— Какая коза? — Михаил оглядел натянутую под два метра металлическую сетку. — Летает она, что ли?
— Коза в огород влезла, — монотонно повторила тетка, приближаясь.
— Да какая еще коза?!
Фирсов решительно шагнул навстречу гостье, но Сокол вдруг схватил его за руку и рывком оттолкнул назад.
— Коза…
Руки у тетки висели плетьми, глаза, не мигая, смотрели вперед, а изо рта тонкой ниточкой стекала слюна.
— Сосед, — донесся глухой басок от калитки, — коза к тебе в огород влезла…
Судя по количеству собравшихся у ворот людей, все местные козы повадились лазить в фирсовский огород.
ГЛАВА 5
— В машину.
Отданный негромким голосом приказ темного опоздал на каких-то пару секунд. Зомби (по-другому лишенных собственной воли людей и не назовешь) уже ввалились во двор и облепили «шкоду». На нас они, слава богу, не бросались, но что-то говорило мне, что это ненадолго.
— Народ, вы это чего, а? — продолжал недоумевать Михаил.
— Коза, — требовательно повторила пришедшая первой женщина.
На несколько мгновений ее взгляд обрел осмысленность, скользнул по нам и остановился на колдуне. Тонкие губы скривились в недоброй усмешке.
— Коза!
Подняв руки и растопырив пальцы, она кинулась на Сокола, силясь вцепиться ногтями в лицо, а за ней ринулись другие.
Меня оттолкнули к сараю. Слишком быстро и целенаправленно, чтобы думать, что это был кто-то из зомби. Наверное, Сережка. Но теперь я с трудом могла разглядеть его в толпе. Тесный дворик заполнился людьми, и даже если бы я хотела бежать, бросив своих, мне это не удалось бы. В воротах застыла троица мордоворотов, как специально, а может, и специально отобранных для этой миссии, а остальные, всего человек двадцать, навалились на колдуна и стоявшего рядом с ним Сергея. К счастью, управляемые невидимым кукловодом марионетки не могли похвастаться ловкостью. Застывшие лица, смазанные, неестественные движения. То и дело кого-то из них отшвыривали в сторону оставшиеся в эпицентре драки мужчины, но выбывший вновь поднимался на ноги и в исступлении пер обратно, размахивая кулаками. Это продолжалось минут пять, и за все это время я не услышала ни визга, ни криков — только сдавленный рев напирающей орды и сопровождающую каждый удар ругань Серого.
— Ах ты ж тварь… Получи, урод…
Колдун отбивался молча. Вжавшись спиной в стену, боясь пошевелиться лишний раз, я видела, как он методично уклоняется от ударов, перехватывает чьи-то руки, бьет по ногам и просто отталкивает от себя очередного противника. А потом следующего. И следующего. Но их было слишком много.
Из разноцветной ворочающейся кучи вдруг выскочил кто-то и с жутким воем бросился ко мне. К несчастью для Михаила (а это оказался он), рефлексы меня не подвели, и едва вырвавшийся из потасовки Фирсов был возвращен на поле боя ударом ноги. Мае-гери, однако. Полгода в секции карате.
Видимо, воспоминания о пацанском детстве придали уверенности, и я смогла отлепиться от потрескавшейся штукатурки. На глаза мне попалась длинная отполированная палка, черенок от лопаты или еще что-то в этом роде, и, вооружившись этой дровенякой, я кинулась на помощь товарищам. Не била, скорее расталкивала людей. Толку от этого было немного, и зомби все так же рвались в бой, но злополучный Мишаня успел отползти на карачках и скрыться в сарае. Поняв, что впустую трачу силы, стала лупить нападавших по ногам. Это было более эффективно: они спотыкались, сбивались с шага и меняли направление. С нескольких ударов удалось завалить потрепанного мужичка с харизмой записного пропойцы. И тут же сама его пожалела. Наконец-то дошло, почему дерется вполсилы Сокол: это же люди! Обычные люди, и вся их вина в том, что они живут тут поблизости…
Воспользовавшись моим смятением, невиновные люди сбили меня с ног. Хорошо, что тут не было асфальта, но утрамбованной земли, о которую я стукнулась затылком, хватило, чтобы в глазах потемнело. Болезненный удар носком ботинка в живот избавил от остатков гуманизма, но было поздно: чьи-то пальцы вцепились в щиколотки, и меня поволокли по заросшему травой двору. В ответ на попытку лягнуться последовал пинок, и, перестав корчить из себя героиню, я завизжала что было мочи.
Сразу же вслед за этим раздались выстрелы. Один, второй, третий…
Бабка в цветастом платке и молодой прыщавый парень, за ноги тащившие меня к воротам, остановились и обернулись на звук. Значит, не все чувства у них отключены.
— Хватит игр, — громко произнес Сокол.
Повернув голову, я увидела его, стоящего посреди застывших селян с пистолетом в поднятой руке.
— Правильно, — поддержал Серый, — вали их.
— Вали их, — насмешливо повторил возвышающийся надо мной усатый мужчина в тельняшке. Снизу мне плохо было видно его лицо, но поклясться могла бы, что, за исключением оживших глаз и шевелящихся губ, оно являло собой застывшую маску. — Давай, перестреляй тут всех.
— Зачем всех? — Темный направил оружие на Сергея. — Одного хватит.
На шутку это не походило.
— Блефуешь, — сказал усатый.
Колдун покачал головой:
— Ни капли. Отпусти девушку.
— Ведьму, — устами зомби уточнил управлявший им невидимка.
— Ведьму, — согласился Сокол. — Или я стреляю.
— Блефуешь, — прозвучало снова.
Я и моргнуть не успела, как темный нажал на курок. Грянул выстрел, и Сережка, тихо вскрикнув, схватился за плечо.
— Продолжать? — Голос колдуна сочился желчью.
Мои освобожденные ноги упали на землю, но я была слишком ошеломлена случившимся, чтобы сообразить, что теперь делать. Он стрелял в Серого! Зачем?!
— Вставай, — велел мне Сокол. — Сюда.
Он пистолетом указал мне место рядом с Сережкой. Вспомнилась наша первая встреча в парке…
— А теперь пусть люди уходят.
— Нет. — Кукловод переключился на полную женщину в желтом сарафане. — Иначе в чем смысл?
— Ты уже понял, что я не шучу. — Колдун снова держал Серого под прицелом. — Если нас не выпустят, я его убью.
— Если ты его убьешь, вас точно не выпустят. — На симпатичном веснушчатом лице злобная ухмылка смотрелась особенно пугающе.
— В сарай! — Темный махнул нам с Сережкой в сторону выбитой двери. — Быстро!
Внимательно вгляделся в глаза женщины, как будто мог рассмотреть того, кто говорил через нее.
— Убери людей и дай нам уйти. Я подожду. А когда надоест ждать, пристрелю его.
После яркого солнечного света в сарае было темно. Но потом глаза привыкли, и двух маленьких грязных окошек и дверного проема оказалось достаточно, чтобы все здесь рассмотреть. Старый кухонный шкаф, ящики, чудом не сгнившие картонные коробки. Между шкафом и коробками сидел на земляном полу Фирсов: обхватил руками голову и несильно раскачивался вперед-назад, что-то невнятно мыча. Жалко его. Жил себе, никому не мешал…
Сережка, по-детски обиженный, замер посреди захламленного помещения, зажимая ладонью рану.
— Давай гляну? — предложила я робко.
Хотя что толку? Ни промыть, ни перевязать… Разве что, как в фильме про войну, начну героически рвать на себе футболку.
— Там не на что смотреть, Ася. — Темный устало сполз по стене на пол, вытянул ноги и тут же полез в карман за сигаретами. — Царапина в самом прямом смысле. Пуля прошла по касательной. Но можете подуть, чтоб быстрей прошло.
Серый недоверчиво отнял руку от плеча и досадливо сплюнул: действительно, царапина, дырка на рукаве и немножко крови.
— А если бы… если бы ты его убил?! — Боевой запал окончательно сошел на нет, и мой голос срывался на плач.
— Не убил бы. — Прикрыв глаза, Сокол с наслаждением затянулся. К запаху пыли и сырости добавился табачный дым. — Я знал, что делаю.
— Если бы еще я знал, что ты делаешь, — сказал Сережка. В его словах не было злости. Может быть, это шок. А может, он, в отличие от меня, уже начал что-то понимать. — Объяснить не хочешь?
— Позже, — покачал головой колдун.
— Позже, это когда по-настоящему убивать будешь? — Серый присел у противоположной стены.
Ответа он не дождался — у Сокола зазвонил мобильный. Полонез Огинского, красиво и грустно. Кто ставит такие мелодии на входящие?
— Легка на помине.
Он положил телефон со светящимся экраном на землю рядом с собой. Несколько секунд слушал музыку, дирижируя дымящейся сигаретой, а затем включил громкую связь.
— Сокол! — послышался из динамика взволнованный голос Натали. — Сокол, вы где? У вас все в порядке? Уже три часа прошло…
Мне вдруг подумалось, что он сейчас разобьет телефон — вот так ударит кулаком со всего размаха… Но он просто отключил связь, а потом и сам мобильник.
— Надо в милицию позвонить! — осенило меня.
— И дать этим, — Сокол кивнул на двор, — кукол с табельным оружием? Увольте, Анастасия Валерьевна.
— И что предлагаешь? — спросил Сережка.
— Ждать.
— Чего?
Наверное, меньше всего на свете темному сейчас хотелось говорить, но он сделал над собой усилие:
— Возможно, кто-то слышал стрельбу. Возможно, это кого-то заинтересует или встревожит, и сюда придут новые люди, на которых у него не хватит сил.
— Возможно, — усмехнулся Серый. — Но маловероятно. На стрельбу народ не сбегается, а как раз наоборот.
— Значит, будем ждать, пока он отпустит этих.
— А если не отпустит? — Парень начинал терять спокойствие. — Пристрелишь меня, да?
— Как вариант. Или ты сам застрелишься.
Не сдержавшись, я хихикнула. Бред! Вот что было бы самым логичным объяснением сложившейся ситуации. Галлюцинации. Лежу я где-нибудь в комнате с мягкими стенами и пускаю слюни на подушку после дозы галоперидола. А всего этого — грязного сарая, подвывающего в уголке Мишани, Сережки и серьезного брюнета с пистолетом просто нет.
— Насть, — обеспокоенно позвал меня Серый, — иди сюда.
Я послушно уселась рядом.
— Как знал, что не надо тебе ехать.
— Вообще не нужно было ее в это втягивать, — вклинился Сокол.
— А кто втягивал? Я? Ты сам сказал, что лучше у Настюхи пересидеть.
— Не помню, чтобы ты отказывался, — ухмыльнулся колдун. — Я бы сначала подумал, чем это может грозить девушке. Но у меня-то нет привычки прятаться за женскими юбками.
Сергей вскочил на ноги:
— А ну повтори, урод!
Темный лениво погрозил ему пистолетом.
— Не нужно, Сереж. — Не вставая, я погладила парня по ноге. — Он специально тебя злит.
Потому что сам злится из-за Натали.
— Ты же хотел, чтобы он согласился, да, Сокол? Предложил остаться у меня, чтобы присматривать за обоими?
— Браво, Анастасия, — скривился колдун. — Садитесь, пять. И ты сядь, — рыкнул он на Серого. — Не мельтеши.
— Зачем присматривать? — Сережка вернулся на место.
— Он решил, что я заодно с этими, — указала в сторону выхода я.
— А что я должен был подумать? Сидит человек дома, никого не трогает. И его никто не трогает, что, замечу, важней. И тут вдруг появляется девица, к тому же ведьма, и объект выбирается из берлоги на радость светлому воинству. Проверяю девицу — и ничего. Ведьма не ведьма. Не была, не состояла, не замечена. Разве не подозрительно? Пришлось спешно корректировать планы.
— Бедненький, — язвительно пожалела я. — С планами-то не перемудрил?
— Есть немного.
Он отложил в сторону пистолет и достал второй такой же — зажигалку, прикурил и снова спрятал.
— Ты и Мишку подозревал, — догадался Серый, посмотрев на затихшего Фирсова. — Из-за этого ножа, да? Так какого мы сами сюда приперлись, стратег недоделанный?!
— А кто должен был сюда, говоря твоим языком, припереться? — поинтересовался колдун, выдохнув облако дыма. — Я один, если ты не заметил. И это не кино, поддержки с воздуха не будет.
Он откинулся на стену и закрыл глаза.
Сережка ободряюще пожал мою руку и вдруг бросился вперед, подхватил лежавший рядом с отключенным мобильником пистолет и направил его на Сокола.
— Надоело, — выдохнул он тяжело. — Выкладывай.
— Что тебе выложить? — осклабился темный. — Бумажник из кармана?
— Все. С начала и до конца.
— Ну… В начале, как известно, было слово. Или тебе не с этого начала?
— Не с этого. — Серый зло пнул его ногу. — Те, во дворе, что им нужно? Кто их послал? Понятно, что не светлые, — убивать не спешат. Твоя контора? Или еще кто-то?
— Не умеешь ты допросы вести, — сокрушенно покачал головой колдун. — Ладно, давай, я сам.
Он затушил сигарету о пол и не торопясь поднялся. Сергей отступил, но продолжал удерживать мужчину под прицелом.
— Итак, кто там? — Темный указал пальцем себе за спину. — Там люди. Аборигены. В настоящее время они находятся в подчинении у заклинателя, который управляет их действиями. Далее: упомянутый заклинатель не из светлых, как ты догадался, и не из моей конторы. Потому что в твоем случае моя, как ты изволил выразиться, контора солидарна с конкурентами. Слышал о принципе меньшего зла? Так вот, твоя смерть в течение ближайших двенадцати дней будет меньшим злом, Сережа. И единственного, кто решил с этим поспорить, ты сейчас держишь на мушке. Так, может, успокоишься и отдашь игрушку?
— Отдам. Когда все объяснишь. И… ты можешь нормально разговаривать, по-человечески?
— Для тебя все что угодно. Если надо, даже включу в свою речь жаргонизмы и нецензурную лексику.
— Не нарывайся, — пригрозил парень. — Рассказывай. Почему меня хотят убить светлые и кому я нужен живым? И зачем? В этот раз честно.
— Хорошо, — перестал ерничать Сокол. — Но учти, на пальцах всего не объяснишь. Придется верить мне на слово.
Он взглянул на жмущегося к ящикам Михаила, теперь прислушивающегося к нашему разговору, недовольно поморщился, но все же продолжил:
— Началась эта история не с тебя. Тебя тогда даже в проекте не было. Да и меня тоже. Лет пятьдесят назад в нашей организации работал один голландский специалист, Хендрик Ван Дейк. Имя, думаю, не настоящее — Ван Дейков в Нидерландах, как Ивановых на просторах бывшего нерушимого, — но другого, если оно и было, никто не знал. Работал он себе, лишнего внимания не привлекал, звезд с неба не хватал. Выбил, правда, однажды грант на исследование вопросов одержимости, но тогда это никаких подозрений не вызвало. Ван Дейк как раз специализировался на экзорцизме, но не на практике, а в теории. А еще, как потом выяснилось, неплохо владел техникой ментального воздействия. Да и кой-какие таланты в других областях у него имелись. И в один прекрасный день этот талантливый и вовремя не оцененный господин разнес в пух и прах хранилище конкурирующей фирмы, в котором на тот момент сберегалась одна занимательная штука, этакий аналог кольца всевластия. Ну, не то чтобы совсем уж всевластия, но достаточно мощный артефакт, энергию которого Ван Дейк всосал. Не знаю, о чем он думал, когда это делал. Может, действительно хотел стать властелином мира, может, крыша поехала — в здравом уме на такое никто не решится. Это… Сложно объяснять, но работа с артефактами сильно отражается на людях, а сделать то, что сделал Ван Дейк, — в каком-то смысле то же самое, что покончить с собой особо изощренным способом. Личность человека претерпевает настолько сильные изменения, что… Ладно, черт с ним. В общем, то ли он изначально был чокнутый, то ли тронулся после того, как взломал артефакт, но полученной силы ему оказалось мало, и он выкачал недостающую из своих же ассистентов. Подчистую. Полностью выпил. Убил пять человек.
— Да понял я, понял, — махнул пистолетом Сережка.
— Слава богу, — выдохнул колдун. — А то я рассказываю тут сказки, рассказываю… Ты бы хоть кивал.
— Продолжай.
— Продолжаю. Только пушкой не маши, нервирует. Итак, когда Ван Дейк разошелся не на шутку, обе конторы объединились и объявили на него охоту. Кому нужен полоумный маг девяностого левела? Нашли его быстро и так же быстро прихлопнули. Списали успех на удачу и объединенную мощь. Только старик — а он был уже старик — оказался не так прост. Он заранее просчитал вероятное развитие событий и позаботился о том, чтобы его дух не устремился к свету в конце тоннеля, а подзадержался у границ тварного мира. А еще он приготовил своей душе новое вместилище.