Кроме того, по городу все еще передвигается огромное число военной техники, и ни один экипаж не оставит без внимания неустановленный полицейский «Форд». Машину придется бросить. Но сначала она ему послужит, выполнив то, ради чего Марк ее и захватывал.
Остановившись в укромном месте между двух гаражей, Марк проверил свое вооружение. Из двух револьверов солдат «Тектона», охранявших захваченного Левина, у него остался один – второй был слишком изношен, и от него пришлось избавиться, выбросив в реку. Вероятно, новые стволы те двое не жаловали, предпочитая пользоваться списанным или неучтенным оружием. Впрочем, если учесть, что Левина планировали убить, боевики явно шли на откровенную мокруху, что объясняло выбор ствола.
Собственный пистолет Марка все еще служил верой и правдой и все так же хранился в кармане. Плюс новенький, найденный в машине АКС-74У. Настоящий арсенал. Вот только вряд ли сегодня найдется, против кого его применять. Люди еще не одичали, предпочитая просто покинуть город. Хотя первые вооруженные банды есть уже сейчас – в основном те, которые могли называться вооруженными бандами еще при мирной Москве и теперь просто вышли из тени.
Марк повесил автомат себе на грудь дулом вниз, не забыв проверить предохранитель, и застегнул до горла куртку спасателя, найденную на лодочной станции. Со стороны нельзя было понять, что у него есть оружие. В карманы он сунул оба пистолета. Готов к отбытию куда угодно, значит, можно приступать к делу.
Полицейский компьютер был надежно защищен стальным каркасом, на экране мигало стартовое минималистинное меню. Марк ввел ключевые слова в строке поиска: «Полина Тучка».
Марк не сомневался, что поиск принесет результаты. За годы связи с Зоной и ЦАЯ на него и Полину наверняка велись дела. Хотя ни разу они не были подозреваемыми в преступлениях, оставался шанс, что Полина успела мелькнуть в полицейской базе в последние сутки. Хотя бы в качестве пассажирки пропавшего спортивного автомобиля, на котором Литера увозила его подругу в последний раз. Зная все детали, можно будет ее найти.
Расчет полностью оправдался. Однако не тем способом, какой Марк мог ожидать.
– «Альстромера», – произнес он, следя за словами на экране. – Больница Центра, что ли?..
Протерев глаза, Марк читал отчет, внутренне радуясь, что полиция продолжала работать в первые моменты появления Зоны, как и раньше, и кто-то даже успел состряпать предварительный отчет о непонятном убийстве в столичной клинике. Погибшего звали Эмиль Марзаев, 36 лет, работал в…
– …НИИ «Сталкер», – прочитал Марк, вспоминая, где мог слышать это имя. – Ну да… Эмиль… Из прежнего ОРАКУЛа.
Он продолжил чтение. Тело Марзаева было обнаружено в палате Ольги Коротковой, пациентки, пострадавшей от взрыва в том же НИИ. Сама она пропала бесследно. Опрошена также некая Полина Тучка, лежащая в соседней палате с черепно-мозговой травмой.
Марк чуть не врезал по экрану компьютера, высветившему лаконичный отчет. Пропади пропадом эта канцелярская бюрократия! В этот момент он не отказался бы от яркой, эмоциональной журналистской заметки. Сухие строки рапорта не описывали, почему Полина оказалась в одной клинике с Коротковой, что там делал Эмиль, почему он мертв, куда пропала Ольга и, главное, почему Полина фигурирует в деле исключительно как посторонний свидетель. Будь она подозреваемой или просто ценной, ее имя было бы включено в рапорт соответствующим образом. Но девушка оставалась просто случайным человеком, который к тому же ничего не видел и не слышал. Марк не мог понять такой странности. В рапорте даже не описывалось, перевезена ли она в другое место или остается все еще в «Альстромере». С другой стороны, вряд ли в условиях новой Зоны кто-нибудь возьмется перевозить пациентов, которые и так, можно сказать, пребывают в сухом и теплом месте.
В любом случае стартовый пункт был определен.
Марк вышел из машины, закрыл дверь и быстрым шагом направился в сторону «Альстромеры». По его подсчетам, попасть туда он должен был к полудню.
3
Киев, Шевченковский район
12 апреля 2001 г.
13:57
К четырнадцати годам Марк считал, что знает всех ровесников района, включая прилежащий частный сектор. Они проходили перед глазами во время случайных встреч и растворялись в памяти, не оставляя иных следов, кроме своеобразной галочки в мысленной статистике. Две высотки, три пятиэтажки. Куча квартир в аренду. Текучка человеческой массы, ищущей место под солнцем. Никто не заслуживал особого внимания.
В этот день его ждал сюрприз.
Собственно, и день-то сам по себе был вполне обычным – утро четверга. Все в школах. Тем необычнее было видеть сидящую на скамейке его подъезда незнакомую девочку с книгой.
Первое, что Марк заметил, – необычайно роскошные волосы, иссиня-черные, свободно распущенные. В тон туфлям и джинсам. Красная куртка слегка ее полнила. Через несколько шагов он увидел и профиль – немного пухлые щеки, правильный нос, грудь под оранжевой футболкой плавно поднимается и опускается в такт дыханию…
Марк хотел заговорить, но слова застряли у него в глотке. Он сам не знал, откуда у него внезапно возникло желание пообщаться. Волосы девочки, ее куртка, черты лица – все слилось в единый и неделимый образ, мимо которого он должен был пройти, не останавливаясь, и он решил хотя бы поискать причину задержаться.
Подойдя поближе, Марк глянул на книгу, которую она читала, и остановился. Есть повод сказать хотя бы дежурную фразу. Он почувствовал прилив уверенности.
– Хорошая книга, – сказал он. – Жестокая, но хорошая.
Девочка оторвалась от чтения, посмотрела на Марка, затем на обложку.
– Густав Флобер, «Саламбо», – сказал Марк. – Первый раз вижу девчонку, которая любит читать фантастику на улице.
– Это сказка, – ответила девочка.
– Сказка? Здесь наемники Карфагена приносят младенцев в жертву Молоху. И только прелестная Саламбо, воспитанница храма Танит, хочет для своего народа лучшей судьбы.
Наступила долгая пауза.
– Как тебя зовут? – спросил Марк.
– А тебе зачем?
– Я живу в этом подъезде. Третий этаж. Тебя раньше не видел.
– Мы с папой переехали, – сказала девочка. – В соседний дом.
– А почему ты не в школе?
– А ты?
– У нас был короткий день, – сказал Марк.
– Понятно. А меня еще не оформили.
– Может, мы в одном классе будем, – предположил Марк, чуть улыбнувшись.
– Ты в каком?
– Мне четырнадцать. Значит, я в девятом.
Девочка снова подняла книгу.
– Не хочешь со мной разговаривать? – спросил Марк, думая, не присесть ли ему рядом. Он представил, как незнакомка от него отодвинется, пытаясь при этом сохранить достоинство в манерах, и решил не пробовать.
– Я буду в седьмом, – нехотя ответила она.
– Так тебе что, только двенадцать?
Она покраснела, словно быть двенадцатилетней стыдно.
– Дай мне почитать, – попросила она.
– Ну чего ты… – произнес Марк и почувствовал, как из него уходит весь запал. – Извини, если помешал. Я просто познакомиться хотел. Все равно надо друг друга знать – соседи ведь.
– Меня зовут Полина, – сказала она.
– А меня Марк.
Девочка кивнула и убрала волосы, налетевшие на лицо. От внезапного порыва ветра она поежилась, сильнее кутаясь в курточку.
– Почему ты сидишь при такой погоде на улице? – спросил Марк. – Дома теплее.
– Хочу и сижу, – ответила Полина с некоторым упрямством.
– Ну да. – Марк обернулся и показал на соседний дом. – Ты ведь оттуда?
– Да, а что?
– Второй подъезд?
– Как ты догадался?
– Там больше никто не сдает жилье. Только одна квартира на весь дом была свободна. Значит, теперь там живете вы. Папа на работе, а у тебя нет ключа?
Полина захлопнула книгу, вставив между страниц карманный календарик в качестве закладки.
– Есть у меня ключ, – сказала она. – Я забыла код от домофона.
– Не страшно, я помню. Пять-три-восемь. В любом порядке.
Несколько мгновений девочка сидела на месте, затем улыбнулась и чуть отвернула лицо в сторону.
– Спасибо, – сказала она. – Посижу и пойду домой.
– Хорошо.
Марк сделал шаг к дверям в собственный подъезд, нащупывая ключи и стараясь их искать как можно медленнее. Он знал, что если сейчас уйдет, то больше не найдет в себе сил встретиться с Полиной снова. С другой стороны, зачем ему с ней видеться? О чем ему говорить с двенадцатилетней девчонкой? И все же он продолжал стоять, чувствуя, что не может найти естественных причин для продолжения разговора. Пока что ему помогал слепой случай… нет, три слепых случая. Книга, которую читали оба, забытый код от домофона и два отмененных урока в школе, позволившие ему встретить Полину. Нужное время, нужное место. Будь Марк настойчивее, он мог бы вернуться и начать разговор о судьбе – это, пожалуй, был пик, на который его теоретически могло бы хватить, хотя он сильно сомневался в своем красноречии. Быть может, он еще сможет встретить ее в школе… если подвернется еще один случай, ведь этой надеждой он лишь докажет, что предыдущих шансов ему оказалось мало.
– Если что-то понадобится, ты обращайся, – сказал Марк неожиданно для себя самого. – Квартира тридцать четыре, домофона нет. Может, захочешь обсудить книжку.
Полина открыла рот в полном замешательстве.
– Э-э-э… Ладно, – сказала она. – Спасибо.
Марк кивнул и быстро скрылся за дверью.
Только сейчас он понял, до чего колотится его сердце. Он поспешно добрался до квартиры, намереваясь как можно скорее взглянуть в зеркало и проверить, все ли у него в порядке с внешностью.
Все оказалось в норме, если не считать того, что борода так и не начала расти. Пора бы уже, но природа все не желала помогать в приобретении мужественного облика.
– Карфаген? – спросил Марк у своего отражения, ужасаясь нелепости тематики, с которой начал знакомство. – Сожжение младенцев? Дурак, ой, дурак…
Он вышел на балкон, пытаясь рассмотреть Полину внизу, но девочка уже пропала. Марк почувствовал огорчение. Ему очень хотелось посмотреть на нее в движении.
Следующий час он провел, делая уроки и попутно рассматривая в журнале страничку с рекламой, где искал ближайший к дому спортзал. Это его настолько увлекло, что он пропустил два звонка в дверь и открыл лишь на третий.
Там, почти закрывая дверной проем своей могучей фигурой, стоял взрослый мужчина. Примерно лет сорок пять, высокий, крепкий, отлично сложенный. Рано облысевший – вероятно, в ходе эмоциональных потрясений. Или просто природа такая.
– Марк? – спросил он.
– Да. Вы к кому?
Мужчина протянул руку.
– Геннадий, – представился он.
Ничего не понимая, Марк пожал ему руку, почувствовав исходящую уверенность.
– Ты в самом деле позвал мою дочь к себе домой, чтобы обсудить с ней книжку? – спросил Геннадий.
Марк стоял, тупо глазея на гостя. Прав был Николай Васильевич. Выворачивая душу человека, можно легко заставить его чувствовать себя идиотом. И Марк только что провернул эту штуку с самим собой, не оставив никаких защитных слоев.
– Да, – ответил он. – Если бы она захотела обсудить книгу, я мог бы ей помочь. Я тоже ее читал.
– Так, – согласился Геннадий. – И все? Ты ради этого позвал к себе ребенка?
– Мы почти одного возраста. И я не имел в виду ничего дурного. Ничего, о чем вы могли бы подумать.
– Парень, я служил в спецназе, – сказал Геннадий. – Поверь, я видел дурного в разы больше, чем ты можешь вообразить за свою жизнь.
– Если вы никогда не охотились на меня, то вряд ли я воплощаю это «дурное».
Отец Полины смотрел на Марка, словно мог без труда прочесть его мысли, и дело оставалось за сущей малостью – вычислить потаенные желания. Наконец он провел ладонью по лысине. Было видно, что этот жест у него означал наступившее спокойствие.
– Ладно, – сказал он. – Если что, ты не обижайся. Мы только что переехали, ни с кем не знакомы. Я должен следить, кто с моей дочерью разговаривает.
– Все нормально, – произнес Марк. – Вы правильно все делаете. Ну или почти все.
– Не понял. Объясни.
Марк вышел за дверь, прикрыв ее за собой и оставшись снаружи. Жест выглядел красивым и почти взрослым, хотя его причина была прозаичной донельзя. Марк вышел потому, что от его дальнейших слов Геннадий мог в порыве бешенства ворваться в квартиру. Но и промолчать Марк тоже не мог.
– «Почти» – потому, что вы упускаете многие важные вещи, – сказал он, и тут слова сами полились из его уст, да с такой скоростью, что Марк еле сдерживал себя. – Вы воспитываете Полину в одиночку. Я это знаю, потому что она упомянула, что переехала с отцом, ничего не говоря про других родственников. Вы видите в ней копию матери – у Полины отличные волосы, а у вас их нет. Это потому, что она очень похожа на свою маму. А вот вы общества ее мамы лишены и хотите, чтобы Полина заменяла ее хотя бы в поведении, часто забывая, что она еще совсем маленькая и мыслит иначе. Недаром вы называете ее «ребенком», словно напоминая себе об этом. Но вы после переезда не позаботились написать ей код от замка, полагая, что она сама его запомнит, хотя это для нее чуждая информация. Вы сегодня были на работе, которую нашли раньше, чем устроили Полину в школу. Заботливый отец так не поступит – надо было сначала обеспечить Полине четкий ритм жизни и уже потом искать себе место. Несколько дней тут не сыграли бы никакой разницы. Вы позволяете ей носить футболку из синтетики, что вредно для кожи. Штаны ей велики. У нее толстая куртка, но нет никакой кофты. И вообще в цветах ее одежды нет никакой системы – вы просто купили ей первое попавшееся в секонд-хенде или на городском вещевом рынке, не думая, как это будет смотреться целиком. У нее справа вверху кривой зуб, который она скрывает, когда улыбается. Но вы любите ее такой, какая она есть, и не замечаете подобных вещей. Еще в вашей жизни редко случаются важные даты – она постоянно носит с собой календарь, в котором кружочком обведены некоторые дни. Это потому, что она ждет любого события как праздника. Она читает роман, который вы вряд ли бы ей дали, если бы читали его сами. Думаю, вы просто сунули ей первую попавшуюся книгу, которую нашли в новой квартире. Очевидно, собственных книжек у нее нет, хотя она любит читать. Стало быть, вы и ее увлечений не знаете. Вы не имеете понятия, как к ней подступиться, чувствуете, что это все для вас слишком сложно. Вас в спецназе этому не учили. И Полина хочет сама найти друзей. Она хочет еще раз поговорить со мной, о чем угодно. Потому что если бы не хотела, то никогда бы не рассказала вам о том, что встретила меня. Но она сказала и назвала номер моей квартиры. Она хочет ко мне прийти, и ей было нужно ваше одобрение… но был ли у вас такой разговор, я не знаю.
Геннадий долго молчал.
– Парень, – вымолвил он наконец. – Ты не слишком умный для своих лет?
– Увы, слишком, – вздохнул Марк. – Во всем виноваты шахматы. Можете мне поверить.
Отец Полины еще раз протянул ему руку.
– Будешь скучать – заходи в гости, – пожелал он. – Но только вечером, когда я дома.
– Зайду, – пообещал Марк, не веря своей удаче и одновременно пытаясь понять, чему же именно он так радуется. – Спасибо, что вы мне доверяете.
– Доверяю? – удивился Геннадий. – Парень, доверие – штука серьезная, и ее надо заслужить.
– Ну да, – согласился Марк механически и захлопал глазами. – Тогда почему вы позволяете мне общаться с Полиной и даже заходить к ней домой?
Геннадий рассмеялся.
– Да потому что ты – самый адовый ботан из всех, что я встречал, – ответил он. – По-твоему, я подпущу к своей дочке альфа-самца?
Марк чувствовал себя так, словно ему только что врезали под дых. Обида нахлынула на него подобно невидимому кокону, мигом принявшемуся его душить.
– Не парься, – посоветовал Геннадий. – Поможешь дочке с уроками, мало ли. Или ты не хочешь?
– Помогу, – только и ответил Марк.