Кстати, лично я к вампирам всегда относилась равнодушно. Помню, в детстве мне даже нравилось принимать их посольство вместе с отцом… Но тогда почему конкретно этого клыкастого мне хочется уничтожить? Неужели пробуждение темных генов уравновесилось унаследованным от матушки фанатизмом? Но ведь на остальных-то я не бросаюсь!
Примерно с такими мыслями я и уснула, так что неудивительно, что мне приснилось что-то странное и мутное, как болотная вода.
Проснувшись утром, я чувствовала себя хуже, чем до этого. Что ж, остается верить, что скоро это пройдет само. А если нет? Ну, если нет, то придется все-таки идти на прием к Кариме и выслушивать все, что та думает обо мне и моем «трепетном» отношении к собственному телу…
Представшая перед моим внутренним взором картина мне не понравилась. Во-первых, мне совсем не улыбалось становиться подопытным кроликом в исследованиях нашей целительницы. А во-вторых, очень не хотелось выслушивать ее мнение о моих умственных способностях, а эта тема обязательно возникнет, ибо посетить ее личное пространство, так же именуемое «медпункт», я должна была сразу же, а не оттягивать до последнего момента.
Ну, до того самого «последнего момента» время пока было. Усталость усталостью, но сознание я еще не теряю. Если потеряю — будет поздно? Ну-у… нет, думаю, будет в самый раз.
С другой стороны, если я рухну в обморок, когда рядом будет только вампир, то все может закончиться очень-очень плачевно… для меня. А вот школьному кровопийце даже завтрак себе искать не придется — тот сам упадет ему в руки.
Значит, все-таки навестим Кариму? Я, правда, с детства не люблю всех этих врачей-целителей, но уж лучше они, чем внеплановое кровопускание. Этим тоже лечили? Ну-ну. И сколько в итоге было выживших? Вот и я затрудняюсь ответить, но не думаю, что много.
Собравшись с силами (а также и с духом — ибо это все-таки Карима), я уныло побрела в сторону крыла, отведенного целительнице под лаборатории и больницу. Конечно, вряд ли со мной случилось что-то катастрофическое, скорее всего, просто переутомилась, тем более и спала в последнее время я из рук вон плохо, но… Вот не привыкла я обращаться к кому-то за помощью! Во дворце, если чуть дал слабину, тебя тут же сожрут! Здесь, конечно, не дворец, но кто поручится, что законы будут иными? Да, пока все тихо и мирно, но и нас пока не две сотни.
В общем, к тому моменту, когда я подошла к кабинету целительницы, накрутила я себя порядочно. Я уже привыкла никому и ничему не доверять, и хоть в чем-то поступиться правилом наивысшей осторожности было сложно. Ведь тот факт, что собравшиеся здесь люди большей частью мне приятны, еще ничего не значит. Тем более один раз я уже так обманулась. И слепо доверять случайным знакомым я опасалась.
Тяжело вздохнув, я все-таки поскреблась в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в комнату.
— Здравствуй. Ты Кариму ищешь? А ее нет — она отправилась в деревню за порошком корня древесного звездоцвета.
«Чего, простите?» — такой была моя первая мысль. Последующие две я приводить не буду, ибо в приличном обществе так не выражаются.
В дальнем углу комнаты, на кушетке, со всеми возможными удобствами расположился… старик? Наверное, все-таки да, хотя навскидку его возраст определить было сложно: морщин на лице практически не было, да и фигура, обрисованная натянувшейся серой хламидой, выглядела довольно крепкой, но вот выбеленные временем длинные волосы и светло-зеленые глаза, наполненные какой-то многовековой мудростью… Да, думаю, именно глаза и выдавали его истинный возраст.
— Простите, а вы кто? — едва справившись с удивлением, сразу спросила я. Нет, действительно, что это за тип? То в дом никто не может проникнуть без моего ведома, а то выясняется, что тут есть неучтенные жители!
— О! Я всего лишь последняя ветвь уже исчезнувшего с лица земли дерева. Вроде и жить уже незачем, но и умирать совесть не позволяет.
Я недоуменно глянула на «неучтенного жителя». Для ученика все-таки староват. Преподаватель? Возможно, конечно, но почему тогда он не представился раньше?
— Не понимаешь? Странно, мне казалось, что я выразился предельно ясно. Хотя живым обычно сложно понять логику мертвых.
— Мертвых? — Я нахмурилась, почти уверенная, что сейчас меня пытаются надуть. Этот тип, конечно, не выглядел блещущим энергией и жизнью, но и на труп походил мало. Варианты «призрак» и «вампир» были отброшены сразу, ибо ни полупрозрачностью, ни аллергией на довольно яркий солнечный свет данный субъект не страдал.
— Не придирайся к словам. Может, биологически я еще и не умер, но во всех прочих смыслах… Тебе не понять, каково это — остаться одному, без надежды на возрождение рода. Всего лишь сломанная ветвь, которая вроде и есть еще, но пользы уже не принесет никакой.
— Последний из рода? — Я не смогла удержать этот вопрос в себе, хотя и понимала, что данная тема почти наверняка окажется для этого странного мужчины неприятной и крайне болезненной.
— Скорее уж из целой расы. Расы, уничтоженной просто потому, что она отказалась покидать свой Лес. — Он говорил совершенно спокойно, словно рассказывал старую легенду, а не историю собственной жизни.
Несколько долгих мгновений мы просто молчали, каждый думая и вспоминая о чем-то своем. Наверное, это было тяжело — в один миг лишиться близких и родных, тех, кто на протяжении многих лет помогал и поддерживал. Наверное… к сожалению, сказать точно я не смогу никогда — за всю свою жизнь я так и не обрела ничего, за что стоило бы держаться. Хотя, не окажись оно все так, я бы никогда не рискнула сбежать из дома.
— Так все-таки кто вы? И как вы сюда попали? Ведь я совершенно не почувствовала вашего появления, — негромко поинтересовалась я, сейчас преследуя одну-единственную цель — разорвать это тяжелое молчание.
— А что конкретно тебя интересует? Мое имя? Мой дар? Моя должность? А что касается второго вопроса, — я вошел в ворота сегодня на рассвете, — все с тем же безграничным спокойствием произнес мой странный собеседник.
— Мне интересно все, но в первую очередь, почему я не почувствовала вашего появления?
Легкая мимолетная улыбка тронула мужские губы.
— Наверное, потому, что мои предки жили на этих землях задолго до того, как твои определились с тем, какую сторону удобнее и выгодней занять. Защита этого дома… ее обеспечивает Лес, а этот Лес никогда не отринет часть себя, коей я и являюсь. Надеюсь, тебе понятны мои слова?
Я неопределенно дернула плечом: в общем и целом — ясно, а вот частности все еще оставались за границами моего понимания.
— Но все-таки вы кто? — Уже почти не надеясь на ответ, я попыталась вернуться к первоначальной теме.
— Ты все-таки произнесла свой вопрос трижды. Мало кто так настаивает, дитя, особенно если ответ сам по себе и неважен. Что ж, раз ты настолько любопытна, я скажу. Мое имя Ханнис. По рождению я друид, по роду деятельности — наставник. Надеюсь, подобный ответ удовлетворил твое любопытство? — Теперь на его губах обозначилась тень усмешки, но глаза остались безмятежно-спокойными, почти… мертвыми? Так вот что меня насторожило еще в самом начале! Нет, он не был слеп, хотя в первый момент так и должно было показаться, просто он существовал на срезе двух реальностей и, как следствие, касался обеих лишь самым краем сознания.
Друид, значит? Мифическое темное создание, которое и человеком-то не было в полном смысле этого слова. Говорят, раньше достигшие совершеннолетия друиды делили душу с деревом. Это существенно увеличивало срок их жизни, а заодно в корне меняло взгляд на этот мир. Если все люди, к какому бы лагерю они себя ни причисляли, смотрят на все с позиции потребления, то друиды видели мир совсем в другом аспекте. Странные, непонятные, замкнутые в своем мирке… Даже в те времена, когда их появление было обычным явлением, никто точно не мог сказать, кто они такие и какую цель преследуют. Теперь же все давно стало сказками и легендами.
Забавно, еще один миф — и опять в этих стенах. Словно кто-то зачаровал это место, и все аномальное так и тянется сюда. Случайно? С намерением? Чем больше времени я находилась в этой Школе, тем любопытнее становилось все вокруг.
— Кстати, девочка, когда тебе называют имя, принято представляться в ответ. — Все то же равнодушие, и только тень чувств едва-едва касается словно вырубленного из дерева лица.
Наверное, будь я наивной сельской дурочкой, я бы покраснела и принялась смущенно лепетать извинения, но я за свои почти семнадцать лет в каких только ситуациях не оказывалась, а потому ответила просто:
— Лика. Я тут вроде как учиться буду.
— Ясно. Кстати, зачем ты искала целительницу? Тебе плохо? Или случилось что-то с кем-то другим?
— Нет-нет, все нормально. Плановое обследование. Но, судя по всему, пройти его мне так и не светит: то одна катастрофа, то другая…
Удовлетворившись моим ответом, друид коротко кивнул и повернул голову к окну. Я невольно проследила за его взглядом. Обычный солнечный денек: яркие пятна света, тени от деревьев, чуть слышный стрекот насекомых в траве и жар, все увереннее наполняющий пространство. Но это видела я — а он? Наверное, что-то совсем иное, потому что так улыбаться можно только чему-то поистине чудесному.
— Кстати, — внезапно произнес он, когда я сделала шаг назад и почти оказалась в коридоре, — помимо меня сегодня утром прибыл еще один человек. Его провел я, так что Лес вряд ли сообщил тебе о нем. Он сейчас должен быть вместе с директором.
Я благодарно кивнула и вышла. Только спустя пару минут я поняла, что моего ответа друид видеть не мог, впрочем, он вряд ли в нем и нуждался.
Глава 10
О ДЕТЯХ, НЕКРОМАНТАХ И СОВЕТЕ ТЕМНЫХ
И снова посиделки на кухне. Еще немного, и это станет традицией. Правда, на сей раз состав нашей компании претерпел некоторые изменения. Уехал Фотис, ушла в деревню за каким-то лечебным снадобьем Карима, не было и Спироса — впрочем, искать вампира днем дело бесполезное, уж прятаться от чужих глаз они умеют.
Зато появился кое-кто новый. Я со всем возможным вниманием изучила нашего гостя. Мальчишка! — это было первой мыслью. На вид он был не многим старше моей сестры, а той лишь недавно исполнилось двенадцать лет. Невысокий, худенький, светловолосый, с приятными чертами лица и огромными, по-детски наивными голубыми глазами. Еще один светлый? Нет, не похоже. Но мальчишка был красив той особенной красотой, что подчиняет чужие сердца. От такого не ждешь предательства или удара в спину. Подсознательно срабатывает родительский инстинкт, и сам не понимаешь, почему вдруг чужой, случайно встреченный ребенок становится ближе собственных. Но это пока, а вот лет через десять… если он научится пользоваться своими внешними данными (а что-то мне подсказывает, что он и сейчас не гнушается использовать свое «детское» личико на полную), то будет играть уже совсем на других чувствах.
Поняв, что я раскусила его маску, мальчишка чуть заметно улыбнулся и кивнул — признал равную. Мало кто знает, но у подобных этому мальцу есть понятие чести. Просто оно несколько отличается от общепринятого. Они считают, что люди вправе обманываться, и если им больше нравится верить своим глазам, а не реальности, то никто не должен им в этом мешать. Но если вы не поведетесь на маску, если сумеете разглядеть за кружевом светлых ресниц личность, то можете не сомневаться — вас не предадут.
Я при дворе насмотрелась на всякое. И поначалу сама играла точно такую же роль, но та мне довольно быстро наскучила, да и к глупым невинным девочкам у нас во все времена относились одинаково… Отдаться кому-то только ради поддержания маски наивной дурехи? Не в этой жизни!
Но то время многому меня научило. В том числе и видеть сквозь чужие маски. Нет, я не стану утверждать, что раскушу любого, даже самого искушенного интригана (я и не ставила перед собой такой цели), но вот тех, кто только-только избрал путь игры, я вижу.
— Лика? Ты уже проснулась? — Директор, заметив меня в дверях, приветливо улыбнулся. Вслед за ним и другие обратили на меня внимание. А мальчик, напротив, словно потеряв всякий интерес, отвернулся и уткнулся носом в свою тарелку.
— Да. Доброго всем утра. — Я машинально нарисовала на лице приветливую улыбку — уже почти инстинкт. В любое время дня и ночи при скоплении народа на лице появляется дежурная улыбка. Впрочем, доброжелательность еще никому не повредила.
— Ты проходи, садись. Кстати, как ты видишь, у нас пополнение. Знакомься, это Киран. Он прибыл сегодня утром по приглашению, — начал вещать Абрахас, уже привычно войдя в состояние «представляю очередного ученика, не перебивать!». Собственно, в подобном тоне он способен говорить сколь угодно долго, расхваливая и так и эдак, но сегодня его задумке было суждено увять на корню.
Не дожидаясь окончания директорской речи, мальчишка встал из-за стола, подошел ко мне и коротко поклонился. Любопытно, и как мне сие трактовать?
Остальные, надо сказать, пребывали в не меньшем замешательстве.
Неужели этот малец меня узнал? Но я-то точно уверена, что вижу его впервые. Тоже хамелеон? Но ведь темных хамелеонов не бывает! Они вымерли!
«Конечно-конечно, — зашептал мой внутренний голос, — точно так же, как вымерли горгоны, друиды, драконы, иллюзионисты и прочие представители присутствующей здесь флоры-фауны».
С этим утверждением спорить было сложно. Похоже, в этих стенах собрались все возможные исключения из всех известных мне правил.
— Великая Леди, простите мне такую вольность, но я представлюсь сам. Киран нэсс Алесси, Третий князь Совета.
Мамочки!
Я с трудом устояла на ногах. Этот мальчишка — член Совета темных?! Того самого, что был почти полностью уничтожен во времена последней Священной войны? Того самого, в который когда-то входила моя бабка?
Он знал! Я поняла это, как только наши взгляды встретились. Каким-то образом он узнал, что мои предки тоже числились в Совете, и представился согласно внутреннему протоколу.
— Линия? — глухо спросила я, отчаянно пытаясь самостоятельно вспомнить, кто занимал Третий трон, но в голове как назло было пусто, а в чувствах полный кавардак. Насколько мне известно, из тринадцати родов, входивших в Совет темных, выжило шесть или семь. И то в дневнике бабка сетовала, что в большинстве своем уцелели побочные ветви, которые не смогут пропустить через себя и половину былой мощи.
— Я — некромант, леди. Нэсс Алесси старый род, он помнит. — Мальчик улыбнулся, но так, что у меня мороз пошел по коже. Не думала, что эти глаза способны смотреть столь… убийственно-жестко.
Хм, а ведь он только что сообщил мне, что его род один из тех, что выжил в последнюю войну. Значит, и старая сила все еще с ними… Что ж, тогда неудивительно, что меня он признал почти сразу — все члены Совета в свое время смешивали кровь, а даже столь тонкое родство любой маг почувствует. Главное знать, как смотреть. И быть готовым увидеть.
— Меня зовут Ликой, — нервно облизнув губы, произнесла я. Я сейчас нарушала все возможные законы, как устоявшиеся, так и новые. Пусть — выдавать себя я не планирую. Впрочем, если захочет, он сам догадается. Он чуть заметно кивнул — понял. Все-таки я не первая в роду Лизард, кто называется этим именем.
— Рад знакомству с вами, леди. — Он снова поклонился, а потом вернулся на свое место.
Тишина в кухне висела настолько многозначительная, что мне захотелось сбежать. Слишком многих за последнее время заинтересовала моя скромная персона, что никак не входило в мои планы. Впрочем, как и возрождение Совета темных.
Я снова посмотрела на Кирана.
Некромант, значит? И — Третий? А птичка-то высокого полета. Не уничтожь в прошлом столетии объединенная армия света королевство магов смерти, этот мальчик наверняка оказался бы на троне. Рано или поздно.
Все любопытнее и любопытнее.
Кстати, раз уж все равно вспомнили о Совете, то кто там успел отметиться?
Ну, род Лизард — это само собой разумеется, ибо Зардия и настояла в свое время на создании данного органа управления и контроля. Да-да, в отличие от светлых земель, темные всегда держались друг за друга. К сожалению, сплоченность им мало помогла — качество не всегда может превзойти количество.