Кабинет полностью оправдал предчувствие, появившееся во время подъема по лестнице. Большая прямоугольная комната с высокими, но узкими окнами была обшита деревом, а на стенах везде где только можно висело холодное оружие. Было видно, что эти экземпляры дороже, чем в коридорах. Исключением являлась дальняя от входа стена за рабочим столом генерала: на ней висели флаги и несколько щитов. Центральное место занимал щит с баронским гербом генерала – припавший к земле перед атакой черный силуэт волка на зеленом фоне.
Проходя вдоль стены, я невольно задержался возле клинков, очень похожих на дарийских братьев, но, как только взял их в руки, понял, что это в лучшем случае грубая подделка, а то и вовсе совершенно другое оружие, возможно даже не пара.
Попытка стать в боевую стойку дари закончилась болью в пояснице и легким защемлением в шее. Оставив клинки на столике у стены – до зажимов дотянуться стало трудно, – я доковылял до рабочего стола и с облегчением опустился в мягкое кресло.
Минут через двадцать, когда боль в пояснице уже утихла, в комнату без стука вплыла Норна с подносом в пухлых руках.
– Дархат говорит, что спать вы не собираетесь, а поедете по делам, так что поесть все же надо. Я туточки ваш любимый паштет принесла и этой вашей курибы, бесовское зелье. А может, лучше травяного чайку по рецепту еще моей бабки? Чудесная вещь! – без умолку тарахтела Норна, накрывая на стол.
Судя по всему, генерал не был любителем чтения ни художественных, ни деловых текстов, поэтому на столе вполне хватало места для то ли позднего ужина, то ли раннего завтрака. Кинжал, который Рольд разглядывал вчера днем, да так и забыл на столе, по мнению поварихи, можно было и на пол уронить. Причем совершенно «случайно».
– Норна!
– А что с этой железякой сделается. – Кухарка равнодушно пожала плечами, подняла кинжал и, положив его на пустой поднос, направилась к выходу.
– Норна!
Кухарка фыркнула и перегрузила кинжал на столик у стены – память генерала подсказывала, что подобные выходки происходили постоянно, и если кинжал покинет кабинет, то окажется в чулане, где, по мнению Норны, самое место всему этому металлолому.
Паштет действительно оказался чудесным, а чашка местного кофе буквально вернула меня к жизни.
Едва я закончил допивать курибу, в комнату также без стука – распустил прислугу генерал – скользнула молодая, но не очень красивая девушка. Притом худенькая, то есть совсем не во вкусе генерала, так что сложности в общении с нею не предвиделось.
Служанка помогла переодеться в более нарядный камзол с золотой бляхой на груди. На бляхе был изображен анфас усатой морды дракона, больше похожего на китайского, чем европейского представителя мифологии. Сначала я подумал, что это орден, но потом вспомнил, что это знак отличия генеральского чина.
Отсутствие этого знака на предыдущем камзоле было вполне объяснимым: ходить в бордель с этой штукой – не совсем хорошая идея.
Камзол не имел карманов, что наводило на мысли о панцире.
На легкий завтрак и переодевание ушло около часа, который в этом мире длился почти столько же, как и на Земле, по крайней мере по ощущениям. А вот сутки здесь были короче – двадцать колоколов, разделенные на четыре периода: послезакатный, послеполуночный, послерассветный и послеобеденный.
Когда Дархат с Лованом явились в кабинет для приведения генерала в подобающий вид, как раз прозвучал рассветный колокол, – и словно по команде за окном разлилось золотистое пламя восхода.
Легионеры выглядели как с картинки, особенно выделялся Лован: он сверкал как новенький бриллиантовый империал. Центурион, похоже, очень соскучился по форме и сейчас был на седьмом небе от счастья. Оба легионера экипировались стандартно: рельефные панцири с кольчужными юбками, перчатки с металлическими накладками, наручи, поножи и похожие на греческие шлемы, только без гребня и с откидными нащечниками. Почти все металлические части были серого цвета. Из оружия имелся прямой меч, немного длиннее и уже римского гладия. Он крепился у левого бока с помощью двух ремней – более широким поясным и тонким, через плечо. С правой стороны на том же широком ремне висел короткий кинжал.
Центурион отличался от десятника только выкрашенными в красный цвет нащечниками и тремя серебряными наконечниками стрел, выгравированными на левой стороне панциря. Так как теперь Лован входил в личный штаб генерала, он спокойно нацепил старые знаки различия. На это ему давала право татуировка в виде силуэта взмахнувшего крыльями дракона на виске и трех стрел на щеке. Стрелы не имели окантовки тернового венка преступника, да и лиственный венец отставного ветерана тоже отсутствовал.
Интересно, почему?
– Красавцы, – не удержался я от восхищения, получив в ответ салют в виде четкого удара закованного в стальную перчатку правого кулака по левой груди чуть ниже знаков различия. – И куда это вы так вырядились?
– Ну так ведь мы к императору едем, – неуверенно сказал Дархат.
– Ты что, уже мысли читать научился?
– Дык вон у Лована спросил.
– Случилось чудо и немой заговорил! – сам не знаю почему разозлился я.
– Зачем заговорил? Хватило легионерских знаков. Чего же тут мудреного? А вы сами как с ним общались?
Ага, значит, у легионеров был свой вариант языка жестов. Попытка напрячь подпорченную старостью память выдала только один знак, который я тут же продемонстрировал Дархату.
В боевых условиях оскорбления не приняты, но тихо показать подчиненному, что он «сильно не прав», можно фигурой из пальцев, похожей на «козу».
Дархат надулся.
– Сколько раз я говорил тебе, чтобы не лез не в свои дела? – И ведь генерал действительно не единожды одергивал слишком любопытного ординарца. – Ладно, чего уж там. Давайте одеваться.
Панцирь генерала имел такой же «телесный» рельеф, как и легионерский, только играл чистым серебром покрытия. С места, где у легионеров находились наконечники стрел, скалилась уже знакомая золотая морда дракона. Да и кольчуга на юбке имела более тонкое плетение. Нащечники шлема, который Дархат держал в руках, также были золотыми. Весь этот наряд дополнял алый плащ.
Немного вычурно, но не так уж безвкусно. Правда, напрягала необходимость таскать все это железо, но никуда не денешься – традиции.
– Ну чего стоим? Поехали, – недовольно буркнул я, наблюдая совершенно счастливое лицо Лована.
Перед крыльцом нас ожидала карета с гербами, но, несмотря на явное отличие от предыдущей, это все же был укрепленный вариант местного транспорта – маленькие окошки и толстые стенки.
На этот раз в салоне я ехал один: старик, имени которого я так и не вспомнил, угнездился на место кучера, а оба легионера запрыгнули на запятки.
Небольшое окно укрепленной кареты не давало хорошего обзора, но посмотреть на город своими глазами все же хотелось.
После Золотого Города столица империи, честно говоря, разочаровывала. Особенно удручали грязные мостовые. Солнце уже светило вовсю, а никто так и не спешил убирать последствия ночных разгулов. И это в императорском квартале! С другой стороны, куч мусора не наблюдалось, так что иногда здесь убирались.
Хмурые особняки стояли практически вплотную к каменным оградам, и если там имелись сады и дворики, то уже за зданиями. В городе селились компактно – временами у империи были очень «веселые» времена, да и сейчас иногда кто-то все же добегал до столицы, в основном чтобы погибнуть под высоченными стенами. Все здесь было монументально, на века, и внушало ощущение незыблемости.
Император, похоже, действительно любил своего друга, потому что до дворца мы добрались за считаные минуты, да и на воротах нас никто не задержал.
В отличие от обиталищ местной знати дворец императора начинался с огромного парка. Ровные газоны сменялись декоративными кустами и облагороженными зарослями с большими красными цветами на колючих ветвях.
Чуть позже в окне промелькнул большой пруд с водоплавающими птицами, еще одни охраняемые ворота в императорский сад, а затем на карету упала тень.
Я, конечно, ожидал чего-то большого, но это было нечто. Ближе всего по описанию подходил готический стиль, но не такой «острый», что ли. Казалось, похожие на гигантские наконечники копий башни вонзались в небо и с легкостью удерживали на себе небесную твердь. «Копий» было много, десятка полтора, а между ними громоздились серокаменные массивы зданий императорского дворца. В самом высоком из них было этажей семь, не меньше.
«Крыльцо» тоже впечатляло – сразу почему-то вспомнилась одна симпатичная панда из мультика.
Ох, дела мои грешные, а ведь на эту «лестницу в небо» придется взбираться!
Впрочем, не так страшен черт, как его малюют: до входных дверей, похожих на ворота в ангар для «Руслана», я добрался без потери чести и достоинства в виде одышки и, боже упаси, помощи легионеров.
В голове опять всплыла цитата из советского фильма: «Ну кто так строит!»
К счастью, подъемы на этом закончились. От десятка легионеров отделился хмурый начальник караула и отрапортовал без всяких вопросов:
– Император в фехтовальном зале. Прикажете проводить?
– Прикажу, – «соизволил» я и направился за провожатым.
Отделять от меня сопровождающих никто не спешил.
Мы прошли по нескольким коридорам, затем по большой галерее, которая, как я «вспомнил», идет вдоль Большого зала приемов, а затем спустились по короткой лестнице к деревянным дверям с металлической обивкой. Вот здесь «свиту» от меня и отсекли. Возражать никто не стал, и лишь Лован немного занервничал.
Мои предположения оказались верными – император наблюдал за тренировочными боями гвардейцев.
Мало кто знал, но владыка империи был убежденным жаворонком, а в такую рань вся свора прихлебателей и лизоблюдов пока отсыпалась, так что для встречи старых друзей время было самое подходящее. Вот только и я, и генерал были убежденными совами.
Император восседал на скамье у стены помещения, похожего на крытый манеж для лошадей. Засыпанную песком площадку ограждал деревянный барьер, а уже за ним находилось несколько рядов скамеек для зрителей. В этот ранний час зрителей, кроме императора, не было.
Когда-то это был очень мощный мужчина. Даже сейчас его тело оставалось довольно массивным, но спина уже не была достаточно прямой, а средней длины волосы и ухоженную бороду покрывала изморозь седины. В своей простой одежде из свободной рубахи и штанов он выглядел уставшим стариком из народа, но точеные черты хоть и покрытого морщинами, но решительного лица и проникновенные зеленые глаза говорили, что это далеко не крестьянин или ремесленник.
– А ты чего не спишь, старый волчара? – с улыбкой поприветствовал генерала Хван Первый, оторвавшись от созерцания боя гвардейцев. Бойцы были облачены в стандартные латы легионеров, только черной раскраски и с золотыми наконечниками на груди – у одного два, у другого три. На арене выступали центурион и тирах – по-местному начальник полусотни.
Выигрывал центурион, да и статью он с легкостью перекрывал хоть и крепкого, но низкорослого тираха.
– С чем пожаловал? – спросил император и, присмотревшись, добавил: – А где это ты заработал такую шикарную шишку?
– Кучер нервный попался, да и пить надо меньше.
– Да уж, меньше, – вздохнул Хван Первый. – Здоровье уже не то.
– Поговорить надо, твое величество. – Слова императора напомнили мне о деле.
– Надеюсь, это не продолжение вчерашнего нытья?
– И позавчерашнего, – с каменным лицом ответил я, стараясь припомнить подробности недавних разговоров.
Вспоминать там особо нечего – Рольд отговаривал императора от сделки с дари, но делал это не очень настойчиво, больше для очистки совести.
Император недовольно пожевал губами и хлопнул в ладоши. Бойцы на ристалище прекратили учебную схватку и, сделав по шагу назад, повернулись к зрителям.
После того как были сняты шлемы с красными и синими нащечниками соответственно званию, я увидел лица абсолютно лысого тираха и молодого здоровяка с короткими вьющимися волосами. На виске «кучерявого» красовалась татуировка центуриона. Генерал знал этого парня и даже испытывал к нему некие чувства, но в этот момент все мое внимание было сконцентрировано на том, чтобы говорить и двигаться, как Рольд Сакнар. Рядом с настолько близким другом генерала опасность раскрытия была очень велика. К счастью, император уже начал злиться, так что не обращал внимания на мелочи.
Повинуясь жесту Хвана, легионеры быстро вышли из помещения.
– Только помни, барон, терпение у меня небесконечно.
– Я об этом помню почти семьдесят лет.
– Хорошо, что сам сказал. Другие давно гниют в могилах, а мы все еще делаем наше дело. Ты ведь от эликсиров не отказывался?
– За ту кислую гадость было плачено золотом, а за эту нам придется расплатиться жизнями тысяч людей.
Брови императора взлетели вверх. Похоже, я полез куда-то не туда. Память генерала еще могла поведать о разговорах двух старых друзей, но мотивы генерала и тонкости его характера были для меня загадкой.
– Вот уж не думал, что тебя волнуют чужие жизни. Забыл ущелье Каромон, где ты положил три легиона?
– Меня волнует наша с тобой честь! – После моих слов император немного успокоился. Судя по всему, в этой жизни генерала волновали только честь и слава. Несмотря на риск, я решил жать дальше. – Жизни женщин и детей не разменная монета. А в Каромоне погибли легионеры. Это их путь – погибать с честью.
– Даже из-за ошибки генерала?
– Даже из-за ошибки генерала, – спокойно повторил я.
– Когда я подохну, ты, кстати, тоже долго не проживешь в том аду, что здесь начнется. Вспыхнет такая драка за власть, что женщины и дети будут гибнуть по всей империи.
– Это все равно случится. Не сейчас, так через десять – двадцать лет. Или тебе обещали вечную жизнь?
– Я принял решение и дал слово. Ничего уже не изменить, – ушел в глухую защиту император, и до того, как он начнет разговаривать исключительно приказами, осталось всего ничего.
Это мне было и нужно, поэтому я смело шагнул «за грань»:
– Народу империи ты тоже давал кое-какие обещания.
– Все, хватит! – вскипел Хван Первый. – Или ты заткнешься, или отправишься проверять гарнизоны. Причем все до единого, и пока не закончишь, в столицу не вернешься.
– Я лучше уеду проверять отхожие места в легионах, чем торговать своим народом, – делано обиделся я и направился к выходу, но «внезапно» остановился и повернулся к Хвану: – Может, стоит выселить деревни с пути врага? Города они вряд ли возьмут, а вот села пострадают.
Вопрос был задан с подвохом – место эвакуации покажет путь армии и соответственно ее состав и страну-агрессора. Вариантов было всего три: хтары, морхи или наемники из Свободных королевств.
– Вон отсюда! – налился нездоровой краской император, и мне пришлось срочно убираться, пока его не хватил удар. Убийства императора пока никто не заказывал.
Возможно, задание было провалено слишком эмоциональным разговором, но что-то мне подсказывало, что Хван все равно не стал бы говорить о том, кто именно пойдет на княжество. Похоже, это еще одно условие дари, иначе эвакуация уже шла бы полным ходом.
Да уж, завяз император в фекалиях по самые ноздри. Я чувствовал, что он не врет и действительно думает, будто пошел на сделку во благо империи. Его единственный сын погиб несколько лет назад, а наследников не осталось, так что после смерти последнего из династии Драконов в империи начнется такая гражданская война, что не исключено появление еще одного скопления Свободных королевств.
Впрочем, все это непринципиально – что-то я слишком задумался о судьбе империи, при том что сам нахожусь в весьма щекотливом положении.
«Мои» легионеры как стояли у дверей, так, казалось, даже не пошевелились за это время, и лишь после появления начальства две статуи из четырех ожили и последовали вслед за своим генералом.
Время возвращения в дом генерала пролетело незаметно – настроения рассматривать окрестности не было, и я просто думал о сложившейся ситуации.