— Не вижу ничего странного. Мы с Сережей знакомы с детства, мы…
Я не знала, как объяснить свои чувства к Серому и нужно ли объяснять. Смутилась и умолкла.
— Ха, — сказал вдруг темный. Не засмеялся, а просто выдохнул это «ха». Посмотрел на меня и добавил: — Ха-ха.
— Я сказала что-то смешное?
— Вы ничего не сказали, Ася. Но это действительно смешно. Точнее, было бы смешно, когда бы не было так грустно.
— Вы любите Лермонтова? Это, конечно, расхожее выражение, но вы же знаете, что это Лермонтов?
Колдун поглядел на меня, как на полоумную.
— Вы читали сегодня, и я подумала…
Черт! Черт, черт, черт! Зачем я это сказала?
Слава богу, вернулись Натали и Сережка.
— Это нож, — от двери сообщила баньши. — Тебе нужен нож, Сокол. Покажи руку, — толкнула она в бок Серого.
Тот протянул правую руку, продемонстрировав пересекающий ладонь тонкий белый шрам.
Интересно, зачем нужно было раздеваться? Что, так порез не видно?
— Что за нож? — набросился колдун на парня. — Почему утром ничего не сказал?
— Так не мой нож. Левый какой-то. В ящике с инструментами валялся, я проволоку искал и порезался об него.
— Случайно? — недоверчиво уточнил темный.
— Да.
— Это было на платформе? А тот ящик с инструментами был общий или только твой?
— Мой вообще-то. Но если нужно было, любой мог заглянуть, взять, что надо.
— А чей нож, узнал потом?
— Нет. Я спрашивал — все молчат. Себе оставил. Он неказистый такой, самодельный: железяка заточенная, а один конец изолентой обмотан — типа, рукоятка. Провода им было удобно зачищать. А потом я его Мишке Фирсову отдал.
— Отдал. — Колдун нервно забарабанил пальцами по столу. — Он тебя об этом попросил?
— Да нет. Он свой нож потерял где-то, а у меня нормальный складень был. Вот я ему и подарил ту самоделку.
— Дурак, — угрюмо изрек темный. — Такую вещь невозможно потерять. Даже если бы ты его выбросил, все равно он вернулся бы к тебе. Но подарить, отдать по доброй воле… И где теперь искать этого Мишку? В России? По всему бывшему Союзу?
— Нет, здесь он, в нашем городе живет. Если только опять никуда не уехал.
Колдун и Натали переглянулись.
— Сергей, — не спеша, обдумывая каждое слово, начала баньши, — а где бы ты сам сейчас был, если бы не та авария?
— Тут и был бы. То есть не у Настюхи… Ну, может, и у Настюхи тоже, но в любом случае уже вернулся бы. Вы же об этом?
— Об этом, об этом, — продолжал отстукивать по столешнице темный, задумчиво глядя прямо перед собой. — Может, чаю наконец-то попьем?
— А может, наконец-то поговорим начистоту? — неожиданно жестко спросил Серый, усаживаясь за стол напротив колдуна. — Я все-таки лицо заинтересованное, да, Сокол, или как тебя там? Не мышка лабораторная: разденься-оденься, покажи-расскажи. Я хочу знать, что происходит.
— Хорошо, — сдался темный. — Но чая себе я, с вашего позволения, налью.
Не скажу, что объяснения Сокола (пусть теперь будет Соколом) внесли ясность в происходящее. Это были лишь предположения. По его словам, на буровой платформе к Сереге попал артефакт непонятного действия. Как попал — тоже вопрос. Колдун сказал, что его могли подбросить специально, но я не понимала, зачем кому-то разбрасываться подобными вещами. Более логичным казалось то, что нож очутился в ящике случайно или даже остался на платформе с предыдущей смены — это объясняло бы, почему никто не признал себя его хозяином. Но так или иначе нож оказался у Сережки, тот поранился им, и пролитая кровь запустила механизм работы артефакта. Поэтому, когда спустя время случилась авария, Серый ненадолго умер… Мм… нелепо-то как звучит. Скажем так, должен был умереть, но нож не позволил душе расстаться с телом. Даже учитывая то, что сам нож на тот момент был уже не у Сережки, а у Мишки Фирсова, парня, с которым Серый познакомился, подряжаясь на эту работу.
Теперь темный хотел отыскать этот нож, чтобы передать его своему руководству, а то в свою очередь походатайствовало бы за Серого перед конкурентами: мол, артефакт у нас, больше никаких внеплановых чудес с его помощью, а этот пусть живет, раз уж так вышло.
В принципе то же самое, за исключением домыслов о ноже, о котором он тогда не знал, колдун говорил нам и вчера. Только сегодня в его объяснения почему-то совсем не верилось.
— А что это за вместилище, о котором все говорят? — спросил Сережка.
— И день дарения, — добавила я. — И Громобой.
— Громобой? — удивленно переспросила баньши, развернувшись к темному. — Она не знает, что такое Громобой?
— Знаю. Фильм с Джеки Чаном.
— Сокол, я не поняла, она же… — Натали казалась растерянной.
— Потомственная ведьма, — кивнул колдун. — Видишь, с кем приходится иметь дело?
Женщина подошла ко мне, положила ладонь на лоб, заглянула в глаза.
— Ой, как все запущенно, — пробормотала она.
— Уж как есть. — Я тряхнула головой, отбрасывая ее руку. — Так что за Громобой?
— Перунов день, — ответил Сокол. — Или пророка Илии, как вам будет угодно. Надеюсь, об адаптации языческих праздников к новой религии с приходом христианства вы слышали?
— Второго августа?
Дату я знала. Один из немногих церковных праздников, запомнившийся с детства. Илья в воду налья.
— Бабуля говорит, после Ильи нельзя в море купаться.
— Почему?
— Говорит… Смеяться не будешь? Говорит, Илья в море пописял.
— Ха! Тоже мне запрет! Я вот тоже, может быть…
— Фу, Сережка!
— А что? Все так делают. Думаешь, почему море соленое?
Мы с Серым переглянулись, улыбнулись общим воспоминаниям, но быстро поняли, что разговор в общем-то невеселый.
— И что же будет на Илью? — спросил друг у колдуна.
— Если вернем нож, ничего. Контакты этого Михаила у тебя есть? Телефон? Адрес?
— Телефон был где-то записан, сейчас уже не вспомню. Адреса не знаю. Но где живет, могу показать, был у него однажды.
— Вот завтра и покажешь.
— Ты еще не на все вопросы ответил, — напомнил Сергей.
— Для твоего же блага. — Темный с Натали обменялись взглядами. Баньши укоризненно покачала головой, но промолчала. — Меньше знаешь, крепче спишь. И кстати, о сне. Вам не кажется, что это то, чем следует заниматься ночью вместо того, чтобы разговоры разговаривать?
— Не кажется, — грубо буркнула я.
— Тогда не буду мешать. — Сокол поднялся из-за стола, прошел к раковине и ополоснул чашку. — Общайтесь на здоровье. Но завтра в семь подъем. Нат, ты идешь или поддержишь беседу?
Женщина виновато пожала плечами и пошла вслед за колдуном.
— Как они там разместятся? — задумался Сережка.
— Тебе не все равно?
В шкафу лежал матрас, который можно было постелить на пол, но черта лысого я буду обеспечивать этой скрытной парочке комфорт!
ГЛАВА 4
Не знаю, как они устроились на ночлег, но с утра оба выглядели не в пример лучше нас с Серым, бодрыми и свежими.
— Сергей, — темный с ухмылкой наблюдал, как парень, протирая слезящиеся глаза, насыпает в чашку уже третью ложку растворимого кофе, — вам мама не говорила, что ночью нужно спать?
— А тебе мама не говорила, что завидовать нехорошо? — огрызнулся Сережка.
Завидовать, если честно, было нечему: мы до утра просидели в Сети, пытаясь отыскать информацию о светлых и темных магах, дарениях в Перунов день и вместилищах. По первым пунктам данных было хоть отбавляй, но все предлагаемые сведения уходили корнями в фантастику и компьютерные игры. Перуну же полагалось не дарить, а приносить жертвы. О вместилищах, в связке с прочими словами для поиска, вылезала всякая чушь.
Зато теперь я знала, что собранная на Громобой дождевая вода снимает сглаз, а суровый, но справедливый бог древних славян в свой праздник может наказать нечистого душой человека молнией. Попутно нашла несколько сайтов «настоящих ведьм», предлагающих исцеление по фотографии с оплатой услуг через «Яндекс-деньги». Подумала, не завести ли такой для мамы. А что? Пасьянс она уже освоила, пора двигаться дальше.
— Анастасия, — колдун щелкнул перед моим носом пальцами, — когда проснетесь окончательно, вызовите такси. Мы с Сергеем навестим его товарища.
— Сокол, — окликнула его из комнаты Натали, — выгляни в окошко.
Выгляни в окошко, дам тебе горошка…
— Что там? — заинтересовался Серый.
— Иди, сам увидишь.
— Ни фига себе, — присвистнул Сережка. — Это что, по мою душу?
— Вряд ли. — Сокол потянулся за лежавшей на холодильнике пачкой сигарет, вынул одну и прикурил от конфорки. — Душа твоя им не нужна. Тела хватит.
— Да что там такое? — Я вскочила с места и, оттолкнув мужчин, прорвалась к окну.
У подъезда собирались светлые. Лысый в гипсовом воротнике. Пожилой хозяин таксы. И еще человек пять. На подъездной дорожке стояли микроавтобус с тонированными стеклами и ярко-красная легковушка.
— Что делать будем? — нахмурился Серый.
— Выйти, как вчера, вряд ли получится. Но надо. Нат, свяжись с нашими, пусть объяснят товарищам из брюссельского ведомства, что нарушать конвенцию и вламываться в жилище ведьмы не есть хорошо, не в темные века живем.
— Они и не вламываются, — вошла в кухню баньши. В голубеньком халатике, с распущенными волосами и без косметики. — Они на нейтральной территории, Сокол. А о нарушении конвенции тебе самому вот-вот напомнят.
— То есть помогать нам не будут, — сделал вывод темный. — Ладно. Лишь бы не мешали. План такой: мы с Сергеем незаметно покидаем дом — только придумаем, как это сделать, а вы с Анастасией…
— Анастасия идет с вами, — заявила я. — И это не обсуждается.
— Зачем? — удивился Сережка. — Насть, ты и так помогаешь, а к Мишке мы сами съездим. Если бы не эти, — он кивнул за окно, — я и один мог бы.
— Один ты вчера уже прогулялся. — Колдун сделал глубокую затяжку, и сигарета на глазах сотлела до фильтра. — Видимо, это заметили и теперь только и ждут, пока ты решишься на очередную глупость. Но намерений вашей подруги я тоже не понимаю.
Если б я сама понимала! Но что-то говорило, что нужно ехать с ними. Предчувствие? Воображение? Дурь в голову стукнула?
— Я с вами, и спорить бесполезно!
— М-да… — Темный достал еще одну сигарету. — Полагаю, Сергей, спорить, действительно, бесполезно. Ваш тезка, князь Трубецкой Сергей Петрович, тоже имел несчастье связаться с подобной женщиной. Так она увязалась за ним аж в Сибирь.
— Угу, — промычал парень. — И испортила ему всю каторгу. Насть, ну зачем?
— Затем, что без меня вы из дома не выйдете.
Натали взглянула на меня с недоверчивым любопытством:
— Сможешь отвести глаза? Всем?
— Легко. Или я не ведьма в седьмом поколении?
Дождалась, пока такой же, как у Натали, интерес разгорится во взглядах мужчин, и закончила:
— Через крышу пойдем. Спустимся по пожарной лестнице в торце дома.
— А почему мы сами этого не сможем? — поинтересовался темный.
— Потому что ключ от чердака у меня.
Сначала в подъезд вышла Натали. В рекордные сроки, всего за пять минут, баньши облачилась во вчерашние джинсы и майку, собрала волосы в высокий хвост и нанесла на лицо боевую раскраску. Прошлась, стуча каблучками до пятого этажа, спустилась вниз и встала у закрытой на кодовый замок двери. Позвонила на мобильный темному и сбросила, как условились, — чисто. Мы поднялись к ведущей на чердак лестнице, и я, никому не доверяя, сама открыла и сняла висячий замок с крышки люка. Миновала низкий пыльный проход и через небольшое окошко выбралась на покатую крышу. Страшно не было: это в девять лет я боялась спрыгнуть с конька деревянной избушки, а в четырнадцать уже без опаски сидела тут вместе с повзрослевшими мальчишками. Тут, на крыше, я впервые поцеловалась. Совсем не с тем парнем, о котором мечтала, назло. Только он вряд ли заметил.
Пожарная лестница заканчивалась на уровне второго этажа.
— Прыгай, — как когда-то, махнул рукой соскочивший на землю Сережка, — я тебя поймаю.
Повиснув сначала на руках и болтая в воздухе ногами, я разжала пальцы и оказалась в сильных объятиях, которые так не хотелось покидать…
— Не торопитесь, — негромко сказал сверху колдун. — Я могу еще часок повисеть.
Спохватившись, мы отступили на несколько шагов, и он спрыгнул на асфальт. Огляделся, поправил на голове бейсболку и пошел к стоявшему у обочины такси. Сел рядом с водителем, а мы с Серым устроились на заднем сиденье.
— В центр, — скомандовал Сергей, — до драмтеатра, а там я покажу.
Белый автомобиль с ярко-желтым «петушком» и номерами службы вызова на дверцах мягко тронулся с места и влился в поток машин.
Я сидела позади темного и звонок мобильного услышала едва ли не раньше его.
— Да? Что?
Сокол обернулся, но не на меня — выглядывал что-то за задним стеклом.
— Что-то не так? — забеспокоился Серый.
— Это Нат. Говорит, наши светлые друзья засуетились. Похоже, все-таки засекли. Видишь, красный «пежо»?
Я оглянулась: машина, которую я заметила у подъезда или точно такая же, следовала за нами на расстоянии десяти метров.
— Сверните направо на следующем светофоре, — велел Сокол таксисту.
Тот недобро покосился на пассажира, но повернул. «Пежо» повторил наш маневр.
— Теперь налево.
Ситуация повторилась.
— Оторваться сможем? — спросил у водителя темный. — Сотня сверху.
Таксист вдарил по тормозам, и нас с Сережкой бросило вперед.
— Зеленых американских денег, — уточнил колдун.
Красный «пежо» остановился прямо за нами. Теперь можно было рассмотреть сидевшего за рулем крупного мужчину в белой футболке и худощавого очкарика рядом с ним. Задние сиденья тоже не пустовали.
— Выходите, — раздраженно приказал нам водитель. — Мне ваши шпионские игры не нужны.
— Да ладно тебе! — протянул примирительно Сокол.
— Вышли из машины, я сказал!
— Ну ты чего, братуха? — Темный панибратски хлопнул водителя по плечу. — Тут делов-то! Покатаемся немножко…
Он вел себя так, словно был навеселе. С глуповатой ухмылкой обнял чертыхающегося мужика за шею и вдруг притянул к себе, стукнувшись с ним лбами. На миг оба замерли, а после таксист распрямился и, глядя перед собой, медленно положил одну руку на руль, а вторую — на рычаг переключения скоростей. Вжал педаль газа в пол, и машина с ревом сорвалась с места.
Светлые немного замешкались, но тронулись следом.
Движение на улицах спального района нельзя было назвать оживленным, и, легко лавируя в транспортном потоке, такси набирало скорость. Преследователи не отставали. Поворот, еще поворот. Первый светофор мы пролетели на красный, чудом проскользнув между двумя маршрутками, но это не помогло избавиться от хвоста, и стрелка спидометра продолжала ползти вверх.
Отведя взгляд от приборов, я посмотрела на водителя: тот сидел, неестественно выпрямив спину, похожий больше на манекен, чем на живого человека. Его руки и ноги существовали будто бы сами по себе, а на окаменевшем лице живыми оставались лишь нервные, настороженные глаза, следившие за дорогой и время от времени косившие в зеркало заднего вида.
— Что с ним? Что ты с ним сделал? Эй!
Я протянула руку, чтобы толкнуть сидящего впереди мужчину, но Сережка перехватил мою ладонь.
— Не мешай ему. Он ведет.
— Что?
Вплотную придвинувшись к парню, я смогла увидеть колдуна. Стиснув побелевшие губы, он повторял каждое движение таксиста… точнее, как уже догадался Сергей, делал эти движения за него: левая рука крутит невидимый руль, правая — рывками переключает передачи. Ноги на педалях. Глаза закрыты.
— Он же ничего не видит… — прошептала я.
— Он смотрит через него, — кивнул на водителя Серый. — Я так думаю…
На подъезде к рынку машин на дороге стало больше, но темный не замедлил хода, продолжая попытки оторваться от преследования. Мне даже показалось, что ему это удалось, когда впереди, как назло, вырос затор: ремонтники перекрыли половину проезжей части, и автомобили медленно просачивались в прореху между заграждениями. Сокол притормозил, но лишь немного: проехав десяток метров, такси подпрыгнуло на бордюре и вылетело на тротуар. Я зажмурилась, чтобы не видеть перекошенных лиц разбегающихся в стороны прохожих, и открыла глаза, лишь ощутив еще один прыжок. Автомобиль снова несся по дороге, но светлые не желали отставать и повторили наш путь, огибая затор по пешеходной дорожке.