Вытащив довольно тяжелый куб из чемодана, я (ха, ха! Кубик Рубика!) повернул верхнюю часть, после чего он, собственно, и включился. Некоторые квадратики слегка засветились, на некоторых появились небольшие надписи. Я нажал сразу три квадратика и над компом вырос объемный экран с (снова ха-ха) обычной консолью, правда не на темном фоне, а на красивом голубом с какой-то эмблемой позади. Ничего в этом мире не меняется. Собственно ничего удивительного, этот режим в общем-то как раз служит и для отладки-настройки и прочих дел. Кстати, в этот раз экран был кажется голографический.
Немножко посидел, наслаждаясь видом монитора над столом и на фоне реки и природы. Посмотрел на облака и улыбнулся.
Нажал на кубе еще пару комбинаций клавиш и на экране появились символы, обозначающие включение голосового командного модуля и клавиатурного — перед кубом появилась клавиатура. Я потрогал ее, так как моя заимствованная память говорила, что должна быть тактильная связь и о чудо! Действительно, ощущение того, что трогаешь что-то вроде легкого пенопласта наличествовало.
Кстати, еще была связь через УНИК, но я по понятным причинам ее проигнорировал.
Итак! — Я размял пальцы в воздухе и положил их на клавиатуру. Ну-с… Проверим, как знания уложились в памяти… И пальчики забегали по клавишам. В консоле все тот же английский язык как наиболее лаконичный. Хотя в наличии для интерфейса — и русский и китайский и английский. Хм… больше не предлагает, в мое время можно было выбрать из где-то сотни.
В какие-то моменты можно еще ускорить действие словами:
— Ком! Показать внутреннюю разводку интерфейсов.
На экране тут же разворачивается запрошенное. На самом деле максимальная производительность работы с компом достигается через коммутацию с личным УНИКом. Тогда иногда можно достичь реакции компа скорости мысли. Собственно цель этого этапа у меня как раз и является скоммутировать этот БУНИК, то есть Большой Универсальный Информационный Комплекс с пока неактивным искином, с моим биокомпом, дабы быть хотя бы не слабее и не хуже обычного среднестатистического современного программиста.
Все нужное для разработки находилось в самом БУНИКе. Я запустил среду разработки и пробежался взглядом по интерфейсу. Внезапно появилась надпись: «Проверить наличие обновлений на сервере производителя?». Э, нет! Не зря я первым делом отключил коммуникации, нафиг мне надо, чтоб кто-то отследил коннект.
Вдруг поймал себя на том, что улыбаюсь. Нравится мне это дело.
Задача в общем-то у меня не была сложной — всего лишь нарисовать как со стороны БУНИКа, так и с моей программный протокол обмена данными. Создал магическую заглушку, которую прилепил к оптическому выходу БУНИКа, с которой данные поступали мне в биокомп и передавала обратно свою порцию данных. Вскоре все заработало (легкота! даже на коррекцию ошибок можно было забить!) и я получил возможность управлять БУНИКом мысленно, через свой биокомп.
Грустно погладив клавиатуру, я вздохнул и убрал ее, как и дисплей — все что надо появится у меня в виртуальном пространстве — скорострельности оптического канала хватало.
— Он зачем-то подходил к объекту защиты, почему вы его тогда не перехватили?
— Оружия у диверсанта не было, наши наниты уже прицепились к нему и не обнаружили никаких скрытых или миниатюрных систем нападения. Да и просветили его, удостоверившись, что у него нет системы отслеживания подобных действий — он был чист. Даже ядов на руках не было, как можно было бы ожидать. Решили рискнуть, тем более, что реанмобиль был под рукой и мы могли бы вытащить пострадавшего и с того света. По крайней мере если бы что-то случилось, через пару секунд объект уже лежал бы в капсуле. Опасность нападения на объект защиты в этот момент и нами и тактическим искином была признана довольно низкой, поэтому решили брать диверсанта на выходе. Ну и сама операция подразумевала не полную защиту объекта, а с допустимым уровнем опасности для него, зато акцент больше был на получении полной информации по нападению и нападающим с полной фиксацией всех их действий.
— Отчет врачей мы видели. — Патрушев с любопытством посмотрел на Тимура. — А каково ваше мнение, почему умер диверсант?
Тимур вздохнул.
— Я не знаю, но интуиция мне просто кричит, что никакие это не антенны биополевого излучения были. — Он немного помолчал. — Мне кажется, что это объект охраны каким-то образом убил диверсанта.
— И все же, почему вы так думаете?
Тимур посмотрел на Патрушева и наконец ответил:
— Когда диверсант поздравлял объект с победой, тот посмотрел на него с довольно заметным удивлением, а потом уже в спину ему эдак презрительно усмехнулся. Мол, идиот, куда полез? Ну, — смутился капитан, — мне так показалось.
* * *
— Отлично сработали! — Майор в специальной комнате ВКС слегка улыбнулся и повернулся к присутствующим здесь операторам БРОКОМов, контролерам, аналитикам и тактикам. Все радостно загомонили — нечасто, очень нечасто удается поймать инопланетный модуль. По сути до сих пор люди только испытывали и пробовали разные экспериментальные системы для борьбы с ними. Земляне, несмотря на свою относительную прагматичность, так и не простили инопланетянам их утилитарного подхода к земной цивилизации. Впрочем, у любого государства было лишь несколько вариантов дальнейшего развития отношений. Англо-Австралия решила тайно от своего населения, во избежание разных вопросов, сотрудничать с инопланетянами и даже кое-что выиграли от этого. В основном некие технологии, очевидно устаревшие или некритичные для самих инопланетян, но довольно прорывные для землян. В России же решили, что негативные стратегические последствия подобного сотрудничества довольно неприглядны и старались держаться от этого в стороне. Пришлось тяжело, но пока каким-то образом удавалось удерживать паритет особенно в технологической части — то ли технологии выкрадывались у англов и оптимизировались, то ли были свои источники технологий. В целом в обществе довлела мысль, что это ученые всех стран, объединенных вокруг стержневых государств (Россия, Китай, Индия, Иран и еще некоторых) справляются своими силами.