Он вынул белоснежный носовой платок из своего кармана и сунул его в руки Имоджин.
— Я боюсь не скандалов и унижений.
— Нет, вы боитесь именно этого! Вы только что сказали. Вы говорили, что нас связывают страсть и Замар, но, очевидно, этого недостаточно. — Имоджин высморкалась. — Не вполне достаточно.
— Имоджин, ты не понимаешь меня.
— Я отлично понимаю, что должна взять часть вины на себя за это несчастье. Я должна была найти в себе мужество и здравый смысл, чтобы отвергнуть ваше предложение. Но я позволила сердцу взять верх над разумом, и теперь придется за это расплачиваться.
Взгляд Маттиаса посуровел.
— Так ты, стало быть, сожалеешь о нашем браке?
— Я уже сказала, милорд, что мы обречены. Обречены, как древний Замар.
— Довольно! — Маттиас схватил ее за руку. — Я солгал, когда говорил, что опасался за твою репутацию.
Она настороженно взглянула на него:
— Что вы имеете в виду, сэр?
— Выслушай меня внимательно, Имоджин, — серьезным тоном сказал Маттиас. — Хочу расставить все точки над i. Я обязан был бросить вызов Ваннеку после того, что он сделал с тобой. У меня не было выбора. Но, честно говоря, зная его трусость, я полагал, что он не явится на дуэль. Я был уверен, что вернусь к тебе с вестью о том, что дуэль не состоялась.
Имоджин нахмурилась.
— Понимаю.
— Я считал, что продумал все очень умно. Ваннек в конце концов навсегда покинет Лондон, поскольку репутации его будет нанесен непоправимый ущерб, а это как раз входило в твои планы. И при этом тебе рисковать не придется.
— Боже милостивый! — восхитилась Имоджин. — Ты действительно очень умно придумал.
— Но когда я увидел экипаж Ваннека, я осознал, что мой план рухнул. Я понял, что мне придется стреляться. И тут вдруг я увидел тебя, переодетую в грума. Пойми: угроза смерти и грандиозного скандала для моих нервов была слишком суровым испытанием, и я вышел из себя.
— Смерть и скандал. — Имоджин понизила голос. — Маттиас, мне следовало бы сразу понять, какие чувства ты переживаешь. — Она слабо улыбнулась. — Должна признаться, что последние дни я слишком была занята собственными переживаниями.
Маттиас коснулся ее щеки:
— Если Ваннек и в самом деле убил Люси, она отомщена. Все кончено, Имоджин.
— Да… Неужели это правда? — Это казалось ей странным, даже нереальным. Она слишком долго жила с мыслью отомстить за Люси, и ей было трудно осознать и поверить, что месть осуществил некто другой. — Я вовсе не хотела, чтобы ты рисковал своей жизнью ради того, чтобы наказать Ваннека.
— Я знаю. — Маттиас обнял ее и притянул к себе.
— Я хотела защитить тебя…
— Я в полной безопасности, дорогая.
— Но опасность существовала.
— Это не так.
— Существовала! — упрямо повторила Имоджин. — Мы же видели, что Ваннек собирался драться на дуэли. Во всяком случае, его экипаж прибыл на ферму Кабо. Значит, он…
— Тс… — Маттиас дотронулся пальцем до ее губ. — Мы никогда не узнаем о его намерениях, да это теперь и не имеет значения. Как я уже сказал, все кончено.
Имоджин хотела было возразить, но в этот момент карета остановилась.
— Мы приехали, — объявил Маттиас. — Если в доме еще не проснулись, мы можем тихонько пройти к себе и лечь досыпать. Сон сейчас не повредит моим взбудораженным нервам.
— Может, тебя успокоит чашка чая… О Господи! — Имоджин выглянула из окна кареты и увидела, что входная дверь открылась и из нее вышел Уфтон.
Однако Уфтон был не один. За ним появились два лакея, повар, управляющий и горничная. На их лицах застыло выражение напряженного ожидания.
— Черт побери! — пробормотал Маттиас, когда один из лакеев бросился вниз по лестнице к карете. — Все как один на ногах.
Из-за спин слуг вышла Патриция. Лицо ее выражало смятение и тревогу.
— Похоже, ваша сестра очень переживала за вас, милорд, — с удовлетворением заметила Имоджин. — В чем я и не сомневалась.
— Скорее всего она беспокоилась о своем ежеквартальном денежном пособии и о том, будет ли у нее крыша над головой. Наверняка она опасалась, что пришлось бы возвращаться к дяде, если бы я отправился сегодня к праотцам.
— Маттиас, это несправедливо, — напустилась на него Имоджин. — Ты ее единственный брат, и вполне естественно, что она беспокоилась о тебе.
Выходя из кареты, Маттиас иронически улыбнулся.
— Маттиас! — воскликнула Патриция, спускаясь по ступенькам. — С вами все в порядке?
— Абсолютно. Разве не видно?
— Да, конечно… — Патриция смущенно остановилась, переводя взгляд с брата на Имоджин, которая все еще годилась в карете. Затем она снова обратилась к Маттиасу:
— До меня… дошли слухи… Я очень беспокоилась.
— В самом деле? — вежливо осведомился Маттиас.
Имоджин улыбнулась, наблюдая эту сцену:
— Уверена, будь здесь моя тетя, она непременно сказала бы: в этой ситуации вполне уместно, чтобы ты обняла своего брата, Патриция. Он не станет возражать против подобного проявления сестринской нежности, пусть даже это видят слуги. Правда ведь, Маттиас?
— Что ты там болтаешь? Гм!..
Маттиас сделал попытку отстраниться от Патриции, которая порывисто прижалась к нему.
— Я так рада, что вы живы, сэр, — проговорила Патриция. Слова ее прозвучали глухо, потому что она уткнула лицо в его пальто. Впрочем, она тут же отпрягла и смущенно замигала глазами.
Не в меньшей степени был смущен и Маттиас. Правда, он тут же взял себя в руки и с обычной строгостью спустился на слуг:
— А вам что — нечего делать?
— Есть, конечно, — пробормотал Уфтон. — Но вначале от имени всех позвольте мне сказать, что мы безгранично рады видеть вас в таком… э…
— Добром здравии? — подсказал Маттиас. — Благодарю вас. Правда, не могу понять, отчего все всполошились… Ну что такого, если человек с женой совершает утреннюю прогулку?
Уфтон откашлялся.
— Да, милорд. Мы были не в курсе того, что леди Колчестер сопровождала вас.
— Да, я сопровождала графа, Уфтон, — подтвердила Имоджин, выходя с помощью Маттиаса из кареты. — Я привыкла рано вставать.
Уфтон и слуги с удивлением глазели на странный наряд новой хозяйки.
Имоджин с улыбкой посмотрела на собравшихся:
— Честное слово, прогулка на свежем воздухе пробуждает невероятный аппетит. Надеюсь, завтрак готов?
Глава 13
— Сегодня по городу пошли удивительные слухи, Колчестер. — Аластер Дрейк опустился в кресло напротив Маттиаса.
Итак, первую сплетню принес Аластер, подумал Маттиас. Дрейк был членом Замарского общества, но Маттиас видел в нем одного из многих дилетантов, вступивших в общество под влиянием моды, и поэтому до последнего времени обращал на него мало внимания.
Однако, когда Маттиасу стало известно, что Аластер в прошлом был связан с Имоджин, его безразличие к этому молодому человеку сменилось неприязнью. Хотя этот факт сам по себе мало о чем говорил. Маттиас питал отвращение к большинству из тех, кто играл в безжалостные, жестокие игры, столь любимые светским обществом.
— Я редко прислушиваюсь к сплетням. — Маттиас не счел нужным оторвать взгляд от «Морнинг пост», — Скучно тратить время на то, в чем нет правды.
По светским меркам было еще очень рана — всего лишь одиннадцать часов. В клубе стояла тишина. До появления Аластера слышалось лишь позвякивание серебряных ложек о фарфоровые чашки — подавали кофе и чай весьма немногочисленным посетителям клуба. Это были большей частью джентльмены, которые еще не отправились домой после ночи, проведенной с девицами, в игорном доме или после продолжавшегося до зари веселья, где лилось рекой шампанское. Одни из них пытались унять с помощью кофе головную боль, другие — припомнить хоть какие-то детали того, как было проиграно целое состояние.
— На берегах Темзы сейчас ходят слухи главным образом о двух событиях, — продолжал Аластер. — Во-первых, о том, что вы женились вчера на мисс Уотерстоун.
— Это никакой не слух. — Маттиас на мгновение оторвался от газеты. — Об этом есть сообщение в «Морнинг пост».
— Понятно, — неопределенно произнес Аластер. — Поздравляю вас.
— Благодарю. — Маттиас снова уткнулся в газету.
— Второй слух не менее удивительный. Маттиас не стал спрашивать, что тот имеет в виду, он не сомневался, что Аластер расскажет все сам.
— Говорят, что Ваннек сегодня рано утром должен был драться на дуэли, — сообщил Дрейк.
— Вот как. — Маттиас перевернул страницу. Ему оставалось лишь надеяться, что имя Имоджин не будет фигурировать в рассказах о дуэли.
— Говорят также, что Ваннек явился на дуэль.
— Весьма удивительно.
— Возможно, но еще более удивительно, что дуэль состоялась до появления секундантов. — Аластер помолчал. — По-видимому, Ваннеку суждено было умереть.
Черт побери, подумал Маттиас. Вот, оказывается, куда гнут. Слава Богу, что хоть о присутствии Имоджин нет никаких намеков.
— Такие вещи иногда случаются во время дуэлей.
— Да, конечно… Особенно если нет свидетелей, которые могли бы удостоверить, что все происходило по правилам… Говорят, что бедняга Ваннек был убит прямо в экипаже. Очевидно, его соперник не хотел полагаться на судьбу, а действовал наверняка.
Этот категоричный вывод Маттиас воспринял с облегчением. Его так беспокоила репутация Имоджин, что он напрочь позабыл о своей собственной. В глазах света он вновь был Безжалостным Колчестером.
Слухи о том, что он хладнокровно убил Ваннека, будут обсуждаться несколько дней, но затем постепенно начнут стихать. Подтвердить их справедливость некому, да и сама смерть Ваннека мало кого всерьез волнует. Слухи стихнут, как стихли все другие сплетни, связанные с именем Колчестера, Маттиас пережил, что говорили о нем раньше, переживет и теперь. Самое главное, чтобы не фигурировало при этом имя Имоджин. Теперь он ее муж. У него есть и право, и обязанность защищать ее.
Аластер некоторое время выжидал, но, не услышав от Маттиаса больше ни слова, вздохнул и встал.
— Я вижу, вам неинтересны мои новости, Колчестер, поэтому оставляю вас наедине с утренней газетой. Мой привет и поздравления леди Колчестер.
— Я передам ей ваши поздравления, Дрейк. — Маттиас перевернул еще одну газетную страницу и мысленно послал Аластера с его поздравлениями ко всем чертям.
Он не собирался рассказывать Имоджин о разговоре с Дрейком. Маттиас пока не вполне был уверен в том, как она относится к Аластеру. Не было оснований подозревать ее в слишком теплых чувствах к нему, но и будить их не стоит.
Маттиас продолжал смотреть в газету до тех пор, пока Аластер не вышел из зала. Почувствовав, что остался один, он бросил газету на стол, оперся о подлокотники кресла и стал задумчиво смотреть в пламя камина.
Имоджин обещала свою любовь, но Маттиас знал, что он не может полностью на это полагаться. В какой-то степени он вынудил ее вступить в брак, воспользовавшись моментом, ибо тогда она опасалась за его жизнь. Он знал, что сильные чувства способны побудить людей к самым безрассудным заявлениям. Если бы она знала о нем всю правду (или когда она узнает о нем всю правду), она отнеслась бы (или отнесется) к нему совершенно иначе.
Он смотрел на пляшущие языки пламени и видел, как духи прошлого ухмыляются беззубыми ртами. Они то понимают, насколько хрупко его обретенное счастье, как легко его можно разрушить. И когда все начнет рушиться, когда он вынужден будет снова уйти в тень, духи появятся тут как тут.
Он сжал ладонь в кулак. Есть страсть, сказал он себе. И есть Замар. И возможно, этого будет достаточно.
Хотя, возможно, этого окажется мало.
Он все еще продолжал смотреть на пламя камина, когда услышал голос Фэрфакса.
— Колчестер, я так и подумал, что тебя можно найти здесь. — На обычно жизнерадостном лице Фэрфакса можно было заметить некоторую озабоченность. Он вплотную подошел к камину. — Что-нибудь случилось?
— Нет. — Маттиас поднял голову. — А почему ты об этом спрашиваешь?
— Просто у тебя очень странное выражение лица. — Фэрфакс протянул руки к огню, чтобы согреть их. — Ну да не придавай этому значения… Я пришел сообщить тебе, что по городу распространились слухи о смерти Ваннека.
— Я уже слышал. Они скоро утихнут.
Фэрфакс прокашлялся.
— Это было бы так… При обычных обстоятельствах.
— Почему ты считаешь нынешние обстоятельства необычными?
— Из-за леди Колчестер, — лаконично ответил Фэрфакс. Он наклонился к Маттиасу и, понизив голос, Добавил:
— Я не собираюсь подсказывать тебе, как себя вести, но подумал ли ты, как следует вести себя ей, если она услышит эту сплетню?
В голове Маттиаса запоздало шевельнулась тревожная мысль. Он предупредил Имоджин, что ей не следует никому говорить о дуэли и тем более о том, что она сопровождала его до фермы Кабо. Но он ничего не сказал, как реагировать, если при ней станут говорить о поединке.
Когда имеешь дело с Имоджин, возникает проблема, в какой форме лучше давать советы, ибо реакция ее может быть совершенно неожиданной.
Маттиас сжал ладонями подлокотники кресла и поднялся:
— Извини меня, Фэрфакс, Я должен срочно ехать домой. Мне нужно поговорить с женой.
— Боюсь, ты несколько запоздал и семейного разговора за завтраком у тебя не получится.
— О чем это ты?
Фэрфакс сделал сочувственную гримасу:
— На пути сюда я проезжал мимо твоего дома. Дворецкий сказал, что леди Колчестер отправилась сделать какие-то покупки.
— Боже мой! — Маттиаса пронзили тревожные предчувствия.
— Остается лишь надеяться на то, что до светских дам сплетня еще не дошла. — Фэрфакс вынул часы и посмотрел на циферблат.
— Не дошла до светских дам? Да ты с ума сошел! — Маттиас шагнул к двери. — Дошла, докатилась в тот самый момент, когда они пили утренний шоколад.
— Я не могла найти себе места, когда Маттиас до зари уехал из дому, — призналась Патриция, идя рядом с Имоджин. — Мне почему-то казалось, что он будет убит… Мне, наверно, еще целую неделю будут сниться кошмары.
— Чепуха! Все уже позади, и чем меньше об этом говорить, тем лучше. — Имоджин чувствовала, что события этого утра как-то по-новому связали ее и Патрицию. И неудивительно, подумала она. В конце концов, обеим небезразличен Маттиас. — Помни, что говорил Колчестер. Мы должны вести себя так, словно ничeгo не произошло.
— Хорошо. Правда, мне непонятно, почему вы были ним, когда он вернулся. И почему в одежде грума?
— Я поехала, чтобы не допустить дуэли, — объяснила Имоджин. — Я не могла позволить Колчестеру рисковать головой из-за меня.
— Но каким образом вы могли предотвратить дуэль?
— У меня было запланировано несколько вариантов. Но все разрешилось само собой.
— Из-за того, что Ваннека застрелил какой-то разбойник или бродяга, — содрогнувшись, пробормотала Патриция. — Как странно!
— Очень странно. Но я не стану его оплакивать.
— Имоджин…
— Да?
— Спасибо вам, — шепотом произнесла Патриция.
На Оксфорд-стрит было оживленно. Близился полдень — время деловых встреч и сделок. Нарядные дамы переходили от витрины к витрине в поисках модных новинок. Их сопровождали служанки и лакеи, нагруженные свертками и пакетами.
— Леди Колчестер! — Женщина в дорогом платье и модной шляпке одарила Имоджин принужденной улыбкой. — Поздравляю вас, мадам. Я видела сообщение о вашем браке в утренних газетах, — сказала она, сверля Имоджин глазами-бусинками.
— Благодарю вас, леди Бенсон. — Имоджин. сделала попытку двинуться дальше.
— И еще я слышала новость об одном нашем общем знакомом, — не теряя времени, проговорила леди Бенсон. — Сегодня лорда Ваннека нашли застреленным. Рано утром. Вы слыхали об этом?
— Извините, мне об этом ничего неизвестно. Боюсь, у меня нет времени. Прошу извинить нас, леди Бенсон. — Имоджин подтолкнула Патрицию к ближайшему магазину. — У нас встреча с… гм… — Взглянув на деревянную табличку на доме, она закончила: