Это была чистой воды бравада. Я мог свалиться в воду на радость морякам, мог сломать драгоценный лук или не менее драгоценные стрелы, в конце концов, мог повредить тело дари, но все же во всей этой браваде было одно рациональное зерно – проверка снаряжения и работы тела. Проверка прошла прекрасно. Рефлексы работали как часы, и моей главной задачей было не мешать им. Странное размещение стрел оправдало себя на все сто – как ни странно, ни одна не сломалась. В падении тело автоматически расположило лук горизонтально и использовало его в качестве оси вращения. Еще одним бонусом стало вытянутое от удивления лицо Карна: он-то явно надеялся, что я выползу на берег мокрый, как свалившаяся в море гагара.
Помахав экипажу «Попрыгуна» ручкой, я нырнул в зеленые заросли.
Да уж, это не джунгли, к счастью. Смешанный лес из похожих на акацию и лиственницу деревьев местами был затянут малопроходимыми «плантациями» колючих кустов, а свободное пространство – где больше камней – покрывал какой-то папоротник. Да и травы тут тоже хватало. И все это пространство выглядело абсолютно необитаемым.
Впрочем, чему я удивляюсь! Если рядом с имперским трактом деревни попадались довольно редко, то что говорить об этой глухомани? Словно чтобы поспорить с моими выводами, минут через двадцать легкого бега на глаза начали попадаться признаки присутствия человека. Замедлив шаг и внимательно прислушиваясь к окружающему миру, я осторожно ступил на тропинку, явно проложенную человеком, а не зверем. Несмотря на запущенный вид тропинки, следовало быть поосторожней – мало ли как местные обыватели встретят забредшего к ним на огонек дари.
Метров через двести тропинка вывела меня на большую поляну, посреди которой хмуро стояли три небольших бревенчатых избы, а с другой стороны поблескивала река. Опасения оказались напрасными – здесь уже никто не жил, причем давно.
Конечно, можно было бы просто пробежать мимо, но меня одолел очередной приступ любопытства.
Две крайние избы, когда-то крытые просто кусками дерна, явно предназначались для скота, а вот центральная и самая большая была человеческим жильем, точнее – склепом.
Историю гибели этих без сомнения отважных людей легко мог прочитать даже такой аховый следопыт, как я. Два обтянутых высохшей кожей мужских скелета, что было видно по обрывкам полуистлевшей одежды, погибли с луками в руках возле похожих на бойницы окон. Остальные обитатели дома обнаружились ближе к очагу – просто обложенному камнями кострищу, под специальной дыркой в крытой грубым тесом крыше. Трое детей и женщина. Рука женского скелета сжимала рукоять торчащего меж ребер изъеденного ржавчиной ножа. Похоже, она сама убила и себя, и детей, спасая их от худшей участи.
Кто же уничтожил это семейство?
Ответ на вопрос дали стрелы, которые торчали в телах мужчин. Стрелы были хоть и грубыми, но явно произведенными имперскими мастерами, так что это скорей всего бандиты. Поэтому следовало внимательнее оглядываться по сторонам, чтобы не поиметь нежелательных встреч. Внезапно у меня возникло желание, чтобы эта встреча состоялась. Возможно, это глупо, но мне показалось, что несколько литров разбойничьей крови, пролитой на матушку-землю, хоть немного все же смоет горечь от вида этой страшной и печальной картины.
К сожалению или счастью – даже не знаю, как сказать, – в течение следующей пары часов ни лесных разбойников, ни их следов мне обнаружить так и не удалось. Сложный путь, который за разоренным хутором стал еще хуже, немного отвлек от горестных мыслей.
Несколько экспериментальных пробежек дали два результата. Во-первых, если не хочу поломать ног, нужно не вмешиваться в их работу и не особо всматриваться в то, что творится внизу. Мозг сам находил нужные детали, а рефлексы направляли ноги. Во-вторых, бежать легче не через кусты, а по камешкам, несмотря на то что иногда их не было видно под зарослями травы.
К реке я не пошел – нос и уши дари безошибочно определяли ее местоположение, так что заблудиться мне не грозило.
Так как нужно было занять себя хоть чем-то, чтобы не мешать телу двигаться вперед, я задумался над тем, что сказать старшему дари по прибытии на место, и тут обнаружилась проблема. Я не знаю языка.
Неприятный нюанс.
Я не мог воспроизвести ни единого слова на языке этого народа. Когда чужая память выдавала видения прошлого, я осознавал суть того, что говорят. Именно так – осознавал, а не понимал. Поэтому понять что-либо из того, что мне будут говорить, еще реально, а вот сказать что-либо в ответ не удастся.
Ну что ж, будем довольствоваться тем, что есть. В конце концов, мне нужно просто грохнуть Калана и, по возможности, главного дари. А для общения можно использовать отрицательные и утвердительные кивки: судя по видениям, они были одинаковы у обоих народов.
Легко перепрыгивая с камня на камень, я бежал вдоль реки, умудряясь при этом созерцать окрестности. Местность постепенно повышалась, вместе с ней менялась и растительность. Вдали от теплых морских течений становилось холоднее, и соответственно вокруг росли деревья с меньшей площадью листьев. Несколько раз даже попадались хвойные деревца. Если не приглядываться, этот лес ничем не отличался от аналогичных зарослей на юге России, а экзотика если и попадалась, то не особо бросалась в глаза. Имелись здесь и представители животного мира.
Я как раз рассматривал лучи полуденного солнца, которые тонкими спицами пробивались сквозь густые кроны лесных великанов, когда на меня напали, точнее – попытались напасть. Едва уловимое сочетание запахов и звуков запустило в мозгу дари цепную реакцию, и тело замерло в оборонительной стойке.
Не понял?
Мозг словно непутевому малышу продемонстрировал образ большого пятнистого кота. Это выглядело так, будто мне показали картинку в детской книге без текста и пояснений. Руки тут же самостоятельно натянули тетиву и замерли, словно в ожидании приказа.
«А почему бы и нет», – подумал я и отдал этот приказ, стараясь не лезть с глупыми коррективами. Молниеносно оттянув тетиву еще на пару миллиметров, пальцы отпустили ее. Заметить полет стрелы было невозможно, и все же кошка как-то сумела среагировать, но это ей не помогло. Пятнистое тело встретилось со стрелой уже в прыжке не далее метра от ветки, на которой хищник поджидал свою жертву.
Сдавленно рыча, кошка, которая размерами мало уступала теленку, каталась по прелой листве, пытаясь передними лапами достать из своей пасти стрелу, засевшую там по самое оперенье. Мне почему-то стало жалко этого красивого и сильного зверя. Еще одна стрела легла на тетиву и, мелькнув в воздухе, пригвоздила голову зверя к большому древесному корню.
Да уж, силен дари. Максимум, на что я рассчитывал, – это попасть в глаз. Но пробить череп насквозь – это круто! Невольно подумалось, что впереди меня ждет «радушная» встреча с представителем этого физически развитого народа, возможно даже не с одним.
Подобные выводы наталкивали на конструктивные мысли о моем поведении при этой самой встрече и, вероятно, после нее. Ситуация может сложиться так, что придется удирать от целой своры, и иметь парочку козырей в рукаве было бы очень даже неплохо.
Местность продолжала повышаться, что говорило о близости моей цели. Быстрая явно стекала с некой гряды, и до ее вершины было уже близко. Бегущая навстречу река превратилась в бурлящий поток, но горных водопадов пока еще не было.
Через полчаса я заметил, что больше не поднимаюсь по хоть и небольшому, но все же уклону. На некотором расстоянии впереди – из-за деревьев было непонятно, на каком именно – простиралось ровное плато. Благодаря этому кусты стали гуще, заполняя практически все пространство под деревьями, поэтому пришлось передвинуться ближе к реке.
Быстрая, ставшая временно не такой уж быстрой, делала поворот. Перепрыгивая с одного поросшего мхом камня на другой, я добрался до изгиба реки и на минуту восхищенно застыл. Не скажу, что это Ниагарский водопад, но тоже очень неплохо.
Относительно ровная, поросшая лесом площадка упиралась в скалистый обрыв. И если лесу было комфортно, то реке приходилось падать с не менее чем тридцатиметровой высоты. В финале поток врезался в острые скалы, разбиваясь на мелкие брызги. Похоже, здесь временами случались землетрясения, потому что под водопадом не было естественного бассейна. В общем – знатная костедробилка. Не знаю, пригодится ли в моих планах подобное чудо природы, но запомнить стоило. Важнее было другое – всем, кто попытается пройти к морю вдоль реки, придется сделать изрядный крюк или отрастить себе крылья.
Крюк, судя по всему, нужно было заложить действительно солидный, поэтому я решил дать отдых телу. Организм явно терзала жажда, поэтому прохладная вода из реки оказалась очень кстати. А вот с едой было сложнее.
Бог его знает, что жрут эти дари.
Но подкрепиться все же стоило – впереди еще солидный марш, а затем бой, и явиться в лагерь врагов истощенным было бы верхом глупости. Перед тем как проводить гастрономические эксперименты с подножным кормом, я все же решил проинспектировать развешанные по «разгрузе» мешочки. Тот, кто знаком с основными правилами выживания, поймет меня – очень уж не хотелось полчаса ждать результата реакции организма, когда съешь меленький кусочек чего-то съедобного на вид.
На содержимое первых двух мешочков нос отреагировал чихом, третий откровенно вонял, а четвертый даже открывать не хотелось – похоже, там было что-то ядовитое.
Предпоследний, не самый большой мешочек при открытии выпустил такой аромат, что у меня тут же потекли слюнки. К сожалению, еды было немного – емкость по размеру не больше кулака.
Через несколько минут я понял, что мои опасения напрасны. Рассыпчатая субстанция имела явно мясное происхождение. Скорей всего, это дарийский аналог пеммикана.
Значит, они едят мясо. Неудивительно с такими-то зубами.
Содержимое мешочка я съел полностью, хотя, проглотив две трети, понял, что наелся. Вряд ли у меня будет возможность поужинать, а вот силы точно понадобятся.
Отмывая руки в небольшой заводи, я наткнулся взглядом на отражение лица дари. Любопытство заставало меня присмотреться к слегка дрожащей картинке, но я тут же отшатнулся. Чужое лицо – то есть совсем чужое, нечеловеческое – не только заставило почувствовать себя неуютно в этом теле, но и вызвало паническое желание покинуть его.
Да уж, с зеркалами надо завязывать. Смотреться в них было приятно только в теле пирата, да и то недолго. Неожиданно меня охватила такая тоска, что захотелось выть. И я завыл.
Блин! Даже самому стало страшно, а на другом берегу кто-то ломанулся сквозь заросли, подальше от воющего монстра. Тело затрясла мелкая дрожь, и опять выступили те самые пупырышки. Паника начала захлестывать с головой.
Успокойся!
Я закрыл глаза и постарался представить, что я опять Иван Боев, сижу на продавленном диване в квартире родителей. Все мое при мне – и руки с минимумом мышц и бледной от офисной жизни кожей, и начинающий округляться живот, и не самая глупая голова, поросшая вечно торчащими в разные стороны темно-каштановыми волосами.
Это – я, и даже в теле монстра я останусь собой. Во что бы то ни стало! Всем, мать вашу, назло!
Стало немного легче. Открыв глаза, я вновь увидел чужой мир и упиравшиеся в камень чужие руки. Вновь ощутил вселенную нечеловечески чуткими органами. Но все же я – это я, несмотря на оболочку. Жалко, конечно, и слабых рук, и выпестованного посиделками с друзьями животика, но пережить такую потерю вполне можно.
Ну что ж, вперед – зарабатывать право на жизнь вне камня. А способ выбраться из этой пятой точки мира я найду. Обязательно.
До места, где можно забраться на гигантскую «ступеньку» обрыва, пришлось бежать километров десять. Это было одновременно хорошо и плохо. С одной стороны – тяжко, а с другой – если я знаю этот расклад, а мои враги нет, – можно на нем неплохо сыграть.
И все же до края плато я не добежал. Когда скалистый обрыв уменьшился метров до десяти, на глаза попалась явно рукотворная тропа – кто-то выбил в скале узкую дорожку, иногда переходящую в ступени. Выбил давно, потому что и ступени, и дорожка местами сильно осыпались, но пройти все же можно, а это экономило километра три пути.
Сверху на плато рос такой же лес, но с той разницей, что здесь почти не было кустов. Передо мной открылось живописнейшее место с вековыми деревьями и огромными валунами серого цвета, неожиданно появляющимися из-за частокола древесных стволов. Эдакий попавший в реальность из голливудских фильмов эльфийский лес. Вот только эльфов здесь не было, зато были дари.
Дабы не терять времени, я направился в сторону реки, срезая угол, но так и не дошел до нее. Едва уловимый звон тетивы заставил меня резко присесть, и буквально над головой в толстую ветку вонзился короткий арбалетный болт.
Три шага в сторону, а затем рывок вперед. В щель между огромными валунами пришлось буквально ввинчиваться, но это дало свои плоды.
Одетый в странный цветастый комбинезон человек взводил арбалет, а его напарник, одетый не менее нелепо, особенно для прогулок в лесу, водил своим оружием в поиске пропавшей цели. Меня он почувствовал только тогда, когда правый клинок уже покинул ножны и через секунду должен был воткнуться в его спину. Но произошло нечто неожиданное: мой противник успел повернуться и тут же рухнул на колени. Его напарник повторил это действо, а я остался стоять с нелепым видом, сжимая в руке так и не попробовавший крови клинок.
– Простите, господин. Мы не знали, что это вы. Мы готовы расстаться с жизнью по вашему приказу, – затараторил на имперском языке парень с рыжей, явно крашеной шевелюрой.
Оба одетых как клоуны человека тут же достали длинные кинжалы и выжидающе уставились на меня.
Ничего не понимаю. Что это за самураи, блин, такие?
Максимум, что я мог сделать, – это отрицательно покачать головой. Рыжий тут же оживился и спрятал кинжал.
– Позвольте проводить вас в лагерь, господин?
Угодливый тон, раболепная поза. Что здесь происходит?
Все прояснилось уже через минуту, но не полностью. Парни действительно оказались клоунами. После моего согласного кивка Рыжий побежал впереди, а его напарник остался на посту. Буквально через десяток метров мы обогнули очередной валун и вышли к развалинам гигантского замка. Издалека этот архитектурный ансамбль не был заметен по простой причине – все выше второго этажа было разрушено.
На площади между зданиями, которые сейчас больше напоминали горы битого камня, расположился бродячий цирк в прямом смысле этого слова – десятка два практически одинаковых коробкообразных возков, запряженных флегматично жующими траву волами. Большая часть возков была клетками с разнообразным зверьем, а меньшая представляла собой жилые вагончики с дверками и лесенками наверх. Все это было разрисовано цветными пятнами веселых оттенков. Из общей картины выбивались лишь два глухих возка с большой дверью в задней части. Дверь закрывалась снаружи на массивный засов.
Между возками бегали ярко одетые люди, создавая привычную атмосферу для бродячего цирка. Только нигде не было видно женщин и детей, а также не слышно смеха. Что вкупе с серьезными лицами «клоунов» создавало атмосферу ужастика.
В стороне от площади виднелось очень широкое здание, от которого остался лишь первый этаж с мраморной лестницей, ведущей на несуществующий второй ярус. Между обрубками стен второго этажа виднелись отблески пламени большого костра. Именно туда и направлялся мой провожатый.
Когда мы проходили рядом с фургонами, мне удалось рассмотреть обитателей клеток. Это оказался настоящий парад монстров. Там был огромный зверь, похожий на дикого кабана, не считая того, что прямо из щетинистого тела в разные стороны у него росли большие костяные шипы, к тому же любой матерый секач как минимум вдвое уступал этому чудовищу. Дальше шел настоящий перистый змей, как в индейских преданиях, – большая змея, практически ничем не отличающаяся от обычного удава, вдруг зашипела и резко, словно зонтик, раскрыла оперение, явно не уступающее по пестроте фазаньему хвосту. Обычная горилла, похоже, была обычной только для меня. Несмотря на всю ее флегму, мой провожатый обошел клетку с солидным запасом. К тому же пол под гориллой был усеян костями.