– Ну а фанги? – Я выпустил в потолок струю дыма, прикурил новую сигарету от старой. – Они людоеды? Садисты-завоеватели? Откладывают яйца в человеческих желудках? Развлекаются стрельбой по живым мишеням… в роли которых дети от трех до семи лет?
– Сергей, понятие бульварной литературы и фильмов ужасов сохранилось и в наши дни.
Я скривился. Меня осадили. И за дело.
Маэстро продолжил:
– Фанги – это существа с нечеловеческой логикой.
– И только-то?
– Вам мало, принц?
– Объясните, Маэстро. В чем суть этой логики?
– Сергей, избавьте меня от таких лекций. Я фантом, но эмоции у меня человеческие. Возьмите в библиотеке Храма пленки или книги о фангах. Их немало. Но основное, что вы усвоите: фанги существа, которых невозможно понять и принять.
Я молча курил, размышляя. Что за бред? Цивилизация, которую нельзя понять и надо уничтожить – из-за другой логики поведения. Я прочитал в свое время немало фантастики, и нигде не встречалось такой чуши. Наоборот, если верить писателям – а мне после ожившей «космической оперы» хотелось им верить, – взаимопонимание возможно со всеми. С теми, кто дышит аммиаком и хлором, похож на паука или бронтозавра… А если уж представить цивилизацию с манией завоевания, врожденной кровожадностью… Читал я и про это. Но объяснить их поведение можно с помощью обычной логики. Разве что непостижимые Странники у братьев Стругацких…
Потому и непостижимые, что никак не описаны. Когда писатель или сценарист выдумывал экзотическую цивилизацию, он лишь брал одну из сторон человеческой. Кровожадный хищник из фильма – просто инопланетный охотник, ни в грош не ставящий отсталых людей. Другие абсолютно нечеловеческие герои – это лишь сверхосторожные, слишком сентиментальные, излишне гордые или предельно жестокие люди.
Думая о братьях по разуму, мы всегда ожидали встретить людей. В любом обличье – от колонии мыслящих насекомых до разумных кристаллов или плесени. Но их поведение должно или укладываться в наши рамки – или…
Что ж, варианты возможны. Цивилизация, слишком уж несхожая с человеческой, может, в нашем понимании, не захотеть общения… У одного неплохого писателя разумные кристаллы написали на себе светящимися буквами: «Уходите, вы нам мешаете». И вежливые земляне улетели.
А если инопланетянин со «своей логикой» попросит землян уйти с Земли? Очень убедительно попросит…
– Ваши интересы столкнулись? – резко спросил я Маэстро.
– Да… в какой-то мере. Мы поняли, что обречены на войну. Тридцать миллиардов людей на двенадцати обитаемых планетах. Против триллионов фангов. А еще – наши внутренние конфликты, мятеж на Туане, стычки с Лотаном… У нас не было шансов.
– И вы решили создать армию?
– Да. Наша галактика не была исследована ни людьми, ни фангами. И мы решились забросить десант в прошлое. Проект «X». Все области космоса, кроме ближайших к Земле, должны были быть засеяны семенами жизни. Храмы воспитают гуманоидные цивилизации воинов… и поклонников Сеятелей – цивилизации-основательницы. И когда через сутки после высадки десанта в прошлое мы провели тайную вылазку на одну из планет, где должен был быть Храм, – там оказалась развитая и очень энергичная цивилизация людей. Кстати, это был Схедмон… Теперь, в настоящем, в две тысячи сто тридцать третьем году, нам надо лишь активировать механизм Храмов, и триллионы людей, прирожденных бойцов, придут на помощь Земле.
– Вы уверены?
– А вы нет? Все чтут Сеятелей… тем более что Храмы повинуются нам. Мы не собираемся принуждать кого-либо к войне против фангов, Сергей. Все, кто узнает об их цивилизации, сами сделают свой выбор. Надеюсь.
Я засмеялся:
– Маэстро, бросьте лукавить… Вы создали тысячи планет-крепостей, тысячи народов-армий. Всему на свете они предпочитают войну. И очень огорчены отсутствием достойного врага. Когда объявятся Сеятели и укажут на чужаков-фангов – восторгам не будет предела! Все ринутся в бой.
– Сергей, когда вы ознакомитесь с материалами о фангах…
– Маэстро! Я верю… готов поверить, что люди и фанги не уживутся в одной Вселенной. Но все дело в том, что вы, мои умные и добрые потомки, приготовили себе огромный запас пушечного мяса!
Стаса передернуло.
– В наше время это называлось именно так. И логика ваша вполне человеческая. Может, фанг вас и не поймет, я же понимаю прекрасно. До меня даже дошел тот факт, что Храмы приостановили развитие всех планет примерно на одном уровне. Чтобы они не обогнали матушку Землю и не стали опаснее фангов!
– С чего вы это взяли?
– Маэстро…
– Ну ладно. Вы правы, принц. Колонии не должны обгонять Землю в развитии – хотя бы до момента уничтожения фангов. Это заложено в проект «X».
Мы замолчали. Я вдруг осознал, что ухитряюсь курить одну и ту же сигарету пятнадцать минут. Иллюзорный мирок… Храм улавливает мои скрытые желания – и выполняет их. А ну-ка, бокал вина, плыви в мою ладонь…
Холодный хрусталь ткнулся в пальцы. Я сделал глоток.
– Откуда они, фанги?
– Из карликовой галактики, спутника нашей собственной. Раньше она имела номер и название, сейчас ее называют просто Фанг-система.
– Они переселяются оттуда? Ищут жизненного пространства?
– Это человеческие термины. Они просто контактируют. К счастью, мы успели предотвратить их широкое проникновение в нашу галактику. Нам повезло, что мы живем «на окраине» и перехватили первые же корабли фангов.
– А не проще ли слетать в их галактику сейчас? И уничтожить, пока фанги не стали развитой цивилизацией?
Маэстро улыбнулся:
– Сергей! Они стали развитой цивилизацией! Это – в основном потоке истории. Это уже случилось. Не забывайте – мы с вами сейчас в прошлом.
– Не забываю, Маэстро. Кстати, об этом нам и придется поговорить. Насколько я понимаю, мой след в истории Земли отсутствует?
– Да. Вы не вернулись на Землю… разве что инкогнито… А это идея! В другом государстве, под чужим именем, неприметно…
Я захохотал:
– Маэстро! Вам так не терпится сплавить меня подальше? Избавиться от конкурента по управлению Храмами? Неприметная жизнь не по мне.
Похоже, Стас обиделся:
– Я лишь предложил вариант… Вдруг вы хотите вернуться на родину? Вашего следа в истории нет. Вы исчезли навсегда. Видимо, остались жить в галактике. На Таре или другой планете…
– В прошлом…
– В прошлом.
Маэстро насторожился.
– Сейчас я объясню, что собираюсь сделать, – вежливо сообщил я. – Храм выделит мне малый боевой корабль типа «Корсар». Я погружусь в него с женой и друзьями. И улечу в будущее. То есть – в ваше настоящее. В две тысячи сто тридцать третий год.
– Это безумие! – Маэстро вскочил. – Только там вас не хватало!
– Да? А Храмы считают, что я могу принести пользу для Земли в будущем. Они согласны осуществить временной переход.
– Храмы преувеличивают вашу роль в подавлении сектантов…
– Тебя бы туда, под бок кварковой бомбе! Привидение! У тебя умирали друзья?
– Да, – очень спокойно сказал Маэстро. – А у вас никто не погиб. Разве что Клэн… Даниил ведь жив-здоров.
– Это уже не тот Данька, что был в моем экипаже! Тот – погиб! Потому что должен был забыть свои приключения. Хватит с меня жизни в прошлом. Мы уходим в настоящее!
Секунду мне казалось, что Маэстро бросится на меня. Или предложит новый ментальный поединок… Но он неожиданно успокоился.
Я не буду спорить, принц. Берите «Корсар». Но учтите, вам не удастся проявить свои… таланты раньше тридцать третьего года. Вас не было в истории! Корабль вынесет вас к моменту Единения, к одиннадцатому апреля две тысячи сто тридцать третьего года. На следующий день после того, как темпоральная экспедиция проекта «X» ушла в прошлое.
– Ну и что?
– Вы попадете к моменту колоссального галактического стресса. Планеты узнают о Земле – родине Сеятелей. И о фангах, угрожающих всем людям. Вы окажетесь в мире накануне войны.
Я пожал плечами. Спросил:
– А нынешнее положение в галактике вы считаете миром?
Маэстро вяло улыбнулся:
– Сергей… Вы не знаете фангов. Вы и представить себе не можете, на что похожа война с ними.
У меня вдруг отпало желание спорить.
– Ничего, Маэстро. Я не очень боюсь этой войны. К тому же мне хочется взглянуть на фангов.
Лицо Маэстро искривилось. Словно я признался в копрофагии.
– Взглянете, принц… Но ведь истинная причина другая? Вы хотите уйти от заданности своих поступков. От детерминизма.
– Да.
– Сергей, это будет ложным уходом… Старая философская проблема о свободе воли решена. Мы несвободны. Нас несет основным потоком истории, и все, что нам дано, – это барахтаться более или менее энергично. Даже в настоящем, которое для вас является будущим, вы обречены делать то, чего потребует от вас ход истории. Свободы воли нет.
– Свобода воли, Маэстро, – это отсутствие человека, знающего твои поступки наперед. Вот и все.
Я встал – словно отсюда можно было уйти обычным путем. Поинтересовался:
– Мне нужно отдать Храму приказ о вашей «раскапсуляции»?
– Не обязательно. Когда вы улетите, я вновь стану для Храмов создателем – и единственным высшим контролером. Посижу здесь немного… и отключусь. Усну. До следующей плановой проверки или очередной нештатной ситуации.
– А скоро плановая проверка?
– Через десять лет. Когда позади тысячелетия, полторы сотни лет с пятнадцатью пробуждениями уже не гнетут, как вначале.
Мы смотрели друг на друга, словно осознав, что это последняя наша встреча – в уютном иллюзорном мирке Храма.
– Все-таки мы оба земляне, – тихо сказал я. – Счастливого дежурства.
– Счастливого будущего, – так же тихо отозвался Маэстро. – Удачи, принц.
Он протянул мне руку, и я не колеблясь пожал ее. Рука была теплой и твердой. Нормальная, сильная мужская рука. Маэстро оказался привидением самой высшей пробы. Теперь оставалось лишь пожелать и оказаться в ангаре Храма, где рядом с зеркальным шаром – боевым кораблем типа «Корсар» – ждали друзья. Эрнадо, Ланс, Редрак. Повизгивающий, грустный, лишившийся хозяина Трофей. И принцесса планеты Тар – Терри. Моя жена.
За те два дня, что мы провели на Земле, я успел обвенчаться с ней в православной церкви. Сам не знаю почему. Как не знаю и того, что заставило ее согласиться и на венчание, и на вечеринку с моими обалдевшими друзьями в маленьком городском кафе, и на вечер в лучшем номере самой дорогой гостиницы Алма-Аты. Очень удобно, что синтезаторы «Гонца» сумели скопировать образцы денег.
Может быть, она действительно меня любит? Принцесса Терри с планеты Тар…
Что-то упорно мешало мне уйти в свое свободное и загадочное будущее из несуществующего уюта, где останется размышлять о случившемся Маэстро. Неизбежность? Едва ли…
– Стас, – неожиданно для себя спросил я. – Данька… Даниил… с ним все было нормально?
– Да. Вы же доставили его прямо к порогу дома. И даже проследили, кто открыл дверь. С ним все в порядке.
– Я не о том. Стас, он был счастлив?
Помолчав, Стас пожал плечами:
– Он был известным… великим художником.
– В двадцатом веке были известные художники. Илья Глазунов…
– Я же о великих.
– И Марк Шагал.
Маэстро задумчиво смотрел на меня:
– Сергей, он стал великим художником. Тут уже не подходят обычные понятия счастья.
– Понятно.
– Возьмите в библиотеке кассету с его работами. Там есть и несколько биографий, весьма любопытных.
– Спасибо. Я и не подумал. Я возьму кассету с картинами – этого хватит. Маэстро, а он рисовал… космос?
Ловким движением Стас извлек из кармана пиджака яркую цветную открытку. Множественная фотография…
– Здесь десятка два его работ, самых известных. Посмотрите. Третья или четвертая – одна из немногих, где есть что-то космическое. Возможно, вам она скажет больше, чем мне.
Я не знаток живописи, но это был очень странный стиль. Если соединение сотен ярких, чистых тонов в одно цельное и гармоничное изображение – это и есть цветазм, то Данька придумал забавный стиль. Яркий и праздничный, как новогодняя игрушка. Тревожный и печальный, как ночное небо сквозь ветви дремучего леса.
Первая картина оказалась довольно обычной, художники любят мифологические сюжеты. И на Данькиной картине был Икар – мальчишка, его ровесник, с распахнутыми крыльями взлетающий к солнцу. Или падающий на солнце, не знаю – ракурс был очень странным.
Я сдавил уголок фотографии, изображение сменилось непроглядной чернотой. Сбой в работе, наверное.
– Это тоже картина, – довольным голосом произнес Стас. – Называется: «Было темно». Листайте дальше.
Я вызвал новое изображение. И замер, вцепившись в пластиковую открытку.
На картине был берег озера, освещенный странным разноцветным сиянием плывущих в небе лун – синих, оранжевых, красных, зеленых… Я не стал их считать – меня не интересовало, ошибся ли Данька. Потому что на песчаном берегу озера, в разноцветном полумраке, сидел, прижимая к коленкам похожее на собаку животное, прекрасно знакомый мне мальчишка. С мокрыми после купания волосами и запрокинутой к небу головой. Рядом с ним лежал на тонкой темно-бордовой, даже на взгляд теплой подстилке молодой, атлетически сложенный парень.
Меня Данька приукрасил… кажется.
А все остальное было точным.
Здорово он ухитрился взглянуть на нас со стороны.
Я повертел открытку. И вдруг заметил, что за ажурным силуэтом леса встает призрачная серая тень. Огромный шар, не то накатывающийся, не то отступающий от лесного озера.
Великие Сеятели…
Девяносто пять процентов памяти о «каникулах в космосе» было уничтожено. Остальное должно было превратиться в мешанину похожих на сон видений, непонятных фраз, забытых переживаний…
Но что-то осталось.
Я вспомнил, как осторожно прислонил Даньку – вялого, заторможенного, погруженного в надежный гипнотический транс – к стене у двери его собственной квартиры. Ланс и Эрнадо с парализаторами застыли на лестничных пролетах. Я долго смотрел на Даньку – ни малейшего следа страшной раны. Медицинский блок «Гонца» постарался на славу. Но и ему была неподвластна память…
– Может, так оно и лучше, а? – негромко спросил я. – Меньше переживаний и тоски. Травматическая амнезия. Родителям на радостях будет не до этого. Главное – ты дома.
Я достал из кармана алмаз – «сдачу» с гиперперехода принцессы. Ехидно улыбнулся: если это неизбежность, то приятная. И опустил его Даньке в карманчик модной, купленной в магазине «Элита» в центре города рубашки. Виновато объяснил:
– На память… Трофея, увы, не могу.
Хотел потрепать Даньку по щеке – и остановил руку. Уже не стоит.
– Пока, Данька. На озере было здорово, правда?
Его глаза смотрели сонно и бездумно. Я надавил кнопку звонка и метнулся вниз по лестнице. Вслед за мной бесшумной, едва различимой тенью – Эрнадо. На первом этаже он остановился, бросил короткий взгляд на браслет с экранчиком видеодатчика – незаметной пылинки на Данькиной рубашке.
– Порядок. Мать ревет и колотит его по щекам… чтобы очнулся. Вроде помогает.
Помогает…
Я оборвал поток воспоминаний – и вовремя. Комната для принятия решений растаяла, обернувшись грязной площадкой земного подъезда. У смятых, искривленных пинками перил стоял Маэстро, цепляясь за покрытый облупившейся краской поручень.
– С вашей ментальной силой трудно бороться, – прошептал он. – Смена интерьера в комнате даже не планировалась технически. Вы воздействовали на управляющие контуры Храма напрямую.
– Извините, – глухо сказал я. – Сейчас переделаю. Скажите, я могу взять эту открытку?
– Это фантом. Но можно заказать материальную копию. Вам что-то напомнила эта картина? Наша семейная реликвия, между прочим…
– Ваша?
– Даниил мой прямой предок, – с легкой гордостью сказал Стас.
Я даже не удивился. Просто кивнул:
– Напомнила. Пару старых и всем известных истин.
Мир вокруг начал таять – меня ждали ангар с боевым кораблем «Корсар», жена и друзья, лишившийся друга Трофей и будущее, не скованное неизбежностью.