В средине декабря «молодых» разбросали по полкам дивизии, и служба приобрела иной ритм жизни. Естественно мимо Сергея прошли ноябрьские события в Чечне. Двадцать шестого ноября состоялась неудачная попытка захвата Грозного силами антидудаевской оппозиции. После ее разгрома в плен попало много русских солдат и офицеров, которые были завербованы Федеральной службой контрразведки России, для участия в боевых действиях. Российские спецслужбы хотели, чтобы захват Чечни выглядел как внутричеченское противостояние, а не внешний захват. Не смотря на информационный галдёж масмедиа, за рубежом и внутри страны, тридцатого ноября Ельцин подписал указ о необходимости проведения военной операции в Чеченской республике.
Глава 5. Война
Война, это всегда грязное дело. Когда в окопах, в грязи и в холоде прозябает обычный Ванька-взводный, в верхах пачкаются грязными деньгами продажные чиновники и банкиры, политики всех мастей, желающие погреть руки на солдатской крови. Планом проведения операции предполагалось, к девятнадцатому декабря взять под контроль всю территорию Чечни, а штурм чеченской столицы осуществить в новогоднюю ночь тридцать первого декабря. Дудаевскому режиму удалось создать свои вооруженные силы, численностью до тридцати тысяч человек, прошедших Афганистан, Абхазию, Нагорный Карабах и Приднестровье. Отряды самообороны существовали во всех населенных пунктах. Оружия в независимой республике, на тот период скопилось столько, что можно с лихвой вооружить сильную армейскую группировку.
В штабе Дудаева этапы операции по захвату независимой Ичкерии были известны детально, была так же известна задача Федеральной службы контрразведки России по выявлению и изоляции лидеров оппозиционеров, способных возглавить партизанскую и диверсионную борьбу в тылу действующих войск.
Как результат всего этого, российские войска понесли большие потери в процессе операции. После взятия Грозного и «кавалерийского» наскока на другие населенные пункты, война перешла в состояние позиционной обороны. После падения Аргуна, Гудермеса и Шали, Чечню поделили на отдельные зоны, а линия фронта представляла собой совокупность не соприкасающихся друг с другом очагов сопротивления, расположенных в населенных пунктах. Несмотря на определенные успехи российских военных в равнинной части Чечни, в горах велись бои с чрезвычайным ожесточением, солдаты гибли в большом количестве.
На юге бушевала война, гибли люди, попадали в плен, техника горела как спичечные коробки, женщины становились вдовами, а дети сиротами. Сергей терпеливо нес службу в мотострелковом полку, в роте разведки, куда попал после учебки. Он ждал своего часа. Прошли три месяца весны. Июнь месяц «ознаменовался» событием атаки Басаева на Буденовск. Сергей скрипел зубами, но внешне продолжал оставаться обычным солдатом срочной службы.
Любят отцы-командиры нетривиальные решения. В ночь с двадцать первого на двадцать второе июня, полк подняли по тревоге. Солдаты и офицеры, получив оружие и боеприпасы, прибыли в автопарк. Технику выстроили в линии походных колонн, ждали прибытия с постановки задач командиров батальонов.
— Как думаешь, — спросил у Сергея Артем Завгородний, молодой парнишка, только что прибывший из учебки в боевое подразделение, земляк Хильченкова. — Нас туда пошлют, или это просто очередная проверка?
Молодой солдат имел ввиду Чечню. Сергей уже прокачал ситуацию, состояние Хара, дало информацию к размышлению. Он понял, о чем говорит Артем.
— Скорее всего, пошлют.
БТРы и БМПшки загоняли на платформы, брали в колодки, и обожженной проволокой, жгутами крепили к специальным крючьям. Подразделения доукомплектовывали боеприпасами до полной нормы. У платформ собралось много женщин и детей. Семьи провожали отцов и мужей на войну. Сергей кожей чувствовал беспокойство и безысходность остающихся, витающие в пространстве, прямо над скоплением людей.
— По ваго-онам!
Разнеслась команда по перрону. И забегали, заплакали женщины, пытаясь в последней попытке удержать родных людей, вцепившись в одежду мужей. Не судьба. Доля воинская такая, что если и чувствуешь, что не воротишься к родному очагу, все едино пойдешь в пекло войны.
Высадившись, полк своим ходом пересек равнинную часть непокорной республики. На каждом километре следования отмечались следы недавних боев. Срочники, глазами поедали сгоревшую и сдвинутую к обочинам технику, развалины домов и проломы подворий. На перекрестках часто попадались обложенные мешками с песком и обнесенные окопами и колючей проволокой времянки блокпостов. Стоявшие на них солдаты в грязной «хебешке», в бронежилетах и касках, безликие и серые, безразличными взглядами, провожали проезжавших на броне мотострелков.
— Смотри, глядят как на оловянных солдатиков, — классифицировал отношение к ним Артем.
— Нормально. Просто устали ребята, каждый день одно и то же. Помолчи, а-а! — попросил сослуживца.
Равнина вот-вот закончится, чувствовалась близость предгорья, и реки текли по-другому, и ландшафт менялся на глазах. Не успели толком рассредоточиться лагерем в месте, отведенном полку, как из вышестоящего штаба поступила боевая задача. Абреки окружили блокпост в горах. Низкая облачность не позволяла авиации отработать по местности, а «вертушкам» забросить десант. Ближе всех к неудачно выбранному месту располагался сейчас только прибывший полк подполковника Леснина. По данным разведки, численность бандитов составляла не больше сотни человек, а значит, на выручку ВВшникам достаточно отправить один из его батальонов.
Чувство опасности пришло с левой стороны от дороги, вон из тех зарослей, подходивших к каменистой пойме реки. Их боевой разведывательный дозор, приданный батальону майора Беркута, оторвался от основной колонны километра на три, двигался по дороге, которая справа и слева прорезала колючие заросли «зелёнки». Здрава, вынырнув из-под сознания лишь на миг накрыла его. Не надо было шептать заговор, он одним блоком информации пронесся в мозгу, а с ним и защита Христова легла на плечи и грудь.
— Товарищ лейтенант, — позвал Сережка молодого летёху, только в прошлом году окончившего «бурсу». — Слева семьдесят метров кусты, заметил движение людей с оружием.
Лейтенант, сидевший чуть впереди на броне, повернув голову в указанном солдатом направлении, не заметил ничего. Откровенно говоря, Сергей тоже никого не видел, но присутствие чужих он почувствовал отчетливо. Именно оттуда исходила опасность.
— Дай автомат, — попросил Артема.
У самого Сергея штатным оружием была снайперская винтовка Драгунова. Тот, молча подал «калаш». Боевая машина на медленной скорости двигалась как раз напротив того места, где прятался враг.
— Блин, — возмутился Сергей. — У тебя, что подствольник не заряжен?
— Нет.
— Разгильдяй! Дай сюда выстрел.
Серега с дульной части ствола вставил ВОГ в ствол до упора, в торец казенника, зафиксировал фиксатором, щелкнул флажком предохранителя.
— Ты что задумал? — успел задать вопрос лейтенант.
Направив гранатомет в нужном направлении, солдат произвел выстрел. «Костер» не подвел. Граната, улетевшая в кусты, после удара о препятствие «подпрыгнула», разорвалась в воздухе. Из самого кустарника раздались вопли и стоны.
— Огонь по кустам, — скомандовал Хильченков, не дождавшись этого распоряжения от лейтенанта.
С их машины, и машины следовавшей за ними, по кустам ударили выстрелы автоматов, срезая, скашивая ветви кустарника словно бритвой. Прикладом, стукнув в броню, Сергей прокричал механику-водителю:
— Ванин, стой. Товарищ лейтенант, разрешите глянуть, кого мы там поцарапали.
Еще не пришедший в себя, «необстрелянный» командир разведывательного дозора кивнул:
— Идите, Хильченков.
Семьдесят метров, отделявших машину от полосы «зеленки», Сергей преодолел за считанные секунды. Ребята отстали от него. В «зелёнке» он сразу же наткнулся на четверых чеченов, один из которых был еще жив, и закрывал, разорванный осколком гранаты, живот рукой. Через пальцы ладони обильно струилась кровь, с уходом которой из тела уходила и жизнь. Оружие всех четверых, незадачливых диверсантов валялось тут же. По виду уничтоженные враги, своей молодостью и скученностью местоположения в засаде, явно соответствовали «необученному мясу». Изо рта еще живого молодого парня обильно пошла кровь.
— Да, не жилец.
Скорее всего, поняв солдата правильно, чеченец закрыл глаза и отвернул голову в строну. Черты лица исказились, судорогой свело тело, человек дернулся и затих, успев лишь сделать выдох.
— Готов! Парни, собирай оружие. Обыскивайте покойников.
Видя, как переминаются товарищи, быть может, впервые увидев смерть так близко, сам прошелся по одежде убитых, выворачивая содержимое карманов прямо на землю. Ничего существенного не нашел.
— Пошли, — скомандовал бойцам.
Уже направляясь к «восьмидесятке», заметил Завгороднему, вышагивавшему рядом:
— А ты, сученок, еще раз забудешь зарядить подствольник, получишь по шапке. Война здесь. Еще не понял?
— Понял. Теперь понял.
Колонна подошла к месту боевого соприкосновения. Летеха бегом припустил к БМПешке комбата. Из верхнего люка по плечи высунулась голова механика-водителя.
— Серый, чего это взводный забегался?
— К комбату на доклад.
— Вот мудель, а радиостанция на что?
— Ничего, ему полезно. Пока бежит, мозги на место встанут. А то он как пришибленный. Первый бой все же.
— А если сейчас из того лесочка по нам вмажут?
— Нормально все будет. Не вмажут.
Через три километра в зоне видимости появился мост. Обрывистые крутые берега с нагромождениями зеленоватых от мха валунов, разделенные горной рекой, словно специально были предназначены для засады. Полоска дорожного полотна шла на сужение. За мостом отчетливо просматривались два ржавеющих остова БРДМов, с дырьями в бортах. Судя по виду, они украшали обочину еще с зимы. Если у моста засада, то противнику достаточно было закупорить голову колонны, подбив пару впереди идущих машин, да застопорить «хвост», расхренакав пару «бронников» сзади. И все, бери военных голыми руками, цели перед тобой, бей на выбор. БТР сбавил ход. Наверняка водителю боевой машины совсем не улыбалось нарваться на неприятность, и глядя в ТНПО за закрытыми люками, он это понимал. Не было места для маневра. Башенная спарка КПВТ и ПКТ, сдвинулась чуть в сторону, опустила жерла стволов, направив их для выстрела в определенное место.
— Товарищ лейтенант!
— Чего тебе, Хильченков?
Лейтенант еще не переборол свой гонор, но в голосе уже чувствовались нотки интереса к подчиненному.
— Разрешите совет?
— Валяй.
— Вы бы по связи распорядились причесать из головного левую сторону от дороги, а из заднего бронника — правую. А, я, если все будет добре, к мосту пробегусь, гляну.
Летеха, перебросив ноги, нырнул в верхний люк, а уже через минуту заработали пулеметы обоих машин, срубая листву и ветки лесополосы, превращая их в мелкие ошметки. В ответ, из подлеска произвели выстрел из гранатомета. Болванка прожгла борт командирской машины, вихрем огня и металла ворвалась внутрь, заставила замолчать разрывавшийся лаем крупнокалиберный пулемет. Серегу вместе с Завгородним и Сенчиным, будто ветром сдуло с брони, заставило носом пропахать придорожную пыль. Языки пламени кромсали БТР, он горел, словно сделан был из березовых дров.
Вторая «восьмидесятка» дозора, по-рачьи попятилась назад, градом пуль заливала «зеленку», расходуя боеприпасы на полную мощность. Бойцы, оставив броню, вжались в землю, используя плохонькое укрытие невысокой придорожной насыпи, шмаляли из АКМов в белый свет, как в копейку, длинными очередями сжигая патроны.
Сергей, приподнявшись на руках, подметил, как в землю ткнулась чубатая голова одного из хлопцев, тело, замерев, больше не двигалось. Работа снайпера. После такого выстрела, даже утерянная каска не смогла бы спасти солдата. Затих еще один из бойцов. Сережка поднялся на ноги, вышел из-за горевшей и чадящей черным дымом головной машины, понимая, что если сейчас ничего не предпринять, то до подхода колонны их перещелкают всех.
— Эй! Нохчи! — крикнул, перекрывая шум боя. Дед когда-то называл чеченов именно таким словом. — Хорош шмалять, шакалы. Подожди малость, сейчас вас резать приду!
Для наглядности сверкнул клинком ножа над головой, его тело при этом, словно отплясывало замысловатый танец, ни секунды не стояло на месте, то одним боком, то другим, засвечивалось перед противником. Шквал огня из десятка стволов перенесся на одиночку, оборзевшего, осмелившегося оскорбить воинов Аллаха. Пули пели смертельную песню, как бы сопровождая танцора, фонтанчики очередей взбивали пыль под ногами, ударялись в бронежилет, конечности, каску. Все напрасно, безумец не обращал на них внимания. Убыстряя темп движений, все ближе и ближе, пританцовывая, приближался к засаде. Один раз, в грудь «постучались» помощней чем выстрелами из Калашникова.
«Снайпер, сука! Бьет с очень близкого расстояния», — определил казак, стремглав ворвался в лесополосу, и тут же налетел на бородатого аборигена.
Нож вошел в левую глазницу врага. Сергей вырвал у него из рук автомат и ногой отбросил тело прочь. Цепляясь одеждой за колючки кустарника, маневрируя между деревьями, стрелял на звук, выключая из списка живых всех, кто попадался на пути.
«Минус три, минус четыре, минус пять…» — на автомате отщелкивал в уме потери в стане непримиримых.
За спиной взорвалась граната, взрывная волна чувствительно толкнула его в не глубокий распадок. Пока выбрался, понял, что на дороге поменялась обстановка. Бронемашины батальона из пулеметов «чертовали» растительность по обочинам дороги. Шум, ломаемых кустов и веток, громкие выкрики команд, отдаваемых на чистом русском языке, навели на мысль, что комбат приказал ротам прочесать «зелёнку».
Хильченков вышел к дороге, взглядом окинул догорающий БТР, на броне которого проделал немалый путь по территории Чечни. Метрах в пятидесяти стояла вторая поврежденная машина федералов, она сильно накренилась на левый борт, с этой стороны у нее не осталось целых колес. У подбитой брони солдаты, из жара вытаскивают убитых, грузят в бортовой «Урал». Он видит, как кривятся их лица, еще не привыкли к смертям. Запах горелого мяса вперемешку с тлеющим тряпьем, заставляет подняться комок к горлу. Прапор Сергеев, мелкий мужичонка, лет за сорок, покрикивает на личный состав, но и по нему видно, что не по себе прапорюге. Тоже не привык к таким вывертам судьбы.
Солдаты, вчетвером ухватив углы плащ-палатки, семеня, подтаскивают искалеченное тело Ванина к откинутому борту. Стараются не смотреть на то, что осталось от водилы броника. Подняли в кузов. Вон! Лейтенанта тащут. Видно, как из тела что-то протекло через тонкую брезентуху, обильные капли капают на пыльную траву. Война, мать ее так! Для всех них это только начало.
— Страшно-то как! А, Сережка? — голос Завгороднего за плечом.
Сергей оглянулся, мельком взглянул в глаза другу, промолчал. Пусть сам придет к своим умозаключениям, приучится к тому, что они здесь надолго, а выбирутся с этой земли либо живыми, либо вон, как пацаны, вперед ногами.
От моста, согласно карте, до блокпоста, осталось не больше двадцати километров, вот только дорога шла в гору, да петляла среди ущелий. С ее серпантина иногда можно было разглядеть, как глубоко внизу поблескивает вода реки. И то сказать природа здесь величественная, ею любоваться, да картины писать, а приходится костьми ложиться, да кровь лить.
После боестолкновения, остатки взвода разведки отправили в арьергард колонны, несмотря на протесты и желание Сергея продолжить путь в головном дозоре. От их взвода осталось дееспособных восемь человек. Погиб лейтенант, погибли еще шестеро военнослужащих. Раненным оказали помощь, но отправить их в место дислокации полка возможности не было. Майор Беркут, назначив новый дозор, двинул колонну по намеченному маршруту. Вот и двигались на выручку своим, вслушиваясь в далекую канонаду боя, хорошо различимую в горах. К трудностям маршрута прибавилось еще и то, что вечерело, сумерки легли на горный массив.
* * *
Их небольшой, всего два десятка человек отряд, проводник из местного тэйпа вывел в самое узкое место горной дороги. Аслан Алимханов, старший в отряде, как по возрасту, так и по положению, в свое время получил опыт войны в Абхазии и Приднестровье. Он сам расставил бойцов на местах засады. Объяснил, что и как нужно делать при появлении русской колонны. Установил запрет на курение и разведение костров.