— Эва, у тебя неограниченный кредит доверия, — засмеялась Марта.
С неохотой я согласилась на невероятно льготные условия и заставила Олега взять в качестве задатка десять висоров. Конечно, мизерная сумма, но меня тешила надежда, что после Нового года отец спустит на содержание непутевой дочери немного денежек, и долг погасится. Любой труд должен оплачиваться — это усвоилось твердо.
Мы договорились с Олегом встретиться завтра вечером у общежития. Он придет с инструментами и вставит замок. Обговаривая детали завтрашней встречи, я замялась.
— Вам, наверное, неудобно появляться там.
Молодой человек улыбнулся:
— Ничего, мне не привыкать. Не волнуйтесь. В половине комнат в вашем общежитии стоят мои замки.
Сердечно распрощавшись с Мартой и Олегом, я понеслась обратно. Летела, словно на крыльях, и не чувствовала мороза. Встречаются же на свете добрые и душевные люди, одаривающие бескорыстным теплом своих сердец!
По приходе в общежитие я зашла к соседкам. Лизбэт накладывала едко-зеленую маску у настольного зеркала. Вместе с сумкой и Аффой мы перебазировались в швабровку.
— Для чего Лизбэт прихорашивается? — спросила я у девушки. — Когда ей быть отличницей, если она часами полирует внешность?
— Что ты! Лизбэт нам не чета. Она успевает всё и везде и очень целеустремленная. Иногда кажется, что ей скучно со мной.
— Не тебе одной кажется, — успокоила я и уточнила: — Тебе хоть кажется, что скучно, а мне кажется, что она вообще меня не видит.
Мы прохихикались.
— Она для своего принца наводит марафет? Для научного руководителя?
— А то для кого же? — Аффа романтично закатила глаза. — Он пусечка! Красавчик!
— Слушай! — воскликнула я, пораженная догадкой. — Случайно не некий Альрик Вулфу?
— Что значит "некий"? — обиделась за него девушка. — Он даже очень и очень… словом, огонь, а не мужчина. Разве ты не ходила на его занятия?
— Имела честь побывать, — буркнула я, — и нахожу удивительным, что девчонки укладываются перед ним штабелями. Вообще-то мне казалось, должно быть наоборот.
— Ни за что не поверю, что он тебя не обаял, — удивилась Аффа. — Он же душка!
— Эта душка после лекции пропесочила меня за то, что я не слушала, а занималась невесть чем. А меня Мелёшин пытал!
— Не похоже на Альрика, — засомневалась девушка. — Надо было объяснить причину, он бы вошел в положение.
Ага, вошел бы и вышел, особенно если учесть то, о чем умолчалось перед соседкой.
— Стучать не собираюсь, а то будет хуже. В общем и целом мы с Альриком не пришли к консенсусу, — заключила я.
— Очень странно. Он же неотразимый, — растерялась Аффа. — Как сходила в квартал?
— Завтра придет мастер и поставит замок. Мне дали кредит.
— Вот видишь! — порадовалась девушка. — Все, что ни делается — к лучшему. Кстати, почему перешла на юбку? Чтобы показывать ноги парням?
— Кому интересно смотреть на колесо? — пошутила я, и мы снова просмеялись. — Из-за активности Эльзы на свитере и штанах красуются вишневые пятна. Въелись намертво и никак не отстирываются.
— Походи на лабораторки к Ромашевичевскому, там не нужно особого ума. Запишись на практикум по очищающим жидкостям и приготовишь пятновыводитель.
— Но считается, что все практические занятия со мной ведет Стопятнадцатый.
— Попроси его, пусть замолвит слово перед Ромашкой. Заранее предупреждаю, — сказала Аффа заговорщически, — опять начнутся слухи. Но что для тебя важнее: чьи-то сплетни или чистые штанишки?
Я подумала и решила, что штанишки важнее.
— Видела Капу вечером? — поинтересовалась у девушки.
— Стучала несколько раз и в скважину смотрела. Темно. Нету его.
— Куда же он делся?
— Может, у брата дежурит? — пожала она плечами. — Говорят, Симу лечат по ускоренной программе, и он пришел в сознание.
— Хорошая новость. Афочка, а можно позвонить Мелёшину? У тебя наверняка его номер в телефоне сохранился. Я по-быстренькому, а завтра что-нибудь придумаю, — попросила жалостливо.
— Я похожа на жмотину? — оскорбилась девушка.
— Конечно же, нет. Но знаю, как тяжело живется брату-студенту, особенно в общаге, и ценю, что у меня отличная соседка.
Аффа оттаяла.
— Держи, — всучила телефон.
Я набирала номер, наверное, раз пять или шесть. Длинные долгие гудки. Никто не брал трубку.
— Вот ведь гад! То орет, чтобы я звонила, а то игнорирует, — пробурчала недовольно.
Плюнуть, что ли, а завтра высказать? Но завтра может быть поздно. Опять кто-нибудь принесет в клювике сенсационную новость раньше меня, поэтому нужно брать Мэла измором сейчас.
Я набирала и звонила, а сама вспоминала, не числилось ли за мной чего-нибудь сенсационного? Вроде бы ничего похожего не произошло, а о посещении мастерской говорить не буду, как и о том, что в моей комнате побывали дознаватели из первого отдела.
Наконец, наверное, после десятой или двенадцатой попытки трубку взяли.
— Халлоу? — пропел женский голос. На заднем фоне гремела музыка, слышались крики и смех.
От неожиданности я смешалась. Может быть, это не номер Мэла? То-то он трубку не брал. Наверное, я не туда попала.
Нет, вроде бы верно. В уголке экрана высветилось соединение с нужным абонентом.
— Можно Мелёшина? — спросила я неуверенно и, прокашлявшись, повторила громче: — Мелёшина можно?
— Мелёшина? — раздалось недоуменно. — Какого Мелёшина?
— Который Егор, — пояснила я с растущим волнением.
— А-а. Мэл, зайчик, тебя спрашивают! — крикнул женский голос. В динамике слышались голоса, звяканье, кто-то громко смеялся.
В горле повисла пустота. Я сглотнула, но безуспешно — ком не проходил. Внезапно подумалось, что это могла быть Эльза, но ее голос я бы узнала. Нет, это не она. Брюнетка и рядом не сидела с матерыми девицами, что зазывно похохатывали на заднем фоне.
В телефоне что-то щелкнуло.
— Да, — сказал Мелёшин. Коротко и емко, но от одного слова сердце ухнуло вниз. Чтобы скрыть волнение, я затараторила:
— Это Папена. Говорю быстро. Деньги тикают, а ты не спешишь к телефону.
— Да-да, — ответил Мэл. Как будто совсем не слушал меня, а любовался кем-то и даже трубку от уха отодвинул, потому что его голос показался приглушенным и далеким.
— Мы разговаривали после обеда. Так что сегодняшний вечер считается, или до завтра потерпишь?
— О, да! — сказал он явно не мне, а той, которой восхищался там, у себя.
В конце концов, мне-то какое дело до его ахов и вздохов?
— Ладно. Скажу быстро, потому что хочу спать. Ходила в библиотеку, встречалась с Рябушкиным. Мило с ним поболтала, и он пригласил меня. — Я не стала уточнять, куда меня пригласил Петя и пригласит ли вообще. — Вечером прибралась в комнате, готовила доклад к семинару. Осталось пописать, покакать и баиньки.
— Отлично, детка! — Ну, это стопудово сказалось не мне, потому что в динамике послышался женский смех, где-то рядом, у моего уха.
— Вроде бы все. Пока.
Я отключилась. Лицо пылало, в голове было пусто. Но, как говорил Капа, нам наср*ть.
— И как? — полюбопытствовала Аффа.
— Главное, чтобы за ночь ему не взбрело в голову, — пробормотала я, пытаясь скрыть непонятное разочарование, — и чтобы он опять не решил, будто что-то скрываю.
Девушка хихикнула:
— Ну, свои гигиенические дела ты описала подробно. Не думаю, что он беспредельщик. Все-таки ты выполнила его условие.
— Спасибо, Аф, но вечно напрашиваться к тебе не могу. Подумаю, как связываться с Мелёшиным по-другому.
На автопилоте я почистила зубы, умылась. На автопилоте улеглась.
Перед глазами стояли красочные картинки Мелёшина в окружении роскошных красоток. Почему-то Эльза блекла рядом с ними. Неужели бывают девушки красивее ее?
Это его мир, — отрезвила меня мысленная оплеуха. Крыскам опасно соваться туда — могут прищемить хвост или спустить свору собак.
Повздыхав и поворочавшись, я все-таки уснула, подумав напоследок, что от насыщенных дней на лице появляются преждевременные морщины. Рука почти перестала болеть, но все же я берегла её и лежала на левом боку.
Все-таки Мелёшину в голову взбрело. Посреди ночи громкий стук вырулил меня из тревожного сна. Открыв дверь, я увидела растрепанную и злую Аффу.
— Сама с ним разбирайся, но чтобы он больше не звонил, — сунула в руку телефон и хлопнула дверью своей комнаты.
Я спросонья поглядела на экран. Было полтретьего ночи, и был звонок от Мелёшина. И сам он висел на том конце потрескивающей тишиной.
— Обалдел, что ли? — прошипела в трубку. — Если не спится, то обязательно нужно разбудить половину общаги?
— Кто такой Рябушкин? — холодно поинтересовался он.
Ничего не скажешь, бодрый голосок. Будто на дворе не глубокая ночь, а самое что ни на есть утречко. Или день.
Это могла быть 19.1 глава
— Мелёшин, — простонала я, — дай поспать!
— Как хочешь. На лекции увидимся.
— Постой-постой. Не было уговора, чтобы дежурить у телефона круглые сутки и как справочное бюро на вопросы отвечать.
— Еще раз повторяю, дело твое.
— Зараза! И играешь нечестно! — выпалила я и притихла. Что ответит? Утром точно по скамье размажет.
Телефон помолчал.
— Придешь за полчаса до занятий и доложишь.
Есть, мой генерал!
— Ладно, — согласилась вяло. Этот раунд я выиграла.
Мелёшин отключился первым. И, похоже, выигрыш остался за ним, потому что своим звонком он сорвал мне сон. Часа два я возилась в кровати, заново переживая впечатлившие меня события, то есть, практически, начиная первого дня пребывания в институте. Заснула лишь под утро.
Когда Аффа постучала в стенку, я совершенно не выспалась. Зевала не хуже соседки и перепутала левый сапог с правым.
Болезненные ощущения в правой руке прошли, но при резких движениях возникала легкая ноющая боль в мышцах. Думаю, перо смогу удержать. А Капа так и не объявился.
Мелёшин, хитрый лис, назначил встречу рано, чтобы никто не увидел, как он общается со мной. Наверняка стыдился стоять на одном квадратном метре рядом с цирковой крыской. Ему-то что, за пять минут домчится на машине до института, я не успею позавтракать. Со слов Аффы проректриса обещала, что сегодня общепит снова распахнет двери перед страждущими отведать столовской пищи, но по милости одного динозавра мне грозили урчащий желудок и мечты о еде как минимум на полдня.
Пирожки Марты запихались в отяжелевшую сумку вдобавок к ценным вещам, которые я решила не оставлять в комнате без присмотра.
Утро ознаменовалось крейсерскими скоростями. На полпути в институт пришлось вернуться за забытым ватманом и заново бежать в альма-матер. Зато я взбодрилась, забыв о морозце.
Темная громада института выглядела обманчиво сонной. На деле парадные двери давно открылись, а под козырьком всеми цветами радуги переливалось северное сияние. Произошла смена иллюзорных декораций, приуроченная к встрече Нового года.
Сумрак поглотил холл, в вахтерской горел свет, и доносились звуки работающего пылесоса. Чистюля-охранница наводила блеск перед началом тяжелого трудового дня. Монтеморта я вообще не заметила, уж очень удачно неподвижная глыба слилась с темнотой. Постамент у святого Списуила пустовал. Неужели элитный мальчик подшутил или проспал? Утомился, поди, бедный, полночи глаз не смыкал, — промелькнула злорадная мыслишка.
На всякий случай я сбегала к лекционной аудитории и похвалила себя за эту идею. Мелёшин, как ни в чем не бывало, восседал на подоконнике и болтал ногой, поглядывая то в окно, то в свой любименький телефон. Поза у него была непринужденная и расслабленная, словно у кота, объевшегося сливок.
Ничего не берет гада: ни бурный вечер, ни бессонная ночь — подумала я со вспышкой раздражения и удивилась. Мне-то какое дело, чем он в свободное время занимается?
— Давай по-быстрому, — сказала, подбежав. — Хочу ватман отнести.
Мелёшин оторвался от телефона, окинул меня быстрым взглядом, и мы начали общаться по-деловому: вопрос — ответ, ответ — вопрос.
— Зачем ватман?
— Для плафона.
— Подробнее.
— Отнесу к внутренникам, они обещали изготовить плафон для лампочки.
Мелёшин слабо улыбнулся, но не стал острить.
— О Рябушкине, — напомнил.
— Тоже с внутреннего, познакомились в библиотеке, — отрапортовала я.
— Значит, книжечки вместе почитываете?
— Почитываем.
— Куда пригласил?
— В институтскую кузню.
— Куда? — изумился Мэл.
— В кузню.
Мелёшин вникал-вникал, а потом засмеялся. Красивый у него оказался смех, да и сам он, когда смеялся, становился очень привлекательным. Или я с утра плохо умылась, и Мэл симпатичным показался?
— И зачем же? Меч ковать? Или забрало?
— Тебе-то какая разница?
— Ну, мне интересно, куда можно пригласить девушку в свободное время, — развеселился Мелёшин. — Неужто стоящее развлечение?
— По крайней мере, интереснее, чем выслушивать стоны в телефонной трубке, — вылепила я в лоб, а потом сообразила, что разговор получается дерзковатым.
Мелёшин оборвал смех.
— Хочешь сказать, плохо развлекаюсь? А ты, смотрю, сразу ушки навострила. В трубку вцепилась и не дышала, да?
Я фыркнула:
— Больно надо! Наоборот, затыкала. Ваши сладострастные вздохи на другом конце общаги всем проели мозги. Кстати, благодаря твоему ночному звонку я лишилась возможности звонить с соседского телефона.
— Твоя проблема.
— Конечно, моя, — согласилась я. Зачем спорить и раздражать с утра пораньше? Вдруг опять надумает повоспитывать или введет новое правило беспрекословного соглашательства? — Но виноват в ней ты, и придется срочно ее решать, — добавила, имея в виду, что к вечеру мне нужно уговорить Аффу или найти другой способ дозвониться до Мелёшина. — И будь любезен, обозначь часы приема хотя бы потому, что ночью очень хочется спать. К тому же мне нужно распланировать дела, чтобы до тебя дозвониться.
— Сообщу позднее, — сказал официальным тоном Мелёшин. Его настроение резко изменилось. Я заметила это по поджатым губам и сведенным к переносице бровям.
— Могу идти, или есть вопросы?
— Можешь, — обронил он нелюбезно и пошел по коридору.
Я пожала плечами. Достаточно ему объяснений, или снова решит, что недоговариваю?
Стрелки на часах предупредили, что за содержательным диалогом время пролетело стремительно, а мне нужно добежать до внутренников и вернуться обратно. Что я и сделала, помчавшись ураганом в другое крыло, в аудиторию третьего курса Петиного факультета.
Петя сидел впереди на среднем ряду, и, видимо, ждал меня, потому что активно замахал рукой и пошел навстречу. Он волновался и слегка нервничал. Проходящие мимо студенты поглядывали на нас и рассаживались по местам. Вообще, внутренники показались мне деликатными. Они не тянули шеи, любопытствуя, и не шушукались, обмениваясь многозначительными взглядами и шуточками. Тем не менее, интерес я ощутила.
Мы поздоровались и Петя, приобняв, закрыл меня от посторонних взглядов.
— Вот ватман.
— Хорошо. Как будет готово, сообщу, — сказал парень. — Не передумала насчет кузни?
— Нет, конечно. Как тебе пришло в голову подобное?
— Тогда встретимся в субботу после занятий у Списуила.
— Только, Петь, сначала хочу пообедать в столовке.
— О, а давай там и встретимся! — предложил он.
Я согласилась и зевнула во весь рот, успев прикрыться рукой.
— Не выспалась? — посочувствовал парень. — Я тоже полночи сидел за книгами.
Знал бы он, что за книжка мне попалась.
— У тебя все получится, не сомневайся. — Зевнула еще шире. — Ну, я побежала, а то до звонка не успею.
Петя проводил до первого этажа. Постамент святого Списуила облюбовала большая группа парней, у зеркал кружились девчонки, прихорашиваясь.
— Тебе, наверное, не понравилось, что наши пялились, — предположил Петя.