Постояв какое-то время, серый молча развернулся и вместе со своим спутником растаял в темноте.
— Зачем?! — веганец резко повернулся центаврийцу.
— Затем, что все это бессмысленно, — еще шире улыбнулся тот и тоже растаял в тенях помещения.
Я перенес, вернее пролеветировал — не хотелось руками трогать — кости в другое место, энергетически более нейтральное, как я понял, за пять секунд поднял слой земли в виде могилы, аккуратно опустил туда кости, закопал. Рядом лежащий булыжник положил сверху, обрезал его, превратив его в прекрасную базальтовую плиту, на которой будто сами появилась надпись: Hoggarth Viktor.
Спустя секунд десять, поколебавшись туда-сюда, темная тучка, которую я пока в шутку решил считать душой этого англичанина растаяла. На самом деле я не знал, что это было, но если пофантазировать, то выходило интересно — душа человека попала в энергетическую аномалию-ловушку и висела там, пока я не перенес тело в другое место. Упс, дурак! — я постучал себя по лбу, — надо было посмотреть, была ли информструктура там этого облачка или нет, сейчас-то уже ничего не было, кроме информструктуры скелета. Ну да ладно, какие наши годы, еще насмотримся…
О! Кстати, на одном из потоков сознания я уже подготовил-собрал-структурировал информацию, нужную для дела под условным названием «Взлом века», пора приступать. Хоть и не хочется разрушать свое умиротворенное внутреннее чувство.
Для разнообразия я потратил еще какое-то время, чтобы магией гномов, вернее остатками ее, давно уже переработанной мною, сформировать в ближайшей скале пещеру-дом. Пока небольшой — на пару комнат. Удачно — и место красивое, рядом река несет свои воды, а выход смотрит в сторону заката, освещающего медленные и тягучие водные массы, неторопливо несущие себя по выбитому в древнее времена руслу.
Хорошо получилось — комфортабельный дом внутри скалы, и площадка для медитаций с козырьком как сверху, так и снизу — укрепленный и выдвинутый каменный язык, на котором приятно сидеть и болтать ногами.
Испытав только что созданный душ, освеженный и довольный, я создал кресло, стол на «языке» снаружи, сервировал его и счастливо вздохнул. Кажется начинаю нащупывать отдельные мазки от общей картины под названием «счастье».