Сергей Алексеевич Бергер
«Монстры реальны, привидения тоже. Они живут внутри нас и иногда берут верх».
Стивен Кинг
«Но знаете, счастье можно найти даже в тёмные времена, если не забывать обращаться к свету».
К/ф «Гарри Поттер и Узник Азкабана»
«Путь же беззаконных — как тьма; они не знают, обо что споткнутся».
Притч. IV, 14-19
Посвящаю эту книгу самому терпеливому и честному человеку, построившему фундамент Луэльского особняка — И.Б.
Глава 1 Плод ночной охоты
1968 год. Англия, город Карлайл.
На северо-западе Англии, практически на границе с Шотландией простирается небольшой индустриальный городок Карлайл, выросший среди многовековых сосен, угрюмо смотрящих в небо. Среди сосен, которые знали так много об этом мире. Но ничего не могли рассказать.
Днем город жил обычной жизнью — утренний зябкий воздух разрывался от звука соборного колокола. В это время жители вставали со своих кроватей, чтобы отправиться на работу. Основную часть горожан составляли рабочие с местной текстильной фабрики, фермера, рыночные торговцы. Отправляясь на работу, они будили город стуком ботинок, ударяющихся о каменные дорожки. Их встречали яркие солнечные лучи и запах свежей выпечки, который густым ароматным шлейфом проникал на главную площадь из местной пекарни.
Дочь пекаря, девочка двенадцати лет, наблюдала с интересом за рабочими, из окна пекарни, облокотившись на старый деревянный подоконник. Сегодня было прекрасное воскресное утро, потому все дети свободные от уроков бежали прочь от надзора и, вооружившись палками, сражались между собой в паре метров от центральной площади. Малышка слегка вздохнула, вспомнив ссору со своими подругами и потому, в свой выходной она вынуждена сидеть дома, помогая родителям.
— Папочка, я могу тебе помочь?
— Нет, Элли. Но если тебе уж так не хочется сидеть, сложа руки, то возьми в подвале корзину и отправляйся за грибами. Говорят, грибы полезли сильнее прежнего после вчерашнего дождя. — Полноватый пекарь дружелюбно улыбнулся, потерев свои густые усы.
Элла кивнула и, оторвавшись от подоконника, отправилась в подвал, захватив коробок спичек. Деревянная дверь со скрипом отворилась, словно дав сварливым голосом согласие на вход. В подвале пахло сыростью и мукой. Девочка мужественно спускалась вниз, стараясь не рисовать в своих фантазиях монстров, что мог хранить темный подвал, который она едва освещала зажженной спичкой. Огонек испуганно дрожал от дыхания девочки, пока она, наконец, не нашла старую плетеную корзину. Схватив ее, малышка скоро выбежала из подвала, боясь собственных шагов, которые сзади раздавались громогласным эхом.
— Какая же ты трусиха. — Пекарь увидел лицо девочки и рассмеялся. — Ты словно привидение там увидела. Хватит прохлаждаться, отправляйся в лес.
Слегка обидевшись, девочка потерла носик и вышла.
Повесив корзинку на руку, Элла прогулочным шагом, пошла сквозь торговые ряды. Торговцы что-то кричали, махали руками, зазывая к себе клиентов. На базаре было большое количество разных мясных продуктов, овощей, фруктов, одежды, домашней утвари. Девочка увлеченно рассматривала торговые ряды, напевая себе под нос одну из тех песенок, что пела ее мама, когда была еще жива. Дальше торговых рядов шли четырехэтажные дома, которые еще сотню метров преследовали Эллу своим стеклянным взглядом. Редко по дороге можно было встретить грязного бродягу, просящего милостыню, женщину с коляской, отправляющуюся на базар за продуктами или старуху, сварливо кричащую на мальчишек, веселящихся у подножья домов.
Совсем недалеко высился собор, распахнув добродушно свои двери перед прихожанами и монахами. Потрепанный временем, он стоял здесь, казалось, с начала времен. Но, тем не менее, не терял своей популярности с годами, а лишь приобретал ее. Словно люди не видели в жизни утешения большего, чем вера.
Элла вспоминала воскресные службы с легким недовольством и тоской. Недовольством сложившимся, из-за непонимания таинства, происходящего внутри. Она лишь знала, что это правильно. Так внушала её мать, и воспоминания о ней рождали в душе девочки тоску.
До конца дороги собор провожал девочку своей каменной башней с колоколом, что возвышалась над крышами домов, наблюдая за городом.
Вдали, за черепицами крыш, переливался яркой зеленью лес. Лучи солнца, сталкиваясь с листьями на деревьях, падали на землю мягким салатовым светом. Девочка вдохнула чистый воздух, в нем ощущался легкий запах хвои и прелой листвы, заставляя малышку вновь вспомнить раннее детство и походы в лес. В корзинке у Эллы лежал нож, которым следовало срезать гриб под самый корень, как ее учили. Она опустилась чуть ниже и принялась исследовать листву, под которой прятались шляпки заветных грибов. Однако, словно какая — то неведомая сила поманила ее взгляд в сторону.
Там, чуть дальше леса виднелся дом. Он находился в двухстах метрах от леса. И, потому не требовалось усилий, чтобы рассмотреть его. Здание, подобно меловой горе, гордо выделялось на фоне леса. Словно хвастун, оно бесстыдно выпячивало свою грудь, обращая к себе всеобщее внимание, зазывая всю округу к себе на порог.
Городские легенды порождали прозвища для этого места: «Особняк Дракулы», «Замок Смерти» и прочие примитивные названия. Единственное, что объединяло все эти имена — это чувство панического страха. Это место, словно само хотело отгородиться от всех вокруг. Своим расположением, атмосферой, которой буквально был пропитан воздух. По городу ходили разные слухи:
Одни твердили, о присутствии там потусторонних сил, другие о псевдорелигиозных культах, прочие же говорили, что туда стекаются души всех погибших не своей смертью жителей города.
Сплетни порождала история одного из хозяев Луэльского особняка. Еще в тридцатых его обвинили в убийстве трех женщин. Сошедший с ума мужчина получал нездоровое удовольствие, всякий раз, когда слышал мольбы, издаваемые истязаемыми девушками. Объектами его вожделения часто становились блудницы, которых он приглашал к себе в гости. Впоследствии, вдоволь насытившись их мучениями и изнасиловав, изверг лишал их жизни. Последней из четырёх жертв, каким-то чудом удалось сбежать и доложить о происшествии, после чего Руфуса Макгроу поймали, судили и повесили. Эта история приобрела большую огласку в стране и со временем, видоизменившись, стала легендой. Набожные горожане до сих пор верят, что если слишком близко подойти к особняку, все еще можно услышать женский плач и мольбы о помощи.
И именно этот дом сейчас неотвратимо притягивал Эллу к себе в сети, подобно сиренам, заманивающим к себе моряков, зазывая своими песнями. Она шла как под гипнозом, ноги сами вели ее к белому великану. С приближением, он казался все больше и больше. Музыка в ее голове вела ее до тех пор, пока не прервалась хрустом сухой ветки под ботинком. Кроны деревьев оживились, и черные вороны, засидевшиеся на своих удобных сучьях, в панике разлетелись в разные стороны, издавая раздраженное карканье. Девочка опустила глаза и истошно закричала, да так, что уже не было слышно ворон. Прямо у ног лежал человек, глазницы его были пусты, и полости заполняли лишь трупные черви, копошащиеся и сплетающиеся между собой, поедая остатки тлеющей плоти, которая издавала омерзительный запах, сравнимый, разве что, со сточными водами. Тело лежало, распластавшись на земле, наполовину покрытое гнилой листвой. На лице застыла гримаса обреченного ужаса. Девочка заплакала, судорожно оглядываясь по сторонам, и выронила корзинку. Та упала, прямо у руки мертвого человека и она приподнялась, пытаясь схватиться за корзину, полусгнившими пальцами. Точь-в-точь как утопающие хватаются за спасательный круг.
Девочка замерла, дыхание остановилось вместе с ней. Ноги ее стали ватными, они подкосились, уронив бедняжку на землю. Сознание помутнело, застелив глаза темной пеленой, сквозь которую было лишь слышно ее имя. «Элла! Элла!»
Глава 2 Радушный прием
1970 год.
Кобб стоял у окна своего кабинета. Из него открывался потрясающий вид на осенний лес, который постепенно окрашивался в красно-желтые тона. Неподвластными изменениям оставались лишь сосны, которые из года в год не теряли своей манящей изумрудной одежды.
В самом кабинете царил полумрак, что слегка рассеивал свет черных свечей на рабочем столе Альфреда, да лучи осеннего солнца, рыжим пламенем врывающиеся в покои.
* * *
Негромко напевал тоскливую мелодию граммофон, стоявший прямо напротив большого книжного шкафа, который закрывал собой всю стену, начиная от двери в кабинет, заканчивая окном с черными рамами и сероватыми шторами.
В этом шкафу было огромное количество книг, привезённых с разных уголков Земного шара. Казалось, что даже самый привередливый читатель мог бы там найти то, что было бы ему по душе, стоит лишь пару минут побродить по комнате, исследуя книжные корешки.
Со стороны входной двери послышался скрип, какой обычно слышен от старых дверных петель, которые уже много лет не смазывали. Хозяин не шелохнулся.
Он был погружен в тяжелые думы, которые унесли его куда-то далеко от этого проклятого места.
— Милорд, к вам посетитель. — Послышался старческий голос.
Альфред спокойно кивнул, не отрывая взгляда от увядающего леса.
— Извините. — Робко прозвучал мужской голос, с интонацией юнца, укравшего пару яблок у злого соседа, и пойманного с поличным.
Хозяин медленно повернулся к гостю. Альфред был ужасно подавлен тем, что его извлекли из чудесных темных грез. Мужчина поправил свои очки и вопросительно посмотрел на молодого человека. Перед ним стоял парень лет двадцати. На нем были ветхие одежды, стертые от старости, но с заботливо пришитыми заплатками.
— Да?
— Я бы хотел узнать о вашем решении. По поводу моей работы у вас. — Юнец покорно опустил глаза.
Граф задумался, очевидно, вспоминая свой небольшой монолог, который он составил перед встречей с ним:
- Говард, я долго думал о нашей с тобой ситуации. Я безумно уважаю твою маму, и это единственный аргумент, почему я беру тебя к себе на работу. Она сослужила мне прекрасную службу в качестве экономки. И я скорблю вместе с тобой, мой мальчик.
Я видел, как ты рос, как ты из маленького и боязливого паренька превратился в мужчину. Мне видны твои таланты почти насквозь. — Последнее слово заставило мурашки на спине Говарда резко мигрировать по всему телу. — У тебя огромный потенциал. Потому, ты уже с завтрашнего дня можешь отправиться к нашему дворецкому Лукасу. Он тебе расскажет о правилах моего дома, о том, в чем будет заключаться твоя работа и что входит в твои обязанности. С этих пор ты его ученик. Надеюсь, ты оправдаешь мои ожидания.
— Да, Господин, я непременно буду стараться. — Голос парня начал срываться из-за нахлынувшего на него волнения.
— Хорошего тебе дня. Отправляйся к себе в комнату, которую мы тебе выделили. И отдохни.
Парень поклонился и молча вышел из кабинета, оставив хозяина особняка вновь наедине со своими мыслями.
Кобб вновь подошел к окну и замер:
«Что может быть печальнее картины увядания природы? Разве что наблюдать, как стареет человек. Ведь природа может возрождаться вновь и вновь, а человек лишен такого дара. Это лишний раз доказывает, что она нам не по зубам. И подтверждает свое всемогущество каждый раз, когда мы начинаем играться с ней».
На улице заморосил слабый дождик, постепенно усиливаясь, а затем и вовсе превращаясь в ливень. Мужчина достал свою трубку из внутреннего кармана пиджака, забил ее табаком и прикурил. Наконец-то, в радиусе двадцати метров воцарилась тишина — ливень утих, и теперь можно было просто насладиться табачным дымом, смотря на увядающие розы. Они окантовывали тропинку, ведя человека прямо к парадной двери. Черные, красные, желтые, белые. У них явно был какой-то шарм. Они манили своей изысканностью и элегантностью.
Граф поднял свой задумчивый взгляд, увидев какое-то движение на горизонте. Прямо из города, в сторону его особняка направлялся, блестя на освободившемся от ливневого рабства солнце, подержанный Allard L 1948 года выпуска. Альфред не мог разглядеть человека, едущего в машине, как бы он не старался.
Его сердце бешено забилось. Он еще раз вдохнул дым, и затем повернулся к зеркалу, чтобы убедиться, что он выглядит подобающе. Очевидно, это были незваные гости. Стараясь подавить волнение, мужчина попытался улыбнуться своему отражению. Да, он был безупречен, впрочем, как всегда. Альфред поправил свои каштановые волосы и осмотрел внимательнее свое лицо. На нем не было и следа морщин, даже не смотря на то, что ему было уже сорок лет. Хотя, ему столько никто не давал. Не более двадцати пяти. В карих хитрых глазах горел едва заметный огонек, который время от времени мог превращаться в настоящий пожар.
Его скулы, подобные у представителей «голубых» кровей, выделяла легкая небритость. Одет он был по последней моде, как и подобает людям его статуса:
Черные лакированные туфли, настолько хорошо начищенные, что лучи осеннего солнца, отражаясь от них, оставляли на стене «солнечных зайчиков».
Серая рубашка, из дорогой ткани, которая была ему ровно по размеру с черной жилеткой и брюками.
Мужчина носил круглые очки с толстой темной оправой.
Кобб положил трубку на подставку, что стояла у окна, и стремительно вышел из своего кабинета. По дороге к парадному входу он успел перебрать кучу вариантов развития событий. Альфред еще пару недель не ожидал гостей. Отчего подобный визит вызвал в его сердце маленькое землетрясение.
* * *
Путь его проходил через коридор, чье великолепие, как впрочем, и великолепие всего дома, вызывало у нечастых гостей бурю эмоций. Чаще всего зависть.
На окнах витражи, изображающие мифы древних греков. Стекла окантовывали узоры позолоченных барельефов, прямо на установленных рамах. По углам стояли округлые гранитные колонны, а под ногами кровавой рекой расстилался бордовый ковер.
Когда, наконец, хозяин особняка оказался на парадной лестнице, открылись тяжелые, дубовые двери и яркие лучи солнца пронзили копьями застоявшийся полумрак. Альфред прикрыл лицо рукой, защищаясь от слепящего света. Огромные подвесные часы за его спиной принялись отбивать полдень.
Кобб убрал руку от лица, и увидел обеспокоенного дворецкого, рядом с которым стоял незнакомый ему мужчина. Он был среднего роста, с короткими черными волосами, едва выглядывавшими из-под его серой шляпы. Образ серьезного человека завершало серое длинное пальто и белая рубашка с черным галстуком. Его тяжелый взгляд был способен прожечь плотный лист пергамента. И сейчас этот взгляд был направлен на графа.
— Чем могу помочь?
— Я детектив Скотленд-Ярда. Меня зовут Гарри Франциск Ренделл. Мне необходимо с вами поговорить.
— Что привело в мой дом сыщика? Неужели я в чем-то провинился?
— Нет, мне нужно задать вам пару вопросов.
— Тогда прошу за мной, офицер. — Сказал раздраженно Альфред и, развернувшись, направился назад в свой кабинет.
Гарри передал ключи дворецкому, чтобы тот припарковал его автомобиль. А граф вдогонку попросил его принести чай в кабинет. Тот поклонился и покорно отправился на улицу.
Детектив спокойно проследовал за графом. Как только они оказались в комнате, хозяин уселся на свое место за столом и отодвинул свои деловые бумаги в сторону. Ренделл сел напротив.
— Ну. Я весь во внимании.
— Милорд, при всем моем уважении к вам, у меня не самые хорошие новости.
Альфред посмотрел изумленно на детектива, скрестив руки в замок. Перстни на его руках слегка поблескивали.