– Ну уж нет, – внезапно заупрямилась девушка и дерзко выпрямилась, – такой глупости я не сделаю. Мне нужно было бежать из дворца еще в тот момент, когда мне слуги спальню духами полили… устроить истерику и уехать в столицу. Однако я повела себя слишком самонадеянно… отсюда все беды. Но тебе я таких ошибок сделать не позволю, поэтому, как только ты попытаешься причинить брату хоть малейший вред, твой браслет вернется в твой карман. Не забывай, что ты пообещал… по первому требованию.
– Хорошо, – Кандирд помрачнел как грозовая туча, – я пальцем к нему не прикоснусь… обещаю.
Девушка повернулась к своему месту и вдруг заметила устремленный на нее взгляд баронета и короткий знакомый знак.
Вот значит как… не прикоснется руками, но сделает что-то такое, отчего Бенг сам уйдет… или взбесится? Как понимать выражение «его нельзя оставлять без присмотра»? Как все-таки куц этот язык жестов! А действовать нужно без промедления. Если братья передерутся между собой, король никогда этого не простит ни ей, ни тем, кто ей дорог.
Иллира снова развернулась и зашагала вокруг массивного письменного стола к принцу.
– Знаешь, мне не нравится, как ты все это воспринимаешь. Давай я посижу рядом, – сообщила она ему доверительно и присела на тугой валик подлокотника. – А то у меня создалось впечатление, что Бенгальд тебя специально провоцирует.
– А браслет? – нахмурился он, но это уже была легкая тучка по сравнению с прежней грозой: оставаться мрачным, когда Илли сидела так близко, у его высочества не было никаких сил.
– Ну, он же про него сейчас и объяснит. – Сеньорита сделала вид, что не замечает, как рука Кандирда скользнула ей на талию и замерла там, бережно ее придерживая.
– На домик твоей тетушки совершено нападение, – посверлив немного изучающим взглядом эту идиллическую картинку, без всякой подготовки объявил третий принц, снова переходя в обращении к сеньорите на «ты». – Нападавших интересовал один вопрос: где тебя искать. Твоя тетушка оказалась очень упрямой и не пожелала отвечать… ее заставили заклинанием. Потому я и мчался сюда… чтоб увезти тебя в столицу. Там у меня есть несколько надежных мест, где не найдет ни один маг, пока мы не распутаем это гадючье гнездо. А этот браслет должен был обеспечить тебе надежную защиту.
– Что с тетушкой? – резко перебила Иллира.
– Все в порядке… она на редкость крепкая женщина. Зато теперь ей не скучно… все знакомые считают своим долгом проведать ее лично.
– Значит, теперь все они знают, что я живу во дворце Кандирда… – Илли говорила больше для того, чтоб успокоить младшего принца, чем разобраться в происходящем, самой ей все сразу стало ясно… она к этому давно готовилась. – А вы отправили туда дополнительную охрану?
– Отправили. И у меня с собой сильный отряд. Мы будем ехать самыми краткими тропами, а от Торпинска спустимся до столицы на баркасе, он будет ждать в условленном месте. Служанку, если очень хочешь, можешь взять с собой… она девушка надежная.
– Сама знаю… – отмахнулась Илли и повернулась к жениху, которого считала фиктивным: – Канд?
Лицо принца за эти несколько минут побледнело и осунулось, в углах губ залегли темные складки. Он тоже все теперь понимал, как и проверку, которую устроил Бенгальд. Додумался тоже, чем шутить, идиот. Или это он так отомстил за то, что снова не добрался до своей Найвины, а вместо этого без отдыха мчался им наперерез? Хотя все это уже совершенно не важно.
Вообще ничего не важно, кроме того, что она будет скитаться где-то по нелегальным пристанищам Бенга, а у него будет разрываться за нее на части сердце… да оно уже разрывается.
– Да, радость моя, – забыв про все данные обещания, откликнулся он помертвелыми губами.
– Я хочу кое-что объяснить… вернее, не хочу, а должна. Как я уже говорила… у моей матери редкий дар… от прабабки. Таких женщин очень мало… единицы. Я всех тонкостей не знаю… мне не говорили. Маги, особенно отшельники и северные колдуны, за такими просто охотятся. Когда она была совсем юной, ее заприметил один маг, хотел увезти, но родители быстро отправили к старшему брату, он лесником был. А там она встретила графа ле Трайда, и он ее увез. Но через три года, когда родилась дочь… маг их нашел. Матери удалось его обвести… но с тех пор они постоянно скрывались. Сначала отец думал, что такое мощное ведомство, в каком он служил, сможет ему помочь… но вскоре понял, что ошибся. Его сдал магу-отшельнику кто-то из коллег… указал сигнал магического маячка, прикрепленного к служебному амулету. Они еле спаслись. Потом он перебивался случайной работой, часто менял города и все время проверял бывших коллег. Посылал им по очереди сообщения с тех адресов, где не жил, и начинал следить. Если через несколько недель там происходила кража или нечто таинственное, больше с этим бывшим сослуживцем не связывался, а посылал про него сведения одному из тех, кому верил. Он не хотел, чтоб попался в ловушку кто-то из друзей. Через несколько лет один из этих друзей собрал все эти документы и передал его величеству. Чем все закончилось, вы знаете. Но отец на службу не вернулся… он считал, что там есть еще крыса… она хорошо закопалась и притаилась, когда шли аресты.
– Ты понимаешь… что теперь этого уже нельзя доказать? – мрачно спросил Бенгальд.
– Нет, не понимаю, – честно ответила Илли. – Но я еще не все рассказала. У нас есть немного времени до отъезда?
– Почему ты мне этого раньше не рассказывала, а рассказываешь теперь ему? – горько спросил Канд.
– Потому что он должен знать… с чем могут встретиться его люди, – Илли осторожно погладила державшие ее талию пальцы. – А говорю при вас по той же причине. Будь осторожен. Все будьте осторожны.
Она печально вздохнула и продолжила рассказ, ставший более сухим и лаконичным:
– Однажды отца предупредили… что про них расспрашивал подозрительный человек. Отец к тому времени немного подзаработал… купил дом… и продать не успевал. А снова бежать без денег в пустоту не хотелось. И они придумали рискованный план… уйти туда, где никто не достанет, путями отражений. Но нужно было найти кого-то в обмен… зеркальный путь иначе не пропустит.
– Подожди… Илли! – Его третье высочество смотрел на девушку с невероятным изумлением. – Но этими путями ходят только…
– Я же сказала… – глядя на него с укоризной, вздохнула сеньорита, – что таких мало.
– Дьявол… – выдохнул Бенгальд. – Но почему эльфы ничего в тебе не нашли?
– Они и не могли ничего найти. Я приемная дочь. Первая Иллира ушла к ним через четыре года… а на ее место пришла я.
– То есть… – Вот теперь главного прокурора королевства наконец проняло, и он смотрел на Илли открыв рот. – Ты… хочешь сказать… что ты из другого мира?
– Уже сказала… – несчастно буркнула Илли. – И мне теперь за это попадет.
– Ты можешь с ними говорить? – его третье высочество жадно всматривался в печальное лицо девушки.
– Сейчас нет… после того как ушла мать Апраксия, я могу только ждать. И беречь свою ауру, они очень хотят вернуться, а я единственный маяк.
– Потому ты и не должна влюбляться или выходить замуж, – догадался Ингирд. – Но ведь браслеты королевской семьи магические… и обязательно исказят ауру.
– Спасибо, Инг, ты открыл мне глаза, – едко хмыкнула сеньорита. – А как, по-твоему, зачем я все это вам рассказываю? Чтобы пояснить, почему должна отказаться от этого браслета. Прости меня, Канд… но тебе придется его снять – я не знала, когда соглашалась считаться твоей невестой, что он магический.
– А амулет, что выслала королева, ты носишь? – заинтересовался Бенгальд.
– Надеваю… когда опасно. Бунзон смотрел ауру и сказал, что он не меняет, но на всякий случай…
– Теперь ты понимаешь, Кандик, почему я должен забрать сеньориту? – с сочувствием взглянул на брата третий принц. – Но обещаю… я буду ее беречь так же, как тебя самого. Не расстраивайся, вы увидитесь через пару недель, когда ты приедешь на юбилей их величеств. Надеюсь, к тому времени в этом деле что-нибудь прояснится. Извини за все. Снимай свой браслет.
– Илли… – Голова принца склонилась к ее руке, и девушка горестно сморщилась.
Вот что он делает? Неужели не понимает, что ей тоже нелегко? Что этот браслет лег на сердце цветочным венком, нежным и душистым, пробудил самую сокровенную мечту… своя семья. Не приемные родители, которые столько для нее сделали и так расстраивались, меняя ее на Лиру, не чужая тетушка, которая никого, кроме себя, никогда не любила, а своя семья – муж, его родственники и, может быть, дети…
– Пойду скажу, чтоб грузили твои вещи, – резко поднялся с кресла Бенгальд. – Служанку возьмешь?
– Нет. А вот зеркало обязательно возьму, оно в моей комнате. Ингирд… там у Млаты записки… она отдаст их только тебе.
Ингирд стиснул зубы, согласно кивнул и выскочил из кабинета вслед за бывшим начальником. «Хотя вряд ли Бенгальд сказал про отставку всерьез, – мельком подумалось сеньорите. – Наверняка просто хотел задеть их и посмотреть, насколько брат готов защищать своего друга».
– Канд… – она осторожно коснулась пальчиком свисающих к ее коленям волос, – не принимай никого личным секретарем… ладно? И место финансиста придержи… мне нужно будет помочь родителям… когда они вернутся. Деньги там бумажные… а золото стоит очень дорого.
Сеньорита специально говорила так спокойно и буднично, чтоб он поверил, что она обязательно вернется, и перестал так терзаться. Оказалось, что свою собственную боль значительно легче перенести, чем смотреть на его страдания, и она только теперь начала понимать значение вечных слов «быть вместе в горе и радости»…
Да, это было бы очень замечательно… но не зря приемный отец четыре года учил ее мыслить логически и избавляться от розовых иллюзий. И разрешил рассказать про него, его работу и его подозрения только в том случае, если ей будет грозить опасность именно от бывших коллег графа. Вон как заинтересовался Бенгальд… теперь она может ехать с ним спокойно и не беспокоиться, что он довезет ее только до середины Брислы. Ради тех сведений о крысе, на которые она намекнула главному прокурору, он действительно будет ее беречь… и это очень радует, с одной стороны, и очень обидно – с другой. Всегда неприятно понимать, что сама, без связей и чьего-то мощного авторитета за спиной, ты ничего не стоишь, столько бы ни сделала добра и подвигов.
– Никогда… – нежно прижимая к губам ее ладошку, хрипловато сказал принц, – у меня не будет другого секретаря. И финансиста тоже. И этот браслет… – он нехотя провел по камням пальцами, и застежка, щелкнув, открылась, – никогда не украсит другую руку… клянусь.
– Спасибо… – Голос Илли против ее воли прозвучал тоже хрипловато и жалобно, и едва услышав эти жалобные нотки, Кандирд отшвырнул на стол браслет и стиснул девушку так крепко, как когда-то под кустом.
– Не отпущу… не могу. Сам с вами поеду, под видом простого стражника…
– С ума сошел? – сразу опомнилась Иллира. – Хочешь, чтоб я не о своей безопасности думала, а за тебя тряслась?! А Бенгальду сколько лишних хлопот, а ее величество… Нет. Поезжай домой и занимайся делами… но, пожалуйста, не начинай вешать всех подряд… если найдешь ошибки. Все… мне пора идти, через две недели увидимся… я буду ждать.
– Я провожу, – он решительно встал со стула, и шагнул следом, но замер, остановленный голосом старшего брата:
– Не нужно. Иллира, вот твои дорожные вещи, быстро переоденься в ближайшей комнате… до условного места ты поедешь верхом. Я пока скажу брату несколько слов.
Илли крепко пожала на прощанье руку, державшую ее ладошку, и молча, не оглядываясь, почти бегом выскочила из кабинета. Да и зачем оглядываться? Если он увидит ее слезы, снова начнет придумывать доводы… как бы все повернуть так, чтоб им можно было не расставаться. Характер у него такой… не сдаваться, вот и не хочет понимать, что судьба уже крутнула свое колесо и сейчас лучшего пути для них нет.
Глава 11
А через четверть часа она уже сидела в своем эльфийском седле и мчалась сквозь ночь в центре маленького отряда. Кто-то держал поводья ее лошади, кто-то выбирал дорогу… Илли понимала, что все они выпили зелье ночного зрения, но просить, чтоб выдали и ей, никого не стала. От него действительно болит наутро голова и ломит глазницы, а смотреть ей все равно некуда. Да и много ли можно разглядеть залитыми слезами глазами?
– Приехали, – глуховато сказал голос Бенгальда часа через два. – Дальше поедем в повозке. Карету для таких целей я брать не стал, извини.
– Все равно, – вяло отмахнулась Илли и спрыгнула с лошади в темноту, наугад.
Попала в чьи-то крепкие руки, которые бережно донесли до повозки и просунули за откинутый полог. В повозке горела подвешенная к потолку масляная лампа, похожая на уличный фонарь, только меньше, по обе стороны от узкого прохода были устроены две узкие лежанки, а под ними громоздились узлы и баулы и торчал уголок завернутого в ковер зеркала. «Немного же у нее добра, которое можно взять с собой, – саркастически усмехнулась Илли, – если все ее богатство легко поместилось под лежанкой».
– Устраивайся поудобнее, там корзинка с едой и бутылки с напитками, – торопливо проговорил Бенг. – И постарайся поспать. Утром снова поедешь верхом.
– Хорошо, – покорно кивнула девушка, садясь на одну из лежанок, – спорить или проявлять характер не было никаких сил.
– Илли! – с непонятным выражением смотрел на нее его высочество. – Держись. Все будет хорошо.
Она только молча кивнула, наблюдая, как задергивается полог. Ей бы его уверенность!
Покачивалась повозка, покачивалась лампа, глухо стучали за полотняной стенкой копыта. Илли сидела на лежанке, поставив перед собой корзинку, и тихо жевала вкуснющий пирожок с гусятиной, явно купленный на рынке в Ольшанах. Спать девушке не хотелось, растревожили душу расставание и воспоминания, разогнала сонливое настроение быстрая скачка.
– Можно? – приподняв полог, на всякий случай поинтересовался Бенгальд, с первого взгляда рассмотревший, что сеньорита не раздевалась и не ложилась.
– Угу, – кивнула Илли, дожевала, запила компотом и, глядя, как он усаживается напротив, спросила: – Есть будешь?
– Не хочу… а вот поспать бы не отказался. Тебя это не смутит?
– Нет, – качнула она головой, – спи. Долго еще ехать?
– К рассвету доберемся до дома хозяина повозки, – сонно пробормотал принц, завернулся в одеяло и зевнул. – Оттуда пара часов верхом до реки. Спокойной ночи.
Отвернулся к стене и вскоре ровно засопел. Угадывать, на самом деле он спит или притворяется спящим, чтоб обдумать все свалившиеся на него новости, Илли не стала, у нее и без этого мыслей хватало. Но больше всего беспокоило странное, почти детское желание прикоснуться рукой к старинному зеркалу. Это был тревожный знак: всех, прошедших хоть раз зеркальным путем, держал в памяти мир отражений, и чем старше было зеркало и больше отражений оно видело, больше эмоций и эманаций получило, тем крепче было связано с зазеркальем. Новые зеркала были пусты и холодны, а те, в которых смотрелось не одно поколение, ценились у знающих пути отражений очень дорого. Особенно ценились зеркала, долго провисевшие там, где в них заглядывало много народу, – в магазинах, дворцах, трактирах и гостиницах. Особой силой обладали зеркала, прослужившие не одно десятилетие магам, особенно эльфийским, но достать их не было никакой возможности. И стократ была права старушка, всучившая свое зеркало Бертине, говоря, что знающий отдаст за него хорошую цену.
Илли печально вздохнула. Как хорошо, что она догадалась оставить Ингу точные распоряжения насчет Бертины и малыша, теперь у нее хоть за них не будет болеть душа.
– Дьявол! – резко повернулся третий принц. – Не могу я спать, когда над ухом так жалобно пыхтят!
– Ну что ты врешь? – возмутилась ошарашенная таким резким обвинением Илли. – Вовсе я жалобно не пыхчу! И вообще, когда человек сильно хочет спать, на такие мелочи внимания не обращает.
– Спать хочет мое тело, – вздохнув, признался принц, – а в мозгу все просто лопается от любопытства: как там живут люди?