Приготовив Святые Дары, я вознес молитву и обратился к пастве.
- Есть здесь исповедники?
Ответом мне было молчание.
- В таком случае причащать некого.
Я взял потир и осушил его до дна, после чего смачно закусил просфорой.
- Ни х...я себе! - воскликнул сержант в первом ряду.
Командир роты метнул на него взгляд, и сержант вжал голову в плечи. Я притворился, что не расслышал. После службы контрактники отправились в город, где растеклись по злачным местам. Накануне они получили денежное содержание, так что гулеванили от души. О чем мне сообщил утром владыка.
- Опять твои отличились! - сказал сердито. - Трех амеров отмутузили. Один из них - в госпитале. А ты в это время пьешь вино и просфорой закусываешь. В храме!
- Оставшиеся от причастников Святые Дары священник обязан употребить сам, - сообщил я.
- А то я не знаю! - рассердился полковник. - Но где сказано, что он должен делать это на виду у всех, да еще демонстративно? Гляди, Кап, допрыгаешься! На Куру сошлю.
Я мысленно перекрестился. Кура - пустынная планета на краю галактики считалась последней дырой. Туда ссылали залетчиков. Служить там было тоскливо, народ деградировал и спивался. После Куры попасть в нормальную часть было нереально.
Утро началось с физической подготовки. Контрактники выстроились у полосы препятствий помятые. Их лица их несли следы вчерашнего удовольствия. Некоторые обзавелись фингалами. Командиры взводов развели бойцов по стартовым позициям. Пары пошли. Мы с командиром роты наблюдали, как они нехотя бегут по мосткам, лезут по лестницам, прыгают в отверстия в щитах - словом, изображают штурм космического корабля.
- Ползают, как сонные мухи! - буркнул командир роты.
Я был точно такого же мнения. Внезапно заметил у стартовой позиции сержанта-матерщинника. В паре с другим контрактником он ждал своей очереди. Колебался я недолго. На мне была такая же, как и на контрактниках, полевая форма, а наперсный крест я оставил в штабе. Устав позволял не носить его на тренировках. Я подошел и дал знак партнеру сержанта отойти в сторону. Сам встал на его место.
- Вы это чего, батюшка? - удивился матерщинник.
- Собираюсь надрать тебе задницу, сын мой.
За спиной раздали смешки.
- Я не из этих, батюшка! - насупился сержант.
- Вот мы и проверим!
Ход занятий сбился. Все, включая командиров других взводов, теперь стояли и смотрели на нас. Рота предвкушала развлечение. Я кивнул взводному.
- Пошли! - скомандовал он.
Полоса препятствий конвойной роты считалась сложной. Ну, это как сказать. В академии мы бегали и не такие. Гоняли нас как сидоровых коз. Хотя неизвестный мне Сидор, будь у него коза, животное бы пожалел. Какое после этого у нее молоко?
Матерщинника я опередил сразу. За спиной закричали и заулюкали. Соперник наддал. Лестницу мы преодолели почти разом, но у дыры в щите он замешкался - подвела нарушенная возлияниями координация. Я прыгнул, перекатился, уклоняясь от рванувшегося мне навстречу бревна, соскользнул по шесту, протиснулся в щель, и по натянутому канату пополз к финишу. Когда спрыгнул на пол, матерщинник только брался за канат. Крики в зале стихли - болели не за меня.
- Ну? - спросил я сержанта, когда тот встал рядом. - Что насчет задницы?
Контрактники заржали. Они симпатизировали сержанту, но почему бы не посмеяться? Армейская жизнь бедна на развлечения. Матерщинник метнул на меня злобный взгляд, и я понял, что позор мне припомнят.
- Неплохо! - сказал командир роты, когда я вернулся к нему. - Честно говоря, не ожидал. Прохоров у нас в числе лучших.
- Много пил вчера! - сказал я.
Майор кивнул, соглашаясь. 'Вот и сказал бы это ему сейчас! - подумалось мне. - Я для них никто, а тебя послушали бы'. Однако майор промолчал. Он, как и личный состав роты, встретил меня прохладно. В беседе заявил, что прежний капеллан его вполне устраивал, толку в замене он не видит. Помогать мне воспитывать личный состав майор явно не собирался.
Мстя Прохорова сбылась скоро. Я по-прежнему ждал исповедников в клубе, и они к моему удивлению прибыли - с десяток контрактников во главе с Прохоровым. С ними была девушка. Я узнал ее. В роте служили женщины, но Анна выделялась из их среды. Ее щеку пересекал шрам от края глаза до подбородка. По-видимому, рана плохо заживала, и из-за этого рубец вышел толстый и багровый. Лицо он уродовал. В роте, как я знал, девушку звали 'Анка-пулеметчица'. Импульсной пушкой она орудовала, как кисточкой для макияжа.
- Мы, это... на исповедь, - сказал Прохоров. Я заметил, как другие контрактники заулыбались, и заподозрил подлянку. Прохоров подтолкнул Анну в спину, и она подошла ко мне.
- Грешна, батюшка! - произнесла, склонив голову.
В ее голосе не чувствовалось раскаяния, да и говорила она громко. Исповедники так себя не ведут.
- Слушаю! - сказал я.
- Я влюбилась в нашего ротного священника и мечтаю его соблазнить, - сообщила девушка.
Контрактники в стороне едва сдерживались от смеха. Все ясно: подстава. Мгновение я колебался. Прогнать Анну? Они этого и ждут. В полку будут обсуждать, как капеллан кричал и топал ногами на исповедника. Думал я недолго.
- Это тяжкий грех, чадо! - сказал громко. - Встань на колени!
Анна поколебалась, но подчинилась.
- Как говорят в миру: 'Не согрешишь, не покаешься'. Так что приступай! - я потянул молнию на брюках. - Нежно и с молитвой.
Контрактники на мгновение застыли, но затем, не удержавшись, заржали. Сгибаясь от хохота, они метнулись к выходу. Анна вскочила и, вся пунцовая, устремилась следом.
Владыка связался со мной в тот же вечер.
- Ты охренел, лейтенант? - набросился он на меня. Обращение по званию демонстрировало высшую степень его гнева. - Предлагать прихожанке совокупление в церкви?!
- В клубе, - сказал я. - Церковью он становится, когда заносят алтарь.
- Какой, хрен, разница? - рявкнул он. - Она пришла на исповедь.
- Совсем нет. Их целью было унизить меня. Обдуманная провокация.
- А ну-ка, ну-ка? - заинтересовался владыка.
Я рассказал.
- Совсем охренели! - сказал полковник после того как я смолк. - Надо же - священника провоцировать! Что там твой командир думает? Я его раком поставлю!
- Не нужно, - попросил я. - Сам разберусь.
- Смотри! - сказал владыка. - Но если что... Как, кстати, ты ей сказал? Нежно и с молитвой? - он ухмыльнулся и прервал связь.
Спустя день я понял, что родил мем. Я шел мимо проходной, где двое солдат из другой роты затаскивали в грузовик шкаф.
- Давай, давай! - понукал их сержант. - Не ленись! Нежно и с молитвой...
Мем мемом, но на исповедь ко мне по-прежнему не шли. По этой причине не было и причта. Допускать к службе пономаря, который не исповедуется и не причащается, я не мог. Так продолжалось, пока нас не послали на боевую операцию
На конвои пираты не нападали - боялись. Что русские, что американцы разносили бандитов в пыль. Грабили одиночек. Не все владельцы транспортных кораблей ходили в конвоях. Во-первых, требовалось ждать, пока тот сформируют, во-вторых - платить. Желающие сэкономить находились. Вот их-то и поджидали пираты. Они неплохо знали маршруты движения кораблей, или же кто-то сливал им информацию - скорее всего, что второе. Грузовики захватывали, выгружали концентрат, а заодно чистили экипаж от ненужных им вещей и денег. Сами корабли пиратов не интересовали - слишком приметные, продать не удастся. Грузовики с разбитыми двигателями и с выведенной из строя навигационной системой оставляли в космосе - пиратам требовалось время, чтобы безопасно уйти. Судьба экипажа бандитов не беспокоила. Остались живы - пусть радуются. Поболтаются в космосе, а там найдутся по маяку. Иногда находили поздно. Незадолго до моего прибытия на Реджин патрульный катер наткнулся на ограбленный пиратами российский грузовик. Экипаж был мертв. Пираты забрали у них воду и продовольствие, и люди не дождались помощи.
Этот случай всколыхнул базу. Ладно, грабить, но приговорить людей к мучительной смерти! С Земли рыкнули: найти и уничтожить! Пиратов решили ловить на живца. Операцию разработали втайне. Шестая рота сопровождала конвой к приискам, где ее ждал якобы нагруженный корабль-обманка. По документам в трюме корабля лежал концентрат. На самом деле там оборудовали казарму для штурмовиков. Легенда была простой. Корабль, не желая ждать каравана, отправляется в путь, его захватывают пираты. И вот тут-то их ждет сюрприз. В штабе не сомневались, что информация о грузовике-одиночке попадет к пиратам, и те клюнут. На приисках 'текло', поэтому главным было обеспечить скрытность 'сюрприза'.
Об операции я узнал в последний момент.
- Остаешься на базе! - сказал командир роты, введя меня в курс.
- Хотел бы сопровождать роту! - возразил я.
- Зачем? - удивился майор. - Капелланы не воюют.
- У меня отличная медицинская подготовка, а с ротой летит всего один врач. А если раненых будет много? Священник в любом случае не помешает. Скажем...
- Этого не надо! - перебил майор. - Двухсотых у нас до сих пор не было. И не будет, пока я командир. Кто такие эти пираты? Сброд! Только с безоружными могут воевать.
Как он сильно ошибался, выяснилось позже...
На операцию меня взяли. Я связался с владыкой, тот похлопотал. В штабе полка только плечами пожали. Капеллан хочет на операцию? Да хоть в ад, лишь бы под ногами не путался. Я обещал.
Пираты ждали нас на середине маршрута. Появившийся на экранах крейсер дал предупредительный залп и приказал лечь в дрейф. Мы подчинились. Майор объявил боевую тревогу. Укурки, одетые в скафы, выстроились в трюме.
- Мы знаем, что делать, парни! - сказал майор. - Как только откроют шлюз...
Слушали его вполуха. За время, что мы были в пути, порядок действий вбили в голову каждого, чему в немалой степени способствовали ежедневные учения. Командир роты службу знал. Когда он умолк, вперед вышел я. Майор глянул свирепо, но промолчал.
- Братья! - сказал я. Сейчас это обращение было к месту. - Скоро нам предстоит бой. Как ваш духовный отец я хочу, чтобы вы шли в него, причастившись Святых Даров. Ибо в этом случае, если кто-то падет в схватке, то наследует рай, - я поднял над головой ларец со Святыми Дарами. - А теперь повторяйте за мной! - Я взял ларец в левую руку и перекрестился. - Исповедую тебе, Господу Богу моему и Творцу, Отцу, Сыну и Святому Духу...
Слова общей исповеди зазвучали слаженно и торжественно. Их произносили истово. Перед боем даже атеисты становятся верующими, это нам еще в академии объяснили. Закончив, я достал из ларца потир и серебряную ложечку. Первым к причастию к моему удивлению подошел майор, видимо, и его пробило. За ним встали командиры взводов, а далее выстроились солдаты и сержанты. К моему изумлению, причаститься шли все, даже мусульмане с атеистами. Отказывать никому я не стал. В бой всем идти вместе и умирать, если не повезет, бок о бок. Последней подошла Анна. Она робко глянула на меня и назвала имя. Я поскреб ложечкой по дну потира и влил ей остатки вина с крошкой просфоры. Самому не осталось.
Рота разбежалась по отведенным местам, и ко мне подошел врач. Он не причащался - неверующий, да и в бой ему не идти. Звали его Артем. Мы с ним были на 'ты'. Этому способствовала каюта, которую мы делили, и разговоры о медицине. В них Артем спрашивал, я отвечал. Таким образом, как я понял, он проверял, кого дали ему в напарники. Мои ответы удивили его.
- Откуда ты это знаешь, Кап? - спросил, подняв брови. - Учили в академии?
- Родители медики, - ответил я. Где они работают, уточнять не стал. - Но и учили тоже.
Я не врал. В военно-духовной академии медицину преподавали всерьез. Одной из обязанностей капеллана была забота о здоровье солдат. Врачей из нас, конечно, не делали, но все ж... Это было одной из причин, почему я выбрал военно-духовную академию. Медицина и священство влекли меня одинаково.
Артема ответ устроил, и я почувствовал, что в какой-то степени стал для него своим.
- Идем, Кап! - сказал Артем.
- Хочу посмотреть! - возразил я.
- Тогда не будем путаться под ногами!
Мы отошли в конец трюма. Взводы выстроились в боевой порядок. Вовремя. Грузовик дернулся - пираты пристыковались, и створки шлюза поползли в стороны. То, что я увидел потом, запомнилось навсегда. Толпа обвешенных оружием пиратов изумленно смотрела на нас. Они ожидали увидеть контейнеры с концентратом и перепуганный экипаж, а встретили изготовившуюся к бою роту. Сюрприз удался.
- Огонь! - скомандовал командир роты.
Завыла установленная на треноге импульсная пушка. Анна повела стволом. Полетели оторванные руки и ноги. Тяжелые пули сбивали пиратов с ног, разметывали их тела. В воздухе повис кровавый туман. Миг - и пушка умолкла, работа для нее кончилась. На стальном полу шлюза валялись куски окровавленного мяса.
- Вперед!
Первый взвод рванулся на борт пиратского корабля. Расстояние до шлюза он преодолел вмиг и исчез в коридорах. Следом устремились другие. Завыли импульсные винтовки. Взводы, растекаясь по палубам, вели зачистку. Еще на подходе пиратского корабля, комп опознал судно и сбросил на визоры его схему. Командир роты нарезал взводам 'делянки', и теперь каждый чистил свой сектор.
- Пошли! - тронул меня Артем. - Сейчас наш черед.
Планируя операцию, в штабе сочли, что потери 'укурков' составят считанные проценты. С кем воевать? Пират - это вооруженный бандит, и не более. Что он может противопоставить обученному солдату? Не та подготовка, защита, древнее оружие... К тому же, сколько пиратов на корабле? С полсотни, сто максимум. Тройное превосходство в численном составе, умение вести бой в ограниченном пространстве - все это сулило роте быстрый и малокровный успех.
Штаб ошибся: пиратов оказалось больше. Почему-то в ничью 'светлую' голову не пришла мысль, что разгрузить транспортник в космосе малым числом людей попросту невозможно - отсутствуют нужные механизмы. Контейнеры таскают вручную, а для этого нужны руки. Разработчики не учли, что при наличии денег оружие можно купить любое. Ну, почти. А нанять инструкторов, которые научат бандитов этим оружием владеть, и вовсе не проблема.
За ошибки в войне платят кровью, нередко - большой. На палубах рота завязла. Пираты сопротивлялись отчаянно. Рассчитывать на снисхождение они не могли. Пожизненная каторга - это лучшее, что их ждало. К тому же у них оказался решительный командир. Он не пошел с первой партией, оставшись контролировать захват в рубке. Сообразил он быстро. И теперь взводы с кровью давили очаги сопротивления.
Раненых несли много. Нет, не так - МНОГО! Уже через пять минут боя они заполнили холл у операционной, а их все тащили и тащили.
- Кап! - шепнул мне на ухо Артем. - Жопа! Всех не спасем. Я буду оперировать, а ты сортируй! С очень тяжелыми ранами... - он вздохнул. - Ты меня понял. Берем тех, кто гарантированно выживет.
Артем убежал в операционную, а я занялся сортировкой. Кандидатов на операцию санитары тащили в операционный блок, безнадежных складывали в стороне. Ранения были ужасающими. Броня скафов не выдерживала выстрелов импульсных винтовок. Проникающие ранения в грудь и живот, полуоторванные руки и ноги. Последними занимался Артем, но он зашивался. Тяжелыми занялся я.
Меня учили лечить травмы. В Германии любая клиника, независимо от ее профиля, обязана принять пострадавших в аварии людей и оказать им необходимую помощь. Отцовская располагалась в бойком месте, поэтому раненых везли часто.
- Главное - сразу остановить кровотечение, - обучал мне отец. - Иначе больной умрет в считанные минуты. Поэтому пломбируй сосуды. Легкий импет... Затем оценка повреждений. Разобравшись, давай посыл на восстановление органов. Не забывай про тромбы и кровь в грудной полости. Тромб остановит сердце, а кровь сдавит легкие. Но тромб - первым делом...