— Да-а-а… — вздохнул я. И с определённым сожалением мотнул головой, отгоняя возникшее перед затуманившимися глазами призрачное виденье замечательной жизни на уровне, где люди живут практически как до Исхода — даже имплантаты. Ведь одно «но» всё перебивает — поставленной когда-то перед собой цели-мечты я тогда точно не достигну… Плюшек мне, конечно, отсыплют неслабо за преподнесённый подарок, однако расходовать конечный в наших условиях ресурс технического комплекса на такую блажь, как восстановление какого-нибудь малого спейсера, никто не будет. Все ж надеются, что Карантин и так вот-вот снимут…
«Нет, всё же сдавать такую находку не дело — потом до конца дней буду себе локти кусать, вспоминая об упущенном шансе, — поразмыслив, решил я. — Да, одному тут не справиться, это без вариантов, но у меня и не горит. Так что не будем отступать от первоначального плана — просто немного подкорректируем его. Теперь на первое место выходит задача по сбору надёжной команды…»
Стремительно поднявшись, я заходил туда-сюда мимо отсеков с робототехникой, на ходу составляя план первоочередных действий.
«Значит так, — начал соображать я, — самое главное — это искин. А значит он забирается в обязательном порядке. Всё остальное же можно схоронить пока здесь, завалив ведущий к боту тоннель. Прихватить только кое-что малоценное для последующей продажи и приобретения каких-никаких колёс. К примеру, тот же уже снятый с маневрового двигателя управляющий контур… Хоть ботов на Базах и не так много, но они всё же есть. Так что эту электронику загнать можно будет без особых проблем и за вполне приличные деньги. Ну и из рубки ещё может чего-нибудь выдрать… Те же совершенно бесполезные модули связи и пространственной привязки… Рюкзак-то у меня большой, уложенный в него искин и управляющий контур двигателя не займут и трети его объёма, так что ещё много чего влезет… А дополнительные креды мне всяко лишними не будут…»
Решительно кивнув в такт своим мыслям, я круто развернулся и направился к дверям ведущим в кабину пилотов.
Рукам створки раздвинуть не удалось, но попробовать всё же стоило — невелики усилия. Однако и домкрат неожиданно спасовал, хотя создаваемого им давления в три тонны обычно достаточно чтоб выломать блокираторы любых дверей. И переборка между трюмом и кабиной вроде не покорёжена, так что полости, в которые уходят створки, наверняка на месте…
Неловко пожав плечами, я отложил в сторонку оказавшийся бессильным в данном случае инструмент и сходил за резаком. Заодно и рюкзак притащил. Пригодится он мне уже скоро.
С резаком дело пошло веселей. Обычный металл прожигается аж бегом. Совсем другое дело — не то что толстенная обшивка из тугоплавких сплавов. Там да, измучаешься пока дыру вырежешь… А здесь — раз, и готово!
Одного магниевого стержня на всё хватило: и на длинный вертикальный рез сантиметрах в восьмидесяти от линии смыкания створок двери, и на пару соединяющих линий по горизонтали. Только получившийся прямоугольник даже не шелохнулся, когда я закончил работу. Хотя должен был сам упасть. И удар ногой не помог — отрезанная часть створки словно прилипла к своей неповреждённой товарке. Сэкономил называется… Не хотелось, а придётся новый стержень доставать и делать ещё один рез по вертикали.
Пять кредитов прямо на глазах сгорели… Обидно. Но ладно. Ничего тут не поделаешь — для меня иного решения не существует, кроме как покупать и тратить дорогущие магниевые стержни. С плазменным резаком оно конечно не так накладно выходило бы, но он сам по себе стоит о-го-го сколько. Да и повредить его легче лёгкого таскаясь по всяким руинам и подземным коммуникациям…
— Ох, ё!.. — потрясённо выдохнул я, когда вырезанный кусок створки, глухо бухнув, выпал внутрь пилотской кабины.
Проникший сквозь отверстие свет химического светильника явил совершенно фантасмагорическую картину — тёмный грот, полный причудливых теней, отбрасываемых сталактитами и сталагмитами. Но иллюзия представшей передо мной нерукотворной пещеры рассыпалась, стоило только приблизить источник света и приглядеться повнимательней. Не природой созданы эти свисающие с потолков тёмно-бурые сосульки, оплывшие стены и бесформенные образования на полу. Тут без людей не обошлось…
Ошибки здесь быть не может. Такие повреждения являются характерным результатом применения переносного зенитно-ракетного комплекса «Саламандра-ЗК». Или его стационарных аналогов. Хотя, конечно, непонятно какой идиот решил засадить по гражданскому боту из противодесантного оружия… Хотели сбить, так гасили бы по движкам тем же самонаводящимся «Плевком»- защиты-то у них никакой. И пилоты были бы вынуждены совершить экстренную посадку. Или в крайнем случае могли бы катапультироваться в отстреливающейся кабине бота. А тут… Не, ну реально идиоты и изуверы какие-то порезвились… Дуплексный заряд «Саламандры ЗК» рассчитан на проникновение в защищённые отсеки тяжёлых десантных ботов, гарантируя поражение не менее девяноста процентов находящейся там живой силы противника, экипированной по первому классу защиты. У пилотов же обычного ремонтно-технического судна просто не было никаких шансов — сгорели вмиг в заполнившем отсек облаке высокотемпературной плазмы. Даже понять наверное не успели, что же случилось…
Хотя может оно и к лучшему, что так, а не иначе. Не нужно будет мне с мертвяками возиться и «имплантаты» извлекать. А то ведь пришлось бы… Рабочие имплантаты на дороге не валяются. Ибо стоят очень приличных денег.
Встряхнувшись, я отогнал от себя невесёлые думы о печальной действительности и занялся делом. Вытащил из кармашка на хибе баллончик со сжиженной углекислотой и обработал тёмно-малиновую кромку отверстия в двери. После чего, вооружившись резаком, забрался в кабину.
Огляделся внутри и чуть не присвистнул, оценив фронт работ. Плазма на славу постаралась — оплавлено буквально всё. Даже обладающие довольно высокой термостойкостью переборки потекли, не говоря уже о приборных панелях. И чуть выступающий смык дверных створок сварился в единое целое. Отчего и не удалось попасть в кабину обычным образом…
Чуть поразмыслив, я подошёл к мутно-белым, совершенно непрозрачным обзорным экранам. Вернее к оплавленным бесформенным глыбам металла возле них. Сами-то обзорные экраны из закалённого стекла мне не к чему. Даже если бы они не помутнели под воздействием плазмы и не деформировались, пойдя волнами. Хорошего стекла и без того в городе в избытке — хватит ещё на десяток поколений поисковиков, не меньше. А вот раскурочить приборные панели стоит… Драгоценных и редкоземельных металлов в них немало… И было бы ещё больше, если бы имелся искин. Но на такие малые корабли их не ставят. Пилоты сами справляются с управлением с помощью имплантированных навигационно-тактических сетей.
Покопавшись в рюкзаке, я добрался до початой пачки тонких магниевых стержней, предназначенных как раз для таких вот случаев, когда приходится резать нетолстые металлические конструкции. И достав сразу с десяток стерженьков, зарядил уже немало потрудившийся сегодня резак. Иного-то способа добраться до начинки приборной панели нет… Обычный инструмент здесь не покатит. Сплавилось всё воедино — и крепления, и винты, и магнитные замки…
Пострадавший от буйства плазмы металл очевидно утратил значительную часть своих прочностных характеристик. Потому как искрящийся магниевый стержень взрезал его с невероятной скоростью. Я опомниться не успел, как дело было сделано. Оплавленный остов центральной приборной панели был отделён и от пола и от переборки. А затем ещё рассечён на три части для вящего удобства извлечения ценной начинки из его сердцевины.
Спустя пару-тройку часов посреди пилотской кабины, совсем уж обезображенной в результате моей деятельности, высилась целая горка — чуть не в пояс мне высотой, добычи: оплывших и частично утративших форму модулей и блоков, обгоревших токопроводящих жил и клемм, да преогромного количества самых разномастных стеклянистых образований, бывших ранее электронными платами из минерального стекла. Нехилая такая кучка вышла, общей массой, наверное, под пару сотен килограмм… И не важно, что за раз всё это добро не уволочь ни одному обычному человеку, не модифицировавшему свой организм с помощью имплантатов. Я ж не собираюсь тащить с собой помимо драгоценных и редкоземельных металлов ещё и всякий ненужный и не стоящий абсолютно ничего хлам в виде того же минерального стекла?..
С этой прозаической целью — сокращения не несущей никакой прибыли части добытого в общей его массе, я извлёк из рюкзака необходимый инструмент: раскладное ведёрко, ёмкостью в десять литров, лопатку-весло с длинной ручкой и ухватистые щипцы. Всё — с химически стойким покрытием.
Разложив потребные для дальнейшей работы предметы поблизости от кучи технического хлама, я добавил к ним ещё динамо-машину, отсоединённую для этого мной от магнитного съёмника и оснащённую платиновыми стержнями-электродами. Ну и, наконец, самое необходимое — герметичная ёмкость с техническим растворителем. Без него тут никак…
Набросав по быстрому в ведёрко останков электронных плат, я залил всё это дело растворителем. Да хорошенько всё перемешал лопаткой… До полного исчезновения из получившейся субстанции вязких комков стекла и выпадения всего металла в осадок. Немного времени на это понадобилось — буквально минута-другая.
Отложив лопатку в сторонку, я взялся за динамо-машину. Не мудрствуя лукаво сунул выходящие из неё электроды в ведёрко, да ручку резко крутанул. Разряд, и меж платиновыми стержнями стремительно выросло похожее на крайне игольчатого ежа образование из зеленоватого стекла…
Я цапнул лежащие под рукой щипцы и, прежде чем выкристаллизовавшаяся структура вновь растворилась, быстро, но аккуратно извлёк её из ведра. Да и бросил на пол рядом. Что вполне закономерно привело к тому, что этот ёж стеклянный разбился, рассыпавшись на некрупные кристаллы-обломки. Пошурудив средь них щипцами, я выбрал те, в которых виднелись вкрапления металла, и побросал назад в ведёрко. А основную массу так и оставил валяться на полу.
Проведённую операцию пришлось повторить ещё не единожды. А в конце, когда электронные платы закончились и оказалось что больше нечего класть в ведёрко, я достал из рюкзака небольшой туб с нейтрализующим реагентом. И опорожнил его в раскладную ёмкость. После чего уже безбоязненно слил с ведёрка утративший свои разъедающие свойства растворитель. Ну и вместе с ним на пол увесисто плюхнулся ноздристый кус металла, отливающего золотом и серебром и имеющего немногочисленные вкрапления зеленоватого стекла.
Не став пока ничего трогать — пусть обсохнет всё это добро немного, я отправился подготавливать к транспортировке искин. Благо небольшой рулончик металлизированной пластиковой плёнки, экранирующей электромагнитное излучение, я захватить не позабыл… Ею-то, я и обмотал в несколько слоёв тускло отливающий серебром прямоугольный параллелепипед, размером сорок на двадцать пять и на шестьдесят сантиметров. Израсходовав при этом практически весь имеющийся запас золотистой плёнки. Остатков которой, впрочем, всё же хватило на создание защиты от опасностей внешнего мира для снятого блока управления двигательной установкой.
— Кажется всё… — задумчиво бросил я, разобравшись с этой задачей. И обвёл преисполненным сожаления взглядом полный добра грузовой трюм. Из которого прямо всё-всё хочется утащить!
Переборов таки возникшее желание скрутить ещё какую-нибудь рабочую электронику, я перенёс искин и блок управления в пилотскую кабину и взялся укладывать рюкзак. Который стал ещё тяжелее нежели был по пути сюда! И это притом, что мне пришлось скрепя сердце оставить на полу не только приличную часть оплавленных электронных блоков, но ещё и весь инструмент, используемый для извлечения стекла из плат, и резак…
— Ладно, допру как-нибудь, — махнул я рукой, обойдя кругом набитый доверху рюкзак.
Ну и, полюбовавшись напоследок на находящуюся в грузовом трюме робототехнику, которую так неохота было тут бросать, я отправился в обратный путь на карачках по узкому тоннелю. И таща за собой на вновь притороченном к поясу шнуре рюкзак…
Возиться с восстановлением преграды-завала возле бота не стал, есть другая задумка на этот счёт.
Преодолев примерно половину пути до основного коммуникационного тоннеля, я остановился и вытащил из кармашка испещрённый предостерегающими надписями и инструкциями по применению серебристый брикет пластиковой взрывчатки. И извлёк из ножен боевой нож… Руками-то крайне плотную вакуумную упаковку не надорвать.
После освобождения небольшой розово-бурой плитки от сверхпрочной пластиковой упаковки, я, не мудрствуя лукаво, смял добытую пластилиноподобную массу в ком и прилепил его к потрескавшемуся своду керамогранитной трубы. И ходу, ходу оттуда! Пока инициируемая атмосферным азотом взрывчатка не насытилась им в должной мере.
Успел. Успел и вывалиться в основной тоннель, и вытащить за собой закреплённый на шнуре рюкзак, и даже чуть в сторону отойти, когда в отдалении глухо бухнуло, а ещё через несколько секунд из узкого лаза-дыры ударил столб пыли и каменного крошева, застучавшего по противоположной стене.
— Ну вот, теперь до бота никто не доберётся, — удовлетворённо произнёс я, примерно представляя себе, что сотворил подрыв ста грамм пластиковой взрывчатки и с каким жутким завалом, враз отбивающим всякую охоту возиться с ним, теперь столкнётся на своём пути любой поисковик решивший обследовать этот тоннель.
Выбравшись из колодца коммуникаций в помещение распределительного узла энергоцентрали, я устроил себе там небольшую передышку, наблюдая за медленным движением-течением тускло серебрящегося тумана в пятне света моего химического фонаря. Засмотрелся прямо на спасение и проклятие нашего Горана — эти крохотные снежинки из металлизированного стекла, с корпускулами инертного газа в сердцевине. Отличная ведь была идея — смягчить спектр местного светила, просто-напросто отражая основную часть жёсткого излучения при помощи эдакой летучей завесы, расположенной в верхних слоях атмосферы планеты. Жаль только никто не подумал о том, что будет, если генераторы стабилизирующего магнитного поля, не дающего разлететься этому набранному из мириадов частиц искусственному светофильтру, вырубятся раз и навсегда…
Постояв так немного, размышляя о днях минувших, я дождался пока восстановится немного сбившееся дыхание и вернулся к делам насущным. Смотал поистрепавшийся шнур в моток, закрепил его ремешками-липучками на рюкзаке, ну а тот — тяжеленный, зараза! кое-как взгромоздил себе на плечи. И двинулся сквозь тускло серебрящуюся дымку-завесу к лестнице. Дошёл. Начал неспешно, чтоб не рвать жилы, подниматься наверх. А на площадке перед последним пролётом и вовсе ненадолго остановился, давая отойти начавшим подрагивать от нагрузки ногам. Заодно и убрал не нужный более химический светильник к его использованным собратьям, лежащим в накладном кармане на левом боку рюкзака. Подождал ещё чуть, пока глаза привыкнут к изменившемуся освещению, дабы не уподобиться в дальнейшем слепому кроту, выбравшемуся из тёмного подземелья на солнечный свет. Постоял так какое-то время, рассматривая неплохо различимые щербины на лестничный пролёт перед собой, и вдруг поймал себя на том, что категорически не желаю идти дальше!
— Что за… — недоумённо пробормотал я, поневоле настораживаясь и прислушиваясь к своим ощущениям. А они прямо рвали душу, отвращая от выхода из такого успокаивающе-безопасного подземелья! Да, темнота позади несла ощущения домашнего уюта и покоя, а от светлого проёма в конце лестницы буквально веяло ледяной угрозой, от которой у меня по всему телу пробежали мураши…
Своей интуиции я привык доверять, а потому тотчас же снял с предохранителя «Корт» и дослал патрон в патронник. Медленно-медленно снял с себя рюкзак и, не спуская глаз с верха лестницы, опустил его на пол. И, так и не выпрямившись полностью, крадучись начал подъём. Делая всего по паре шагов в минуту…
Не зря, ой не зря я прислушался к своим чувствам и усилил бдительность! Только благодаря этому тончайшая, едва различимая глазом нить, натянутая поперёк проёма-выхода с лестницы, не осталась незамеченной мной.
Поначалу, только обнаружив её, я замер как вкопанный. А затем, отмерев, нахмурился и подобрался поближе к этой струнке, проходящей примерно на уровне моих коленей. Почти вплотную к ней подошёл и осторожно выглянул за край перегороженного проёма, ища взглядом то, к чему крепится ускользающая от взгляда нить синтетического волокна… Слева это был новёхонький шуруп, вкрученный прямо в полимеризированный бетон. А справа… справа было небольшое блестящее колечко… Торчащее из закреплённого на стене прозрачной липкой лентой цилиндра. Небольшого цилиндра такого примечательного болотно-зелёного цвета, с чёрной маркировкой…