— Да уж, мышоночек! — хихикала я. — Не обращай внимания. Это нервное.
— С моим братом я тебя познакомлю позже. Он уехал в город, устроить все к нашему приезду. Его Фартом зовут. Мы вообще только недавно присоединились к этой труппе. Так что и сами не очень-то близко знакомы друг с другом. Но они не выдадут. Нас-то не выдали, — подмигнула темноволосая красавица.
Надо признать, рядом со мной сидела девушка просто удивительной внешности. Черные волосы густой волной рассыпались по плечам, каре-зеленые глаза искрились смехом даже сейчас, а уж об алых губках и нежнейшей загорелой коже и говорить нечего. Одета она была в широкую рубаху с резинкой на месте проймы, так что круглые плечики периодически оголялись, красный жилет да разноцветную юбку. На руках и ногах — многочисленные браслеты и колечки, шею отягощают крупные бусы, в ушах покачиваются круглые серьги. В общем, очень колоритная особа.
— А вы… тоже что-то совершили?
— Ой, да сущая мелочь. Мики вон увели.
— От кого?
— Понимаешь, он был рабом одного крупного вельможи. Но жил как свободный, никто его особо не ограничивал. Правда, пока Мики со мной не связался, — покраснела девушка. — Мы в одном большом городе с Фартом представления давали. А в дом того вельможи нас частенько приглашали, понравилась я, видите ли, этому борову престарелому. А Микель… умеют некоторые мужчины так смотреть, что мурашки по телу приятненькие бегают. Вот и этот такой — смотрел, говорил вежливо, помогал, если что нужно, но даже пальцем не тронул. Как-то так получилось, — Фата покраснела еще гуще, — что я замуж за него вышла. На одном из приемов, где мы с Фартом выступали, вельможа подсуетился — типа развлечение для публики. Опомниться не успели — нас уже перед богиней-матерью поставили. Мы-то с Фартом даже не знали, что по их законам жена раба становится рабыней. Ночью тот урод пришел права свои предъявлять. И еще очень удивлялся, отчего такой покорный и добродушный Микель его по макушке отоварил.
— А нечего к чужим женам приставать! — вмешался в монолог четырехрукий.
— Вот! — приподняла палец Файта. А потом повисла на шее Микеля. — Видишь, какой мне муж попался. После этого нам пришлось бежать. Сели на первый попавшийся корабль и сюда перебрались. Тут, говорят, человеческих земель хоть и мало, но они богатые. Да и конкурентов не особо много. А ты что натворила такого?
Отвечать неблагодарностью мне не хотелось. И я решила рассказать хоть полуправду:
— Понимаешь, местный правитель…
— Маньяк, извращенец и дегенерат — нас предупреждали, когда в труппу брали. Чтобы я не очень-то высовывалась при нем. Эта труппа не первый год ездит на местную ярмарку.
— Вот теперь тебе нечего бояться. Я его слегка того… прибила.
— Бывает! — отозвался Мики. — Таких и убить не страшно.
— Страшно, еще как страшно! Но выбора у меня не было, правда, — всхлипнула я. Вспоминать до сих пор тяжело. — А мне очень надо в город. Там будет Нелли, ему грозит опасность.
— А этот Нелли — он кто? Твой мужчина? — лукаво глянула на меня Файта.
— Нет. Друг. — Угу, а еще на мне висит божественное задание.
— Если тебя ищут, лисичка, то на воротах обязательно досмотр устроят. Так что Файте лучше тебя переодеть по-нашему. — Последнее слово он произнес с явным удовольствием.
— Точно! Возьмем тебя в труппу! — улыбнулась девушка. — Только кем? А что ты делать умеешь?
Я задумчиво потерла кончик носа:
— Ничего.
— А разве так бывает?
Я решительно кивнула. Бывает. Лень, помноженная на природную безрукость, дает жуткий результат. Хотя можно сказать и по-другому — я умею все, но понемногу. И явно не способна ходить по канату и метать ножи. Да и кроликов из шляпы не смогу вытаскивать из-за природной жалости к животным — у него же ушки, ему же больно.
— О! Придумала. Не зря же я в театральный кружок ходила, а? Можно сделать из меня клоуна. И маскировка, и без дела сидеть не буду.
— А кто это, клоуны?
— Ну… актеры такие, которые всех смешат. С разукрашенными лицами и в странных ярких костюмах.
— На шутов похоже.
— Ну да. Значит, я буду первым клоуном. Ну а быть шутом мне не привыкать. Только нужен костюм и грим.
После двух часов примерки я выбилась из сил, а Файта светилась задором. Ей понравились мои пробные шуточки и демонстрация навыков жонглирования на клоунский манер. То есть я и так этого не умею, а если к кривым рукам прибавить ужимки и прибаутки, получалось вполне сносно для клоуна. Меня обрядили в пышную юбку в двадцать слоев, разноцветных и с какими-то невообразимыми рюшами, кофточку с рукавами-фонариками, перчатки с отрезанными пальцами и разноцветные полосатые чулки.
Плюс огромные башмаки не на ту ногу. На голову нацепили длинный, ниже попы, колпак — красный, весь в бубенчиках и разноцветных помпонах. Под него удачно спряталась не только грива волос, но и примечательные кончики ушей.
Лицо мне тоже знатно разрисовали. Белая пудра, розовые щеки, красные губы в два раза больше, чем настоящие, глаза в вечном подмигивании — один расчерчен вертикальной полосочкой, а другой вытянут до виска. Какие-то значки на лице, чтобы все сразу поняли, что костюм — шутовской. А то в этом мире столько рас, что иногда не поймешь, кто перед тобой — актер или чужак. Без подобных рун на лице уже не смешно.
Самой себе я напоминала чудаковатую Красную Шапочку, папой которой был гном из «Белоснежки». А что, вполне вероятно!
Да и коня моего, дареного, тоже маскировать пришлось. Он красавец статный, по словам Мики — породистых кровей. Дорогой, наверное. Правда, это не уберегло его от яркой попоны и пинеточек на длинные стройные ноги. Ох, и возмущался же он при переодевании!
Недалеко от города к нам присоединился светловолосый парень в ярком, бросающемся в глаза костюме. На меня он смотрел так, словно я опять успела набедокурить.
— Так надо, потом объясню, — схватила его за руку Файта. — Лис, познакомься, это мой брат, Фарт. А это Лисавета.
Я выудила из-под юбки хвост и помахала самым его кончиком.
Парень слегка покраснел и улыбнулся:
— Привет!
Вот, теперь я верю, что они брат и сестра. А то были сомнения. Улыбаются они одинаково, так, что солнышко затмевают.
Фарт взял гитару и полез на крышу кибитки. И уже оттуда подал мне руку:
— Иди сюда. Посмотришь на город сверху.
Мики легко подсадил меня, закинув на самую крышу. Здорово!
Город с высоты фургона циркачей смотрелся просто удивительно. Хотя для меня все удивительно в этом мире. Я даже нормальной деревни не видела. Просто наивная селянка, как выражается Нелли.
Эх, мне еще этого обалдуя искать.
В этот раз нормально поговорить с драконом не удалось. Отчасти из-за моей головной боли, отчасти из-за его спешки. Главное, что мне сообщили о покушении на Нейллина.
Первое представление было дано незамедлительно. В городе, как оказалось, предусмотрена огромная рыночная площадь. Место для нас, странствующих актеров, нашлось прямо посредине.
Из кибиток тут же посыпались цирковые с песнями-плясками и какими-то штуками в руках. Фарт тоже подскочил с места и начал раздеваться.
— Присмотришь? — отдал он мне одежду, оставшись в узких лосинах и широком кушаке. — Только никуда не слезай отсюда, ладно? Если они тебя так переодели и перекрасили, значит, были причины.
— Ну не могу же я просто так сидеть!
— А что ты умеешь?
— Ничего! — Хорошо, под слоем грима не видно, как я покраснела. Надеюсь, что не видно. Очень надеюсь.
Спрыгнув, он закинул ко мне здоровенный бубен, похожий на шаманский. Да еще и с лентами и колокольчиками. Веселенький такой.
— С этим обращаться все умеют. Или учатся уметь.
— Спасибо, — улыбнулась я, провожая фигурку парня любопытным взглядом.
Есть на что посмотреть. Хотя бы на ноги — длинные, с рельефными мышцами, но совсем не голенастые, как у наших современных качков, скорее спортивные. Бедра и талия узкие, а вот грудь, наоборот, широкая, сильная. В общем, я не удивилась, когда он с деланной легкостью залез на столб и принял стойку на одной руке. Акробат.
Вокруг уже творилось нечто. Сразу вспомнился любимый фильм моей мамы — «Девчата». Так что первые минуты я просто пялилась на все происходящее, потихоньку заряжаясь этим лихим безумием. Потом начала отбивать ритм на бубне, а очень скоро и сама приплясывала.
— Эй, девка, — позвал меня кто-то из толпы, — а ты чего просто в бубен бьешь? Спрыгивай, покажи свои умения. Может, и я монетку какую мелкую кину.
— А чего мелкую-то? Или у тебя, дядя, все того… мелкое? Кидай крупную, вдруг вырастет!
Толпа заржала, а я подмигнула и ударила в бубен погромче, тряханула его в руке позвонче.
— Чего ж не поешь, плясунья? — решили попытать меня на язвительность.
— Да от моего голоса даже петухи несутся, козлы доятся. Боюсь, как бы и вы, дяденька, чего не учудили. А то вон живот какой круглый, вдруг родите!
— И откуда такая язва взялась?
— Ой, люди добрые, просветите наивного, откуда дети берутся! А то он же не знает и не попробует!
В общем, мне было весело. Остальным тоже.
Правда, к тому моменту, когда актеры попрыгали в свои кибитки и быстренько отправились за город на ночлег, моя голова снова превратилась в пульсирующий шарик на шейке. Соображалось как-то совсем с трудом.
— Тебе снова плохо? — уселась рядом со мной Файта.
— Переволновалась, наверное. Ох, — потерла я виски. — И перемагичила.
— Это заметно. Никогда не видела, чтобы народ так веселился. Значит, твоих рук дело?
— Скорее моей дурной головы и хвоста, который вечно ищет для себя приключений.
Что-то горячее и странное появилась над верхней губой, и я приложила к лицу тыльную сторону ладони. Рука окрасилась кровью.
— Опять!
— Ты, главное, не бойся, — уговаривал меня Мики. Конечно, больше для себя.
— А я и не боюсь.
Чего тут бояться, когда в тебя летят десятки кинжалов?
Мы все утро думали, чем же меня занять, раз уж я попала к циркачам. Будь это другое место, то хвостатая девица со смазливой мордашкой, а именно так и сказал Мики, сошла бы за диковинку сама по себе. Это, уже не говоря о летающей лисице. Но сейчас мне лучше не светить ни крылья, ни хвост. Так что мне хором начали перечислять, чему такому интересно-профессиональному могут научить. Ну что сказать — петь и играть я не умею и отказываюсь категорически, ибо пацифистка! Да и жить хочется, а за такие песни меня вообще придушат. Жонглировать каждый дурак может… кроме такой рыжей дурочки, как я. Попытка пройти по натянутой веревке закончилась парой царапин на Фарте, в которого я вцепилась, словно кошка, которую держат над водой. После банального «мостика» еще полчаса растирала поясницу, с ужасом вспоминая, как меня пытались вернуть в нормальное положение. Ну а доверять огонь мне уже никто не отважился.
Осталось два пути — подлизаться к жутко благородному коню Нелли и уговорить его побыть моим дрессированным животным или таки уговорить Мики показать мне, как метать кинжалы.
Хвисы-то глазастые, тут даже мои родные минус два на оба глаза были не помехой. Да и с координацией у меня обстоит неплохо. На будущее задел, опять же — все не такой беспомощной буду, а то сейчас мое главное оружие — это челюсть в звериной ипостаси! Все задницы не перекусаешь, некоторые хотелось бы попросту надрать.
Правда, не стоило последнее говорить вслух. От любопытства глаза у народа загорелись. Еле удалось их отвлечь от болезненной темы.
Во время обучения ко мне и пришла идея попробовать один фокус. Поделившись своей затеей, я получила всеобщее одобрение — вроде бы такого здесь не делали. Для начала пришлось найти большой деревянный щит и нарисовать на нем фигуру человека. Бедные циркачи так и не поняли, почему я смеюсь, глядя на белые контуры тела — весьма похоже на рисунок на месте преступления. Когда четырехрукий приноровился, пришла моя очередь, и теперь стало не до смеха.
— Мики, будет лучше, если перед броском ты не будешь зажмуриваться!
— Вот честно — когда раньше кого убить надо было, так не волновался. А тут… вдруг тебя, глупышку, пораню.
Эх, все это выглядело бы куда интереснее, не будь я закутана в эти юбки и обряжена в дурацкий колпак. Можно было бы использовать хвост как дополнительный эффект. В общем, в моем воспаленном мозге начали раскладываться картины великого шоу. И дело дошло даже до того, что через полчаса тренировок на лисках я все же не выдержала и убежала переодеваться. Удобные узкие брючки и простая рубашка довольно плотно облегали тело, а выпущенный на свободу хвост не мог нарадоваться и весело махал из стороны в сторону.
— Лиса, прекращай это мельтешение, я сосредоточиться не могу, — ныл Мики. Угу, детина под два метра ростом с двумя парами рук и фигурой профессионального бодибилдера.
— Зато представь, как будут нервничать зрители. Тут главное — поймать ритм. Фарт, ты можешь нам подыграть?
Конечно же, он мог. Да еще как! Впервые за все время пребывания здесь я услышала такую великолепную музыку, что хотелось срочно записать ее и унести домой. Мой хвост пританцовывал вместе со всем телом, отчего Мики шипел еще больше — я же ни на минуту остановиться не могла.
— Мики, ну что ты нервничаешь? Успокойся! Или я сейчас еще придумаю колесо, которое будет крутиться вместе со мной. Как тебе идея попасть в движущуюся мишень?
Бедный гигант побледнел:
— Уберите от меня эту полоумную!
— Ну, нет уж! — возразила я, повиснув на одной из его четырех рук. — Вы в ответе за тех, кого приручили!
— И кто кого приручил, интересно? — подмигнул Фарт.
Я изобразила глубокую задумчивость с налетом стыда. Знать не знаю и нюхом не ведаю. И вообще, чисто мимо пробегала, хвостиком махнула… Хотя это уже другая сказка. Если бы в той истории мимо бежала лиса, то она бы не только яичко утащила, но и курочку. Потому что на таких бабку и дедку Гринписа не хватает — это как надо довести бедную птицу, чтобы она начала золотые яйца нести?! Нельзя же совсем без кальция.
Пока я размышляла о тяжелой судьбе Курочки Рябы, меня опустили на землю.
— Давай еще потренируемся, — посмотрел на меня Мики. — Завтра вечером представление, а у меня до сих пор руки трясутся.
Я кивнула и уже собралась возвращаться к своему щиту, когда мои уши словно по собственной воле развернулись в сторону, напоминая локаторы. Правое еще и слегка дернулось. На отдаленно знакомый голос я среагировала очень быстро — спрятавшись за спину Мики.
— Эй, Лиска, что случилось?
— Да тихо ты, — прошипела я.
— Ты кого испугалась-то?
— Тихо, говорят. Давай, боком, боком, к кибитке ближе.
Файта и Фарт, недоуменно наблюдавшие за нашим передвижением, решили сходить и проверить, что же могло так меня напугать. И думаю, навряд ли нашли что интересное — просто пара полукровок, гуляющих между шатрами и лотками готовящейся ярмарки.
Как им объяснишь, что некоторые знают меня еще со времен забега по Каменному Грифону, а остальные — по переходу через Сломай-хребет? И, думаю, все вместе имеют ко мне пару вопросов и большие претензии! У одних со мной смертельная вражда, у других на меня смертельная обида.
— Тебя напугала пара полукровок? — удивленно поднял светлые брови Фарт. И как догадался? — А там, кроме них, ничего любопытного не было, — хмыкнул он.
— Они работают на того извращенца, которого я… того.
— Полукровки? — Глаза у Микеля стали чуть ли не квадратные. — Тогда ты здорово попала, девочка.
— Знаю, — всхлипнула я. Еще как попала! — Я же вас предупреждала, связываться со мной не очень безопасно.
— Лис, ты веришь в богов? — приобняла меня за плечи Файта.
Угу, верю. Несколько дней назад получила от одного из них милую головомойку. Во время которой мне сообщили, какая я дура и откуда у меня растут руки. Наверное, мне не стоило дурачиться и отвечать, что, мол, ноги у меня вообще от ушей растут!
— Помнишь, мы тебе рассказывали про деревню, из которой ехали? Так вот — из нее две дороги, но, как назло, неожиданно вышедшая из берегов река утащила мост и нам пришлось делать крюк. Если бы не это, мы бы не встретились. Я гадалка и верю в фортуну и рок.