— А почему ты думаешь, что взрыв на Пушке не носил характер разборки?
— Будь это разборка, был бы вовлечён определённый круг лиц. Вот, допустим, ты держишь киоск, я тебя начинаю рэкетировать: раз угрожаю, другой, третий. Потом взрываю. Но ведь ты придёшь в правоохранительные органы, расскажешь про меня, так ведь? У любого сыщика спроси: если уголовники совершают преступление, рано или поздно это раскрывается. Даже если чисто сработали — ни следов, ничего, — потом где-нибудь в ресторане по пьянке расскажут. Информация всё равно придет. А тут — ничего.
А взрыв на Пушке совпал с чем? С наездом на НТВ, протоколом номер шесть. НТВ говорило, что война в Чечне преступна. А власти молчали. Совет Федерации начал голову поднимать. Если Рязань выбрали, потому что там десантники учатся, то в Москве выбрали место, где встречи назначают. Ты что, ни разу у памятника Пушкину встречу не назначал? Всем показали, что любой москвич мог оказаться на этом месте. Для нагнетания всеобщего страха. И люди думают: да черт с ним, с Советом Федерации! Черт с ним, с НТВ! Лишь бы живым остаться.
— Как ты думаешь, возможно ли найти когда-нибудь исполнителя этого теракта?
— Конечно, возможно. Если будет независимый следователь с двумя-тремя опытными оперативниками. Даже при том, что они уничтожили все вещественные доказательства, осталась масса свидетелей. Зацепят Рязань — выскочит Москва. Сразу. Это месяц работы. Правда, если никто не будет мешать.
Там много зацепок. Вот этот, который по жильцам ходил, подписи собирал. Его бы взять и допросить: кто его туда послал?
— То есть в замазывании «учений» участвовала слишком большая группа людей, чтобы можно было всё сохранить в тайне?
— Нет, это не то. Главное было обеспечить алиби Патрушеву и его подельникам.
— Любому оперативнику понятно, что произошло в Рязани?
— Конечно, все это понимали.
— А почему никто нигде ни единого слова не сказал?
— Потому что люди служат. Опер, следователь очень уязвимы. Достаточно заявления любого бандита, которого он задержал или допросил, чтобы отправить его на нары. Я это всё на себе испытал. Многие из тех, кто служит в правоохранительных органах, сами втянуты в преступную деятельность.
— А из тех, кто ушёл?
— А что они раньше не работали. У всех есть семьи, дети. Но люди же говорят. Ты почитай в Интернете, что пишут. Ни у кого нет сомнений, что дом в Рязани минировала ФСБ. А это ключевой вопрос. Если дом в Рязани их дело, то и Москва — тоже. Почерк один.
Люди как рассуждают — ну что я могу сделать? Митинг устроить? Ну, попробуй. Выйти на телевидение? Ну, пойди… Представь себе — приходит человек на телевидение: «Здравствуйте! Я полковник запаса, служил в должности начальника отдела Московского уголовного розыска. Считаю, что дом в Рязани был заминирован ФСБ». Чем всё это закончится?.. Хотя не все молчат: полковник КГБ Преображенский сказал в интервью: то, что написал Литвиненко — стопроцентная правда. Но он один — кто его услышал? Просто нет у нас гражданского общества. И власти удалось реанимировать страх.
— В одном из интервью ты обратился к бывшим коллегам по ФСБ последовать твоему примеру, покаяться, рассказать правду о взрывах. Неужели ты думаешь, что тех, кто это сделал, может мучить совесть?
— Я не знаю, я домов не взрывал и не могу сказать, что эти люди могут чувствовать. Но я обращался не к ним. Должна быть масса сотрудников, которых использовали втёмную, — установщики, водители, даже взрывники, которые бомбы готовили. Ведь их не предупреждали заранее, для чего всё это нужно. А те, кто прятал концы после провала в Рязани? Там десятки людей были задействованы. Вот кто-то из них и должен проявиться. Хоть один человек! Я верю, что он появится.
— Но этот человек будет рисковать головой.
— Напротив, он рискует головой, пока молчит. Я ведь живой хожу.
Эпилог. Он ушёл
— После всего, что с тобой произошло, как ты смотришь на свою бывшую Контору?
— У Высоцкого есть песня об Истребителе, который был очень недоволен тем, что вся слава побед достаётся лётчику. Ну кто он по сравнению с мощной машиной? И вот лётчик убит. Сбылась мечта Истребителя — он в небе один, он — хозяин. Но с ужасом Истребитель вдруг осознаёт, что привык к… штурвалу.
Нечто подобное случилось и со спецслужбами — тоже ведь Истребители своего народа, скольких истребили! Они всегда мечтали о власти —но власть была не у них, а у КПСС. И вот они добились её. И тут обнаруживается, что не могут они без штурвала. Раньше они хоть каким-то делом занимались — партноменклатуру охраняли, боролись с влиянием Запада, мацу из еврейских посылок изымали, а теперь вот остались без дела, занимаются банальным разбоем.
Всё точно по Высоцкому: полная неспособность к самостоятельным решениям. Система привыкла исполнять, решать задачи, но не формулировать их. Одно дело — выполнять указания политического руководства страны, другое — быть этим руководством. Система на это не способна.
У Системы одна цель — понравиться власти, а значит, верно ей служить. Да только сейчас она и есть власть. И действует инстинктивно, то есть бессмысленно.
Чекист никогда не скажет ни «да., ни «нет.. Ведь и первое, и второе слово несут информацию. Поэтому для Системы лучше вообще ничего не говорить.
Высшее оперативное мастерство в чём проявляется? В обмане. Обман ради обмана. Очень важно иметь возможность дезинформировать противника и контролировать альтернативные источники информации. Мы это видим в истории НТВ и ТВ6.
Уже сейчас очевидно, что управление государством напоминает руководство спецслужбами, где внутриведомственные положения выше федеральных законов, а Конституция является документом прикрытия.
И ещё. Для Системы характерно полное отсутствие способности к компромиссу, который приравнен к предательству. Если ФСБ начнёт прощать, то этой Конторы скоро не станет. И потому — вечный бой с врагом. Вот и будем воевать без конца.
— В общем, не знаем, куда летим. Что будет с вашим Истребителем без штурвала? Со всеми нами?
— У меня нет ответа. Я всего лишь опер. Ответ можно найти только сообща — всем народом.
— Я ещё раз вернусь к вопросу, который уже задавал. Ты выдвигаешь страшные обвинения. Неужели наши люди на это способны?
— Это не наши люди. Для них Судоплатов гораздо выше как личность, нежели Сахаров. Кто для них Сахаров — диссидент, предатель. Помнишь, когда академик заявил, что спецслужбы расстреляли наших солдат, попавших в плен в Афгане? Сумасшедшим назвали. Потому что:
наши люди на это не способны. Вот и про взрывы то же говорят.
— И тебя называют сумасшедшим. Может быть, поэтому ты выглядел каким-то лишним в Конторе. Ты им постоянно мешал, лез со своими идеями, вспоминал про законы. И тебя, сыщика, гончего пса, прогнали. Уже не надо никого ловить, уже надо только охранять нажитое.
— Я этих окриков — «Литвиненко, куда ты лезешь?» — наслушался вволю. Ну только след возьмёшь, только догонишь, а они — «назад, к ноге». Вот, слушай, расскажу напоследок. Мы проводили обыск по делу Холодова в офисе Константина Мирзоянца в Ассоциации ветеранов «Витязя». Обнаружили в сейфе генерал-лейтенантскую форму, документы Александра Лебедя, его личные фотографии и папку с грифом "Совершенно секретно. Особой важности, из Совета Безопасности — список чеченцев, представляющих оперативный интерес для органов власти. Шифровка из ГРУ по Чечне.
Этот список существовал в четырёх экземплярах: в Совете Безопасности, у директора ФСБ, председателя правительства и президента.
Был ещё документ-компромат на всех руководителей МВД, за исключением министра внутренних дел Куликова. Причём какие папки: —Коррупция", «Заказные убийства», «Крыши». Ужас просто.
— Если учесть количество экземпляров и то, кому они направлены, то можно говорить о том, что высшее руководство страны знало, что творится…
— Когда следователь это увидел, он сказал: —Я это изымать не буду".
— Как не будете изымать? — Я был ошарашен. — Вы обязаны это изъять.
— Мы ищем по уголовному делу совершенно другие вещественные доказательства, а это не является вещественным доказательством по нашему делу.
— В кодексе написано: "При обыске также изымаются все предметы, которые запрещены к обороту», — убеждаю я. — Совершенно секретные документы, и особой важности, запрещены к обороту в стране, да и вообще, как мы частной охранной фирме оставим такие документы?
Я позвонил руководству, разговаривал с Волохом. Тот, как обычно, сказал: «Позвони мне попозже", — и исчез. Он всегда играет в страуса, когда надо принимать решение.
Тогда я позвонил Ивану Кузьмину Миронову. Он сказал: —Да, да, Саша. Это бросать нельзя. Надо изъять. Реши этот вопрос". И положил трубку. Я звоню в прокуратуру, к начальнику отдела. Тот говорит: «Есть следователь, он решает, и нечего там командовать".
А хозяин фирмы стоял и говорил: —Это документы Лебедя". Контрразведчик не должен бросать секретные документы. Это всё равно, что милиционер переступит через труп и пойдёт дальше. Для контрразведчика бросить секретные бумаги — это преступление.
Следователь сказал: «Так вы и берите».
— А ты без протокола не можешь их взять?
— Нет. «Тогда, — говорю, — я напишу протокол изъятия". Следователь: „Провожу обыск я. Мы не можем сразу два следственных действия проводить в одном помещении. Закончим обыск, выйдем, закроем дверь, а постом заходи, изымай“.
Как это — уйдём, придём? И я принял решение позвонить Куликову, министру внутренних дел. А он в это время возлагал венки вместе с Черномырдиным. Попросили оставить телефон. Через десять минут звонит Куликов: «Да, Саша, я слушаю. Что случилось?» Я говорю: «Анатолий Сергеевич, тут Лебедя документы нашли, совершенно секретные, особой важности». Он говорит: «А почему ты мне звонишь? У тебя есть своё руководство». Я отвечаю: «Наше руководство решение принимать не хочет». Он заволновался: «Я понял. Там что ещё есть?» Я бодро рапортую — такие, такие и такие секретные документы и компромат на всё руководство | МВД. Куликов осторожно: «А на меня есть?» Я успокоил: «Нет. Только на ваших замов". Куликов: „Хорошо. Сейчас я пришлю человека, изымут“.
Приехал начальник Управления уголовного розыска Трубников, крепко пожал мне руку, поблагодарил и изъял все эти документы.
Приехал на Лубянку, Волох с интересом: «Ну, что у тебя там?» Я доложил: «Ну, всё изъяли». Волох: «Молодец, молодец. Прокуроры изъяли?» Я после паузы: «Нет. Менты». Он изумился: «А они там как оказались?» Я объяснил, что пришлось звонить Куликову. Волох: «Кто дал тебе право звонить министру внутренних дел?» Докладываю: «Извините. В законе написано: я должен принять все меры, чтобы не допустить преступления. Я звонил Ковалёву, сказали, он в отпуске; звонил вам, но вы трубку не берёте. Следователь сказал, что уйдёт из офиса, а охранники заявили, что меня выгонят. Что мне было делать? Тогда позвонил Куликову». Волох: «Да ты понимаешь, что сделал? Ты с ума сошёл? Куликов с Лебедем друг друга на дух не переносят! Чего тебе в жизни не хватает? У тебя жена красивая, квартира есть, живи спокойно, ну чего ты везде лезешь?» Я говорю: — «Как лезу? Я же не виноват, что кругом, куда ни плюнь, преступления». «Саша, —застонал генерал, — ты представь, если завтра Лебедь станет президентом России, что со всеми нами будет. Тебя-то, конечно, никто не вспомнит, потому что ты подполковник, а нас, генералов, выгонят". Я успокоил:
«Думаю, Лебедь не станет президентом". — „Откуда ты знаешь?“…
Уходя, Волох приказал: "Езжай в отпуск в Нальчик, и на сколько хочешь. Хватит работать. Я тебя прошу, не делай больше ничего. Вообще ничего не делай».
***
И он — ушел. В бессрочный отпуск.
Когда он ушёл, власти убеждали нас, что мы должны почувствовать себя оскорблёнными — нас, мол, предали. Извините, ребята, предали вас — а по делу или нет, давайте разбираться.
Но как?
Повторю: он ушёл, потому что не было нас, общества. Пока в стране нет судебной власти и гражданского общества, они вынуждены бежать, а не решать проблемы в судебном порядке.
А для меня этот побег означает одно: их стало меньше. Значит, нас — больше. Вот и всё.
Приложение 1. Рязанская история
Из книги Александра Литвиненко и Юрия Фельштинското «ФСБ взрывает Россию»
Только факты
22 сентября … в 21.15 водитель футбольного клуба .Спартак» Алексей Картофельников — житель дома №14/16 по улице Новосёлов, одноподъездной двенадцатиэтажки, построенной более 20 лет назад, позвонил в Дашково-Песочнинское отделение Октябрьского РОВД Рязани. Он сообщил, что 10 минут назад видел у подъезда своего дома, где на первом этаже находится круглосуточный магазин «День и ночь», «Жигули— пятой или седьмой модели белого цвета с московскими номерами Т 534 ВТ 77 RUS. Машина въехала во двор и остановилась. Мужчина и молодая женщина вышли из салона, спустились в подвал и через некоторое время вернулись. Потом машина подъехала вплотную к подвальной двери, и все трое пассажиров начали перетаскивать внутрь какие-то мешки. Один из мужчин был с усами. Женщина была в тренировочном костюме. Затем все трое сели в машину и уехали.
… «Эти белые „Жигули“ — „семёрку“ я увидел, когда шёл из гаража, — вспоминал Картофельников. — По профессиональной привычке обратил внимание на номера. Вижу — на них номер региона заклеен бумагой, а на ней — рязанская серия „62“. Побежал домой, в милицию звонить. Минут десять номер набирал, пока дозвонился…"
…Приехавшие в 21.58 по московскому времени сотрудники милиции под командой прапорщика милиции Андрея Чернышёва обнаружили в подвале жилого 77-квартирного дома три 50-килограммовых мешка из-под сахара. Чернышёв, первым вошедший в заминированный подвал, вспоминает:
«Около десяти поступил сигнал от дежурного: в доме на улице Новосёлов, 14/16, видели выходящих из подвала подозрительных людей. Возле дома нас встретила девушка, которая и рассказала о человеке, вышедшем из подвала и уехавшем на машине с заклеенными номерами. Одного милиционера я оставил у подъезда, а с другим спустился в подвал. Подвал в этом доме глубокий и полностью залит водой. Единственное сухое место — маленький закуточек, такой каменный чулан. Посветили фонариком —а там несколько мешков из-под сахара, сложенных штабелем. Верхний мешок надрезан, и виднеется какое-то электронное устройство: провода, обмотанные изолентой, часы… Конечно, с нами сразу шок небольшой был. Выбежали из подвала, я остался охранять вход, а ребята пошли жителей эвакуировать. Минут через пятнадцать подошло подкрепление, приехало начальство из УВД. Мешки со взрывчаткой доставали сотрудники МЧС в присутствии представителей ФСБ. Конечно, после того как наши взрывотехники их обезвредили. Никто не сомневался, что ситуация была боевая".
Итак, один из мешков был надрезан. Внутрь вложен часовой взрыватель кустарного производства. Он состоял из трёх батареек, электронных часов и самодельного детонатора. Взрыватель был установлен на 5.30 утра четверга. Взрывотехники инженерно-технологического отдела милиции УВД Рязанской области под руководством начальника отдела старшего лейтенанта милиции Юрия Ткаченко за одиннадцать минут обезвредили бомбу и тут же, примерно в 11 вечера, произвели пробный подрыв смеси. Он не вызвал детонации то ли из-за малого количества пробы, то ли из-за того, что сапёры взяли пробу вещества с верхних слоев, тогда как основная концентрация гексогена могла находиться внизу мешка. Экспресс-анализ находящегося в мешках вещества, произведённый с помощью газового анализатора, показал «пары взрывчатого вещества типа гексоген». Здесь важно обратить внимание на то, что ошибки быть не могло: приборы были современньми и исправными, а квалификация специалистов, проводивших исследования, высокой.