— В любом случае, я вам рекомендую формально обратиться за беженской визой, чтобы документы уже были в системе, а потом пусть они ждут здесь, а ты поезжай в Штаты и попытайся пробить им «пароль».
— Я не хочу оставаться в Турции, — сказала Марина.
— Да, из Турции депортируют без проблем, — сказал Джо. — В основном, люди просят политического убежища из Турции, а не в Турцию.
— Скажи ему, что до депортации не дойдёт. Как только наши узнают, что я здесь, то сами приедут и всех нас тут замочат прямо в баре, — сказал Саша.
— Джо, ведь всё-таки Саша офицер ГБ, а не какой-нибудь еврей-репатриант. Его действительно замочат.
— По этому поводу могу сообщить вам по секрету, — сказал Джо, — что у ЦРУ всегда есть запас чистых «грин-карт» — то есть, разрешений на постоянное жительство. Нужно только вписать фамилию. Если человек им нужен, то через несколько часов он оказывается в Вашингтоне в обход всех иммиграционных процедур. Но это — сделка. Вы им — товар, они вам укрытие. Ты должен решить: либо ты — жертва тирании, либо — торговец секретами. Совместить это трудно.
— Саша, у тебя есть секреты на продажу?
— Главный секрет, это кто сколько в Конторе берёт и по какой таксе. Какие у меня секреты, сам подумай? Могу ещё одну пресс-конференцию устроить. Про то, как ФСБ взорвало жилые дома, чтобы свалить это на чеченцев. Или рассказать, кто убил Листьева, если это им интересно.
— А кто такой Листьев? — спросил Джо.
— Один русский, которого застрелили, это не имеет отношения к делу, — сказал я.
— А у вас случайно нет американца, которого застрелили?
— Есть американец, Пол Тейтум, помнишь? Я знаю, кто его грохнул.
— Кто такой? — спросил Джо.
— Хозяин гостиницы «Рэдисон» в Москве, был расстрелян неизвестными в центре города, — пояснил я.
— Это уже лучше. Бедный Пол может иметь отношение к разведке, к ЦРУ?
— Едва ли, — сказал Саша. — Это была деловая разборка. Заказуха. Но наши ребята в этом поучаствовали.
— Для ЦРУ не подходит, — сказал Джо. — Но об этой истории можно организовать материал в газете, чтобы легче было получить «пароль». Мол, в Турции сидит человек, который знает, кто убил американского гражданина. В общем, ваша главная проблема — дефицит времени. Если бы он уже был в Штатах, с таким материалом я бы получил ему убежище недели за три. Если бы он был в Москве, месяца за два можно было бы организовать «пароль» и беженскую визу вне очереди.
— А что если он просто сядет на самолёт, прилетит в Нью-Йорк и сдастся полиции?
— Чтобы его посадили в самолёт, нужна американская виза. Если же он проникнет в Штаты без визы, например вплавь, то это — нелегальный переход границы, и его посадят в тюрьму, пока разбирается его дело.
— Всё ясно, — сказал я. — Значит, план такой. Идём в посольство, подаём прошение, и попытаемся организовать прессу. Потом будем получать «пароль». Все согласны?.. Молчание — знак согласия. Джо, спасибо за консультацию, увидимся в Нью-Йорке.
Утром следующего дня Светлана отправилась на разведку. Вернувшись, она сказала:
— Вас ждут в консульстве ровно в час дня. Я им всё объяснила, и они как-то слишком быстро всё поняли. Такое ощущение, что они про вас знали. Короче, вы идёте без очереди в отдел обслуживания американских граждан.
Перед походом в посольство Саша рассказал под камеру об истории своей жизни, о причинах, побудивших его искать убежище в США, и о том, что ему известно об убийстве американца Пола Тейтума. Плёнку вручили Светлане, и та отправилась в аэропорт с наказом передать плёнку в редакцию Си-Би-Эс в Нью-Йорке. Проводив Светлану, Саша, Марина, Толик и я отправились в посольство.
Миновав длинную очередь турок, стоявших вдоль забора под присмотром двух полицейских машин, мы приблизились к стеклянной будке. Я вытащил свой американский паспорт. Нас действительно ждали. Вежливый молодой человек в рубашке и галстуке сказал что-то морскому пехотинцу, и тот, отобрав наши мобильные телефоны и мой паспорт, выдал нам гостевые пропуска на железных цепочках.
— Я консул, — молодой человек назвал своё имя. — Добро пожаловать в посольство Соединённых Штатов. У вас назначено интервью. Вы позволите, господин Литвиненко, я возьму ваши документы?
Нас провели через пустой двор, сопровождающий набрал комбинацию на цифровом замке, железная дверь открылась, и ещё один морской пехотинец провёл нас в странную комнату без окон, с обшивкой для звукоизоляции. Посредине стоял стол со стульями, а под потолком крутился вентилятор. Сверху на нас смотрел глазок видеокамеры.
Мы с Сашей переглянулись. Очевидно, это был тот самый звуконепроницаемый бокс, недоступный для прослушки, о котором я читал в шпионских романах.
Как только мы разместились вокруг стола, открылась дверь, и вошёл ещё один американец в очках, лет сорока на вид.
— Это Марк, мой коллега, второй секретарь из политического отдела, — сказал консул.
Всё, как говорил мой вашингтонский приятель, подумал я: люди из консульства и «другие люди».
— Я вас слушаю, г-н Литвиненко, — сказал консул. — Чем мы можем вам помочь?
Дальше всё происходило точно по сценарию адвоката. Саша повторил свою историю и попросил предоставить ему и его семье убежище в США, а консул произнёс примерно то, что рассказывал Джо: мы понимаем вашу ситуацию и очень вам сочувствуем, но убежище в посольствах не дают. Что касается беженской визы, то рассмотрение занимает время, пожалуйста, заполните анкету, мы, конечно, постараемся ускорить процесс, но решения принимаются в Вашингтоне, оставьте телефон, по которому с вами можно связаться.
Я сказал, что попробую получить для них «пароль» в Вашингтоне, где у меня есть связи.
— Это разумно, — согласился консул.
Несмотря на вентилятор, в боксе было жарко, хотелось пить. Толик притих, чувствуя, что происходит что-то очень важное. По щекам Марины текли крупные слёзы.
— Учитывая специфическую ситуацию господина Литвиненко, — сказал я, — есть основания опасаться за их безопасность. Нельзя ли на время рассмотрения дела поселить их в каком-нибудь безопасном месте, например, где проживают сотрудники посольства?
— К сожалению, у нас нет такой возможности.
— В каком отеле вы остановились? — вдруг вступил в разговор молчавший до сих пор Марк.
— В «Шератоне».
— На чьё имя снят номер?
— На имя моей жены, — сказал я. — У неё другая фамилия.
— Мы знаем, — сказал Марк. — Она была у нас утром. Я думаю, что вы преувеличиваете опасность. «Шератон» — американский объект. Кроме того, мы в мусульманской стране: здесь есть опасность терактов, так что к безопасности в «Шератоне» должны относиться серьёзно. Я хотел бы иметь несколько слов с господином Литвиненко наедине. — И, предвосхитив мой вопрос, добавил по-русски: — Перевод нам не потребуется.
Саша кивнул, и мы вышли из бокса. Затем консул отвёл нас на вахту, вернул документы и, пожелав успеха, распрощался…
Через несколько минут появился Саша. В общем он держался молодцом, хотя и был бледен.
— Ну что? — спросил я, когда мы сели в такси.
— Ничего. Мужик этот полностью в курсе. Спросил, знаю ли я того, этого. Про кого он спрашивал, большинство я лично не знаю, хотя слышал. Спросил, есть ли у меня что-нибудь, что могло бы их заинтересовать. Я сказал, что нет. Спросил, собираюсь ли я сидеть тихо или выступать публично. Я сказал, что буду выступать, хочу написать книгу про взрывы. Он сказал: «Желаю успеха, это не по нашей части». Всё.
Наш ужин в тот вечер представлял собой грустное зрелище. Толик капризничал, Саша молчал, что-то обдумывая, Марина и я поддерживали разговор на отвлечённые темы. На следующее утро мы должны были расстаться.
Вдруг Саша сказал: «Нас уже пасут. Видишь мужика с газетой за стойкой в баре. Он сидел в холле на этаже, а потом спустился сюда. Сейчас проверим».
Он вышел из-за стола и пошёл в туалет. Мужик повернулся так, чтобы ему видна была дверь туалета. Саша вышел из туалета, направился в фойе. Мужик опять переместился, чтобы держать его в поле зрения.
— С такой наружкой меня бы давно с работы выгнали, — сказал Саша, вручая мне газету, которую купил в киоске, чтобы его прогулка выглядела естественно. — На, почитай.
Я мельком бросил взгляд на первую страницу. Это была местная газета на английском языке — «Туркиш Таймс». Заголовок на полполосы гласил: «Облава на русских». Статья сообщала, что в Турции находится двести тысяч русских с просроченными визами, связанных с проституцией и переправкой нелегальных эмигрантов в Западную Европу, власти их отлавливают и депортируют в Россию. «Как некстати, — подумал я. — Хорошо, что Саша не читает по-английски».
— Как ты думаешь, он один? — спросил я.
— Один, иначе он не бегал бы за мной с этажа в бар. Ночью больше и не требуется — куда мы денемся из гостиницы. Наверное, засекли нас у посольства. Если смотрят за посольствами, то точно должны были засечь. Надо отсюда уходить.
Мы переглянулись и сказали одновременно: «Хорошо, что мы не сдали машину».
— Марина, возьми у Алика ключ от его комнаты, только незаметно, — сказал он. — Иди наверх, как будто вы с Толиком пошли спать, собери вещи, перетащи всё к Алику в номер на восьмой этаж и жди его там.
Расчёт был на то, что если наблюдатель действительно один, то он будет висеть у Саши на хвосте, и перемещения Марины останутся незамеченными.
Марина зевнула и, сказав: «Ну, ребята, до завтра», потащила за собой к лифту сонного Толика. Минут через пятнадцать поднялись и мы с Сашей. Мужик в баре остался на своём месте.
— Забирай Марину и двигай в гараж, — скомандовал он. — Как только будете готовы, звони мне с мобильного.
Саша вышел на седьмом этаже и отправился к себе в номер. Я вышел на восьмом и, спустившись по лестнице, осторожно заглянул в холл седьмого этажа. Мужик из бара был уже там и читал газету. Я поднялся к себе в номер. Марина читала, одетый Толик спал в моей постели.
Потребовалось две ездки на лифте и четверть часа, чтобы перетащить все вещи и спящего Толика в машину. Когда всё было готово, я позвонил Саше. Спустя три минуты, наша машина выскочила из подземного гаража гостиницы «Шератон» и двинулась в направлении, неизвестном нам самим, так как карты города у нас не было. Я посмотрел на часы. Было половина второго ночи.
— Как ты думаешь, ушли? — спросил я Сашу.
— Чёрт его знает! Если он был один, то ушли, но в городе невозможно сказать. Вот выедем на шоссе, будет ясно.
— Если б я знал, в какую сторону ехать, — сказал я.
На перекрёстке стояла группа жёлтых такси. Стайка шоферов, сгрудившаяся у первой машины, что-то горячо обсуждала. Я остановил машину.
— Как проехать в Стамбул? — спросил я по-английски. — Стамбул, Стамбул!
Последовало длинное объяснение по-турецки. Я жестами объяснил таксисту, что поеду за ним — пусть он выведет нас на стамбульское направление. Через полчаса, расплатившись с таксистом, мы легли на курс.
— Останови-ка машину, — попросил меня Саша после крутого поворота шоссе. Постой минут десять. — Так… Вроде никого нет, поехали дальше.
Большую часть пути мы проехали молча. Жизнерадостное настроение предыдущей ночной поездки сменилось унынием.
— Я не дамся живым, — вдруг сказал Саша. — Если меня начнут выдавать, я покончу с собой.
Я посмотрел в зеркало. Марина и Толик спали.
— Саня, не напрягайся, — посоветовал я, вспомнив книжку по популярной психологии. — Старайся думать в положительном направлении. А то потом, когда всё обойдётся, окажется, что ты зря волновался.
— У тебя есть план действий?
— Добраться до Стамбула, прописаться в гостинице и выспаться. А потом подумать.
— Хочешь, я сяду за руль?
— Нет, не хочу. Нас остановят, а у тебя в правах одна фамилия, а в паспорте другая. Сразу заметут.
С рассветом появился густой туман. Судя по километражу, мы должны были уже въехать в Стамбул, но впереди была лишь густая молочная стена. Может, турок-таксист сыграл с нами злую шутку и направил нас в противоположном направлении? К тому же у нас кончался бензин. Я ехал и думал о том, что мой вашингтонский приятель был прав — меня несёт в неизвестность туманный поток под названием «непредусмотренное развитие событий», и кто знает, где мы окажемся через час после того, как встанем на пустом шоссе без бензина, а к нам подъедет полиция и проверит документы.
Впервые за пять дней, прошедших с ночного звонка Бориса, у меня было время подумать над вопросом жены, от которого я отмахнулся в Нью-Йорке: чего ради меня понесло в Турцию? Это была не просто жажда приключений. Скорее, ностальгия по прошлому, возможность вернуться на 25 лет назад, когда при других обстоятельствах мне самому пришлось испытать то, что должен чувствовать сейчас Саша — опьяняющую смесь внутренней свободы и безграничной уязвимости человека, который бросил вызов репрессивной системе, и вот — не раздавлен, жив и может быть даже оставит монстра в дураках! Это чувство победы над собственным страхом, забытое за годы американского благополучия, дремало на задворках моего сознания четверть века, с тех пор, как в мрачной Москве 70-х годов я распространял книжки Солженицына и передавал западным корреспондентам сведения о политических заключённых. Борис прав — скоро диссиденты снова начнут бегать в американское посольство, а отчаянные мальчики — перепечатывать самиздат. Монстр КГБ не погиб и вновь набирает силы, насосавшись крови в двух чеченских войнах. Как я мог упустить шанс помериться с ним силами ещё раз?!
Вдруг из тумана выплыл зелёный транспарант: «Аэропорт Кемаля Ататюрка — Стамбул», а ещё через двести метров показалась долгожданная бензоколонка.
Следуя проверенной методе, мы взяли таксиста, который вывез нас к стамбульскому отелю «Хилтон». Сняв номер с двумя спальнями, мы еле доползли до постелей и повалились спать, вывесив на дверь табличку: «Просьба не беспокоить».
К пяти часам вечера, выспавшись и вкусивши прелестей турецкой бани в спортклубе гостиницы «Хилтон», мы собрались на совет. К этому времени я успел позвонить в Госдепартамент, и услышать в ответ: «Господин N. в отъезде, будет завтра, что ему передать?» Я также позвонил Березовскому, выйдя в фойе, чтобы Саша и Марина не слышали разговор.
— Ты думаешь, твой знакомый поможет получить «пароль»? — спросил Борис.
— Честно говоря, сомневаюсь, — ответил я. — N. человек формальный и не пойдёт против правил, хотя и относится ко мне с симпатией. Если что-то произойдёт со мной, то он, конечно, поможет, поскольку я — гражданин США. Что касается Саши, необходимо чётко документировать «общественную значимость» его въезда, и я вижу только одну возможность — он говорит, что знает убийц Тейтума. Но бюрократия работает медленно, речь идет о неделях. Можно попробовать организовать для Саши интервью в «Нью-Йорк Таймс», это безусловно облегчит получение «пароля». Но если мы высветимся публично, Россия немедленно потребует его выдачи, и мы будем объясняться с турками. Тем более, что Саша нарушает турецкий закон, находясь здесь с поддельным паспортом. Кстати, непонятно, в какой паспорт американцы будут ставить ему визу, даже если мы получим «пароль». В поддельный, что ли? Там фамилия другая.
— А ты считаешь, что в Анкаре за вами действительно следили?
— По-моему, да.
— Тогда они могут потребовать выдачи у турок в любой момент.
— Нас не найдут, если будем сидеть тихо. Проблема в том, что я не могу здесь долго оставаться, да и у Саши нервы на пределе.
— Может, арендовать яхту, и пусть поплавают в нейтральных водах?
— А дальше что? Будет плавать бесконечно, как «Летучий голландец»? В большом городе хотя бы можно затеряться, а на яхте не спрячешься. Рано или поздно где-то придётся сойти на берег и предъявить документы.
— Что же делать?
— У меня есть план, — сказал я, — но я тебе пока не скажу, иди знай, кто тебя подслушивает.
Мой план был прост. Если для того, чтобы просить убежища в США, необходимо оказаться на американской территории, то нужно взять билет в любую страну, куда пускают без виз, с пересадкой в американском аэропорту, и попросить убежища на пересадке. Я залез в Интернет. Выяснилось, что Барбадос и Доминиканская Республика не требуют виз для русских. «Ура, — сказал я, — завтра летим в Майами». Но не тут-то было. Звонок в авиакомпанию «Дельта» принёс разочарование. Даже для пересадки в США требуется транзитная виза. Без неё в самолёт не посадят.