Алекс слушал гудки в трубке, нервно считая их: пять, шесть, уже восемь…
— Да? — послышался вдруг неуверенный, какой-то плывущий голос Маред.
— Девочка, где ты изволишь пребывать? — ласково поинтересовался Алекс, сразу успокоившись, только деревянный карандаш сломался почему-то.
— На работе, — растерянно и очень по-женски отозвалась Маред, через пару мгновений паузы охнув: — Школа! Я забыла!
— Ты забыла не только о школе, — подтвердил Алекс, откидываясь на спинку кресла. — Погоди, как на работе? Ты все еще в конторе?
— Да… Я забыла, совсем забыла, простите…
Судя по голосу, девчонка растерялась всерьез. Алекс глянул на часы. Четверть девятого. Ну разумеется! Осталась доделывать завтрашний показ и забыла обо всем. Вот ведь…
— Выходи к стоянке мобилеров, — сказал он сухо. — Немедленно.
Перезвонив Эвелин, он велел отозвать кучера, сообщив, что сам разрешит недоразумение и, пожалуй, они с тье Уинни останутся ночевать в Лундене.
Закрывая кабинет — Кэролайн давно ушла домой и в здании остался только ночной сторож — Алекс не знал, злиться или посмеяться над самим собой. Можно было догадаться, где застряла эта воплощенная мечта работодателя-тирана!
Маред уже топталась на стоянке с несчастным видом, вцепившись в сумку с вычислителем. К «Драккарусу» подбежала торопливо, замялась, не зная, куда сесть.
— Вы решили сегодня работать до обморока? — так же сухо спросил Алекс. — Садитесь рядом со мной.
Девчонка молча опустилась рядом. Выглядела она… Отвратительно выглядела, честно говоря. Алекс сказал уже мягче:
— Вы, наверное, голодны. Заедем куда-нибудь?
— Не надо, — тихо попросила Маред. — Я не хочу есть, совсем не хочу.
Что ж, тогда он прав, решив остаться в Лундене. До коттеджа все-таки ехать немногим меньше часа, в таком состоянии девочка уснет прямо в мобилере, придется ее будить…
В лунденскую квартиру он ехал на пределе скорости, которую мог себе позволить по вечернему городу. Маред молча замерла рядом: то ли сил не было разговаривать, то ли скорость подействовала. Смотрела в окно, не отрываясь, а за стеклом мелькали огни витрин и окон. Только когда подъехали к огромному дому, Маред робко подала голос:
— Извините. Я действительно не хотела доставлять хлопоты.
— Ничего, — коротко отозвался Алекс. — Сейчас вам нужна теплая ванна, ужин и постель. В гостевой спальне. И никаких «не хочу», иначе завтра будете совсем больной.
Девчонка только кивнула, равнодушно поднимаясь по лестнице мимо консьержки и проходя в апартаменты. Пока Алекс исследовал содержимое холодильного шкафа, быстро ополоснулась, безропотно накинула халат.
Алекс уже внимательнее глянул на осунувшееся лицо и темные круги под глазами — и снова от души себя обругал. Облегчил работу над проектом! А глупышка себя совершенно замучила. Куда смотрела Эвелин, почему не позвонила? Впрочем, самому надо было следить, нечего теперь винить экономку.
— Я сделаю вам легкий ужин и можете съесть его прямо в постели, — сказал он мягко, но девчонка упрямо покачала головой:
— Не могу!
— Как скажете, — не стал спорить Алекс. — Идите тогда, ложитесь.
Пройдя к бару, он плеснул в бокал на два пальца бренди, взял шоколадку. Постучал в гостевую спальню, куда ушла Маред. Тье Уинни — кто бы сомневался? — сидела на кровати, сомнамбулой уставившись в стенку и судорожно сцепив пальцы на коленях.
— Довели себя? — понимающе уточнил Алекс. — Ничего, сейчас уснете.
Сел рядом, протянул бокал, на который девчонка покосилась с явным испугом, обнял Маред за плечи.
— Пей как лекарство — одним махом.
— Да я и так… — попыталась вяло отстраниться она.
— Тье Уинни, — ласково и очень убедительно сказал Алекс. — Или вы сейчас это выпьете и ляжете спать, или, Лугом клянусь, я вас свяжу и выпорю. А потом поимею. После чего вы прорыдаетесь и уснете — гарантирую своей репутацией в любой сфере.
Зло глянув — если бы только у нее еще были силы на злость — Маред поднесла бокал к губам и как воду выпила крепчайший коллекционный бренди. Тут же закашлялась, разумеется, но Алекс сунул ей в рот кусочек шоколадки, дождался, пока девчонка с трудом прожует.
— Все? — уточнил ровно. — Тогда спать.
Встал с кровати, глядя, как Маред, не стесняясь, скидывает с себя халат, оставшись в одной тоненькой рубашке и забирается под одеяло. На голодный желудок даже такая небольшая порция бренди подействовала не хуже медицинского наркоза. Похоже, тье Уинни уснула раньше, чем ее голова коснулась подушки.
— Все, подытожил Алекс и тихо вышел, прикрыв за собой дверь сначала спальни, а потом и апартаментов.
Спустившись по лестнице во двор дома, он немного постоял у клумбы, дыша вечерним холодком, посмотрел на темные окна своей спальни и такие же — рядом — гостевой, где уснула Маред. А потом снова сел в «Драккарус».
В клубе было весело и людно. Алекс мельком заглянул в танцзал, где сумрак рассеивался цветными огоньками светильников, но Незабудку искать не стал — успеется. Спросил у дежурного метрдотеля, где госпожа Анри, но тот не видел хозяйку около часа. Зато самого лэрда искала тье ап Дилвери и просила сказать ей, если его светлость появится.
— Ну вот я и появился, — улыбнулся Алекс, гадая, почему Шэннон просто не позвонила. — Она еще здесь? Ах, в баре. Прекрасно.
По дороге он проверил фониль. Так и есть, Шэннон звонила ему, пока он разговаривал с Эвелин и Маред.
— Прости, дорогая, — сказал Алекс, подходя к их общему любимому столику у окна. — Не увидел вызова, хорошо, что мне сообщили. Мы неприлично давно не виделись. Как твои дела? Как личная жизнь?
— Дела в порядке, Алекс… — вздохнула она, поднимая взгляд, и Алекс вместо эффектной красавицы слегка в возрасте, какой Шэннон ап Дилвери всегда являлась в клубе, вдруг увидел уставшую женщину, со времени их последней встречи постаревшую лет на десять. — А вот остальное… У тебя найдется немного времени для разговора?
— Шэннон, милая, когда у меня не было для тебя времени? — тихо сказал Алекс, садясь напротив. — Что случилось? Я могу помочь?
— Можешь, — тихо и бесцветно отозвалась Шэннон, снова опуская взгляд к пепельнице, на краю которая лежала длинная тонкая сигарилла. — Но Алекс, я даже не знаю, как просить…
— Это потому, что просить ты в принципе не умеешь, — так же ровно отозвался Алекс. — И не надо. Просто скажи, что случилось.
— Дени заболела, — выдохнула Шэннон. — Опухоль мозга, злокачественная. Нужна срочная операция, причем наши целители не берутся, такое могут только в Холмах. А я… у меня…
Она снова отчаянно вскинула голову, в безупречно подкрашенных глазах блестели крупные капли, не проливаясь, но еще чуть-чуть…
— Шэнни, успокойся, — быстро сказал Алекс. — Раз операция — значит, это лечится. Вот и прекрасно! Сложность в деньгах, как я понимаю?
Шэннон молча кивнула. Взяла сигариллу, но не закурила, а просто стиснула в пальцах, да так и застыла, глядя куда-то мимо Алекса.
— Сколько? — спросил он. — И перестань паниковать, умоляю. У Денизы молодой крепкий организм, а в Холмах не берутся за безнадежные случаи. Она справится! Сколько нужно?
— Минимум двести тысяч за операцию, а потом лечение. Благие боги, Алекс, мне просто неоткуда взять… У меня есть сбережения, и я хотела продать дом, но все равно не хватает…
— С ума сошла? Шэннон, даже не думай об этом!
Алекс смотрел на женщину, которую знал уже… да и не вспомнить так сразу, сколько лет. Шэннон ап Дилвери всегда была очень правильной Госпожой и о своих девочках, потому что встречалась исключительно с девицами, заботилась отменно. Дениза жила с ней уже года три-четыре, попав в «Бархат» после такого же кошмара, что случился с Анри. Но у хрупкой молоденькой девочки не было характера и жизненной силы Анриетты Ресколь, она просто сломалась от пережитого ужаса и позора. Дениза смертельно боялась мужских прикосновений и чувствовала себя спокойно только в обществе женщин, а властную, но заботливую Шэннон боготворила, найдя в ней и любовницу, и подругу, и замену матери. Шэннон к ней тоже привязалась, но чтобы вот так… продать собственный дом?
— Даже не думай, — повторил Алекс. — Деньги будут завтра. То есть банк переведет через пару дней, но подтверждение пошлем в Холмы сразу. Дай мне номер поверенного клиники и больше об этом не думай. У тебя ведь есть номер?
— Алекс… Ох, Алекс!
Кивнув, она все-таки расплакалась. Без рыданий и даже всхлипываний, просто слезы переполнили глаза и побежали вниз, оставляя влажные дорожки на умело наложенной косметике, без которой Шэннон никто никогда не видел.
— Алекс… — повторила она беспомощно-благодарно. — Я верну… Продам драгоценности, заложу дом…
— О да, — буркнул Алекс, злясь неизвестно на кого. — Я ведь без этих денег встану с протянутой рукой, верно? Успокойся, Шэнни. И не вздумай продавать или закладывать дом, слышишь? Оставь финансовые сложности на меня, а сама занимайся Денизой, ты ей сейчас нужна сильной и спокойной.
— Хорошо, — солнечно улыбнулась Шэннон сквозь слезы.
Старательно не замечая, как женщина достает из сумочки платок и пудреницу, он встал, подошел к барной стойке, оглядел ассортимент. Заказал, не торопясь, пару сложных в приготовлении коктейлей и сам вернулся к столику с парой бокалов через несколько минут. Шэннон, посвежевшая и подкрашенная, улыбнулась ему, только в глазах, не способная спрятаться, все так же билась тревога.
— Убирайте сигариллу, моя лэди, будем портить здоровье чем-нибудь повкуснее, — весело сказал Алекс, ставя на стол два бокала, разноцветно переливающиеся слоями сквозь тонкий хрусталь. — И выкиньте из головы драматические ужасы. Главное, что мы выиграли время.
И подумал, улыбаясь Шэннон и рассказывая что-то шутливое из практики конторы, что любой успех если не всегда, то часто — дело времени. Вот у Маред, к примеру, была неделя на подготовку проекта, но в одиночку. А Кормак и Жаклин работали вдвоем, так что у них оказалась изрядная фора. И хорошо бы с Денизой все обошлось, она и так натерпелась в жизни. Жаль и девочку, и саму Шэннон. Не дай боги такое случилось бы с Незабудкой! Ответственность за жизнь фаворитки или фаворита лежит на их покровителе, так что Алекс из кожи бы вывернулся.
— Милый, я поеду домой, — просительно уронила Шэннон. — Дени там одна.
— Конечно, я понимаю. Может быть, тебя подвезти?
Он поднял руку, прося счет.
— Не нужно, я возьму кэб.
Она встала, снова улыбнулась, уже спокойнее, только тревога так и билась жилкой под тонкой кожей на слегка увядшей шее: тик-так, тик-так. Прошла мимо, коснувшись поцелуем его щеки и на мгновение окружив тонким ароматом духов.
Расплатившись, Алекс вышел из бара и глянул в сторону танцевального зала. Звать Незабудку не хотелось. Усталость, поездки, разговор с Шэннон. Но он обещал. И стоило бы обещание выполнить, а потом вернуться в апартаменты, чтобы утром самому отвезти Маред в контору и успокоить по дороге. «Все-таки дело в Маред», — понял он, когда из сумрака зала торопливо выскочила знакомая фигурка, сияя серебристыми локонами и светлым платьем.
Незабудка почти подбежала к нему, радостно улыбаясь. Алекс тоже улыбнулся, поцеловал подставленную щеку и выслушал восторженное щебетанье о концерте модного скрипача, куда ей прислали билеты из дирекции театра, и показе мод, на котором она просто обязана быть, ведь его собирается посетить сама королева!
Все это было важной частью жизни его фаворитки, и следовало интересоваться и уделять внимание хотя бы из вежливости, но хотелось — домой. К Маред, вымотавшейся так, что даже уснуть не смогла сама, вечно настороженной, смотрящей исподлобья. Сесть рядом — тихонько, чтоб не разбудить. Просто посмотреть, а потом придумать это особенное, что он потребует в качестве компенсации за пропущенные ночи. И так придумать, чтобы девочке непременно понравилось, пусть она в этом и не признается.
Незабудка стояла рядом, по-щенячьи восторженно заглядывая в глаза, разве что руки не лизала. Алекс глянул на фониль — первый час ночи. И завтра сложный день. Что ж, завтра и выспимся.
— Поднимайся в синюю спальню, радость моя, — сказал он Незабудке. — Я сейчас приду. Надеюсь, ты соскучилась по-настоящему…