Герда почувствовала, как он зашевелился, пробуждаясь, и притворилась спящей. Николас достал затекшую руку из-под ее спины, ласково потрепал по волосам и мягко коснулся щеки. Герда открыла глаза и хитро ухмыльнулась:
- А я не сплю.
- А я знаю, - шутливо ответил он.
Герда потянулась, села на одеяле и, оглядевшись по сторонам, радостно заключила:
- Туман совсем ушел. Наверное, Ужиный король больше на нас не сердится!
Солнце взошло, загнав рассветные сумерки на дно оврагов. Над верхушками вековых сосен раскинулось бескрайнее ясное небо. Пора было выдвигаться в Дрисвяты. Позавтракав остатками вчерашнего ужина и напившись водой из ручья, они затушили костер. Николас отправился седлать коня, в то время как Герда собирала его вьюки. Приточив их к седлу, Охотник усадил ее на лошадь впереди себя и поехал шагом.
***
Часа два они очень медленно двигались по едва заметной тропе, огибающей Ужиные топи по самому краю. Мошкара нещадно жалила открытые руки, хотя основной удар жужжащих кровопийц стойко принимал на себя серый конь. Герда стряхивала с его шеи слепней, до которых могла дотянуться, отчего на руках оставались кровавые следы.
Несколько раз они чуть не завязли в трясине, но благодаря знаниям Герды, им все-таки удалось выбраться из коварного и прожорливого болота. Солнце было уже высоко, когда между деревьями появился просвет и показался широкий наезженный тракт. Почувствовав под ногами удобный грунт, конь воспрял духом и побежал легкой рысью. Николас набрал повод в одну руку, а другой придерживал Герду, чтобы она не упала от тряски.
Сокольничий тракт оказался самым людным местом во всей Дикой пуще. На разбитых телегах катили по нему дровосеки. Чаще попадались грибники и охотники, которые тоже осмеливались ходить лишь вдоль большой дороги. Один раз мимо промчалась запряженная тройкой поджарых вороных рысаков карета.
- Это мастер Заградский, - ответила Герда на вопросительный взгляд Николаса. - Глава Дрисвятского земства. Его жена на днях умерла. Наверное, отпевать ездил. Смотри, мы уже почти приехали.
Николас с интересом изучал городок. Он оказался совсем небольшим - всего сто дворов на холмах по обе стороны от узкой, вытекавшей из леса речки - и похожим на разросшуюся деревню. Ни городских стен, ни даже ратуши видно не было. На рыночной площади ютилось несколько захудалых лавчонок, харчевня и постоялый двор с выцветшей вывеской. И лишь большая Единоверческая церковь из белого камня помпезным видом корила город за серость и убогость. Обычная для дремучего захолустья картина. Но все же что-то в ней необъяснимо настораживало.
Подъехав к указанному Гердой дому, Николас спешился и помог ей слезть. Дверь тут же распахнулась и на улицу выбежала статная светловолосая женщина.
- Гердочка! Герда! - закричала она, прижимая к себе оробевшую вдруг девочку. - Гед! Гедымин, скорее сюда, Герда нашлась!
На порог вышел сухощавый мужчина с пепельно-серыми волосами и укоризненно сказал:
- Ну вот, Зофьюшка, а ты говорила, сгинула. Просто заблудилась немного.
- Я не заблудилась, - обиделась Герда и высвободилась из материнских объятий. - Меня пес Ужиного короля не пускал.
- Снова страшных сказок начиталась?! - ахнула Зофьюшка и грозно взглянула на мужа. - Это ты виноват. Последний раз ее в этот жуткий лес отпустила. Больше ноги ее там не будет!
- Милая, ведь ничего страшного не случилось. Я же лесник и дочка моя, моя наследница, должна знать, как по лесу ходить и не заблудиться, - сделал слабую попытку оправдаться Гед. - И не стоит оповещать соседей о наших делах.
Николас тактично закашлялся.
- Пес действительно был. И ваша дочка очень хорошо знает лес, - родители Герды удивленно покосились на него, словно впервые заметив. Чтобы не показаться невежливым, он поспешил представиться, придумав себе более подходящее ремесло, помня, что в прошлый раз ему даже восьмилетнюю девчонку провести не удалось. - Меня зовут Николас, я охотник.
Заинтересованно глядя, отец Герды спустился с порога.
- Конечно, знает. Я сам ее учил, - с гордостью сказал мужчина и горячо пожал протянутую руку. - Спасибо, что вернули ее. Она у нас совсем одна. Не знаю, что бы мы без нее делали. Теперь мы перед вами в неоплатном долгу. Меня зовут Гедымин, я глава здешнего лесничества. А это моя жена Зофьюшка, - светловолосая женщина добродушно улыбнулась, а ее муж продолжил: - Так чем мы можем вам помочь?
- Я ищу одного человека…
- Мастер Николас, мастер Николас! - послышался за спиной радостный окрик.
Охотник облегченно выдохнул:
- Ах, уже не надо.
К ним со всех ног бежал пропавший в лесу компаньон - невысокий худосочный мужчина лет сорока в мешковатой одежде. Лицо, с едва заметными морщинами в уголках рта и вокруг глаз, гладко выбрито. В коротко стриженных темно-каштановых волосах уже проглядывала седина.
- Вы живы! Я так испугался, когда не нашел вас на постоялом дворе!
Николас натянуто улыбнулся. Ну сколько повторять, чтобы к нему обращались на ты! От радости компаньон расчувствовался и крепко прижал к себе Охотника.
- Эглаборг, потише, задушишь! - возмущенно зашипел Николас, не на шутку смутившись, что с ним, почтенным Охотником на демонов, обращаются почти, как с восьмилетней девочкой, и ловко выкрутился из медвежьей хватки.
Герда захихикала в кулак.
- Может, вы устали с дороги? Погостите у нас пару дней, - предложил Гед, чтобы хоть как-то отплатить Охотнику за спасение дочери, и опасливо покосился на жену. Внимание последней было полностью поглощено дочкой.
- Останься, Николас, ну хоть на пару денечков, - с надеждой попросила Герда.
- Да-да, у нас вечером как раз праздник будет. С танцами и угощением. Будете жалеть, если пропустите, - поддержала их Зофьюшка.
- И работа для вас тут тоже имеется, - шепнул на ухо Эглаборг.
- Хорошо, хорошо, уговорили, - сдался под общим натиском Охотник.
К вечеру рыночную площадь расчистили от мусора и лишних прилавков. Установили небольшой помост для сельских музыкантов: скрипачей, дударей, гусляров и барабанщиков. Веселые ноты лились из их инструментов, наполняя серое и унылое местечко чудесной мелодией. Люди в ярких одеждах танцевали залихватские народные танцы, из которых Николас знал лишь ойру - ее можно было увидеть и в соседних странах на сельских фестивалях. Праздник чудесным образом преобразил город, превратив его в пышный торт со свечами и кремовыми розочками. И лишь белая церковь с укоризной взирала на раскинувшееся веселье.
Охотник медленно потягивал сладкий медовый напиток из деревянной кружки, по привычке наблюдая за праздником лишь со стороны.
- Мастер Николас, это мастер Заградский, - Эглаборг подвел к нему богато одетого грузного мужчину с заметной лысиной на макушке.
- Очень приятно, - коротко кивнул Охотник.
- Мне сказали, что вы беретесь решать дела, которые требуют особой… хм, деликатности, - тщательно взвешивая каждое слово, говорил земский глава.
- Деликатности? - нахмурил брови Николас. Вот уж о деликатности его точно еще не просили.
- Видите ли, я занимаю определенное место в обществе, а дело мое имеет сугубо личный характер, поэтому мне бы не хотелось предавать его лишней огласке, - снова замялся Заградский. - Народ тут темный. Я в Дрисвятах с самых Войн за веру земским главой состою, а до сих пор к местным нравам не привык. Суеверные они здесь все, у границы самой.
Николас пожал плечами, всем видом показывая, что не понимает, куда клонит собеседник. Когда заказчики вот так тянут время, обычно либо работа предстоит не из приятных, либо платить за нее собираются до неприличия скудно. Если на первое Охотник еще мог согласиться при определенных условиях, то на второе… впрочем, это самое второе случалось чаще всего.
- Жена моя скончалась пару дней назад, - Заградскому, видимо, надоело юлить и приступил к сути. - Хорошая женщина была, не смотрите, что из местных. Не любили ее здесь, завидовали очень. За глаза ведьмой называли, а теперь никто всенощную отстоять не хочет…
Николас с негодованием глянул на своего друга: «Кого ты мне привел? Я такими делами не занимаюсь!» Справившись с порывом послать земского главу в дальние дали, Охотник язвительно поинтересовался:
- А почему вы сами постоять не хотите, раз так ее любили?
- Так мне это… - смутился Заградский и похлопал себя по необъятному пузу: - Возраст и здоровье не позволяют. Подсобите, а?
- Вам, наверное, не сказали, я очень дорого беру за свои услуги. Пусть даже за такие… деликатные, - продолжал искать причину отказаться Николас.
- Пятьсот монет. За одну ночь, - с готовностью предложил Заградский.
Охотник не нашелся, что ответить. На эти деньги они с Эглаборгом смогли бы прекрасно жить полгода, а может и дольше. За такую награду любой из бедняков, коими явно кишел город, должен был легко согласиться помочь. Но не согласился. Значит, что-то не так с этой всенощной. Или с покойницей?
- Он согласен, - выпалил вдруг Эглаборг. Николас послал ему испепеляющий взгляд.
Заградский энергично пожал Охотнику руку и объявил, что будет ждать возле церкви после праздника.
- Это же легкая работа. Хотите, я сделаю ее вместо вас, - пытался оправдаться Эглаборг, когда Заградский отошел достаточно далеко.
- Не хочу, - упрямо ответил Николас. - Но это же… это же… так унизительно. Стоять всенощную за чужую жену, словно я убогий какой. А ведь я даже не единоверец.
- Ну и что? Зато за это хорошо заплатят. Послушайте старого человека, поспите ночью на лавке в церкви, заберите денежки, и больше нам не придется лазить по оврагам и подворотням в поисках жутких тварей. Да от той виверны из Кундии у меня до сих пор все поджилки трясутся!
- Но она же никого не трогала, пока тот безголовый рыцарь не полез разорять ее кладку! - взъярился Николас, но потом усталым тоном добавил: - Я Охотник, мое дело - укрощать разъяренных виверн, а не стоять всенощную за чужих жен.
- Смирите свою гордыню, - с тихим укором сказал Эглаборг. - Пока у нас нет денег, выбирать не приходится.
Николас тяжело вздохнул и подошел к прилавку с пирожками, где своей очереди дожидались еще два покупателя. Охотник встал за ними и рассеяно смотрел по сторонам. Под чадящим свечным фонарем на углу площади он заметил Герду, носом уткнувшуюся в книжку, хотя при таком свете читать было невозможно. Внимание покупателей тоже было приковано к светловолосой девочке. К ней подошел хорошо одетый мальчик, сказал пару слов, но она, не отрывая глаз от книги, отмахнулась от него. Мальчик не уходил, тогда Герда шепнула что-то ему на ухо. Неудачливый ухажер испуганно вытаращился и убрался восвояси.
- Она снова это сделала! - засмеялся один из покупателей. - Гони монету, Михась. Я честно ее выиграл.
Второй покупатель с досадой сплюнул и полез в карман за деньгами.
- Да, Михась, зря ты на Заградского сына поставил. Она ведь немного того, эта Гедыминова дочка, - вмешалась в разговор мужчин розовощекая булочница. - А помните, как она Вележ-озеро переплыла? Говорила, там мавки на дне живут…
- Так она за твоим сыном полезла, Марыська. Кабы не она, так затянуло бы его под корягу и поминай, как звали. И без всяких мавок, - упрекнул выигравший спор покупатель.
- Твоя правда, Брыль. Только больно уж страшные вещи она порой рассказывает. Дети после ее баек по ночам спать боятся. Да и Гедымин, посмотри, как испугался, когда Голубые Капюшоны приходили. Сразу же в лес ее услал от греха подальше. Ведьма она, точно как Ялинка, - переходя на шепот, ответила булочница.
- Да полно вам уже. Блаженная она, книжки читает, по лесу слоняется, нет зла от нее никому. Ялинка - другое дело. Она душу продала… - Михась неожиданно осекся.
- Мастер Николас, так вот вы где! А мы с женой вас обыскались, - Охотник обернулся. К нему быстрым шагом приближался отец Герды.
- Я решил сам немного осмотреться.
Городские сплетники испуганно покосились на Николаса. Не удостоив их вниманием, он подошел к леснику и саркастично заметил:
- Добрые у вас тут люди, ничего не скажешь.
- Это они в последнее время такими стали. Раньше во всем Мидгарде было не сыскать народа более радушного и гостеприимного, чем наш. А потом сюда пришли единоверцы со своими законами… - Гедымин не закончил фразу и с досадой махнул рукой. - Теперь мы вынуждены платить им непомерную дань, да прославлять посредственность. А ведь когда-то у нас тоже были Стражи, и мы гордились их даром. А сейчас… сейчас я радуюсь, что у моей дочки его нет.
Николас с сочувствием покосился на поглощенную книгой Герду. Вот и его отец тоже не хотел, чтобы у него был этот проклятый дар. Жаль, что провидение не в людской власти. Если Герде было ниспослано священное испытание, значит, дар у нее есть. И не из слабых. Туго ей придется одной. Хорошо, что она девочка. Девочкам всегда проще поначалу. А потом… не его дело. Сейчас у него совсем другие задачи. Николас все же решился дать ее отцу маленький совет:
- На вашем месте я бы продолжал прятать ее в лесу от Голубых Капюшонов.
Гед грустно улыбнулся, слишком хорошо поняв намек. Николас вежливо распрощался и направился к Герде.
- Почему не танцуешь? - спросил он, устраиваясь рядом.
- Никто не приглашает, - пожала плечами девочка.
- А как же тот мальчик? Кажется, сын мастера Заградского.
- Кто, Вальдемар? - Герда потешно высунула язык: - Фу, он же гадкий.
- Что ты ему сказала? Он убежал, будто демона увидел.
- Правду. Что я подружилась с настоящим рыцарем на белом коне, у которого есть большой меч. И этот рыцарь его побьет, если он будет продолжать мне докучать, - смеясь, ответила она.
- Мне уже страшно.
- Почему? - удивилась Герда.
- А если твой друг побьет и меня, - нарочито серьезно ответил парень.
- Я вообще-то про тебя говорила, - немного смущенно пробормотала девочка.
- Ты мне льстишь. Меч у меня не такой уж большой, - лукаво улыбаясь, заметил Николас. - Так значит, меня не побьют, если я приглашу тебя потанцевать?
Девочка отрицательно замотала головой. Николас приобнял ее за талию. Им повезло - танец оказался медленным и несложным. Но из-за разницы в росте все равно выходило немного неловко.
- Ты говорил с мастером Заградским. Он просил тебя отстоять за его жену всенощную?
- Да, - недоуменно ответил Николас.
- Но ты ведь не согласился, правда? - Герда заглянула ему в глаза.
- Он хорошо платит, - пожал плечами Охотник.
- Неужели он платит достаточно, чтобы тебя убили? - Герда резко остановилась и опустила голову.
- Мне всего лишь надо всенощную отстоять. Из-за чего меня могут убить?
- Из-за нее, Ялинки-ведьмы. Она когда умирала, вся черная была. Тогда к нам в город и пришел этот ужасный тип в сером балахоне. Пеший, из-за капюшона лица совсем не видно. Перед тем, как в усадьбу к Заградским заявиться, он весь город обошел. Остановился у нашего дома и долго смотрел на меня. Я не видела его глаз, но все равно было так жутко. Верно, он не только за Ялинкой приходил. А потом сбежались кошки со всей округи. Домашние и бродячие. Все. Никогда не думала, что их у нас так много. Кошки шипели, рычали, пушили хвосты, вздыбливали шерсть и медленно шли на него. Он воздел руки, и все они разом рухнули замертво.
Николас еще раз огляделся по сторонам. Так вот, что его насторожило в этом городишке. По улочкам, даже в самых темных подворотнях, не сновало ни одной кошки. Плохой знак. Очень.
- После этого он оставил наш дом и пошел прямиком к Заградским, нам дворовые потом рассказывали, - продолжала сбивчивый рассказ Герда, отчаянно вздрагивая и озираясь от любого резкого шороха. - Сказал, Ялинка ему задолжала, дотронулся до нее, а потом добавил: «Сегодня я забираю ее дыхание, а через три дня вернусь за душой». И ушел. Мастер Заградский тут же помчался к нашему священнику, но тот лишь руками развел. Мол, найди смельчака, чтоб ночь у гроба отстоял. Тогда спасешь душу. Да стоять никто не станет ни за какие деньги. Мертвых кошек все видели, все убирать и закапывать у старого дуба помогали. А теперь боятся до смерти.