И снова богатый меценат пришел на помощь. На этот раз он пожертвовал крупную сумму денег, и это позволило безработному преподавателю сделать самый важный в своей жизни шаг – основать научный ашрам.
Гун с головой погрузился в исследования, один за другим публикуя отчеты о научных открытиях в альманахе «Йога Миманса». Альманах издавался на английском языке, претендуя на широкую целевую аудиторию. В 1924 году вниманию общественности было представлено два исследования, в 1925-м – уже шесть, в 1926-м – четыре, в 1927-м – семь, и так далее. В первые годы работы ашрама Гун сделал рентгеновские снимки более десятка практикующих в асанах различной сложности. В те дни исследования подобного масштаба не имели аналогов.
«Мы не сделаем ни одного заявления, – говорил Гун, – не имея научных доказательств». Эти слова, разуме ется, были преувеличением, но отражали его отношение к происходящему.
Йога, которую преподавали в ашраме, была тщательно переработанным вариантом древней практики. Здесь не терпели неопрятности: никто не посыпал себя пеплом и не ходил нечесаным. В ашраме царила идеальная чистота, как в научной лаборатории. Все неприглядные аспекты йоги вдруг исчезли.
На протяжении всей своей карьеры Гун запрещал использовать слово «тантра»: индийские националисты питали отвращение к предтече хатха-йоги. Ученики Гуна слыхом не слыхивали об экстатических состояниях, подобных «блаженству оргазма», как говорил Гордон Уайт. Им никто не давал советов, как продлить половой акт, подобных тем, что содержались в «Хатха-йога Прадипике». Все это не входило в планы устроителей ашрама. А планировали они сделать так, чтобы у йоги появилось новое, привлекательное лицо, чтобы эта дисциплина стала научной и считалась символом здоровья и хорошей физической формы.
Исследования Гуна были выполнены очень скрупулезно, несмотря на отсутствие у него естественно-научного образования. Одно из первых было посвящено высокому кровяному давлению. Необходимо было выяснить, насколько велики риски при выполнении сложных поз, не превышают ли они положительного действия на организм этой практики. С целью изучения проблемы Гун предложил 11 ученикам выполнить стойку на голове и стойку на плечах – две позы, являющиеся наиболее опасными в йоге.
Из всех многочисленных почитателей Гуна наиболее дальновидными оказались представители клана Водейяр из Майсора – города и штата Южной Индии, богатого шелками и благовониями, кофе и сандалом. Эти мирные правители царствовали на территории размером примерно с Шотландию. Майсор был одним из самых прогрессивных индийских княжеств, и, по свидетельствам историков, правящая семья сыграла важную роль в национальном движении, в том числе в популяризации йоги как элемента индийского национального самосознания.
Подобно Гуну в его ашраме, принцы Майсора покровительствовали той вариации древней дисциплины, которая далеко ушла от мира тантры и эротизма. В ней не было ничего мистического. В течение нескольких десятилетий члены правящего клана практиковали эклектичный стиль йоги, объединявший элементы индийских боевых искусств и традиционной борьбы с западной гимнастикой и обычными упражнениями, в том числе теми, которым индусы научились у британцев. Целью этой практики была популяризация боевых искусств, укрепление мышц и оздоровление организма.
В 1933 году, через 10 лет после того, как Гун основал ашрам, администрация Майсорского дворца наняла нового учителя йоги. Он был невысокого роста, отличался вспыльчивым нравом и глубокой эрудицией, и звали его Тирумалай Кришнамачарья. С ранних лет он посвятил себя изучению санскрита, индийской медицины и прочих классических дисциплин, обретших второе дыхание в эпоху возрождения индийской национальной идеи. Кришнамачарья разработал свой стиль йоги, а толчком к этому послужило увлечение принцев гимнастикой.
Позы выполнялись в особой последовательности, плавно перетекая одна в другую, и были соединены с глубоким дыханием. Обо всем этом, возможно, никто никогда бы и не узнал, если бы у Кришнамачарьи (1888–1989) не появилось несколько одаренных учеников, благодаря которым он стал самой влиятельной фигурой в истории современной хатха-йоги. Его идея объединять позы в связки привела к возникновению последовательности «приветствие солнцу», а в дальнейшем к появлению других «текучих» последовательностей и стилей, включая аштангу и виньясу, пауэр-йогу и вини-йогу.
Администрация Майсорского дворца не раз отправляла Кришнамачарью в туры по Индии с целью популяризации йоги – люди, посещавшие эти занятия, в открытую заявляли о его «пропагандистской деятельности». В 1934 году махараджа попросил Кришнамачарью поехать в ашрам Гуна, на север, и изучить его методы. Кришнамачарья отправился туда на поезде.
В следующем году придворный гуру развил тему терапевтического эффекта йоги в своей книге «Йога Макаранда» («Мед йоги»), которую издал махараджа. В ней Кришнамачарья вслед за Гуном расхваливал применение йоги в терапевтических целях и делал это еще более настойчиво. К примеру, он указывал на пользу от выполнения уттхиты паршваконасаны – разновидности позы треугольника, известной в современной терминологии как «поза вытянутого бокового угла». При выполнении этой асаны практикующий наклоняется вбок, сгибает одну ногу, другую оставив абсолютно прямой, и поднимает руку над головой, другой рукой касаясь пола. В результате «излечиваются боли в животе, мочеполовые инфекции, лихорадочные состояния и прочие болезни», утверждал Кришнамачарья, совершенно не утруждая себя объяснениями, почему это так.
* * *
В 1947 году Индия отвоевала независимость, и власть имущие потеряли интерес к йоге как способу развить национальную гордость. Спонсорство закончилось или значительно сократилось. В горах к югу от Бомбея сотрудникам ашрама Гуна пришлось затянуть пояса; будущее виделось неопределенным.
И именно в это время, когда резко уменьшилась поддержка со стороны «своих», йога начала свое шествие по всему миру. «Экспорт» йоги начался усилиями одаренного практикующего, который учился у Гуна и у Кришнамачарьи. Как и Айенгар, этот неофит пришел в йогу, чтобы поправить здоровье, и впоследствии стал всячески расхваливать лечебный эффект этой практики. Удивительным же было то, что этим полным энтузиазма популяризатором йоги являлась женщина. Взяв за основу слова Гуна о том, что йога «особенно хорошо подходит для женщин», она стала во главе целой армии практикующих йогинь.
Дочь шведского банкира и русской аристократки, Евгения Петерсон (1899–2002) была восходящей звездой индийского кинематографа, выступавшей под сценическим псевдонимом Индра Деви, когда ей диагностировали серьезное сердечное заболевание. Она познакомилась с Гуном и прошла обучение в его ашраме, который сравнивала со здравницей. Деви, посещавшая занятия вместе с другими женщинами, переживала из-за недостаточной гибкости своего тела. Женщина-инструктор посоветовала ей набраться терпения.
Затем начинающая йогиня захотела учиться у Кришнамачарьи. Но тот ей отказал. «Он сказал, что не принимает в ученики женщин», – вспоминала потом Деви. Она проявила настойчивость, и в конце концов гуру уступил.