— Куда? — пролепетала она.
— Нам нужно слетать к дому моих родителей.
МЭДДИ И ЭЗ
Дэвид так быстро вел скайборд над грядой холмов, что Тэлли испугалась: как бы не упасть. Она вцепилась кончиками пальцев в кожаную куртку Дэвида, радуясь тому, что обута в туфли с подошвами-липучками.
— Послушай, Дэвид… Босс дрался с ними, поэтому его и убили.
— Мои родители тоже бы стали драться.
Тэлли прикусила губу и сосредоточила все свои мысли на том, чтобы не свалиться с доски. Когда они подлетели к тому месту, где маршрут скайбординга проходил ближе всего к дому родителей Дэвида, он спрыгнул и бегом помчался вниз по склону.
Тэлли, понимая, что скайборд до сих пор полностью не зарядился, воспользовалась передышкой и разложила доску на солнце. Она не спешила узнать о том, что чрезвычайники сделали с Мэдди и Эзом. Но стоило ей подумать, что Дэвид увидит, что произошло с его родителями, а рядом никого-никого не будет, чтобы поддержать его… Тэлли бросилась за ним следом.
Она не сразу отыскала тропу в густом подлеске. Двое суток назад они пробирались здесь среди ночи и шли с другой стороны. Тэлли прислушивалась — не слышны ли шаги Дэвида, но до нее не доносилось ни звука. А потом ветер переменился, и из-за деревьев потянуло дымом.
Спалить дом было не так легко.
Врытый в гору дом с каменными стенами и крышей сам по себе сгореть не мог. Но чрезвычайники, по всей видимости, бросили внутрь дома что-то горючее. Окна взорвались, трава перед домом была усыпана осколками стекла, от двери не осталось ничего, кроме нескольких обугленных кусков доски, которые болтались на петлях, скрипя на ветру.
Дэвид стоял перед дверным проемом и не решался переступить порог.
— Оставайся тут, — сказала ему Тэлли.
Она вошла в дверь, но дальше шагнуть в первый момент не смогла. Внутри дома было тяжело дышать. Лучи утреннего солнца были наполнены летающим пеплом, его хлопья кружились около Тэлли — маленькие спиральные галактики, возникавшие при каждом шаге.
Обуглившиеся половицы превращались в пепел и проваливались, стоило на них ступить. Кое-где деревянный пол выгорел дотла и обнажился камень. Но некоторые предметы пережили пожар. Мраморная статуэтка, которую Тэлли хорошо запомнила после первого визита в этот дом, непостижимым образом уцелевший коврик на стене. В гостиной на фоне почерневшей мебели белело несколько чайных чашек. Тэлли взяла одну чашку. «Если уцелели чашки, — подумала она, — то человеческое тело должно было оставить не только следы».
Она сглотнула ком, больно сжавший горло. Если родители Дэвида на момент пожара находились здесь, найти то, что от них осталось, не составит труда…
Дальше, в небольшой кухоньке на потолке висели фабричного изготовления кастрюли и сковороды. Кое-где сквозь копоть проглядывал блестящий металл. Тэлли заметила пакет с мукой и несколько кусочков сухофруктов. При виде продуктов у нее заурчало в животе.
Последней комнатой была спальня.
Скошенный каменный потолок здесь нависал низко. Краска на стенах потрескалась и закоптилась. Тэлли почувствовала, что от кровати все еще исходит жар. Набитый соломой матрас и толстые пледы стали отличным топливом.
Но Эза и Мэдди в момент пожара в доме не было. В комнате Тэлли не увидела ничего, хотя бы смутно напоминающего человеческие останки. Она облегченно вздохнула и пошла обратно, внимательно глядя по сторонам. Выйдя из дома, она покачала головой.
— Либо их забрали чрезвычайники, либо им удалось уйти.
Дэвид кивнул и стремительно вошел в дом. Тэлли рухнула на землю и закашлялась. Ее бронхи наконец начали извергать пыль и дым, которыми она надышалась в доме. Она посмотрела на свои руки и увидела, что они выпачканы в саже.
Дэвид вернулся из дома с длинным кухонным ножом.
— Руки вытяни, — распорядился он.
— Зачем?
— Наручники. Не могу их видеть.
Тэлли кивнула и протянула Дэвиду руки. Он осторожно подсунул лезвие ножа под пластиковый браслет и принялся водить им туда и обратно, пытаясь перепилить наручник.
Прошла целая минута. Дэвид вынул нож из-под браслета и недовольно проговорил:
— Не получается.
Тэлли пристально посмотрела на собственную руку. На пластмассе не осталось и следа. Она не видела, каким образом чрезвычайник разделил наручники — ведь руки при этом были скованы за спиной, — но у него это получилось мгновенно. Может быть, с помощью какого-то химического вещества.
— Возможно, это какой-то авиационный пластик, — предположила она. — Ну знаешь, тот, который прочнее стали.
Дэвид нахмурился.
— Но как же тогда ты их разомкнула?
Тэлли разжала губы, но не смогла выговорить ни слова. Не могла же она объявить Дэвиду, что чрезвычайник сам отпустил ее.
— И почему у тебя, кстати, по два наручника на обеих руках?
Тэлли в отчаянии устремила взгляд на свои руки и вспомнила, что сначала ей надели наручники в тот момент, когда арестовали, а потом — еще раз, перед столом, за которым восседала доктор Кейбл, когда та распорядилась, чтобы Тэлли пошла и принесла медальон.
— Не знаю, — сумела-таки выговорить Тэлли. — Наверное, всем надели по две пары наручников. Но разомкнуть их труда не составило. Я перерезала цепочку с помощью острого камня.
— Странно. — Дэвид покачал головой, глядя на нож. — Отец всегда говорил, что более полезной вещи он из города с собой не принес. Высокотехнологичный сплав, моноволокно…
Тэлли пожала плечами.
— Наверное, цепочка была из чего-то другого, не из того пластика, что браслеты.
Дэвиду явно не очень в это верилось. Но в конце концов он пожал плечами.
— Ну ладно. Что делать? Придется с ними смириться. Но одно ясно: моим родителям уйти не удалось.
— Откуда ты знаешь?
Дэвид повертел в руке нож.
— Если бы отец успел, он бы ни за что не вышел из дома без этого ножа. Значит, чрезвычайники застали их врасплох.
— Ох… Мне очень жаль, Дэвид.
— По крайней мере, они живы.
Он посмотрел в ее глаза, и Тэлли увидела, что в них больше нет страха.
— Что ж, Тэлли, ты все еще хочешь отправиться на их поиски?
— Да, конечно.
Дэвид улыбнулся.
— Отлично. — Он сел на землю рядом с ней, обернулся, посмотрел на дом и покачал головой. — Забавно. Мама всегда предупреждала меня о том, что такое может случиться. Они старались подготовить меня к этому всю мою жизнь. И довольно долго я им верил. Но прошли годы, и я стал сомневаться. Может быть, думал я, мои родители просто страдают паранойей? Может быть, как говорят многие беженцы, на самом деле чрезвычайники не существуют?
Тэлли молча кивала, не решаясь вымолвить ни слова.
— А теперь, когда все уже произошло, мне кажется, что это еще более нереально.
— Мне так жаль, Дэвид.
Но нет, он никогда не узнает, насколько ей жаль. По меньшей мере до тех пор, пока она не спасет его родителей.
— Не волнуйся, мы разыщем их, — сказала Тэлли.
— Но сначала кое-куда заглянем.
— Куда?
— Я тебе сказал, что мои родители к такому повороту событий были готовы — еще с тех пор, как они основали Дым. И не просто морально готовы. Они кое-что сделали.
— Например, постарались вырастить тебя так, что ты сам можешь о себе позаботиться, — подсказала Тэлли, прикоснувшись кончиками пальцев к куртке Дэвида, сшитой вручную из кусочков кожи.
Он улыбнулся и стер с ее щеки пятно сажи.
— Они сделали намного больше. Пойдем со мной.
Лаз, ведущий в пещерку неподалеку от дома, оказался таким узким, что протиснуться в него можно было только ползком. Дэвид показал Тэлли инвентарь, который его родители запасали много лет.
Тут были фильтры для очистки воды, приборы-навигаторы, необыкновенно легкая теплая одежда и спальные мешки. По меркам Дыма, эти принадлежности для выживания в условиях дикой природы представляли собой целое состояние. Четыре скайборда имели старомодный дизайн, но при этом по конструкции ничем не уступали той доске, которой доктор Кейбл снабдила Тэлли перед ее путешествием в Дым. Имелся в коллекции инвентаря и запас герметично упакованных датчиков, которые можно было прикрепить к колечку на пупке. Все собранное здесь отличалось первоклассным качеством.
— Да… Твои родители — дальновидные люди.
— Всегда такими были, — кивнул Дэвид. Он взял фонарик и проверил его яркость, направив луч на каменную стену. — Всякий раз, когда я забирался сюда посмотреть, все ли в порядке, я представлял себе такой момент. Миллион раз я планировал, что именно мне понадобится. Просто кажется: я настолько ярко себе все это представлял, что оно должно было случиться.
— Ты не виноват, Дэвид.
— Если бы я был здесь…
— Ты бы теперь сидел в салоне аэромобиля чрезвычайников, скованный наручниками, и вряд ли бы мог кого-то спасти.
— Ну да. А я здесь. — Он посмотрел на нее. — Но хотя бы ты со мной. Ты — то единственное, чего я себе никогда не воображал. Неожиданный союзник.
Тэлли через силу улыбнулась.
Дэвид вытащил из кучи припасов водонепроницаемый мешок.
— Я с голоду умираю.
Тэлли согласно кивнула, и у нее вдруг закружилась голова. Ведь она не ела с позавчерашнего ужина.
Дэвид порылся в мешке.
— Уйма фаст-фуда. Так, посмотрим… «ВегеРис» — это значит «рис по-вегетариански»… «КарриМак» — это, наверное, макароны с карри. «ШведФрик». Фрикадельки по-шведски, что ли? «РисТай». Это, скорее всего, рис по-тайски. Тебе чего больше хочется?
Тэлли сделала глубокий вдох. «Добро пожаловать в турпоход!» — мысленно сказала она себе.
— Что угодно, только не «СпагБол»! — воскликнула она.
НЕФТЯНАЯ ЧУМА
Тэлли и Дэвид тронулись в путь на рассвете. Каждый из них взял себе по два скайборда. Положенные один на другой, «бутербродом», спаренные скайборды могли поднять вдвое больше груза. В данном случае основной вес составлял багаж, который уложили в сумки, прикрепленные к нижнему скайборду. Дэвид и Тэлли взяли с собой все, что смогли разыскать, в том числе журналы, спасенные Боссом. Что бы ни случилось, возвращаться в Дым смысла не было.
Тэлли осторожно начала спуск вдоль горной реки. Лишний груз болтался под скайбордом и мешал, как мешают каторжнику ядро и кандалы. Но по крайней мере теперь у Тэлли на руках снова были магнитные напульсники.
Они должны были добраться до города совсем не тем путем, каким в Дым пришла Тэлли. Ее маршрут изначально был более легким, и в него входил полет на вертолете с рейнджерами. Дэвид выбрал дорогу в обход. При том, как нагружены были Дэвид с Тэлли, они не смогли бы даже сравнительно недолго идти пешком. Поэтому нужно было каждый дюйм расстояния преодолевать либо над реками, либо над землей, богатой залежами железа, хотя из-за этого путь и становился длиннее. Кроме того, после вторжения чрезвычайников в Дым лучше было держаться подальше от любых городов.
К счастью, Дэвид десятки раз летал к городу Тэлли — как в гордом одиночестве, так и во главе компаний неопытных уродцев. Он знал все реки в округе, все железнодорожные ветки, развалины городов и залежи железной руды. Кроме того, он держал в уме дюжины запасных маршрутов, разработанных на случай возможной погони.
Десять дней, — объявил он, когда они тронулись в путь. — Если будем лететь всю ночь, а днем сидеть в укрытиях.
— Неплохо, — отозвалась Тэлли, гадая, успеют ли они хоть кого-то спасти от операции.
В первую ночь странствия около полуночи они покинули речку, стекавшую с «лысой головы», и полетели вдоль высохшего русла другой речушки, вьющегося по полю белых орхидей. Через некоторое время они оказались на краю обширной пустыни.
— Как же мы через нее переберемся?
Дэвид указал на темные столбы, торчащие из песка. Они стояли в ряд и терялись из виду вдалеке.
— Это были опоры, соединенные между собой стальными тросами.
— Для чего они были нужны?
— С их помощью передавали ток с ветряной электростанции в один из древних городов.
Тэлли сдвинула брови.
— Я не знала, что ржавники использовали энергию ветра.
— Не все из них были чокнутыми. Очень многие, но не все. — Дэвид пожал плечами. — Ты не должна забывать о том, что большая часть из нас — потомки ржавников, и мы до сих пор используем их базовые технологии. У некоторых из них наверняка были правильные понятия о жизни.
Тросы до сих пор лежат посреди пустыни, защищенные зыбучими песками и почти полным отсутствием дождей. В некоторых местах тросы порвались или проржавели. Здесь Дэвиду и Тэлли приходилось лететь осторожно, не отрывая глаз от огоньков металлодетекторов. Стоило им поравняться с разрывом, который они не могли преодолеть, Дэвид раскатывал на песке большой моток троса, и потом они с Тэлли шли пешком, а скайборды вели над тросом, будто упрямых осликов по узкому мостику. Потом Дэвид сворачивал трос, и они взлетали вверх.
До сих пор Тэлли никогда не видела настоящей пустыни. В школе им говорили, будто пустыни полны жизни, но эта была именно такой, какой Тэлли представляла себе пустыню в детстве: безликие холмы, простирающиеся, насколько хватает глаз. И никакого движения, только песок под дуновениями ветра струится медленной поземкой.
Тэлли знала название одной-единственной пустыни на континенте.
— Это Мохаве? — спросила она.
Дэвид покачал головой.
— Размерами ей далеко до Мохаве. И к тому же эта пустыня — не естественная. Мы находимся там, откуда началось нашествие белых орхидей.
Тэлли удивленно присвистнула. Казалось, у моря песка нет ни конца, ни края.
— Вот это катастрофа, так катастрофа.
— После того как вся растительность здесь исчезла, вытесненная орхидеями, не осталось ничего, что могло бы задерживать почву. Плодородный слой сдуло ветрами, и остался только песок.
— А может тут что-то образоваться вместо пустыни?
— Конечно. Примерно через тысячу лет. Может быть, к тому времени кто-то найдет способ помешать возвращению орхидей. Если нет — все начнется сначала.
Незадолго до рассвета они добрались до города ржавников — горстки неприметных домов посреди песчаного моря.
Пустыня наступала на город несколько столетий подряд, дюны растекались по улицам, будто вода, но зато дома здесь сохранились лучше, чем в других городах, которые довелось повидать Тэлли. Песок стачивал острые края и углы, но все же не грыз их так алчно, как дождь и растения.
Они не устали, однако не могли себе позволить полет при свете дня. В пустыне негде было спрятаться от солнца, негде укрыться от атаки с воздуха. Дэвид и Тэлли устроились на привал на втором этаже невысокого заводского здания, где почти целиком сохранилась крыша. Вокруг стояли древние станки размером с аэромобиль.
— Что здесь было? — спросила Тэлли.
— Думаю, тут выпускали газеты, — предположил Дэвид. — Это как книги, только их каждый день выбрасывали и покупали новые.
— Ты шутишь!
— Вовсе нет. А ты еще считала, что мы в Дыме преступно тратили древесину!
Тэлли нашла место, где через дыру в крыше пробивались солнечные лучи, и разложила там скайборды для зарядки. Дэвид достал из мешка два пакетика с этикеткой «ОмлСиц». По всей вероятности, имелся в виду «омлет по-сицилийски».
— А за следующую ночь мы перелетим пустыню? — поинтересовалась Тэлли, глядя, как Дэвид выливает последние капли воды из бутылок в фильтры.
— Не бойся. Еще до полуночи на нашем пути попадется река.
Тэлли вспомнила, что ей говорила Шэй перед тем, как убежать из города.
— Послушай… А что, это правда, что можно пописать в фильтр? А потом выпить отфильтрованную воду?
— Можно. Я так делал.
Тэлли поморщилась и стала смотреть в окно.
— Ясно. Лучше бы я не спрашивала.
Дэвид, негромко смеясь, подошел к ней и положил руки ей на плечи.
— На самом деле люди еще и не на такое способны, лишь бы выжить.
— Я знаю, — со вздохом кивнула Тэлли.
Окно цеха выходило в переулок, до некоторой степени защищенный от наступления пустыни. Внизу стояло несколько наполовину засыпанных песком автомобилей. Их почерневшие остовы резко выделялись на фоне белого песка.
Тэлли рассеянно повертела наручник на запястье.