— Это да, — согласилась я. — Хоть какая-то радость… Ну, в смысле, я рада, что ты жив, и вообще…
— Я тоже рад, Настюха.
Он улыбнулся, и мне подумалось, что для первой, но большой любви десять лет не срок…
— Может, погуляем? — предложил Серый. — А то я, как приехал, в четырех стенах сижу. Так и лето пройдет.
— Давай. А куда пойдем?
— Не знаю. — Он посмотрел на племянника, успевшего за время разговора обосноваться рядом с нами за столом. — Туда, где народу поменьше.
— Если хочешь, можно ко мне, — сказала я и покраснела. — Ну, это… старый двор посмотришь, голубятню…
Я падшая женщина. Однозначно.
Но я совершенно счастливая падшая женщина.
Казалось, можно лежать так вечно: положив голову на сильное мужское плечо, слушая ровное дыхание…
— Твою ж мать! — Серый вскочил как ошпаренный, и забористый мат несколько нарушил романтичность момента. — Что это за тварь?!
— Это Жорик, — протянула я, не желая прощаться со сладкой негой. — Ты занял его место, и ему это не понравилось.
И как жаб умудряется то и дело выбираться из-под сетки?
Поймав недовольно пучившее глаза земноводное, я привычно чмокнула пупырчатую морду и, закутавшись в простыню, прошлепала к аквариуму:
— Вот и все.
Сергей мягко отстранился, когда я решила его поцеловать и утянуть обратно в постель:
— Насть, после жабы…
— Жорик после тебя не побрезговал, — насупилась я.
— Ты не оставила ему выбора. — Парень потянулся за джинсами.
Вот и «счастливый конец» романтического вечера.
— Может, все-таки погуляем? — напомнил Серый. — Перекусим где-нибудь?
Ага! Значит, еще не вечер… то есть еще не конец!
Я поняла, что детская дружба превратилась во что-то большее, когда мне было около четырнадцати, а Серому уже шестнадцать. Вокруг высокого, красивого парня, завсегдатая дискотек и набиравших моду качалок, вертелись такие же высокие и красивые девицы, сменяя друг друга едва ли не каждый вечер, а я, тогда еще мелкая, с мальчишеской фигуркой и двумя длинными косичками, наблюдала с бабушкиного балкона, как резко повзрослевший и почти забывший обо мне друг любезничает с очередной пассией. Потом я, конечно, выросла, вытянулась, округлилась в нужных местах. На смену косичкам пришла модная стрижка, но замены Серому в моем сердце так и не нашлось. То, что последние несколько лет мы практически не виделись, только усугубляло ситуацию: он навсегда остался для меня тем парнем, объектом несбыточных мечтаний и идеалом.
Произошедшее час назад в моей квартире ничего не меняло.
— Насть, ты не думай ничего такого, ладно?
Мы возвращались из кафе: шли по темным улицам, держались за руки и молчали. До этой странной фразы.
— Какого такого?
— Ну… — Он смущенно пожал плечами. — Как-то так вышло, решишь еще, что я по жизни на каждую встречную кидаюсь. А ты мне всегда нравилась, честно. Помнишь, мы на рыбалку ходили с Колькой и Женькой? Ты жаб ловила (тогда еще к ним страсть питала), а я пацанов в сторону отозвал и сказал, чтоб к тебе не лезли, что ты со мной. Только потом, года через три, меня вот так же твоя бабушка отозвала и пообещала самого в жабу превратить, если буду к тебе ходить.
— Бабуля? — не поверила я. — Но почему?
— Не знаю. Говорила, что тебе от меня одни беды будут и нечего, мол… Она же ведьма была. В хорошем смысле, естественно. Но все равно ведьма. Вот я и…
Ох, бабуля-бабуля.
— Завтра зайдешь? — спросила я.
— Да я и сегодня еще не ушел. Или у тебя ровно в десять отбой? Нет? Давай еще где-нибудь посидим или в парк сходим?
— Лучше в парк.
Аттракционы уже не работают, людей почти нет, только редкие парочки, вроде нас, обнимаются под фонарями. Но у нас с Серым здесь свое особенное место… Если он, конечно, помнит.
— А ты помнишь? — улыбнулся он, повторяя мои мысли.
— Еще бы!
Мы бегали сюда с другими ребятами. «Колесо обозрения», «Веселые горки», «Ромашка» — здорово, но все это стоило денег. А игровая площадка для малышни была совершенно бесплатной. Горки, качели, песочницы. И избушка на курьих ножках. Внутрь вела деревянная лесенка, но это для детсадовцев. А у наших мальчишек считалось высшим пилотажем взобраться на крышу сказочного домика и усесться на коньке. У меня так не получалось. Почти месяц я завидовала молча, а потом так же молча, собрав волю в кулак, ринулась на покорение крыши. Счастью не было предела, когда я не без помощи друзей взгромоздилась на самый верх. Но на крыше приятелям скоро наскучило, и они, попрыгав вниз, умчались то ли на другую площадку, то ли совсем по домам, а я так и сидела, обхватив дрожащими руками вырезанную из дерева конскую голову. Со мной остался только Серый. Звать на помощь взрослых мы побоялись, могли ведь и отругать за этот альпинизм, так и сидели до темноты: я наверху, а он внизу.
— Настька, прыгай. Я тебя поймаю, честно.
— А если не поймаешь?
— Поймаю обязательно.
— Боюсь.
— А что баба Алла заругает, не боишься?
Когда на небе появились первые звезды, я решилась. Съехала по покатой крыше и упала в раскрытые объятия…
Мне было девять, а Сережке одиннадцать. Конечно же он меня не удержал, и мы вместе завалились на землю. Я подвернула ногу, а Серый набил шишку на затылке. И дома нас обоих наказали за гулянье допоздна.
— Господи, тут же от силы два метра! — изумилась я, глядя на покосившийся от времени домик.
— А я тебе еще тогда говорил, что невысоко. Трусишка.
— Трусишка? — Я легонько ударила его кулаком в плечо. — Да я самая смелая из девчонок была! Скажи, кто еще с вами ходил? Танька? Маринка Лебедева?
— У Маринки уже двое детей, — вспомнил вдруг Серый.
— Да? А ты откуда знаешь?
— Видел ее прошлой зимой на встрече одноклассников. Как раз десять лет с выпуска было. А Танька Капустина в Канаде сейчас живет, тоже замужем… Ну, как и Маринка.
— Понятно, что не как я. — Я отвернулась.
— Насть, я не намекал ни на что, — сконфузился Серый. — К слову пришлось. Я вот неженатый, и что? А следующей весной уже тридцать, между прочим.
— Кандидатур подходящих не было?
— Да были вроде. Не сложилось. А у тебя?
— Тебя ждала.
Парень еще больше стушевался, но его избавили от необходимости говорить что-либо в ответ.
— Вот где ты, упырь! — Из кустов на нас надвигалась какая-то тень. — Думал, спрячешься?
В руках у человека была палка с заточенным концом, и он, как копьем, целил ею в Серого.
— Мужик, ты чего? — Сергей задвинул меня себе за спину. — Осторожнее с этой штукой, здесь девушка.
Незнакомец на миг замер.
— Девушка может идти, — кивнул он деловито. — А мы тут с тобой закончим.
Выглянувшая из-за тучки луна тускло отблескивала на лысине маньяка, а его прищуренные глаза горели злобным огнем. Если я и не закричала, то лишь потому, что понимала всю бесполезность такого поступка.
— А если девушка не уйдет, и ее уберешь за компанию, пилигрим? — Позади сумасшедшего с палкой появился еще один человек.
— Тебе что тут надо, темный? — огрызнулся псих не оборачиваясь. — Это моя добыча.
— Кровожадные вы, братья, стали, — усмехнулся темный.
— Жизнь такая, — флегматично отозвался тот, которого назвали пилигримом.
— Может, мы пойдем, а вы тут побеседуете? — предложил Сергей.
— Что вы, что вы, без вас, молодой человек, беседа не будет такой интересной.
Второй мужчина вышел из тени: темные волосы, строгий костюм, даже галстук со старомодным зажимом, блестящим в лунном свете. Бриллианты, что ли?
Господи, о чем я только думаю?!
— Исчезни, темный, — потребовал маньяк с палкой.
— Конечно-конечно. — Тип в костюме приблизился к пилигриму. — Только тут такое дело, слышишь…
Он похлопал психа по плечу, тот оглянулся и встретился с летящим ему в челюсть кулаком. Хрусть, плюх, шмяк. Как пишут в книжках, все произошло в считаные секунды. Или даже в доли секунды.
— Нельзя же так, правда? — раздумчиво поинтересовался у нас спаситель. — С ходу осиновый кол — какой моветон! Можно же поговорить для начала.
— Вы кто? — пришел в себя Серый.
— Я? О, простите. Я маг и волшебник. Сейчас покажу вам свою волшебную палочку.
Жестом, не раз виденным мной в кино, он запустил руку под лацкан пиджака и вынул — да, я так и знала! — небольшой пистолет.
— У вашего товарища палочка была посимпатичней, — сглотнул Сережка.
— Каждому свое. — Незнакомец пожал плечами. — И он мне не товарищ. Так что, поговорим? Только не здесь, а то еще воин Света очнется. Давайте вперед, оба.
У входа в парк стоял лимузин.
Порой наши желания сбываются самым неожиданным образом: помню, когда-то я представляла, как привлекательный мужчина в дорогом костюме приедет за мной на такой машине. Домечталась…
— Прошу вас. — Человек с пистолетом галантно открыл дверцу.
Серый влез внутрь, я за ним.
— Простите за неуместный шик. — Наш похититель развалился на сиденье напротив, открыл мини-бар и достал бутылку минералки. — Запланировал свидание: взял в аренду это чудо, хотел произвести впечатление на девушку… А конкуренты тем временем перешли к активным действиям. Пришлось все бросить и лететь сюда. Обидно.
Он дважды стукнул по темному стеклу за своей спиной, и машина тронулась.
Мужчина, не опуская оружия, одной рукой открыл зажатую между коленями бутылку и вдруг резко плеснул водой в Серого. Тот от неожиданности замер, растерянно хапнул ртом воздуха и медленно выдохнул. Ладонью растер воду по удивленно-испуганному лицу.
— Жаль, — хмыкнул тип с пистолетом. — Это могло бы сэкономить массу времени.
— Что «это»? — осмелилась спросить я.
— Вода, ионизированная серебром. Иными словами — святая вода. Если бы ваш приятель зашипел, покрылся волдырями или вообще испарился, было бы просто замечательно. А так, к моему глубокому сожалению, придется повозиться.
— Почему он должен был зашипеть?!
Еще немного, и у меня будет истерика.
— Выходит, не должен был. — Незнакомец развел руками, и пистолет, будто случайно, оказался направлен на Сергея. — И с упырем наш светоносный друг погорячился.
— Бред какой-то. — Я постаралась взять себя в руки. — Кто вы вообще такие? Светлые, темные…
— Оценили шутку, да?
Черноволосый, смуглый, но при этом голубоглазый мужчина с коротким неровным шрамом, тянувшимся от левого виска к щеке, выглядел лет на сорок-сорок пять, но улыбка превращала его в мальчишку.
— Шутку? — переспросила я, поборов странное желание улыбнуться в ответ.
— Ну, светлые, темные, «Ночной дозор. Всем выйти из сумрака!». Раньше мы звали друг друга иначе, но новые времена диктуют новую моду.
— Вы издеваетесь?! — заговорил возмущенно Сережка. — Или тут где-то скрытая камера? Да я за такие шутки…
— Тихо-тихо, не нервничайте, Сергей Владимирович. Неизвестно, чем это может кончиться в вашем нынешнем состоянии.
— В каком состоянии? — процедил Серый сквозь зубы.
— Как? — наигранно удивился темный. — Вы разве не умерли около пяти месяцев назад?
— Не умер. Меня контузило, а с документами ошибка вышла, — не слишком убедительно промямлил парень. — Потом в больницу попал…
— С пневмонией, — кивнул брюнет. — После взрыва врач констатировал смерть, ваше тело в ожидании вертолета на материк вынесли на лед. Неудивительно, что ваши перепуганные товарищи несколько часов отказывались пускать вас в помещение, когда после суток пребывания хладным трупом вы постучались в окошко. Вот и простудились. Чуть было снова концы не отдали, да?
— Что за чушь? — нервно рассмеялась я. — Да если бы такое произошло, это было бы во всех газетах, а Серого задергали бы журналисты и медики. Тут мужик по пьяни из окна шестого этажа выпал и не убился, так месяц по всем каналам крутили!
— И это крутили бы, — уверил меня мужчина с пистолетом. — Если бы только владелец буровой не постарался замять и эту историю, и саму аварию. Там, где вертятся большие деньги, чудеса ни к чему. А ваш друг, Линкевич Сергей Владимирович, благополучно долечился, получил расчет и немалую компенсацию за физический и моральный ущерб и вернулся в родной город, где два месяца носа из квартиры не показывал. Пока сегодня не поддался зову плоти… То есть сердца. Зову сердца конечно же. Что и дало возможность нашему бритоголовому Ван Хельсингу выйти на охоту.
— Чушь, — упрямо повторила я.
— Разве? — усмехнулся мужчина. — Сергей Владимирович, развейте сомнения. Вы не умирали? Не шли по длинному коридору? Не видели свет в конце?
— Видел… — выдавил Серый.
— Так что ж ты к нему не дошел, дурила? — вышел из образа темный.
Он вынул из кармана пачку «Мальборо», зубами вытащил сигарету, поднял пистолет и нажал на курок. Прикурил от дула.
— Да, зажигалка, — ответил он на мой взгляд. — Я что, виноват, что вы такие доверчивые?
Сережка подался вперед. Не знаю, что он хотел сделать, но темноволосый заметил движение и медленно, как-то даже лениво покачал головой:
— Я не сторонник рукоприкладства, Сергей Владимирович. Но когда нужно, могу применить силу. — Я вспомнила, как он с одного удара вырубил того лысого. — Если хотите выйти, просто скажите. Машина остановится, мы с вами распрощаемся, и я уверен, уже никогда не встретимся — охотник об этом позаботится.
— А какие у нас альтернативы? — Я уже поняла, что, несмотря на нелепость ситуации, все совершенно серьезно.
— У нас? — Брюнет глубоко затянулся. — То есть вы от участия не отказываетесь, коллега?
— Коллега? — настороженно отстранился от меня Серый.
— В какой-то мере. — Мужчина неопределенно повел рукой с дымящейся сигаретой. — Или вы не знали, что ваша подруга — ведьма?
— Настюха?
— Потомственная, да, — признала я угрюмо.
— И с личной жилплощадью, — добавил темный.
— А это тут при чем?
— При том, что ваша квартира, Анастасия Валерьевна, лучше всего подходит в качестве убежища для вашего недавно почившего — тьфу ты! — недавно воскресшего друга. Мои конкуренты чтят кодекс, в том числе уголовный, а проникновение в жилище ведьмы карается как законом, так и моим ведомством. Так что к вам они не сунутся.
— Точно?
— Нельзя исключить спонтанных проявлений глупости и героизма с их стороны, но, надеюсь, до этого не дойдет. — Темный в последний раз затянулся и затушил сигарету. — Я, конечно, никого не гоню, но через два часа лимузин нужно будет вернуть.
— Хорошо. Едем ко мне.
ГЛАВА 2
Серый с ходу кинулся звонить матери: у нее сердце больное, нервничать нельзя.
— Да, у Насти заночую. В смысле — зачем? Нет, она не такая…
Я прикрыла дверь в кухню, предоставив другу защиту своего доброго имени, и вернулась в комнату к темному. Он не представился, и я решила, что так и буду его звать — темный.
Мужчина с любопытством изучал книжные полки, а потом остановился у аквариума без воды, зато с камнями и деревяшками.
— Как зовут?
— Настя. Ой… Вы о жабе? Его — Жорик.
— Георгий, значит. Уважаю.
Непонятно было, уважает ли он серых жаб в целом или Георгиев в частности, но уточнять я не стала.
Закончивший разговор Сережка возвратился с кухни и присел рядом на кровати, как и я ожидая продолжения начавшейся в лимузине беседы, а наш странный гость все еще был увлечен книгами. В конце концов мне надоело наблюдать широкую спину в серо-стальном пиджаке в мелкий рубчик, загорелую шею и коротко стриженный затылок, и я напомнила о себе деликатным покашливанием.
— Проявите терпение, Анастасия, — произнес мужчина не оборачиваясь. — Я как раз пытаюсь коротко и доступно сформулировать суть проблемы, а вы сбиваете с мысли.
— Начните хоть как-нибудь. Если мы чего-то не поймем, будем задавать вопросы.
— Этого я и боюсь, — вздохнул темный.
Он вернул на полку сборник французской поэзии девятнадцатого века и повернулся к нам:
— Ну-с, во-первых, кто я такой и каков мой интерес в этой истории. Отвечаю коротко: я колдун, ведьмак, маг, волшебник, экстрасенс — нужное подчеркнуть. Работаю на одну серьезную организацию, о которой вам знать не положено. Есть еще одна организация, о которой вы тоже ничего не знали бы, если бы ее сотрудник не подкараулил вас сегодня в парке. Организация, которую представляет этот охотник на вампиров, изначально действовала под патронатом церкви или официальных властей, поэтому они и светлые. Мы, как исторические антагонисты, всегда работавшие только на себя и на тех, кто больше платит, — темные. Меня не смущают подобные определения, поэтому предлагаю в дальнейшем использовать их.