Граф Тышкевич, по происхождению поляк, фанатичный католик, пожелал прославить себя в роли украинского патриота. Его два брата занимали высокие посты в Польше и Литве;. Выступая в роли представителя Украины в Париже, граф Тышкевич воспользовался рекомендациями лиц, близких к римскому папе. Эти рекомендации были адресованы влиятельным политикам из клерикальных кругов Франции. Графу удалось отыскать двух депутатов французского парламента, которые согласились выступить с представлением по вопросу о «самостийной Украине». В их лживых выступлениях говорилось, что «украинцы» устали, выбились из сил, отступают, но в некоторых местах все-таки побили большевиков, а потому необходимо как можно скорее оказать им моральную помощь, признать их «самостоятельность», послать на Украину гражданскую и военную миссии, снабдить националистов одеждой, обувью, оружием, лекарствами. «На Украине, — говорили эти депутаты, — не забыли, что Одесса основана французским генералом Дерибасом, что выстроена она французскими инженерами и разукрашена великим французом Ришелье, который поддерживал дружбу с царем Александром…».
Граф Тышкевич уверял французов, что на Украине до сих пор в крестьянских хатах висят портреты Наполеона и крестьяне только и ждут прихода французов, чтобы подняться против России.
Украинским буржуазным националистам нравились замашки польского графа, который и сам серьезно верил, что два католические государства — Франция и Польша — помогут украинским националистам посадить в Киеве своего гетмана, а тот, безусловно, согласится на замену православия католицизмом…
Мы рассказали в самых общих чертах о преступных делах украинских буржуазных националистов в начале 20-х годов. Теперь уместно будет обрисовать облик наиболее видных представителей этой породы предателей и изменников.
* * *
В начале 1941 года на польской территории, захваченной гитлеровскими войсками, состоялось совещание всех бежавших от гнева украинского народа националистических бандитов, так называемый Второй большой съезд украинских националистов.
Первым из вожаков украинского национализма, кому поспали приветствие собравшиеся бандиты, был Донцов — «идеолог» украинского фашизма, один из старейших и наиподлейших предателей украинского народа.
Чем же заслужил Донцов такое уважение со стороны сборища бандитов желто-голубой окраски?
Еще во время первой мировой войны, когда украинские националисты — депутаты австрийского парламента, всякие левицкие, трильовские и бароны васильки — отдавали на выучку австрийским и немецким генералам галицийскую молодежь, идеологическую обработку этой молодежи проводил Дмитрий Донцов.
Старый политический комбинатор, типичный националистически настроенный мещанин, Донцов после событий 1905 года в России эмигрировал за границу. После краткого пребывания в Швейцарии он избрал местом своего постоянного жительства Львов. Свою показную ненависть к русскому царизму Донцов очень ловко сочетал с лояльностью к австрийскому правительству, которое в те годы охотно давало приют политическим эмигрантам из России.
Возглавляемый Донцовым, Скоропис-Йолтуховским и Басок-Меленевским и созданный разведками западных держав Союз освобождения Украины (СВУ) вопреки своему названию преданно служил интересам не Украины, а австро-германских империалистов. Это вполне понятно, особенно если вспомнить биографии и политическую карьеру этих предателей.
«Вождь» зловещего СВУ Донцов, впоследствии консультант обер-изменника Симона Петлюры, был самым настоящим австро-немецким агентом, а Басок-Меленевский уже в 1917 году стал известен как отъявленный немецкий шпион-профессионал. Это подтверждалось, в частности, и данными специальной книги под названием «Украина», изданной на правах рукописи министерством иностранных дел Англии для участников Парижской мирной конференции.
Союз освобождения Украины был организован австрийским и германским генеральными штабами и для таких целей, как шпионская служба и перевоспитание военнопленных украинской национальности, чтобы затем использовать их в борьбе против родных братьев. Центром для организации и проведения своей работы Союз освобождения Украины избрал два будто бы нейтральных города — Вену и Константинополь. Немецкие марки доставлялись туда беспрерывно. Познакомившись с этими марками, организаторы СВУ не расставались с ними всю жизнь.
Служа немцам и австрийцам, Донцов в 1918 году мчится на захваченную ими Украину. Появившись в Киеве в обозе немецко-австрийских оккупантов, Донцов сразу развил лихорадочную деятельность. Он возглавлял пресс-бюро у ставленника немцев — гетмана Скоропадского. Перевирая в своих писаниях исторические факты в угоду западным империалистам, Донцов оплевывает русский народ, его культуру, его историю. Он выливает ведра помоев на друзей Тараса Шевченко, на русских писателей и художников, которые помогли великому украинскому поэту освободиться от помещичьей неволи. Донцов всячески старается насадить в украинском народе культ предателя Мазепы.
Агитаторы СВУ приходят в казармы, где расположены военнопленные-украинцы, и стараются внушить им ненависть к русскому народу. Но все их старания были напрасны. Вчерашние невольники немецких концентрационных лагерей — рабочие и крестьяне Украины отлично разбирались в предательской деятельности этих панычей, из карманов которых торчали пачки немецких марок и австрийских крон. Они понимали, что скрывается за демагогическими лозунгами «самостийной, соборной Украины». Они понимали, что не рабочий из Тулы, не крестьянин из вологодского села их враги, а украинская буржуазия, украинские помещики, помогающие немецким империалистам превратить Украину в германскую колонию. Солдаты-украинцы, которых так усиленно пропагандировал Донцов и его сообщники, не захотели идти в бой против своих русских братьев, против советской власти и разбежались.
Когда Красная Армия изгнала с украинской земли всех предателей народа и войска интервентов, Донцов пошел на службу к Петлюре и, находясь вместе с ним в Западной Украине, просил помощи у маршала Пилсудского. Его ни сколько не смущало, что белополяки захватили западноукраинские земли и тысячами убивают и гноят в тюрьмах украинских патриотов.
Донцов старается угодить своим новым хозяевам, Он отбрасывает все, что писал раньше о шляхетской Польше, и пишет книжку «Основы нашей политики», в которой, в угоду западным империалистам, доказывает, что единственным и естественным союзником Украины может быть… только панская Польша.
Донцов появился во Львове не один. С ним вместе туда ринулись и другие украинские националисты. Под руководством Донцова они организуют во Львове, при поддержке польских реакционных кругов, центр фашистской пропаганды. Они поступают на службу немецкой разведки, связывают свою дальнейшую судьбу с немецким генеральным штабом, который мечтает о реванше и с этой целью подкармливает своих союзников и агентов. Донцов издает литературу, пропитанную ядом человеконенавистничества. На деньги и по поручению прислужника Гитлера, руководителя украинских террористов Коновальца, Донцов выпускает во Львове журнал «Вестник», в котором рьяно пропагандирует фашизм и национализм. Он восхваляет Гитлера и Муссолини, восторгается «прыжками японской пантеры в Азии», то-есть грабительскими действиями японского империализма.
В качестве приложений к своему журналу Донцов издает книжонки, посвященные Гитлеру и Муссолини как творцам «нового порядка» в Европе.
Далеко не случайным является то обстоятельство, «то местом для своей штаб-квартиры Донцов на долгие гиды избрал именно Львов. Старый матерый предатель украинского народа чувствовал себя как рыба в воде в этом городе, в то время почти лишенном промышленности, в окружении украинских буржуа, где, по словам украинского поэта-революционера Александра Гаврилюка:
…всюду, начиная с «Дела»
распространяясь вширь и вглубь,
реакция вовсю смердела, как
разлагающийся труп.
Как будто спор вели злодеи: кто всех
постыдней и подлее…
Газета «Діло» («Дело») — орган партии украинской буржуазии — УНДО
В этом живописном, на первый взгляд тихом, провинциальном городе свили себе шпионские гнезда десятки иностранных агентур, действовавших против Советского Союза.
Руководители империалистических разведок, склоняясь над картой Европы в Берлине, Париже, Лондоне, Риме и Нью-Йорке, хорошо знали, что малоизвестный миру Львов поставляет им руками таких вот донцовых необходимую и самую широкую информацию для антисоветских происков.
Во времена панской Польши не было недели, чтобы во Львов не приезжали иностранные «журналисты», «представители торговых фирм» и всякого рода «делегаты». Они называли по-разному свои профессии, но редко фамилии в их паспортах были подлинными. Одни из приезжих будто бы интересовались экспортом украинского масла и яиц, другие изучали кооперативное движение, третьи заявляли, что они интересуются галицийским вопросом, то-есть тем, в какой мере Польша оберегает национальные интересы украинского меньшинства. «Гости» беседовали с воеводой, с митрополитом Шептицким, посещали редакции, шатались по кабакам и гостиницам.
И все эти иностранцы, исполнители различных поручений поджигателей войны, облюбовали Львов для своих преступных действий, как один из городов, расположенных вблизи советской границы.
Случайный человек, приехавший во Львов, прогулявшись по улицам города, познакомившись с его ресторанами и кафе, мог, конечно, записать в своем дорожном дневнике, что какая-то часть населения города живет здесь беззаботно. Как же иначе можно было объяснить такое явление, что с раннего утра до поздней ночи некоторые жители города были заняты только бесконечными разговорами за кружкой пива, отдыхали от безделья на диванах кафе под звуки цыганской музыки или играли в карты?
Так проводили время те, что жили за счет чужого труда. Трудящееся население Львова и в частности украинская молодежь, дети крестьян и рабочих, жили иначе. Они не имели доступа в школу, им не давали возможности ни овладеть ремеслом, ни даже работать у прилавка. Владелец любого частного предприятия, нанимая на работу, прежде всего спрашивал о национальности. Если претендент оказывался украинцем, то, как правило, следовал ответ: «Нет места». Вот почему часть безработной молодежи в поисках выхода из тяжелого положения попадала в лапы к украинским буржуазным националистам.
На чьи деньги одевались, нанимали комфортабельные квартиры и откармливались в ресторанах сотни тех львовских интеллигентов, которые с утра и до вечера проводили время в политических дискуссиях? Из чьих фондов получали деньги люди без определенных занятий на организацию фашистских издательств и газет?
Если на такие вопросы не мог ответить рядовой, мало сведущий в политике гражданин, то они должны были быть абсолютно ясны охранке панской Польши, весьма заинтересованной в том, чтобы знать, чем занимаются украинские националисты, выдававшие себя за борцов против польского ига.
Руководство украинских буржуазных националистов состояло на службе у немецких фашистов. А первый пункт политической программы гитлеровцев гласил: «любой ценой добиться уничтожения Советского Союза». Польские паны подкручивали от удовольствия усы, уверенные, что от такого дела и им перепадет лакомый кусок. Они во всяком случае были довольны, что хоть на время «получили покой» на западноукраинских землях и смогут использовать украинских националистов в своих антисоветских интригах. К тому же украинские буржуазные националисты обязались энергично помочь польской охранке выловить на западноукраинских землях всех подозреваемых в сочувствии советской власти, всех «коммунистических смутьянов». За это они получили разрешение печатать все, что им вздумается; на тему о «самостийной Украине». Не кто иной, как маршал Пилсудский и его наследник — опереточный генерал Рыдз-Смиглы считали себя сторонниками именно такой «самостийной Украины», которую они даже могли бы защищать своим шляхетским оружием какого-то там Петлюру они перевезут из варшавской гостиницы в киевскую, и он будет низко кланяться в пояс польским панам за то, что они позволили ему называть себя атаманом. Пока же пусть «самостийники» помогают польской полиции вылавливать коммунистов.
Во Львове в те годы еще доживали свой век представители старшего поколения галицийских политиканов — верные псы австрийского престола. Когда им стало, наконец, ясно, что западные державы посмеялись над ними, обещая «галицийскую автономию», они начали бороться уже не за какую-то там «автономию», а за право организовать частный банк или другое коммерческое предприятие. Бессменный многолетний председатель украинского парламентского представительства в Вене Кость Левицкий возвратился во Львов и тайно дал торжественное обещание быть лояльным к польскому правительству. Для того чтобы найти новый источник дохода, он стал председателем комитета по строительству украинского театра во Львове. Все, что общественность собрала для этой цели, он сумел прикарманить, ссылаясь на валютные изменения.
Вслед за Левицким появляются во Львове и другие «общественные деятели», продавшиеся немецкому империализму. Тут были представители разных партий и групп, для видимости враждовавшие друг с другом, а в действительности тесно связанные общими классовыми интересами. Они были призваны буржуазией усыплять бдительность рабочих и крестьян западноукраинских земель. Варшавское правительство не мешало, а, наоборот, приветствовало появление новых политических партий на этих землях.
Зубры национализма активизировались вокруг украинской национально-демократической партии, которая насчитывала за плечами тридцатипятилетний стаж предательства. Эта партия организовала в 1918 году правительство Западно-Украинской народной республики, в ее руках были две насквозь продажные газеты — «Дело» и «Свобода».
Национал-демократы некогда цеплялись за хвост мантии австрийского императора, полагаясь на его, по выражению Ивана Франко, «свинскую конституцию». Они всегда опирались на украинскую буржуазию и попов и ненавидели рабочих и крестьян. Стоило только крестьянам в 1918 году во времена существования Западно-Украинской народной республики начать делить помещичьи земли, как всякие левицкие организовывали кровавые карательные экспедиции.
Те самые адвокаты, которые с таким пафосом ратовали на митингах за создание единого украинского государства, выступали как самые заклятые враги трудящихся масс Западной Украины, стремившихся к объединению с Советской Украиной.
В 1926 году украинская национально-демократическая партия меняет свою вывеску, она хочет сгладить перед общественным мнением сам факт позорного провала ее политики и начинает называться украинское национал-демократическое объединение (УНДО). В качестве руководителя выдвигается Дмитрий Левицкий — провинциальный адвокат, который в должности петлюровского «дипломата» в Копенгагене нажился на спекуляции валютой и купил себе во Львове особняк.
В состав УНДО вошли представители самой оголтелой части украинской буржуазии, которые шли на сговор с польскими захватчиками, пожимали руки агентам немецкого фашизма. В объединение вошли те, кто повторял всяческие небылицы и любую клевету о Советском Союзе, распространяемые польской и немецкой реакционной прессой, кто лебезил перед греко-католическим митрополитом Шептицким только потому, что он имел деньги и связи с высокопоставленными особами. УНДО впитала в себя разномастный националистический сброд, желавший жить в мире с пилсудчиной.
Жил, например, во Львове продажный адвокат Степан Федак, директор банка «Днестр» и член партийного суда УНДО.
Сын Федака, покушавшийся на Пилсудского, почему-то очень быстро был освобожден из тюрьмы; две дочери Федака вышли замуж за двух руководителей украинской военной организации (УВО) — за Коновальца и Мельника — провокаторов и террористов, которые жили за границей. Об этом все знали, знала хорошо и польская охранка.