— В произведениях Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина содержатся положения о насильственном уничтожении капиталистической системы, в которую я верю. Эти положения марксистского учения никогда не были отвергнуты советскими руководителями и они являются одной из основных причин, вызывающих беспокойство у американского народа.
— Это напрасная тревога, — попытался парировать Жуков, — никакого руководства коммунистическим движением в мировом масштабе не существует. Я могу сказать Эйзенхауэру: Коммунистическое информационное бюро не собиралось с 1949 году для обсуждения каких—либо вопросов. Если бы руководство иностранными коммунистическими партиями существовало, то, вероятно, в первую очередь оно обратило бы внимание на американскую коммунистическую партию и постаралось бы поднять ее количественно и качественно до уровня, который позволил бы ей попытаться свергнуть капитализм в США. Однако известно, что американская коммунистическая партия одна из самых слабых компартий. Вопрос о том, какой общественный строй будет существовать в Америке — мы считаем это дело самого американского народа. Что касается учения Маркса, то оно существует уже свыше 100 лет и признается многи!ми людьми разных стран, так же как существует много последователей капиталистической системы.
Но Эйзенхауэр настаивал:
— В марксистском учении все же говорится о насильственном свержении капиталистического строя. Однако меня обнадеживают два обстоятельства: во—первых, то, что, как говорит Жуков, не существует централизованного руководства над коммунистическими партиями в различных странах и, во—вторых, то, что та часть марксистской доктрины, которая говорит о насильственном свержении существующего строя, возможно, забыта или отложена в сторону. Я сожалею, что две величайшие державы на земном ша ре с огромными производственными возможностями не могут уделить все свои ресурсы на благо своих народов, а также народов других стран. Для того, чтобы они могли делать это, необходимо, прежде всего, устранить соответствующий страх и добиться доверия между ними.
— Дело надо вести к тому, чтобы установить тесные отношения и помогать друг другу. Что касается того, отложены или забыты те или иные положения марксистской науки, то дело не в этом, а в том, что, как считает Советский Союз, в каждой стране одна общественная формация может быть сменена другой, более прогрессивной общественной формацией, но различными способами. В одном случае это может произойти в результате войны, в другом — в результате революции, в третьем — при других обстоятельствах. Нет общего рецепта прогрессивного развития того или иного государства. Форма общественного строя — это внутреннее дело каждого народа. Что касается Советского Союза, то он не намерен вмешиваться во внутренние дела других государств.
— Я упомянул об этом потому, что это один из вопросов, который беспокоит американский народ. Чем больше может быть сделано, чтобы доказать народам западных стран, что Советский Союз не имеет намерения вмешиваться в их внутренние дела, тем лучше будет для укрепления доверия и улучшения международных отношений.
— Советский Союз об этом не только заявлял, но, как известно, подписал не одну декларацию на этот счет.
— В Советском Союзе все еще находятся много военнопленных. К правительству США неоднократно обращались представители различных стран с просьбами помочь в урегулировании этого вопроса. Говорят, например, что в Советском Союзе находятся 140 тыс. военнопленных из Западной Германии. Можно предположить, что некоторые из них были осуждены как военные преступники. Но, я думаю, наступило время для того, чтобы сделать великодушный жест и освободить этих людей. Я прошу вас заняться этим вопросом и помочь в его урегулировании, если это возможно.
— Мне неизвестно точное количество военнопленных, все еще находящихся в Советском Союзе, я убежден, что цифра, названная вами, во много раз преувеличена. Если в Советском Союзе еще и имеются военнопленные, то это исключительно военные преступники, осужденные за совершенные ими преступления. Как известно, австрийские военнопленные были недавно полностью освобождены, о немецких военнопленных имеется в виду поговорить с западногерманским правительством. Но, учитывая вашу просьбу, я приму меры для выяснения этого вопроса. Далее Эйзенхауэр попросил содействия Жукова в возвращении американских военнопленных из Китая. Их там всего было 38 или 40 человек, но президент считал необходимым проявить заботу о соотечественниках на таком высоком уровне. И еще Эйзенхауэр добавил:
— Я надеюсь, что отношения между новым руководством СССР и вами, как старым солдатом, будут улучшаться. А я постараюсь оказать свое влияние в США с тем, чтобы к советскому руководству относились с должным уважением. В заключение я хотел бы попросить оказать содействие делу воссоединения Германии. Я не думаю, что этого можно было бы добиться в настоящее время… Однако я считаю желательным создание соответствующего механизма, который дал бы возможность со временем восстановить единство Германии. Я надеюсь, что о вас и обо мне останется память не как о полководцах, а как о солдатах мира, и что советское руководство также войдет в историю, как правительство, которое способствовало укреплению мира.
— Действительно, руководство нашей партии, Советское правительство прилагают усилия в деле укрепления мира и дружбы. Теперь в СССР осуществляется коллективное руководство. При этом коллективное руководство надо понимать не в узком, а в широком смысле этого слова, не только Президиум ЦК КПСС, а и весь Центральный Комитет, все Советское правительство, ЦК и правительства 16 союзных республик, областные комитеты партии. В американской печати появляются иногда злобные сообщения о том, что система коллективного руководства якобы уже не выдержала испытания. Это не соответствует действительности. Наоборот, практика подтвердила силу и мудрость коллективного руководства. Советский Союз находится сейчас на большом экономическом подъеме: достигнуты большие успехи в развитии промышленности и сельского хозяйства, и все усилия направлены на решение экономической задачи, поднятия благосостояния народа. Конечно, у нас имеются свои трудности.
Что касается Германии, то надо продолжать усилия, направленные на ее объединение на тех основах, как это было изложено на Совещании глав правительств. Желательно, чтобы вы и правительство США считались с фактом наличия ГДР и терпеливо подошли к решению вопроса об объединении Германии на миролюбивых основах. В качестве ближайшего шага можно было бы включить обе части Германии в систему коллективной безопасности в Европе. Я не думаю, что германский вопрос будет решен на этом совещании. Тем не менее, мы будем содействовать постепенному урегулированию этого вопроса.
Если когда—либо удастся хотя бы частично урегулировать германский вопрос, то я приложу усилия к тому, чтобы в Германии не допускалось преследования людей за их политические взгляды или политические действия в прошлом.
На этом беседа двух теперь уже не полководцев, а политических деятелей завершилась. Они поблагодарили друг друга за приятную встречу. Выразили надежду, что она не последняя. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Больше Эйзенхауэр и Жуков никогда не встречались.
Вскоре после этой встречи произошел мятеж в Венгрии, который подавляли советские войска. В Корее американцы не могли справиться с маленьким народом и показали себя плохими вояками, а руководили против них боевыми действиями не только местные коммунисты, но и советские офицеры. Позднее и война во Вьетнаме не принесла американцам лавров победителей, они опозорились перед всем миром, и опять всему виной были коммунисты и советские советники. Эйзенхауэра не надо было переубеждать, он сам видел, как лагерь коммунизма расширяется и усиливается. Вместе с Даллесом он разработал специальную доктрину, суть которой заключалась в открытом вооруженном вмешательстве в дела любого района, где намечается усиление позиций коммунистов.
Судьба поставила Эйзенхауэра и Жукова на противоположные стороны фронта. И, если в годы войны Жуков знал своих противников по фотографиям и биографическим справкам, то Эйзенхауэра он воспринимал, как хорошо знакомого реального человека. Слава богу, что противоборство этих выдающихся полководцев осталось на бумаге, в планах, которые они не осуществили! Но даже будучи противниками, они на всю жизнь сохранили взаимное уважение и теплые воспоминания о своих встречах.
Дела исторические
Почти все съезды компартии называли «историческими», желая подчеркнуть масштабность проблем и вопросов, которые, на них обсуждались и решались.
История не приняла их в свое лоно, остались эти эпитеты лишь на бумаге. Но XX съезд действительно стал историческим. А почему? Если спросить его современников или даже участников этого съезда — почему вошел в историю этот XX съезд? Каждый из них, не задумываясь ответит, — на этом съезде был развенчан культ личности Сталина. Для Жукова это имело особое значение потому, что Сталин был главный обидчик, который не раз коверкал судьбу полководца и даже пытался его уничтожить. Осуждение репрессивных действий вождя восстанавливало справедливость, снимало многие обвинения с Жукова, в том числе и опалу. Справедливости ради мы должны отметить, что опала вроде бы ослабевала еще при жизни Сталина и, конечно же, по его разрешению: Жуков был избран депутатом Верховного Совета и стал кандидатом в члены ЦК. Но все это было как милость генсека, как проявление его личной доброты. А то, что Жуков стал позднее министром обороны и членом ЦК — это уже не подачка властелина, а общественное, государственное, партийное признание заслуг (и невиновности) маршала. В первую очередь, все же его заслуг!
И поскольку XX съезд имел такое особое значение не только для маршала, но и для всей страны, для народов наших, мне кажется необходимым остановиться на его описании подробнее: напомнить пожилым (тем, кому было 30, сегодня под семьдесят), они читали в газетах о работе съезда, ну, а молодые о нем совсем ничего не знают. Для проверки спросил несколько человек из молодых про этот XX съезд. Один лет 25–30 ответил: «На нем Сталина с работы снимали!» «Побойтесь бога, молодой человек, Сталин к тому времени уже умер». «Разве?» искренне удивился мой собеседник. Другая, на вид, ей до 30 (возраст женщины вообще загадка), но я умышленно для разнообразия спросил именно женщину. Она ответила: «Сталина осуждали за репрессии, разоблачили как врага народа». Женщина вроде была ближе к истине и ее неумышленный каламбур о том, что Сталина объявляли врагом народа, вызывает даже сочувственную улыбку.
А теперь откроем документ «XX съезд Коммунистической партии Советского Союза (14–25 февраля 1956 года). Стенографический отчет».
Я перечитал два объемистых тома (1100 страниц) и удивление охватило меня на первых же страницах. Я сделал настоящее открытие! Прочитав дальнейшее, — вы мне не поверите, — я не верил своим глазам! В повестке дня XX съезда нет вопроса о культе личности Сталина! На 1099 страницах стенографического отчета ничего не говорится о культе личности. (Обратите внимание — я убавил объем отчета на одну страницу. О ней будет особый разговор). И в то же время (это просто поразительно!) ни один из 126 выступавших на съезде ни разу не произнес имя Сталина, не провозгласил ему здравицу, как этим кончались все выступления на предыдущих съездах. Не ищите этот стенографический отчет, не тратьте время, поверьте мне на слово. В чем секрет мы вместе разберемся несколько позже. А пока давайте рассмотрим то, что касается нашей темы, то есть деятельности Жукова. Маршал работал на съезде, как делегат и министр обороны СССР. Первый вопрос был отчетный доклад ЦК КПСС. Докладчик — секретарь ЦК товарищ Хрущев Н. С. Второй вопрос — отчетный доклад Председателя Ревизионной Комиссии КПСС Москатова П. Г. Третий — Директивы XX съезда КПСС по шестому пятилетнему плану… Докладчик Булганин Н. А. Четвертый — выборы центральных органов.
И все. Никакого обсуждения или принятия решения о культе личности не предусматривалось. Весь первый день был занят докладом Хрущева (Колоссальная выносливость!). К деятельности Жукова напрямую относился раздел из доклада Хрущева «Международное положение Советского Союза» и в нем глава «Империалистическая политика сколачивания агрессивных блоков и разжигания холодной войны…»
Не буду утомлять вас длинными цитатами (но признаюсь, кое—что сегодня звучит очень и очень интересно). Приведу лишь несколько принципиальных стратегических заявлений.
«Главную черту нашей эпохи составляет выход социализма за рамки одной страны и превращение его в мировую систему. Капитализм оказался бессильным помешать этому всемирно—историческому процессу». (Никита Сергеевич не один раз перевернулся бы в гробу, если бы увидел торжественное шествие капитализма на нашей земле!).
«Когда мы говорим о том, что в соревновании двух систем — капиталистической и социалистической — победит социалистическая система, то это не значит, что победа будет достигнута путем вооруженного вмешательства социалистических стран во внутренние дела капиталистических стран».
Далее Хрущев излагает утверждение марксистско—ленинской теории об обреченности капитализма на гибель. В наши дни мы знаем, что кроме теоретической обреченности, компартия Советского Союза давала постоянную многомиллионную подпитку валютой своим единомышленникам для свержения капиталистической системы в десятках стран мира.
Надо же случиться такому совпадению, в этом месте я сделал перерыв, сел пить чай, а по телевизору в какой—то передаче выступал (24.5.93 г. в 18.30) генеральный прокурор Степанков. Он сказал: за послевоенные годы, начиная с 1947 г. до Горбачева включительно, все генсеки и члены Политбюро подписали выделение 400 миллионов долларов на помощь компартиям других стран. До этого перерыва на чашку чая, намеревался в горько—обличительном тоне написать о том, какие большие деньги тратили наши партийные боссы в ущерб государственных нужд, по сути дела на ветер. Но услыхав от генпрокурора, что общая сумма всего 400 миллионов, я сравнил ее с миллиардными суммами, которые воруют сегодня дельцы и взяточники при «демократической» системе и решил не комментировать те мелкие, по сегодняшним масштабам затраты. Можно сказать лишь одно: скупились, мало тратили, поэтому и победила нас капиталистическая система.
При раскладе сил, о котором говорили на съезде, Жукову вроде бы и делать нечего — все предопределено — история сама распорядится. Остаются заботы лишь по обороне страны от возможных нападений агрессоров. Но не будем спешить. В официальных заявлениях наших партийных руководителей, частенько бывало, как говорят, «один пишем, два в уме». После Хрущева выступал секретарь ЦК КПСС Шепилов Дмитрий Трофимович, он курировал вопросы внешней политики и международных отношений. В своей речи он предсказывал установление мирового господства социалистической системы не только теоретико—историческим путем. Говорил он и такое:
В странах «…где сложился реакционно—бюрократический аппарат буржуазной диктатуры, где имеется развитая военщина и эксплуататорские классы, будут оказывать отчаянное сопротивление трудящимся в их борьбе по преобразованию общества на новых социалистических основах, пролетарская диктатура вынуждена будет сломить это сопротивление насильственными мерами».
Вот так — открыто и четко с Кремлевской трибуны, с трансляцией по радио и публикацией в газетах заявлял секретарь ЦК. А министр обороны Жуков при разработке стратегии должен был учитывать и этот исходный политический постулат и искать способы его осуществления. Шепилов говорил о разных формах мирного экспорта революции и все они были более приемлемы, но все же — слово не воробей — вылетит не поймаешь. О возможной ломке капитализма и силой сказал секретарь ЦК, руководящий этим направлением деятельности всей партии, никто его не опроверг и не поправил. Наоборот, аплодировали!