— Ротозей! — укоризненно покачала головой Кристин и положила на тарелку с яичницей намазанную маслом булочку.
— Вынуждена с вами согласиться. Получился дисбаланс, нарушающий гармонию всего миропорядка. Два человека страдают в отсутствие друг друга, и больше всего даже не вы, а ваша вторая половина.
Кристин села за стол, поставив перед собой тарелку:
— И что за проблемы у него? — Она подула на свой дымящийся завтрак и потянулась за вилкой.
— Как бы вам сказать…
Кристин подняла на нее глаза:
— Да так прямо и скажите.
— Он — изгой, человек, живущий вне закона.
— Вне закона?!.. Вне закона! Вот это да! И какому же умнику пришло в голову свести в одну пару бандита и "фараона"? — рассмеялась Кристин.
— Не было ни "фараона", ни бандита. Были двое духовных напарников, каждый из которых взял на себя обязанность заботиться о судьбе другого. Обстоятельства вас развели, и сейчас ваша задача — вернуть его к достойной жизни.
Кристин вновь налегла на яичницу:
— Боюсь, что дело зашло слишком далеко и парню уже ничем не поможешь.
— В том-то и дело, что еще есть шанс! Именно поэтому я и здесь. У вас не осталось никаких обязательств перед вашим веком, а потом нужно как можно скорее занять свое место там, где вам надлежало быть с самого начала.
Кристин покончила с завтраком и безмятежно улыбнулась.
— Итак, где-то за углом нас поджидает таинственный летательный аппарат? Уже крутятся пропеллеры, антенны и зеркала, чтобы переправить меня в другой мир?
— Никаких летательных аппаратов, — отозвалась женщина. — Все, что для этого требуется, — ваше согласие.
Кристин вышла из-за стола:
— Тогда я схожу за своей сумочкой.
Выйдя из кухни, она неудержимо расхохоталась. "Бывает же такая чушь несусветная! — подумала она, надевая свои любимые черные туфли на мягкой подошве без каблука. — Надо срочно доставить эту дамочку в ближайшую клинику. Может, там ей смогут оказать помощь".
Перекинув сумочку через плечо, Кристин вернулась на кухню:
— Я готова. Как насчет того, чтобы воспользоваться моим автомобилем — по примеру героя Герберта Уэллса?
Женщина замерла, широко раскрыв глаза:
— Значит, вы согласны?
— Конечно! Почему бы и нет?
В следующее мгновение она стояла уже не у себя на кухне, а на шпалах железнодорожного пути, и горячий ветер трепал ей волосы. В промежутке между этими двумя мгновениями она ничего не почувствовала: не было никакого сверкания или кромешной тьмы, она не умерла и даже не грянулась оземь. Реальность была иной: вместо широко раскрытых глаз собеседницы на нее смотрели теперь три пары недобро прищурившихся глаз всадников. Лица их были наполовину закрыты красными, выцветшими от солнца и дождя платками.
2
Кристин ошеломленно смотрела на всадников, смутно отмечая их напряженные позы и револьверы в руках. Мысли разбегались, голова отказывалась работать… Чем объяснить случившееся? Видимо, пончики были начинены сильным галлюциногеном, и сейчас она лежит на больничной койке, бредит…
Прогремел выстрел. Кристин невольно обернулась: в кого стреляют? — и оказалась лицом к лицу с огромным черно-красным паровозом, затормозившим в нескольких шагах от нее. Она отпрыгнула в сторону всадников и тут же зажмурилась от едкого дыма, закурившегося над дулом большого, допотопного револьвера. Снова метнулась к паровозу, спряталась за него, плотно прижавшись к черной металлической обшивке и ощущая щекой тепло работающего двигателя, резкий запах солярки и угля. Открылись двери первого вагона. Стало слышно, как кондуктор под окрики бандитов собирает деньги с пассажиров. Ситуация была вполне реальной, если не сказать — тривиальной: по долгу службы Кристин сталкивалась с ней неоднократно.
Из-за паровоза вынырнул один из бандитов. Реакция Кристин была молниеносной, автоматической.
— Ни с места! — Она выхватила пистолет из сумочки и направила его на мужчину.
Преступник остановился. Это был ковбой во всей своей красе и типичности — от пыльных загнутых полей серой шляпы до грубого кожаного ремня, от мушки нацеленного на нее старинного револьвера до потертых, потрескавшихся кожаных башмаков. Янтарные глаза его излучали угрозу.
— Что она там делает? — окликнул бандита другой член шайки.
Взгляды Кристин и ковбоя скрестились. Лицо его было уже без маски, покрытое пылью, въевшейся особенно сильно в морщинки возле глаз.
— Стоит как столб и глаза вылупила, — бросил он через плечо, изучающе оглядывая Кристин с головы до пят. — Похоже, иностранка.
Кристин, не отрывая глаз от дула небрежно наведенного на нее револьвера, приказала:
— Брось эту штуку, парень! Брось сейчас же!
По выражению его янтарных глаз она поняла, что бандит не на шутку озадачен.
— Ха! Она тут чем-то машет и даже отдает мне приказания! — сообщил он, подозрительно косясь на ее автоматический пистолет.
— Если это пушка, отбери и всыпь ей перцу, — сердито распорядился второй бандит.
Кристин чуть присела, целясь противнику в лоб. В его глазах мелькнуло сомнение:
— Боюсь, она не захочет так уж легко расстаться со своей игрушкой, — известил он. Потом примиряюще поднял свободную руку и медленно сунул револьвер в кобуру на правом бедре.
Кристин еще крепче сжала оружие и качнула головой:
— Я сказала: брось на землю!
Парень холодно рассмеялся, лишая ее присутствия духа своим равнодушием, и демонстративно сложил руки на груди.
— Амиго! — донесся тревожный возглас. — У нас десять секунд, чтобы убраться, иначе я и цента не дам за твою жизнь.
Ковбой развел руками, сказал примиряюще:
— Ничего не поделаешь, мне пора идти.
Кристин по профессиональной привычке была полна решимости не дать ему уйти, но не представляла, что с ним делать в этой бредовой ситуации, в незнакомом месте. А он между тем повернулся к ней спиной и спокойно пошел прочь.
— Стой! — крикнула она. Но ковбой даже не замедлил шага.
Господи! Ну не может же она стрелять ему в спину!.. С пистолетом в руках она шла за ним вдоль паровоза; оба они обогнули состав, а за железнодорожным полотном он легким движением вскочил в седло своего коня и поскакал прочь вслед за двумя сообщниками.
Кристин обернулась к паровозному составу и тут же почти оглохла от гудка и визга медленно приходящих в движение колес. Поезд уходил, а она оставалась одна неизвестно где, в Богом забытой глуши. Мысль о приправленных наркотиками пончиках больше не утешала: слишком уж реальным было все происходящее. А вдруг та маленькая женщина не врала, и она в самом деле оказалась в ином пространстве-времени? Невероятно, но один шанс из тысячи, что это могло случиться, все-таки остается. Что же ей теперь делать: вскочить в поезд, отправляющийся неизвестно куда, или оставаться на месте, не особо-то надеясь на пробуждение от этого бредового сна?..
Проведя какое-то время в немом созерцании пустынной равнины, по которой лишь изредка пробегали кроты да ветер гонял перекати-поле, она подумала, что поезд был бы не худшим вариантом в ее ситуации. Но этот шанс уже упущен…
Хрипловато беседуя вслух сама с собою, она стала рассуждать о великой, хотя и скрытой силе подсознания. Все вокруг казалось таким реальным: знойный воздух, жаркое солнце, даже рельсы были настоящими, стальными. Ах да, еще боль! Она-то уж не может быть ненастоящей! Кристин задрала рукав кремового свитера, связанного из толстой крученой нити, и ущипнула себя за руку. Боль оказалась такой сильной, что она взвизгнула. Впрочем, взвизгнула скорее от испуга. Ее охватил панический ужас, и она, запрокинув голову, дико закричала:
— Ма-ада-ам!! Вы меня неправильно поняли!! Я согласилась всего лишь в шутку!..
Кристин уселась на рельсы, обхватив голову руками. Вскоре до нее донесся шум, но не поезда, а приближающегося отряда всадников. Они скакали пока в отдалении, вздымая за собой целое облако пыли. Приблизившись, они остановили взмыленных лошадей.
— Какого дьявола вы тут делаете?! — закричал передний всадник с серебристой звездой на груди.
— Полиция? — ладонью прикрывая глаза от солнца, спросила Кристин. — Славу Богу! Я пострадавшая. Отвезите меня в участок, и я дам показания.
Шериф и пятеро его подчиненных дружно загоготали.
— Леди, единственная лошадь, которой я располагаю, нужна мне самому.
— Я готов посадить ее к себе! — под общий хохот предложил один из полицейских. — Мне не в тягость.
— Льюис, мы едем на дело, — прервал его шериф.
— Все так, шеф, но с женщиной намного веселее.
— Тронулись! — скомандовал шеф и, отвернувшись, пришпорил лошадь.
— Эй! — Мысль Кристин быстро работала. — Вы совсем не туда направились!
Шериф остановился и впился в нее пронзительным взглядом:
— Так вы видели, куда они поскакали?
— Да!
— Ну и куда же?
— Вы не услышите от меня ни слова, пока не посадите на лошадь и не пообещаете взять с собой в город.
Судя по всему, условия Кристин не слишком обрадовали шерифа, тем не менее он проревел:
— Льюис! Подай леди руку!
Кристин побледнела, когда усмехающийся Льюис, светловолосый здоровяк, погнал лошадь по направлению к ней. Он посадил ее на лошадь перед собой, обхватил одной рукой и крепко прижал к своим бедрам.
— В какую сторону? — нетерпеливо спросил шериф. Кристин указала направление, в котором ускакали ковбои. Пришпорив лошадей, отряд рванулся вперед. Судорожно вцепившись в луку седла, Кристин поклялась, что если не свалится и не сломает себе шею, то еще выщиплет своему "духовному куратору" все его ангельские перышки. Ей было жарко в плотно связанном свитере, ноги онемели, а от мужчины сзади разило прокисшим йогуртом.
"Итак, — подумала Кристин, — либо я сейчас валяюсь в бреду на больничной койке, либо эта проклятая фея и в самом деле забросила меня на столетие назад, чтобы "подопечная" сгинула тут в полной безвестности". Лошадь стремительно неслась, перемахивая через поваленные деревья и валуны, оставляя позади себя милю за милей.
Внезапно шериф завернул коня и дал команду остановиться:
— Впереди дым от походного костра. Они там! Пора ссаживать женщину, Льюис!
— Но, Говард…
— Ты не можешь везти ее под пули, и с самого начала об этом знал. Пошевеливайся!
Кристин вцепилась в руку Льюиса.
— Но вы же не собираетесь бросить меня здесь? — спросила она жалобно.
Несмотря на исходивший от него прогорклый дух, Льюис показался ей сейчас самым прекрасным мужчиной на свете. Тот осклабился:
— Шеф, ты только посмотри на нее! Она мне нравится.
— Ссаживай ее. Живо!
В мгновение ока Кристин очутилась на земле. Но она тут же поймала уздечку лошади шерифа:
— Вы не можете оставить меня здесь одну!
— Детка, сейчас мы будем заниматься делом, совершенно неподходящим для женщин. — Он бросил взгляд на ее джинсы: — Даже для таких странных женщин, как вы.
— Но я буду помогать вам! — Для убедительности она выхватила из сумочки пистолет.
Шериф нахмурился:
— Милочка, если это револьвер — выбросьте его поскорее, пока он, не дай Бог, не выстрелил. Еще поранитесь, чего доброго!
— Не вешайте носа, леди! На обратном пути мы вас заберем, — пообещал Льюис.
Кристин беспомощно смотрела вслед удалявшимся всадникам. В ее горле пересохло. Покопавшись в сумочке, она нашла пластинку жевательной резинки без сахара и бросила ее в рот. Когда губы слегка увлажнились, она с новыми силами закричала:
— Ма-ада-ам!
— Вы понимаете, что вы наделали, мисс Форд? — послышался возмущенный возглас.
Кристин обернулась и увидела маленькую женщину.
— Господи, — прошептала она, — вы и в самом деле здесь!
— Как и вы, — съязвила та.
— Что, черт побери, происходит? Можете вы хотя бы объяснить, куда меня забросили? — возопила Кристин.
— Мисс Форд, вы направили их прямо по его следу! — продолжала возмущаться фея-кураторша. — Выдали его с головой!
— А то, что в меня целились, грязно шутили, таращили на меня глаза, тянули ко мне свои грязные ручищи — все это не имеет значения?
— Эти люди отправились убить его!
— Я хочу только одного: чтобы вы сейчас же отправили меня домой… Впрочем, погодите. Кого они отправились убивать?
Женщина нетерпеливо хмыкнула:
— Вашу вторую половину! С которой вы наконец-то получили возможность встретиться!
— Он что же, из числа этих грабителей? У меня одни проклятья вместо слов!
Маленькая женщина с ужасом посмотрела на нее:
— Вы понимаете, что говорите?! Это все равно как если бы вам отрезали ноги или руки. Он — ваша вторая половина.
"Очень мило, — подумала Кристин. — Неужто я не заслужила лучшего собрата?"
— Вы выбрали его, а он вас, — пояснила женщина.
Кристин засомневалась: она сама выбрала грабителя поездов?
— А если серьезно, который из них? — спросила она. — Тот, что целился в меня, или тот, что издали насмехался? А может, третий, стрелявший в паровоз?
— Я этого не знаю, мисс Форд. Я не была там.
— Тогда откуда же вы можете знать, что его собираются убить?
Женщина основательно откашлялась, словно собираясь произнести речь:
— У меня есть знания только о ближайшем будущем. Я не была свидетелем ваших отношений и представления не имею, кто из них приближался к вам, а кто нет. В одном я твердо уверена: он не мог стрелять в вас. Если и целился, то не всерьез.
— Откуда такая уверенность?
— Ни вы, ни он не можете стрелять друг в друга. И вам даже не обязательно быть знакомыми, чтобы почувствовать взаимную связь. Вы все поймете, как только встретитесь лицом к лицу.
— То-то будет счастье! Не знаю, как вы все это проделываете… Впрочем, я вообще не уверена в реальности происходящего. И хочу вернуться к себе домой, сейчас же!
— Вы не можете без шуток! — произнесла женщина с сарказмом. Но тут же стала строгой и серьезной: — Вы нужны здесь.
— Я не собираюсь рисковать жизнью ради человека, которого даже не знаю! Он сам выбрал свой путь — так предоставьте ему свободу… Неужто я похожа на сердобольную мать Терезу?
— Я вас поняла, — печально сказала женщина. — Но, к сожалению, я не могу вернуть вас назад, в тысяча девятьсот девяносто третий год.
— Что?!
— Вы сами согласились переместиться сюда. Вы сказали: "Конечно, почему бы и нет".
— Но я была уверена, что это всего лишь розыгрыш!
— Да, но вы