– Змея? Чего только не услышишь ненароком о девушке! – не то удивился и восхитился, не то в шутку испугался Лакс, отряхивая брюки после ползания по земле.
– Вы оборотень, почтенная магева? – Вот уж кто заробел всерьез, так это юный Ромел, он отступил от меня на всякий случай на пару шагов.
– Нет, в тех краях, откуда я родом, астрологи, руководствуясь периодами движения звезд и их расположением на небосводе, разбивают время на определенные циклы. Так вот, по их выкладкам я родилась в год Змеи, – гордо объявила юноше. – Знак Змеи дарует рожденным под его эгидой мудрость, жаль только, ядовитыми зубами не награждает!
Фаль звонко рассмеялся, вообразив кусачую магеву, а вот Лакс, напротив, пробормотал себе под нос: «Хорошо, что не награждает». Гиз то ли успокоился, то ли сделал вид, что успокоился, и больше к теме опасного браслета не возвращался, а я предусмотрительно умолчала об одном маленьком чуде: когда говорила про «желание» браслета «сбежать из заточения», змейка легонько сжалась на моем запястье, и волна тепла прокатилась по руке. Для меня стало ясно: украшение подало знак.
В последний раз заглянув за край обрыва и вновь не узрев ни единого спецэффекта, мы покинули окрестности оврага. Изза потенциальной опасности я снова пропустила Гиза вперед. На самомто деле опасность в лесу мне угрожала лишь одна – заблудиться в трех соснах, ибо с ориентированием на местности у почтенной магевы было туго. Не то чтобы совсем швах, но самостоятельно выбраться из леса, виденного во второй раз в жизни, – увольте. Для руководства такими путешествиями существуют специальные люди, и мой телохранитель один из них. Лакс, впрочем, тоже ни в каких дебрях не заплутает, вот только пусть уж лучше он рядом со мной идет, чем впереди мелькает. Поболтать можно. А с бдительным Гизом какой разговор? Из всего ассортимента общения – возможность лицезрения спины киллера. А задница у него весьма ничего, не хуже, чем у Лакса, кстати, мускулистая, поджарая. Сплошное эстетическое удовольствие и никаких хмурых или ироничных взглядов, ибо задом даже Гиз смотреть неспособен.
Ромел тоже предпочел идти рядом со мной, чтобы заодно повыспрашивать самого, как ему казалось, сведущего в творящихся безобразиях члена коллектива. Перепрыгивая с ловкостью прыткого горного козлика через ветки, юноша говорил, даже не сбивая дыхания:
– Это что же выходит, у нас в овраге какойто храм древний закопан был, а мы слыхом о таком не слыхивали! Как же такое возможно, магева?
– Наверное, те времена, когда этот храм стоял на вашей земле и имел своих прихожан, были так давно, что ни книг, ни легенд об этом не сохранилось, – рассудила я, не вдаваясь в лекцию о почвообразовании. – Чтобы такая махина камня под землю ушла, не один век нужен или сильная магия. Но я думаю, тут всетаки о большой давности речь идет, а не о чарах.
– Почему же тогда мы его речь понимали? С древних пор язык должен был измениться, – здраво спросил Ромел.
– Думаю, магия храма или самого жреца действовала, мы слышали его голос, а смысл речей напрямую проникал в сознание, – поразмыслив, ответила я. – Своего рода телепатия со звуковым сопровождением!
– Слушай, Оса, если Грипет был тем убийцей, который здешний люд в страхе держит, то кто же тогда убил его самого? – привычно делая вид, что все заумные суждения ему понятны и разъяснений не требуют, подкинул коварный вопрос Лакс.
Не думавший до сих пор о простых причинноследственных связях происходящего, Ромел встал столбом.
– А разбойники и убили, те самые, которые на Миданском тракте шалили, – невозмутимо пояснила, вспомнив красочные иллюстрации преступной деятельности, осевшие в моей памяти в процессе изучения жизненного пути одного из членов банды «недостриженных», ныне функционирующего в качестве коня Кейра. Я могла не запомнить лица бедолаги лекаря, но его действительно броскую рубаху забыть было бы сложно. Именно Грипет фигурировал в памяти нашего жеребца.
– Те самые? Откуда знаешь? – на сей раз неподдельно удивился рыжий.
– Магия, – коротко ответила я, не вдаваясь при постороннем в объяснения. – Так что вопрос с бандитами в здешних краях закрыт, крестьяне могут спать спокойно до тех пор, пока сюда не забредут работники ножа и топора из других мест.
– Значит, все? – немножко оторопело переспросил Ромел.
– Чего «все»? – не понял Лакс.
Юноша немножко помялся и промямлил стеснительно, едва не поцеловавшись носом с одним особо приглянувшимся дубом:
– Приключение…
– А на что ты рассчитывал? Чтобы мы по лесам дней десять ковырялись, идя по следу изощренных лиходеев, без пощады боролись с ними мечом и магией, провозглашали патетические лозунги о победе добра над злом, а в итоге получили бы в награду гору сокровищ, всеобщее восхищение и поцелуи юных дев? – не без ехидства поинтересовалась я, Гиз хмыкнул, соглашаясь с вопросом.
– Ну не совсем… – застеснялся Ромел, удушливо краснея и совершенно не героическим образом спотыкаясь на ровном месте.
Зуб даю, думал парень именно так, как я изложила, и не сознавал, что думает глупости, до тех пор, пока их ему не пересказали. Молодой еще, небось книжки глупые романтические читал и фантазировал! Сама такая была.
– Приключения – это не слишком приятная штука, когда их доводится испытывать на своей шкуре, – поделился опытом Лакс, с мягкой иронией взирая на юнца. – И еще не факт, что из такой переделки, которую потом безбожно переврут менестрели и разукрасят всякими красивостями, живым выбраться удастся, а про мертвых очень редко истории сочиняют, а если и сочиняют, то мертвым, помоему, уже без разницы треп живых. Так что, парень, ты про приключения лучше в тавернах слушай или в книжках почитывай. Целее будешь, да и удовольствия не в пример больше.
Ромел дернул носом и промолчал, бить в меру циничные аргументы рыжего было нечем, а и соглашаться с их правдивостью страсть как не хотелось. Ну ничего, повзрослеет, остепенится, никуда не денется. Мамуто не бросит в одиночку с поместьем ковыряться, значит, придется ему хозяйственными вопросами заниматься, а захватывающие приключения останутся лишь в мечтах. Не всем же так везет, как мне!
Гиз вывел нас к домику травника как раз вовремя: Дэлькор уже успел подчистую объесть все лекарственные грядки и теперь со скучающим видом исследовал кусты, изредка чтото вещая пожеребиному понимающим его с полуслова лошадям. Молодчага, мою просьбу исполнил в точности! Ни одна скотинка не удрала.
Мы спокойно покинули пределы очищенного от чудовища леса и вернулись в поместье, к ожидающим нас людям. Попавшийся на дороге люд, как мне показалось, был малость разочарован. Небось слух о том, что мы отправляемся ловить чудищ, по деревне успел разлететься. Так что возвращение нашей компании в прежнем составе, без ран (ссадина от жесткой дубовой коры на скуле Ромела не шла в счет!), порванных или окровавленных одежд и без самого захудалого монстра стало для жаждущего зрелищ крестьянства форменным обломом. Ну ничего, подождут, пока сарафанное радио из поместья донесет до них весть о наших героических деяниях.
Глава 19
О магии, подарках и мечтах
Не знаю, чем занимались Кейр, Сарот и Вейлиса (относительно последних их зарумянившиеся лица коечто подсказывали!), зато леди Ивельда и управляющий точно не пинали балду. Они успели подготовиться к размещению гостей и позаботились об ужине.
В большой обеденной зале, ярко освещенной лампами, за обширным столом, накрываемым явно по особым случаям, мы и встретились всей компанией, переодевшись и освежившись после «приключения».
Прямо над столешницей висела поразившая меня прабабушка люстр, представлявшая собой тонкие, покрытые резьбой кольца темновишневого дерева с круглыми, тоже резными подставками по периметру колец. На этих подставках и крепились стеклянные, в чеканной оплетке, лампыбутоны, заправленные маслом, источающим тонкий аромат цветущего сада.
Впрочем, стол тоже не подкачал: кружево скатерти оттеняли фарфоровая посуда и хрусталь; блюда с мясом, дичью, рыбой, овощами, соусами, сдобой, паштетами, колбасами, сырами. Баронесса принимала нас по первому разряду, как знатных гостей. Мелочь, а приятно! В домах у знатных господ мне еще бывать не доводилось, с принцами эльфийскими и человеческими я встречалась все больше в какихто военнополевых условиях. Оно, конечно, располагало к простому общению, зато пошиковать не получалось. Вот теперь шанс представился: я надела золотистокоричневый короткий камзол, светлую, будто сбрызнутую золотой пылью, рубашку с роскошным кружевом, невесомые эльфийские полусапожки, расчесала волосы, нацепила коечто из побрякушек нашего все пополняющегося запаса и показалась самой себе упакованной по первому классу. Да и не только себе, если судить по восхищению, плескавшемуся в глазах Лакса, одобрению Кейра и удивлению, отпечатавшемуся типографским методом на физиономии Ромела.
Выбирая между красноречивым повествованием о наших подвигах и дегустацией произведений повара баронессы, я (и не только я) предпочла последнее. Мы единогласно разрешили юному сыну Ивельды поведать маме и управляющему, приглашенному к столу, а также прочим, обо всех последних событиях.
Гордый оказанным ему доверием, Ромел старался так, что ужин остыл безвозвратно на тарелке юноши, зато раскраснелся и разгорячился он сам, живописуя наши приключения, участь несчастного Грипета и загадочный храм в лесном овраге. Нам осталось лишь кивать и вставлять однудругую фразу. Леди Ивельда была не менее впечатлительной натурой, чем юноша, наверняка мать и сын читали одни и те же истории, она тоже почти забыла про еду, слушая рассказ. Впрочем, оно и к лучшему, зато никто не обращал внимания на пирующего в свое удовольствие малютку сильфа.
– Стало быть, всетаки чудовище, – крякнул управляющий, признавая поражение в споре.
– Но магева сказала, начало всему положили разбойники, не убей они Грипета, чудовища бы и не было, – великодушно признал частичную правоту управляющего юноша.
Герой, участвовавший в полном магии и ходячих мертвецов приключении, мог позволить себе толику снисхождения.
– Неужели изза малой вещицы из старого храма приключилось такое великое зло? – скорее констатировал, чем спросил Сарот, привыкший к более осязаемым противникам, нежели древние магические предметы. Наемник настолько погрузился в атмосферу рассказа Ромела, что совершенно забыл о первоначальной неловкости, с какой садился за стол с баронессой.
– Думаю, само ожерелье изначально не было создано со злым умыслом, вся беда оттого, что магический предмет надел неподготовленный человек, не умеющий им пользоваться. И ожерелье начало «пользоваться» человеком, – стала я развивать свою мысль вслух. – Оно пыталось восстановить смертельно израненный организм носителя за счет насильственного изъятия жизненной силы других живых созданий. Но повреждения оказались слишком серьезными для успешного результата: многочисленные раны тела, мозга. То, что должно было поддерживать жизнь и здоровье привратника храма, подняло Грипета из могилы к нежизни, как какогонибудь монстра из страшной сказки.
– Благо еще, у этой истории хороший конец оказался, – вставил Кейр, пока еще решавший для себя, стоит ли ему сердиться на нас за то, что полезли в подземный храм, не сбегав за ним, или великодушно простить, раз уж все благополучно обошлось.
– Зато теперь, когда храм ушел под землю, а разбойников потрепали солдаты, вам опасаться нечего, – подбодрил пугливо вздрогнувших баронессу и Вейлису Лакс, отсалютовав дамам бокалом.
– Такто оно так, да надо бы обдумать, что людям скажем, – хозяйственно вставил управляющий. – А что, если какой любопытный снова в тот овраг заберется да копать начнет? Далеко ли до беды…
– Соврите, – со спокойным цинизмом реалиста предложил Гиз.
– Но это же будет неправдой? – возмутился идеалист Ромел.
Я запила изрядный кусочек сочной свининки, запеченной с сыром, травами и грибами, хорошим глотком ягодника и заявила, прекращая готовый завязаться спор:
– Ложь штука, конечно, неприятная, да ведь и правда бывает страшна. Об этом даже сказка есть.
– Какая? – моментально заинтересовался Лакс.
– Укороченный вариант в моем неромантическом изложении звучит так: пошел както парень Правду искать, долгодолго бродил по белу свету, все народ выспрашивал, не видал ли кто где Правды той. В конце концов поведали ему, будто живет Правда за тридевять земель на высокойвысокой горе. Дескать, именно там стоит ее трон. Снова парень пустился в путь, снова долго и упорно шел, пока не добрался до той самой высоченной, верхушкой в облаках, горы. Вскарабкался на ее вершину и увидел Правду на роскошном троне под золотым покрывалом. Обрадовался парень, подбежал к Правде, откинул дрожащими от волнения руками драгоценное покрывало и увидел: страшна Правда как смертный грех. Опечалился парень глубоко: «Чего ж я людямто теперь скажу?» А Правда ему так тихонечко на ушко и шепнула: «А ты соври!»
– Какая мудрая, печальная сказка, – промолвила леди Ивельда, изящно сложив пальчики домиком над тарелкой.
– И жестокая, – прибавил Ромел.
– Это я к тому веду, что не всегда правда людям полезна бывает, – развела руками. – Скажите лучше, что забрел из дальних краев в леса чудовищный зверь, получеловекполуволк, мы его отыскали с помощью колдовского заклятия и убили. Зверь прахом рассыпался, прах ветер развеял, и ни единого следа от монстра не осталось. И народ успокоите, и горекладоискателям наживки не закинете. Пусть храм надежно закрыт, но вдруг в ваших лесах он не один такой был?
Мы еще немного подискутировали, уточняя детали душераздирающей легенды о полуволке, и вновь вернулись к ужину. Когда кровавые описания перестали портить аппетит, трапеза пошла живее, даже леди Ивельда откушала и выпила вина, щеки женщины тронул легкий румянец, ярче заблестели глаза, она стала казаться моложе и красивее. Выпитое вино придало баронессе храбрости, и она задала беспокоивший ее вопрос:
– Почтенная магева Оса, мы безмерно признательны вам и вашим спутникам за помощь. В счастливый час вместе с ротасом Саротом вы заехали в мое поместье. Скажите, чем мы можем отблагодарить вас за избавление от беды?
– Так вы уже отблагодарили, – пожала я плечами. – Сама история с живыммертвым травником оказалась для меня весьма познавательной, вдобавок мы получили возможность отужинать в превосходном обществе и переночевать в гостеприимном доме. Я вполне удовлетворена.
Вежливое, однако же весьма твердое несогласие с моей точкой зрения отразилось на лицах наших хозяев. С магами положено расплачиваться, а я опять попыталась пойти поперек обычая. А, чтоб вас всех приподняло да встряхнуло, чтобы дурь из голов высыпалась! Хотите расплачиваться, значит, мне опять придется фантазию напрягать по столь бездарному поводу. Я возвела глаза к потолку в поисках вдохновения. Обыкновенно безрезультатная процедура на сей раз оказалась весьма полезной, нет, божественное озарение от Гарнага и его родственников на голову не снизошло, зато взгляд упал на редкостную люстру, чей резной каркас меня искренне восхитил.
– Впрочем, одна вещица мне в вашем доме приглянулась, – выпалила я и ткнула пальцем в свободный от ламп центральный поставец размерами со среднюю тарелочку. – Подарите?
Странны причуды магов, никогда не знаешь, чего им взбредет на ум, вдруг чегото страшное, а тут такая нелепая и легко выполнимая просьба. Конечно, баронесса обрадовалась, кабы не воспитание, думаю, она бы завопила: «Да забирай на здоровье!»
Впрочем, хозяйка сдержалась и выразила то же самое изысканным набором слов. Те, кто знал меня лучше, удивились сильнее, у Лакса на физиономии буквально читался вопрос: «На фига тебе эта хрень?» – но владели мужчины собой в достаточной мере, чтобы не оценивать мое пожелание вслух. Решенный вопрос с оплатой вконец умиротворил Ивельду, она даже прыснула в ладошку, когда Сарот рассказал байку из простой жизни морианских наемников. А после того как ужин завершился, слуги убрали посуду и унесли скатерть, вор вскочил на стол и в поразительно ловком прыжке снял мой «приз» одним взмахом руки. Трюк вышел столь красивым, что мы невольно зааплодировали. Лакс с истинно эльфийской грацией раскланялся и вручил мне деревянную «тарелочку» с замысловатой резьбой, где паутинный узор сочетался с листиками, ягодками и цветочками.