В последний раз, хотя бы сегодня, взглянула в неспокойное красивое лицо.
– А ведь я начала верить…
Видно, албаста чрезвычайно рьяно взялась за этого дракона, раз он весь дергается и даже виски покрылись капельками пота. На мгновение мне стало жалко парня, ведь я и сама в детстве попала под действие этих ночных духов, воспоминания остались – до сих пор вздрагиваю. Но потом мне припомнился его самодовольный взгляд… и злорадно улыбнулась – мало тебе.
– Андин! – услышала я уже в дверях. Поначалу хотела спрятаться, сердце гулко отдавало в ушах, а дыхание сперло от страха. Но и одного взгляда на мечущегося на влажных простынях Сери хватило, чтобы понять – он спит. – Андин… – уже не так отчетливо позвал он. – Не уходи…
Я так и замерла. Потребовалось больше минуты, чтобы успокоить сорвавшееся дыхание.
– Ну уж нет! Хватит со мной играть. Я не хочу быть твоей игрушкой.
Покинуть дом оказалось куда сложнее, чем я думала. На ватных ногах дойдя до сарая с нашими лошадками, я еще вынуждена была взнуздать Стального. Жеребец хоть и был не прочь оказать мне помощь, но вряд ли сам смог бы затянуть подпругу. Так что пришлось мучиться.
С трудом справившись с конем, я забралась в седло, и мы тронулись в путь.
К эльфийской границе…
Уже на ходу я поправляла свое самочувствие парочкой особых зелий и курицей, счастливо уведенной с вчерашнего стола. А что, не зря комедию ломала. Притвориться сильно пьяной тоже не составило труда: несколько капель особой настойки – «Бодун» называется, – и координация движений пропадает, перед глазами все пляшет. Но мозги чистые, как горный ручей. Да и действие проходит ровно через пять часов.
Недоучка недоучкой, но что-то я знать должна!
Самонадеянность и сгубила моих БЫВШИХ друзей. Неужели они думали, что я осталась прежней и целый год в самой лучшей школе магии ничему не научит молодую магичку. Конечно, легко быть слабой, зная, что рядом три дракона и один оборотень. А ты попробуй одна покрутиться.
Интересно, они думали, что я с детства хожу с эскортом? Или как я с такими слабенькими силами непременно в любимчиках у руководства, и у сослуживцев, и у учеников хожу? Да, память у меня дырявая. Но на пакости никогда не скупилась.
Вот с такими мыслями и уезжала я от драконов. Уже забрезжил рассвет, а я все гнала Стального. Албаста уйдет с первыми лучами… оставив на прощание один маленький подарочек.
– Чего мы вчера пили?
– Мы не пили. Это… эта… мелкая дрянь! Сери, ты как? Сери?
– Мрр! – прозвучало с некоторым удивлением. – Он еще не очнулся.
– Какого упыря! – Дракон даже сел. Правда, зря – его тут же повело и пришлось падать на подушки. Повернув голову, Колин посмотрел на брата.
Тот все так же лежал на скомканной постели, глаза его были закрыты, а дыхание ровным.
– Уф… похоже, он действительно только спит.
– Видно, духи его неплохо потрепали. Вот и сморило.
– Маленькая паршивка, такое устроить. Ведь так и знал, нет ей веры.
– Сами виноваты. Всю душу из нее вытрясли, все испоганили, до чего дотянулись. И этот еще. Мр-рзость.
– Она ушла?
– Наверное.
– Да!
Колин снова посмотрел на брата, сонно хлопающего желтыми глазами:
– Откуда знаешь?
– ЧУВСТВУЮ.
– Не предполагал я, что она так быстро соберется. Думал, еще денек нам нервы потреплет.
– Колин, заткнись. И без тебя плохо. Эта тварь все силы выпила.
Перевернувшись на живот, Сери уткнулся носом в подушку и затих. По связующей их нити кровного родства приходили отголоски призыва и поиска. Интересно, получится с таким исчерпанным запасом энергии?
– Сери, знаешь, ты дурак.
– Да. – Молчание. – Этолечится?
– А тебе это нужно? Тогда боюсь тебя огорчить, для драконов это навсегда. Увы. Иначе я бы поздравил тебя с легким избавлением. Она… безумна.
– И я тоже… без ума.
Я даже не знаю точно, сколько понадобится времени для восстановления дракона после подобного. Средний маг еще неделю пластом провалялся бы. А вот драконы… упырь их знает. Главное, чтобы я за это время успела решить насущные проблемы.
И успокоиться.
Нет, сейчас о нормальном разговоре с тремя этими интриганами не может быть и речи. Я опять сорвусь на яростное шипение и нецензурные фразы. И быть тогда Сери покусанным, а местами пожеванным. Мне такой поворот дел тоже не грозит ничем хорошим – вряд ли три дракона будут стоять сложив руки. Методы этого желтоглазого гаденыша я хорошо изучила – мне как минимум будет больно. А как максимум очень обидно, потому что оскорбить он может даже больней, чем «нежное» полизывание его плеточки.
Фыркнув так, что Стальной удивленно оглянулся, я потребовала от себя на время выкинуть эти мысли из головы.
И дабы отвлечься, решила заняться делом.
Разожгла небольшой костерок, покидала в него сухие сборы кое-каких травок, нараспев (бедная коняга, если бы могла – уши заткнула) почитала заклинание. А потом достала свой заветный мешочек и начала кидать в пламя пряди волос. Бледно-золотой, иссиня черный, темно-зеленый, гранатово-красный.
На несколько секунд от дыма стало трудно дышать, но через какое-то время это прошло. А я стала временно невидима для поиска драконов.
Хотя надеяться было глупо. Все равно ведь найдут.
Мне же надо лишь несколько дней. Просто успокоиться и в тишине решить – что же будет со мной дальше.
Перекинув через плечо свои сумы, я погладила Стального по мощной шее.
– Ну давай, приятель. Передавай хозяину… копытом в одно место. Договорились? Тогда пока.
Помахав изумленно застывшему жеребцу рукой, я пошла к границе.
И только через час решилась.
Баланс еще не полностью восстановился, но лучше сейчас: чем дальше и быстрей я буду от этого места – тем лучше. Все же на приличное колдовство у меня сил еще не хватает. Не хочется давать подсказку драконам в виде остаточной магии.
Итак! Несколько взмахов рукой. Нарисовать в воздухе нечто подобное двери, поверить в нее, в свои силы, в свою цель. Увидеть эту самую цель пред внутренним взором. А потом с тремя короткими словами вложить силы…
Черный зев телепорта открылся в метре от меня. Эх, надеюсь, я была хорошей ученицей.
Улыбнувшись, делаю шаг вперед.
Домой.
– Привет, Леонида.
Кинув сумки прямо на пол, я посмотрела на низенькую, пухлую брюнетку, стоящую за прилавком. С момента нашей последней встречи девка расцвела. Сочные формы в глубоком вырезе вызывали аппетит не хуже сдобных булочек, щечки румянятся как наливные яблоки, томные глаза подведены сурьмой, несколько выбившихся из толстой косы прядей лежат на высоком белом лбу. Красотка!
– Здравствуйте, – настороженно покосились на меня.
Я внутренне хихикнула – меня не узнали в родном доме.
Хотя ничего удивительного. Последний раз меня здесь видели более трех лет назад – сразу по окончании учебы я приезжала навестить маму. Высокая, тощая девчонка с растрепанными русыми волосами чуть ниже плеч, в старой форме Академии мало походила на ту, что стоит перед непонимающим взором младшей сестренки. Теперь она видит высокую, стройную девушку с кипенно-белыми, разбавленными червонным золотом волосами в тугой косе. Острый взгляд магички заставляет интуитивно цепенеть, а кожаный костюм вызывает уважение.
– Скажи, хозяйка здесь?
– Да, госпожа.
– Позови ее, пожалуйста.
– Хорошо. Как вас представить?
– Скажи – ее сокровище вернулось.
Леонида позвала незнакомую мне девицу присмотреть за прилавками, а сама тем временем скрылась в глубине дома.
На самом деле это большая пекарня, и лишь одна комнатка с отдельным входом отводилась под магазинчик свежей выпечки. Когда-то мама купила полуразрушенное здание. Отреставрировала, вложив немерено денег и труда, подняла производство.
Чтобы в итоге получить хорошее дело, позволившее обеспечивать большую часть города свежей и вкусной выпечкой. А себя неплохим доходом. Ведь иные хозяйки в нашем далеко не бедном городе предпочитали покупать вкусную выпечку моей матери, чем мучиться с этим самим.
Послышался резкий стук двери и поспешные шаги.
– Ксана, девочка моя!
– Мама? – позвала я, все еще не видя ее.
Наконец она выбежала в магазинчик и, быстро оглядев его, нашла глазами меня. Нет, мама не стала долго задумываться, кто та странная девица, она просто обняла:
– Ксана, дочка, ну нельзя же так долго не появляться дома. Я вся извелась, не зная, что с тобой.
– Я же тебе писала, что со мной все хорошо, – посмотрела я матери в глаза.
– Мало ли что ты там писала, – возмутилась моя мама, становясь самой собой. – У нас на заборах такое похабство пишут – что, всему верить?
Ну да, у нас в городе особо много было написано о моей матери и, конечно, обо мне самой. И если всему верить… фантазии не хватит.
– Со мной действительно все хорошо. Вот на каникулы приехала.
– Вижу. Ты очень изменилась, дочка, – вглядывалась в меня мать. – С тобой что-то случилось?
– Мама, я маг, со мной постоянно что-то случается.
– Но от этого не седеют. Что произошло?
– Мама, я здесь, а значит, все хорошо.
– Ладно, захочешь – расскажешь. А пока иди домой. Я вечером соберу всех наших с тобой повидаться. – Я поморщилась. – Ты ведь не убежишь через пару дней, как в прошлый раз?
– Не знаю. Возможно, скоро появятся мои… знакомые. Мне придется вернуться.
– Леонида, – позвала мать, – проводи сестру и открой ей комнату.
Да, приказы матушка всегда умела отдавать. Причем жестко – даже своим детям.
Посмотрев на невысокую, все еще привлекательную темноволосую женщину, я с прискорбием заключила, что пошла не в нее.
Леонида шла молча, с любопытством, но отчего-то зло поглядывая на меня.
– Город почти не изменился, – решила начать разговор я.
– Да.
– А ты выросла. Красавицей стала.
– Да, – поджала губы сестра.
– Леонида, что происходит? Что я тебе сделала, если ты так меня принимаешь?
– Ну конечно, нам до вашего воспитания далеко, госпожа маг, – выплюнула она последнее слово.
– Стой, – ухватила ее за руку. Девушка была всего на пять лет меня младше, и раньше мы неплохо ладили. – Что тебе не нравится? То, что я маг? Но что сделать, если у меня есть этот дар.
– Которым ты кичишься.
– Леонида, я не хотела никого обижать. Объясни мне, что я сделала не так.
– Приехала, – вырвала свой локоток сестра.
– А почему я не могу приехать к себе домой? – застыла я.
– К себе? – словно взбеленилась она. – А где тебя носило все это время. Ты этот дом драишь каждый день, ты на него работаешь? Ты от нас уехала за красивой жизнью, вот и езжай дальше. Этот дом не твой. И пекарня тоже. И поля. И булочная тоже. Она моя. Мама мне ее обещала.
Тут-то Леонида и поняла, сколько лишнего сказала.
Интересно, сама, дуреха, догадалась или на меня наконец посмотрела.
Судя по всему, последнее.
– Ш-што? Ты реш-шила, ш-што я с-са нас-следс-ством приш-шла? Моя с-сес-стра. С-сумасш-шес-ствие!
Звук падающего тела отвлек меня от дальнейшего шипения.
Бедная сестренка, никаких девичьих нервов не хватит увидеть эдакое шипящее чудо с чешуйками по телу, когтями, узкими зрачками. Хорошо, хоть сумка при мне. Присев рядом с бесчувственной сестрой, сунула ей под нос флакончик с жутко вонючим зельем. Та мигом пришла в себя.
– А… что происходит?
– Ничего. Ты в обморок свалилась как аристократочка какая, – фыркнула я.
– Да? Но тут… Ксана?
– Что? Сама же назвала меня магом. Думала, мы только на метле летать да шариками кидаться горазды?
По глупому выражению ее лица можно было понять – да, думала. И правильно думала. Откуда же ей знать, что некоторых дурных магичек могут одраконить.
До дома мы дошли молча.
Но уже там я прижала сестрицу к стенке:
– Что значит – наследство? Какое наследство при живой матери? Вы что тут, совсем сдурели? Или мне уже мать нельзя видеть?
– Что-то ты раньше не очень рвалась к ней.
– К ней рвалась. Только знала, стоит мне приехать, тут же появитесь вы, мои любимые родственнички, и все начнется сначала. Я раньше никогда не понимала, почему меня везде любят и ценят, а здесь ненавидят? Почему пытаются выжить из собственного дома? Теперь все стало на свои места. Жадность взыграла. Как же, старшая дочь нашей предприимчивой матушки, первопричина этого состояния, сокровище Амалиты. Мне плевать на ваши деньги. Я маг и сама могу заработать. А вы… она ведь не дура, Леонида. Мама прекрасно знает, за что вы меня ненавидите. И это делает ей больно. Это разрывает ей сердце.
Неожиданно для меня Леонида разревелась. Да с причитаниями и навзрыд. А потом, немного успокоившись (для чего мне пришлось экстренно заваривать кое-какие травки), сказала:
– Она действительно умирает, Ксана. Мама больна.
– Что? – Я даже села.
– Мне Петра и Славиж сказали: если ты явишься, то только за наследством, и на маму тебе плевать. Они и запретили говорить о маме.
– Чем она больна?
– Не знаю точно. Что-то с сердцем. Говорит, в груди давит.
Прикрыв лицо руками, я постаралась не расплакаться. Не дело это – реветь при младшей сестренке.
– Почему мне не сообщили? Я же маг и могла хоть что-то придумать. А вместо этого теряла драгоценное время, гуляя с оборотнями и эльфами. Вот!..
Глотнув отвар, сделанный для Леониды, я окончательно успокоилась и уже тверже заговорила:
– Где сейчас отец?
– Как всегда. На службе, – растерялась она.
– Так, Леонида… – положила я руки на плечи сестре. Да… ростиком она была мне до плеча. – Ты хочешь помочь маме? – Девушка кивнула. – Тогда собирай семью и молчи о том, что здесь было. Все понятно?
– Добрый день, господин Илуш.
– Добрый, госпожа… Александрит?
Я улыбнулась. Растерянное лицо отчима было мне благодарностью за прогулку по плацу под дружный свист шатающихся там стражников. Совсем одичали, бедные.
– Не ждали? А я приперлась. Мне надо знать, чем больна мама. И что говорят по этому поводу врачи и лекари.
– Ты изменилась, дочка.
В кресле начальника городской стражи сидел высокий, дородный мужчина с почти лысой головой и большим носом картошкой. Мой отчим.
– Годы идут. Ничто не стоит на месте.
– А матушка так надеялась, что ты с возрастом на нее больше походить станешь. Но ты вся в отца пошла, – не удержался от шпильки отчим. – Графская порода.
– Спасибо. Скорей драконья. Но это сейчас неважно.
Плюхнувшись в кресло, я вытянула ноги в облегающих кожаных брюках и высоких сапогах на шнуровке. Хотя сейчас с удовольствием переоделась бы в легкий сарафан. Эх, не зря по пути сюда зашла в магазинчик готовой одежды. Там мне подобрали несколько нарядов и обещали за пару часов подогнать по фигуре. Недешево, конечно, обошлось, цены кусючие. Но мы в столице живем, пусть и такого маленького королевства. Что же… играть, так по полной.
– Меня интересует, чем больна мама и почему меня об этом не известили.
– Я лично посылал тебе письмо с просьбой приехать, – фыркнул отчим. – Но ты так и не соизволила объявиться.
– Когда это было и куда вы его посылали?
– С полгода назад, когда Амалите только стало плохо. А посылали туда, откуда пришло твое последнее письмо. В какую-то школу.
– Посылали? Кто именно кроме вас знал про письмо?
– Какая разница?
– Прямая. Письма я не получала и намерена разобраться, в чем тут дело. Болезнь мамы очень серьезна?
– Серьезней некуда. – Отчим вздохнул и откинулся на спинку кресла. Для всегда подтянутого, не потерявшего военную выправку, строгого мужчины это более чем несвойственный жест. – С полгода назад случился первый приступ. Амалита потеряла сознание. Сейчас приступы происходят в среднем раз в несколько суток. Врачи, лекари и маги, которых мы специально выписывали, утверждают – у нее темнота в сердце. И что-то еще… не знаю, как все это правильно называется. Они прописали ей лекарства, травок надавали. Но только это почти не помогает. Амалита медленно гаснет.