьёзно ранен в бою ещё до того, как они появились на свет, и не очень часто покидал Идрис. А вот почему не приезжал Мэттью, Джеймс не знал. Возможно, ему было слишком весело в Идрисе.
Лишь в одном Джеймс был абсолютно уверен – Мэттью Фэйрчайлд стеснительным точно не был.
Джеймс не видел Мэттью уже несколько лет, но помнил его очень хорошо. На любом семейном празднике, когда Джеймс пытался держаться подальше от толпы или шёл читать на лестницу, Мэттью был душой компании. Он мог разговаривать со взрослыми, как будто сам был взрослым. Он мог станцевать с какой-нибудь пожилой женщиной. Он мог очаровать любого родителя, бабушку или дедушку, успокоить плачущего ребёнка. Все любили Мэттью.
Хотя Джеймс не припоминал, чтобы раньше Мэттью одевался как маньяк: на нём сегодня были бриджи, хотя все остальные были в брюках, и тёмно-красный бархатный пиджак. Даже его сияющие золотистые волосы были уложены самым необычным образом.
- Ну, разве не скукотища? – спросил Мэттью Кристофера и Томаса, двух парней, с которыми Джеймс так хотел подружиться. – Тут все выглядят, как идиоты. Мне уже жаль моей потраченной юности. Лучше ничего мне не говорите, а то я не выдержу и разрыдаюсь.
- Ну, чего ты? – спросил Кристофер, похлопывая Мэттью по плечу. – Что тебя опять расстроило?
- Твоё лицо, Лайтвуд, - ответил Мэттью и ткнул его локтём.
Кристофер и Томас рассмеялись. Очевидно, они все уже были друзьями, и Мэттью был среди них явным лидером. Дружеский план Джеймса провалился.
- Э, - произнёс Джеймс голосом, больше похожим на трагическую икоту. – Привет.
Кристофер посмотрел на него без всякого выражения и сердце Джеймса, которое и так уже было в районе колен, ушло в пятки.
Потом Томас сказал:
- Привет! – и улыбнулся.
Джеймс улыбнулся в ответ, а Мэттью обернулся, чтобы понять, к кому обращается Томас. Мэттью был выше Джеймса, а его светлые волосы сверкали на солнце, когда он опустил голову, чтобы посмотреть на него. Он производил впечатление, что смотрит с гораздо большей высоты, чем ему позволял его рост.
- Джейми Эрондейл, верно? – спросил Мэттью, растягивая слова.
Джеймс разозлился.
- Я предпочитаю, чтобы меня называли Джеймс.
- А я бы предпочёл посещать школу искусств, красоты и культуры, а не жуткую каменную хибару у черта на куличках, полную дикарей, которым, кроме рубилова с демонами, больше ничего не нужно, - сказал Мэттью. – Ну, вот и познакомились.
- А я бы предпочёл, чтобы у меня были студенты поумнее, - произнёс кто-то за их спинами. – По крайней мере, пока я преподаю в школе Нефилимов.
Они обернулись и, как один, вздрогнули. У мужчины, стоявшего за ними, были белоснежные волосы, для которых он явно был слишком молод, и рожки, торчащие из белых локонов. Но больше всего Джеймса поразила зелёная, как виноград, кожа.
Джеймс подумал, что это, должно быть, маг. Скорее всего, Рагнор Фелл - Высший Маг Лондона, который согласился в этом году преподавать в Академии, чтобы отдохнуть от своих магических дел.
Джеймс знал, что маги – хорошие союзники Сумеречных охотников. Отец часто рассказывал ему о своём друге, Магнусе Бейне, который был очень добр к нему в юности.
Правда, отец никогда не упоминал, была ли кожа Магнуса зелёной. Да и самому Джеймсу как-то не приходило в голову спросить что-то подобное. Поэтому сейчас он был крайне удивлён.
- Кто из вас Кристофер Лайтвуд? – спросил Рагнор Фелл строгим голосом. Он пристально посмотрел на каждого из них и обратился к тому, у кого был самый виноватый вид. – Это вы?
- Слава Ангелу, нет, - воскликнул Томас и покраснел. – Без обид, Кристофер.
- Да какие обиды, - беззаботно сказал Кристофер. Он взглянул на Рагнора, как будто только сейчас заметил этого высокого, жутко-зелёного человека. – Здравствуйте, сэр.
- Значит, это вы Кристофер Лайтвуд? – спросил Рагнор зловеще.
Кристофер рассеянно посмотрел на дерево.
- Думаю, да.
Рагнор сердито посмотрел вниз на развевающиеся каштановые волосы Кристофера. Джеймс начинал опасаться, что он сейчас задымится как зелёный вулкан.
- То есть, вы в этом не уверены, мистер Лайтвуд? Может, вы в детстве неудачно ударились головой?
- Хм? – произнёс Кристофер.
Рагнор повысил голос:
- Сталкивалась ли ваша голова когда-нибудь с землёй?
- Сэр, - сказал Мэттью и улыбнулся.
Джеймс уже и забыл об этой Улыбке, которая производила просто поразительный эффект на семейных вечеринках. Эта Улыбка позволяла ему ложиться спать позже, чем положено, получать дополнительную порцию рождественского пудинга, и всего, чего он только пожелает. Взрослые просто не могли устоять перед этой Улыбкой.
В эту особенную улыбку Мэттью вкладывал всё, и от этой улыбки люди буквально таяли.
- Сэр, вы должны простить Кристофера. Он немного рассеянный, но он точно Кристофер. Было бы сложно его с кем-то перепутать. Я за него ручаюсь.
На Рагнора Улыбка подействовала так же, как и на остальных взрослых. Он спросил немного мягче:
- Вы Мэттью Фэйрчайлд?
Улыбка Мэттью стала шире:
- При желании я мог бы это отрицать. При желании я мог бы отрицать все, что угодно. Но меня действительно зовут Мэттью. И уже много лет.
- Что? – Рагнор Фелл выглядел так, будто попал в компанию лунатиков и никак не мог от них отделаться.
Джеймс кашлянул.
- Он цитирует Оскара Уайльда, сэр.
Мэттью взглянул на Джеймса, его тёмные глаза внезапно расширились.
- А ты поклонник Оскара Уайльда?
- Он хороший писатель, - холодно сказал Джеймс. - Есть много хороших писателей. Я довольно много читаю, - добавил он, давая понять, что не может сказать того же о Мэттью.
- Джентльмены, - резко прервал их Рагнор, - Не могли бы вы отвлечься на минуту от своего увлекательного разговора о литературе и послушать одного из своих преподавателей? У меня тут письмо по поводу Кристофера Лайтвуда и одного неприятного инцидента, который обеспокоил Конклав.
- Да, это был очень неприятный инцидент, - сказал Мэттью, серьёзно кивая, как будто был уверен в расположении Рагнора.
- Кто бы сомневался, что вы о нём прекрасно осведомлены, мистер Фэйрчайлд. В письме говориться, что вы берёте на себя полную ответственность за мистера Лайтвуда, и что, пока он находится в Академии, вы обещаете держать любые взрывчатые вещества вне пределов его досягаемости.
Джеймс перевёл взгляд с мага на Мэттью, потом на Кристофера, который с мечтательным выражением лица разглядывал дерево. В отчаянии, он взглянул на Томаса.
- Взрывчатые вещества? – пробормотал Джеймс невнятно.
- Даже не спрашивай, - ответил Томас.
Томас был старше Джеймса и Кристофера, но выглядел намного меньше. Тётя Софи настаивала, чтобы он оставался дома на год дольше из-за того, что часто болел. Но сейчас он не выглядел болезненным. Он был загорелым, с каштановыми волосами и карими глазами, хотя выглядел всё ещё слишком маленьким для своего возраста. Джеймс поймал себя на мысли, что ему хочется погладить Томаса по голове.
Мэттью погладил Томаса по голове и представил их всех Рагнору:
- Мистер Фелл, это Томас, Кристофер и Джейми.
- Джеймс, - поправил тот.
- Да не волнуйся ты так, - сказал Мэттью с безграничной уверенностью. – Я имею в виду, волноваться стоит только из-за того, что мы застряли в этом скучном военном лагере, где никто не ценит действительно важных жизненных вещей. Но не стоит волноваться из-за того, что что-то взорвётся. Я этого не допущу.
- Это всё, что я хотел услышать, - сказал им Рагнор Фелл. – И вы могли сказать это, используя намного меньше слов.
И он ушел, зеленокожий и в плохом настроении.
- Он зелёный! – прошептал Томас.
- Да что ты, – сухо сказал Мэттью.
- Правда? – спросил Кристофер радостно. – Я даже не заметил.
Томас грустно посмотрел на Кристофера. Мэттью же предпочёл его проигнорировать.
- Думаю, мне понравился цвет нашего нового учителя. Он напомнил мне зеленые гвоздики, которые носили последователи Оскара Уайльда, подражая ему. Один из актёров его… хм… пьесы носил зелёные гвоздики на сцене.
- Это была пьеса «Веер леди Уиндермир», - сказал Джеймс.
Мэттью определённо хотел похвастаться, но у Джеймса не было на это времени.
Тогда Мэттью попробовал применить к нему свою Улыбку, но у Джеймса, кажется, был на неё иммунитет.
- Да, - сказал Мэттью. – Конечно. Джейми, я вижу, что как поклонник Оскара Уайльда…
- Н-да, - сказал чей-то голос слева от Джеймса. – Вы, новички, едва пробыли здесь пять минут, и всё, о чём вы можете говорить, это о каком-то примитивном, которого посадили в тюрьму за непристойное поведение?
- Я смотрю, ты тоже знаешь Оскара Уайльда, Аластер? – спросил Мэттью.
Джеймс поднял глаза на парня, который был выше и старше их. У него были светлые волосы и ярко-выраженные тёмные брови.
Так значит, это и есть Аластер Карстаирс, брат лучшей подруги Люси и парень, с которым он мог подружиться, как надеялся его отец. Джеймс представлял себе кого-то более дружелюбного, больше похожего на Корделию.
Возможно, Аластер был бы более дружелюбным, если бы не заметил Джеймса в компании высокомерного Мэттью.
- Я знаю многих примитивных преступников, - сказал Аластер холодным тоном. - Я читаю газеты примитивных, чтобы найти намёки на демоническую активность. И уж точно не трачу время на чтение пьес.
Двое парней, которые подошли вместе с ним, кивнули в знак солидарности.
Мэттью рассмеялся им в лицо.
- Всё понятно. Как же ещё могут относиться к пьесам такие мелочные людишки, лишённые воображения? – спросил он. – Или к живописи, или к танцам, или ещё к чему-то, что делает жизнь интереснее. Как же я «рад» своему пребыванию в этой сырой ничтожной школе, где попытаются выжать мой мозг, чтобы он стал таким же маленьким, как и у вас.
Он хлопнул Аластера Карстаирса по плечу. Джеймс был удивлён, что Аластер сразу же не ударил Мэттью в ответ.
Томас в панике смотрел на Аластера. Джеймс чувствовал тоже самое.
- Теперь можете нас покинуть, - предложил Мэттью. – Вперёд. А мы с Джейми продолжим наш разговор.
Аластер рассмеялся. Его смех звучал злее любых слов.
- Я всего лишь хочу дать вам, детишки, один маленький совет по поводу того, как нужно вести себя в этой Академии. Если вы слишком безмозглые, чтобы вести себя осторожнее, то это не моя вина. Просто иногда лучше держать язык за зубами.