Рука почернела до костяшек на кисти. Второй конец черно-бордовой мертвечины поднимается к плечу, прячется под футболкой. Раздувшаяся дыра кровоточит и жжет. Боль не прекращается ни на секунду, пульсирующими ударами разносится по телу и доходит прямо до затылка. Кажется, будто кто-то зубочисткой колупается в воспаленной корке мозга, я схожу с ума.
Хочется пить. По щекам собираю жалкое подобие слюны, толкаю в желудок. Скатывается по потрескавшемуся горлу, дерет, будто наждачкой. Иду на кухню. Ноги делают неуверенные шаги, болтаются из стороны в сторону, плохо управляемая рука тянется за пластиковой бутылкой. Мимо. Полторашка катится по столу, сбивает кружку, все это падает на пол. Кухня наполняется грохотом.
“БУМ-БУМ-БУМ-БУМ” - доносится из-за спины. Бутылка упала у ног, а шумит сзади. Галлюцинации?
“БУМ-БУМ-БУМ”
- ...ро-о-он! Открывай, твою мать!
Ползу по стенке к двери, поворачиваю замок, в квартиру вламывается Витя:
- ТЫ В ДОСКУ ОБОРЗЕЛ, СУКА!? СКОЛЬКО ТЕБЯ ЖДАТЬ? МНЕ, ЧТО, ЗАН... - расширяются глаза, снижается темп. - Заняться больше нече... Ты в порядке, чувак?
- Ну так..., - щурю глаза. - А что?
- Хреново выглядишь, - закрывает дверь, впивается взглядом в черную руку. - Бля-я-я...
Пожимаю плечами, потому что говорить - влом. Воды так и не попил. Витя, прилагая усилия, отводит взгляд, рука роется во внутреннем кармане, достает бумажку со схемой и подписью на обратной стороне. Бинокль висит на шее.
- Вот билет, - протягивает. - Вертухаи согласились пустить тебя. Сколько времени?
- Показываю часы.
- Если хочешь успеть, то нужно что-то делать. Их смена закончится в четыре, а новые уже не в курсе, что ты придешь. Но я хз... Ходить то вообще можешь?
- Ну так..., - сиплый голос царапает горло. Устал стоять, трясущиеся ноги ищут, куда бы взвалить тяжеленную задницу.
- А хилка? Не помогла?
- Хилка понадобится для квеста.
- Для какого нахер квеста?! Посмотри на себя!
Тащу спину по стенке, чтобы оказаться перед зеркалом. На меня смотрит живой мертвец: лицо стало белым, как у альбиноса, на лбу выступили капли холодного пота, глаза впали, мешки окрасились в темно-синий, по шее к подбородку ползут черные вены.
- Дай попить, - во рту пересохло настолько, что в голосе слышен свист.
Витя валит на кухню, приносит табурет и бутылку. Сползаю по стене, приземляю задницу на островок безопасности, пью.
- Мне нужен воздух.
- Чего?
- Помоги подняться на крышу.
... ... ...
Витя стоит в двадцати метрах от парапета. Расставил в стороны руки, будто пытается удержать равновесие. Топчется на месте шагами лилипута:
- Как же я очкую! - бешенные глаза бегают по уходящему вдаль горизонту. - Гребанная высота, сука! Ненавижу!
Его нытье долетает до ушей отрывками, словно спич радиоведущего в глухом лесу. Я стою на парапете, подо мной - тридцать метров для затяжного прыжка. Страшно. Дышу полной грудью, успокаиваю себя тем, что все случится быстро и не больно. Ветер треплет майку и семейные труселя, охлаждает инфицированный организм с температурой под сорок. Легчает.
- Слушай, Мирон! - Витя сложил руки рупором, кричит в спину. - Может я пойду, а?! Ты тут типо веселись и все такое, а мне чет... не очень...
- Ладно, - ветер заглушает мой голос. Набираю полную грудь воздуха, кричу. - Шмотки! Забери!
- Да ты заеб..., - на секунду затихает ветер, и я отчетливо слышу его недовольство. - Сейчас! Иду!
Витя опустил центр тяжести так низко, что едва не трет задницей по рубероиду. Черепашьими шагами приближается к бортику. Рядом валяются армейские штаны, ботинки, часы, нож с ремнем. Небрежно хватает в охапку, сваливает к середине крыши.
- Все! Я ушел! Жду в квартире!
Кричать в ответ - впадлу. Делаю ленивый мах рукой. Вали ты уже...
Потихоньку, то самое сумасшедшее желание сигануть вниз преобладает над страхом. Босые ноги сантиметровыми шагами приближаются к краю. Большие пальцы сползли вниз, ухватились за парапет, будто птичьи лапки.
Вдыхаю, завожу руки за спину, тело кренится вперед, ноги отталкиваются от парапета. Вытягиваюсь, будто прыгаю щучкой в воду, лечу...
Пролетел две трети и понял, что за тридцать метров ощутить прелесть свободного падения невозможно. Последними мыслями были не воспоминания из прошлого, не горечь от безысходности и не флешбеки студенческой жизни. Жалею, что не попросил Витю проверить, умру ли я. Страшно упасть, а потом несколько часов валяться на асфальте, изнывая от боли.
Закрываю глаза. ХЛОП! Внутри все сжалось, не могу дышать...
... ... ...
За спиной хлопает дверь.
Смотрю на руку. Выгоревшие волосики торчат из смуглой здоровой кожи. От пожирающей меня дыры не осталось и следа. Левая рука не верит глазам, тщательно прощупывает каждый сантиметр предплечья. Получилось!
Настроение стрельнуло вверх, как термометр в пустыне, после холодной ночи. Все познается в сравнении, иногда достаточно вернуться в обыденное состояние, чтобы почувствовать себя счастливым.
Как, к примеру, с зубной болью. Застанет тебя где-нибудь в дороге или на отдыхе. Терпишь эту зудящую хрень, опухает щека, готов не есть хоть пару месяцев, лишь бы избавиться от нее. Проходит время - идешь к стоматологу. Белоколпачный поколдует жужащими инструментами, потычет острыми палками - боль исчезнет. И вот ты уже летишь домой в предвкушении вкуса заныканного сникерса, который будешь жевать на обе стороны, а не стравливать по кусочку левой половине челюсти, как раньше. Улыбка не покидает твое лицо, а любопытный язык так и норовит облизать свежую пломбу.
Впервые избавляюсь от смертельной болезни, пускай и в игре, но ощущение потрясающее. Ты снова жив, снова можешь тянуть тетиву и лутать неугодных.
От переполняемых чувств, правый кулак выстреливает в дверь шкафа. Приложился в полсилы - подохренел от результата. По ДСП толщиной в спичечный коробок поползла трещина, шкаф зашатался, словно кисель. Похоже, пилюльки все же дают о себе знать. Становлюсь сильнее.
Влажу в джинсы на три размера больше, закатываю штанины. В прихожей ждут коричневые сандалии, жилетка без рукавов. Тщательно квартиру не лутаю - нет времени. Ноги несут на улицу.
Включаю спринт, через пять минут пробегаю мимо темного пятна на асфальте, тело Мирона исчезло. Забегаю в подъезд, выстукиваю два коротких и два длинных, Витя открывает:
- Ну, что, получилось?
Поднимаю правую руку.
- Отлично! - рад не меньше меня. - А чего так долго?
- Где часы?
Держит в руке блокнот и шариковую ручку, концом указывает на комод. Поднимаю, смотрю на стрелки:
- Та-а-к... меня не было сорок минут. Пять потратил в квартире и еще пять - на дорогу. Задержка на респ получается - полчаса, - заканчиваю размышления, просачиваясь в комнату.
- Понятно, - идет следом.
Переодеваюсь, собираю рюкзак. Колчан крепится на плече, в армейские штаны вдеваю ремень с чехлом для ножа.
- Если пройдешь, то с завода уходи ночью, - Витя отложил в сторону блокнот, грызет ручку.
- А ты че пишешь?
- Бизнес-план, - улыбается. - Подою новичков, а там посмотрим, может и в основную переберусь.
- Ясно, - осматриваюсь по сторонам, вроде все собрал. - Спасибо, Витя. Надеюсь, еще увидимся.
- Зайдешь еще?
- Хз, как пойдет...
- Ну, давай. Удачи, братан!
Жмем руки, хлопаю Витю по плечу. Расставаться жалко, сблизились за пару дней.
Хватаю лук, спускаюсь. Дворы и переулки привели меня к забору завода, миновав улицу Скока и торговый проспект.
Оглядываясь по сторонам, чешу к охраннику, на ходу достаю билет, вытягиваю перед собой. Форменный здоровяк с пяти метров заглядывает мне в лицо, затем, вытягивает шею,сканирует территорию вокруг, большой палец на левой руке, едва заметным движением указывает за спину. Прячу руку в карман, прохожу через КПП.
Бодрый шаг меряет тротуарную плитку производственной площадки. Посещает мысль, еще разок пройти первых три цеха, размяться, приловчиться к новому луку. Вспоминаю про лабиринт, выбрасываю идею в урну.
Цех под номером три остается позади. Тащу на себя дверь четвертого, оказываюсь внутри пустого помещения размером в пару футбольных полей. На высоте пятнадцати метров, будто под куполом цирка, светят люминесцентные трубчатые лампы.
Правая рука тянется за спину, нащупывает хвостовик стрелы. Заряжаю, смотрю по сторонам. По периметру цеха расположены гаражи, или что-то вроде того, их закрывают белые ролл-шторы, судя по всему, опасность нужно ждать оттуда. Посредине вижу стойку. В классических РПГ на таких лежат свитки, пергаменты или квестовые книги, освещаемые божественным лучом.
Иду медленно, смотрю под ноги. Бетонный пол откликается хрустом песчинок. Настораживает тишина, преследует ощущение, будто за мной следят. А будто не следят?!
Нервничаю, из-за чего некоторые шаги выбиваются из заданного темпа. Подошвы трут по бетону, шарканья разлетаются по ангару.
Стойка оказалась чем-то вроде подставки для музейного экспоната. В черной коробке с замшевым покрытием под стеклом лежит пилюля с двумя оранжевыми ободками. Рядом с ней вижу табличку, обычно они содержат информацию с названием, особенностями, происхождением, а иногда даже краткой историей выставочного предмета. Табличка передо мной несет куда меньше информации: “антиспиды”.
Раскидываю мозгами. Думаю, чтобы это могло значить, пока руки вскрываю коробку. Чувствую себя неловко, не привык трогать руками то, что обычно “руками не трогать”. Стекло сопротивляется, но я настаиваю. Со скрипящим звуком, поднимается, разрешает угоститься конфеткой. Беру.
За спиной щелкает, слышу звук работы электромотора “ж-ж-ж-ж-ж-ж”. Оборачиваюсь. Открывается один из гаражей, рольштора ползет вверх, поднимается на высоту в полметра, показывает несколько пар ног. Точнее разглядеть не могу, расстояние - метров двести.
Ноги топчутся. Им неймется выскочить из этой консервной банки, броситься в бой. Однако воротам плевать на прихоти заключенных, они, как пенсионерка на кассе: несмотря на недовольство очереди, не спеша копошится в сумке в поисках кошелька, справляется, а когда ее просят посмотреть рубль, процесс повторяется.
Поднялись на метр. Люди внутри больше не могут себя сдерживать, гуськом проползают под воротами, бегут. Их трое.
Пилюлю закидываю в карман. Левая хватает лук, правая вдевает стрелу. Вспоминаю статью, поправляю хват, стойку. Не тороплюсь отпускать тетиву, враги еще слишком далеко. Прицеливаюсь.
Секунд через двадцать они оказались на расстоянии, с которого можно рассмотреть: кеды, спортивные штаны, футболки. Руки трясут бейсбольными битами, напоминают разъяренных футбольных фанатов, не выглядят слишком опасными. Так... накаченные пивасом гопники, жаждущие ощущений. Навожу наконечник чуть выше головы, стрела со свистом уносится навстречу.
Недооценил я нормальный лук. Привык уже к стрельбе из кривой палки с бельевой веревкой: чем дальше цель, тем выше поднимаешь наконечник. Стрела улетает, а ты в надежде скрещиваешь пальчики - лишь бы долетела. Новый лук приятно удивил. Стрела пролетела над головой, всего в нескольких сантиметров ниже, чем точка прицеливания. Увеличилась начальная скорость и прицельная дальность. Жалко, конечно, что промазал, но чувство, что палка с тетивой становится серьезным оружием в моих руках, компенсирует досаду.
Левая рука снова поползла за спину, ищет стрелу. Мешает висящий поверх колчана рюкзак и легкая дрожь в руке. Чтобы разметить стрелу на тетиве, уходит чересчур много времени, секунд через десять остолопы будут рядом. Навожу в грудь. Спуск!
Тот, что бежал посредине сделал еще четыре шага, прежде чем рухнул лицом в пол. Стрела прошила тело почти насквозь, на три четверти торчит из спины, окрасилась в красный.
Стрельнуть еще раз уже не успеваю, бросаю лук, выхватываю нож. Бейсболист замахивается за пять шагов, второй отстает от него на пару-тройку корпусов. Круговым движением плечей скидывают рюкзак на пол, подставляю корпус под удар. Глупенький цифровой мозг ведется на уловку, машет битой, вкладывая вес всего тела. Отступаю на шаг назад, деревяха пролетает в двадцати сантиметрах от носа, за ней следует леденящий поток ветра, который как бы предупреждает, что лицо превратится в лепешку, если подставлюсь.
Потерявшее равновесие тело по инерции прет на меня, в последний момент решаю не вспарывать ему грудь. Кистью загибаю лезвие к себе, выношу локоть. Бум!
Ё-мое! Если внутри что-то думало, то больше не будет. Башка отлетела, как мячик, увлекая за собой тело. Похоже, парочка красных пилюль дала серьезный буст перед лажовыми ботами.
Наблюдаю за приземляющимся на лопатки хулиганом, боковым зрением вижу, как замахивается второй. Желание пускать кровь напрочь отсутствует, разжимаю кисть, нож летит на землю. Левой рукой останавливаю биту, погасив рычаг у самого плеча, правой хватаю за горло, приказываю своим дохленьким ручкам приподнять тело вверх. Слушаются. Желтая подошва кед оторвалась от пола с коротким футзальным писком. Делаю два быстрых шага вперед, чувак оказывается почти в горизонтальном положении, прикладываю его лопатками о бетон. По цеху разносится звук падения мешка с цементом, мужик с едва уловимыми стонами корчится на полу.
Не успел восхититься тому, что творят никчемные бицухи, как слышу уже знакомый звук открывающегося гаража. Двух! Новые тройки прут с разных сторон, внешне не отличаются от предыдущих: кеды, биты, спортивные штаны.
Подхватываю лук, заряжаю. Стрела уносится к цели, сопровождаясь приятным гулом. Минус! Заряжаю еще, тетива трещит под натиском моей руки, натяжения с избытком хватает, чтобы срезать гопника, но я накидываю еще парочку килограмм. Отпускаю, наблюдаю за первым “навылет”. Стрела вошла в район солнечного сплетения, вышла между лопаток. Ноги атакующего забыли привычный алгоритм, прогибаются колени, прорезь между ногами округляется колесом, каждый следующий шаг похож на приключение пьяного чувака на ходулях. Носок цепляется за пятку, непись шлепается на бетон, выставляя перед собой руки.
Нащупываю в колчане две стрелы. Заряжаю.
Справа бежит один боец, слева приближается тройка. Стреляю налево, в того, кто пробежал стометровку быстрее остальных. Стрела застревает в шее, мужик делает пару сочных кульбитов через голову.
Отбрасываю в сторону лук, снимаю колчан, тело чувствует себя значительно удобнее, не мешает лишняя ноша. Взгляд падает на рюкзак, на врагов, на рюкзак, на врагов. Оцениваю, через сколько секунд придется уворачиваться от рассекающих воздух бит. Вроде успеваю.
Ноги в два длинных прыжка приносят меня к рюкзаку, залажу внутрь. В правой руке появляется складная дубинка, левая, до рези в ладони, сжимает рукоять ножа. Ну, давайте! Расставляю ноги на ширину плеч, сгибаю колени. Руки копируют положение крутых бойцов вроде Блейда или Лю Кенга из мортал комбат. Короче, занял крутую позу, жду очередняр.
Самоуверенность и зашкаливающая самооценка - конечно, хорошо, но спасибо голове, что вовремя включилась. Проще же гасить их по одному, не так ли? Может не будем ждать свистящий танец бит вокруг головы? Сами начнем? Окей.
Кидаюсь к одиночке справа. Приближаюсь, заваливаю корпус назад, глаза провожают биту. Прикладываюсь дубинкой по рукам, удар сопровождает глухой “тук!”. Бита вываливается, катится по земле. Отбитые руки свисают вдоль тела, будто парализованные конечности. Удар в грудь отбрасывает врага на метр. Готов.
Легко, даже слишком. Но, как же круто! Это, как играть с читами: ввел парочку найденных в инете словосочетаний - крушишь монстров с одной подачи. Стебешся. Придумываешь изощренные и эффектные виды убийств, даешь противнику фору, а потом в гневе разваливаешь направо и налево.
Поворачиваюсь к двум другим. Бегут плечом к плечу, заводят биты за спины. По очереди выключить не получится, отступаю под свистящие звуки. С интервалом в секунду отклоняю корпус назад. Промедлю - прилетит.