Он постоял на том же месте еще немного, рассматривая главный офис «Магмы», не обращая внимания на суету конторских служащих, торопливо проходящих мимо него, прежде чем перейти улицу и войти внутрь здания, сменив бодрящую свежесть весеннего утра на стерильную прохладу кондиционированного воздуха фойе.
Матер уже ждал его, сидя в одном из кресел, поставленных в ряд напротив конторки секретаря. Конторка в форме кольца была оснащена разнообразными средствами радио— и телекоммуникации. Человек в светло-голубой униформе медленно прохаживался внутри этого кольца, изредка нажимая на рычажки и кнопки: черно-белые изображения бесчисленных кабинетов, коридоров и комнат вспыхивали на матовой поверхности пульта связи. На экранах мониторов светились колонки цифр. Сюда стекались новости со всего света: биржевые курсы иностранных валют, сведения о крупнейших торговых операциях, новости, касающиеся внутренних дел компании, процентные ставки акций, динамика активных и временных вкладов, обменные опционы, индексы эмиссии и даже краткие сообщения последних известий, круглосуточно транслируемые Би-Би-Си.
Суетливая, кипучая деловая жизнь царила в просторном холле первого этажа огромного здания. Эскалаторы поднимали многочисленных посетителей и служащих офиса на второй этаж; скоростные лифты за стеклянными дверями везли пассажиров на самые верхние этажи. Рядом с креслами, в одном из которых удобно устроился Матер, были установлены кнопочные таксофоны на низеньких столиках — очевидно, хозяева старались обеспечить максимум удобств ожидающим делового свидания бизнесменам. Роскошные пальмы и экзотические растения, пластичные скульптуры, выполненные из того же блестящего материала, которым были отделаны снаружи стены здания, расставленные в зале для того, чтобы придать ему менее официальный вид, лишь отчасти заполняли пустоту фойе, где толпы людей спешили куда-то, встречались и расставались друг с другом или просто сидели, ожидая назначенного часа приема у какого-нибудь важного чиновника. Меж растений и скульптур тут и там виднелись застекленные витрины с образцами горных пород: рудами ценных металлов, различными минералами — кристаллическими и аморфными веществами — и даже с полудрагоценными камнями — словом, со всеми богатствами земли, которыми распоряжалась Империя «Магма».
Холлоран обратил внимание на несколько небольших групп, стоявших в разных концах фойе; эти собрания возникали спонтанно. Там велись разговоры вполголоса, вплетавшиеся в общий гул и шум, стоящий в обширном зале. Интересно, под чью дудку поют эти тихие голоса, подумал он. Вероятнее всего, центральный офис «Магмы» кишмя кишел ее секретными агентами, которые сбивали с толку представителей чужих компаний при помощи подобных интриг. На другом конце холла стояла стена, облицованная мраморными плитами, словно граница между свободным пространством фойе и деловыми кабинетами офиса. Вдоль нее располагались несколько дверей и сеть наружных подъемников, очевидно, предназначавшихся для тех, кто был готов наслаждаться великолепным зрелищем панорамы города, открывающимся с высоты, несмотря на головокружение от быстрого подъема в прозрачной клети. Матер заметил Холлорана и поднялся со своего кресла, опираясь на свою трость. Холлоран пошел к нему навстречу.
— Довольно пышно построено, не правда ли? — произнес Матер, когда они подошли поближе друг к другу.
— Даже пышнее, чем аэропорт в Тяньцзине, — ответил Холлоран, пожимая руку Плановика.
— Рад видеть вас, Лайам. Мне жаль, что ирландская операция прошла столь неудачно.
Холлоран молча кивнул.
— Пойдемте отметимся у дежурного и получим дальнейшие инструкции, — прибавил Матер и, повернувшись, захромал к секретарской конторке, за которой стоял человек в голубой униформе. Холлоран пошел следом, оглядываясь по сторонам.
Служащий офиса за круглой конторкой сразу обратил внимание на приближающуюся пару, и как только Матер и Холлоран поравнялись с ним, осведомился у них сухим, официальным тоном:
— Чем могу быть полезен?
— Матер и Холлоран, к сэру Виктору Пенлоку. Назначено на девять часов. Мужчина за конторкой даже бровью не повел; если он и был удивлен тем, что двое незнакомцев, стоящих перед ним, так запросто объявляют о назначенном приеме у самого президента Корпорации, то по его лицу этого никак не было заметно.
— Организация? — спросил он все так же холодно.
— Думаю, что эта информация не столь необходима. Вы согласны со мной? — ответил ему Матер.
Секретарь, очень молодой юноша в очках, с абсолютно невыразительной внешностью, сел за свой столик и забарабанил пальцами по клавишам компьютера. Зеленые полоски набранного текста отразились в стеклах его очков. Очень скоро лицо секретаря приняло менее строгое выражение, хотя его манеры остались столь же сдержанными, а тон — холодным и официальным. — Вам потребуются идентификационные карточки, — произнес он и нажал на кнопки какого-то механизма, расположенного под его конторкой и потому скрытого от глаз посетителей. Несколько мгновений спустя он уже выкладывал на стол две желтых полоски: на одной из них в верхнем углу заглавными буквами было напечатано имя Маттера, а на другой — Холлорана. Он сунул их в два пластмассовых клипса и подтолкнул к посетителям:
— Прикрепите их на лацканы ваших пиджаков, пожалуйста. Вам нужно подняться на девятнадцатый этаж. Вы можете добраться до двенадцатого этажа на внешнем подъемнике, а затем пересесть на внутренний лифт, который доставит вас на девятнадцатый этаж. Либо можете воспользоваться экспресс-лифтом — как вам будет удобнее, — он показал рукой на двери лифтов, расположенных позади его конторки.
— Мне больше нравится внешний подъемник, — весело объявил Матер. — А вы что скажете, Лайам?
Холлоран улыбнулся, вешая свой значок на грудь:
— Ничего не имею против. Они пошли сквозь толпу на первом этаже, гудящую, словно пчелиный рой в улье; Матер радовался, как ребенок, которого впервые взяли на праздничную ярмарку. В это время из спустившегося сверху лифта вышло несколько пассажиров. Матер и Холлоран направились к свободной кабине.
Войдя в нее, Матер быстро нажал на кнопку двенадцатого этажа, чтобы остаться лишь вдвоем с Холлораном в полупрозрачной капсуле подъемника.
Как только автоматические двери за ними закрылись, выражение лица старого Плановика резко изменилось — оно стало чересчур серьезным и сосредоточенным. Лифт плавно поднимался вверх, и сквозь толстые стекла кабины взгляду открывались знакомые пейзажи.
— Что же случилось, Лайам? — тихо спросил Матер.
Холлоран не отрываясь смотрел на суматошную толчею на городских улицах, постепенно уплывающих вниз, уменьшаясь в размерах, уступающих место широкой панораме города.
— По моим подсчетам, наш клиент умер в момент похищения или вскоре после этого. Мы знали, что у него было слабое сердце. В медицинской справке, полученной от их компании, упоминалось, что он перенес микроинфаркт около двух лет тому назад.
— Но вы не знали, что он мертв, пока не явились к ним с деньгами.
Холлоран кивнул. В это время за стеклом кабины открывался роскошный вид: воды Темзы сверкали, серебрились под солнечными лучами. На востоке возвышался величественный собор св. Петра, а на западе — Тауэр; вдалеке начинали смутно вырисовываться серые очертания башен, шпилей и мостов старого Лондона.
— У меня было предчувствие. Они не разрешили мне связаться с клиентом по телефону — сказали, что я должен поверить им на слово, и что он в полном порядке. Мне не приходилось выбирать...
— Убийцы, — произнес Матер. — Кровожадные ирландские разбойники.
— Они считают себя солдатами. Они ведут войну.
— Похищение людей и убийства? Беспорядочные поджоги? Очень странная война.
— Война всегда никогда не бывает нормальной.
Старик искоса взглянул на Холлорана, оторвавшись от созерцания красот пейзажа за окном:
— Я слишком хорошо знаю вас, чтобы подозревать в каких-либо связях с ИРА.
Холлоран следил за медленным полетом геликоптера, похожего на огромную стрекозу. Вертолет направлялся в аэропорт Батерси, строго придерживаясь определенного маршрута над рекой, повторяя все ее петли и изгибы, — очевидно, на тот случай, если произойдет неожиданная авария в воздухе, чтобы причинить как можно меньше ущерба людям, зданиям и машинам. — Я читал ваш рапорт, — вновь заговорил Матер. — Почему вы выбрали именно «Хекклер и Кох»? Ведь «Ингрем» компактнее, его легче спрятать.
— Одному из наших людей нужно было осмотреть клиента, и я должен был быть уверен, что его не зацепит. К тому же я не знал, сколько их будет против меня одного, поэтому я взял оружие, которое можно переключить с одиночных выстрелов на автоматическую стрельбу. Не повезло им, однако, с заложником. Напрасная жертва. Окажись он покрепче, их организация стала бы гораздо богаче.
— Как жаль, что его компания долгое время использовала нас только как посредников, не разрешая выходить за рамки этой роли. Если бы мы с самого начала контролировали ситуацию, — готов поспорить на что угодно, его бы не похитили. — Матер печально опустил голову. Потом добавил: — По крайней мере, нам удалось избежать огласки.
Холлоран мрачно усмехнулся. «Ахиллесов Щит» был меньше всего заинтересован в том, чтобы привлекать к себе внимание прессы и широкой общественности; его агенты всегда предпочитали оставаться «невидимками», анонимными исполнителями только им одним известных ролей. Слишком многие члены Парламента выступали за то, чтобы издать законопроект, запрещающий деятельность подобных организаций, связанную с защитой частных лиц от покушений, с посредничеством при выкупе заложников и прочими делами, относящимися к сфере полицейского контроля, мотивируя это тем, что частное предпринимательство в этой области скорее поощряет, чем сдерживает преступников. Он увез тело клиента подальше от места, где произошла перестрелка с ирландцами, и оставил его на обочине дороги в другом графстве, чтобы труп обнаружили какие-нибудь случайные прохожие. Благодаря этому два криминальных происшествия — вооруженная стычка с преступниками и мертвец, найденный возле шоссе — никак не были связаны между собой — по крайней мере, в глазах публики. Местные власти, с которыми у «Ахиллесова Щита» сохранились давние связи еще с тех пор, когда агентам «Щита» пришлось участвовать в нескольких операциях по освобождению заложников вместе с полицейскими, закрыли на все глаза (хотя администрация графства Гарда, естественно, вряд ли была довольна тем, что на ее территории произошло по меньшей мере три убийства).
— Вот мы и приехали, — сказал Матер, когда подъемник начал плавно замедлять ход, чтобы остановиться на площадке двенадцатого этажа. Двери открылись, и двое мужчин вышли из кабины.
Они очутились в холле, выглядевшем гораздо скромнее громадного фойе первого этажа, и куда менее шумном. Справа от них сквозь прозрачные оконные стекла была видна открытая терраса, заставленная белыми стульями и столиками. В этом месте стены здания отступали назад, освобождая место для смотровой площадки, откуда открывалось эффектное зрелище — вся южная часть Лондона лежала перед наблюдателями как на ладони. Однако сейчас терраса была пуста: солнце грело еще слишком слабо, и холодный пронизывающий ветер, царящий на такой высоте, сразу прогнал бы людей в теплое помещение. Несколько человек одиноко сидели в креслах, расставленных возле окон — очевидно, они ждали кого-то; иногда в холле появлялись служащие «Магмы»: некоторые держали в руках папки с документами, другие собирали посетителей офиса в небольшие группы, чтобы проводить их к лифтам следующей секции, доставляющим пассажиров на более высокие этажи, или же увести всю группу в один из длинных коридоров, разбегавшихся во все стороны от центрального лифтового холла двенадцатого этажа.
В стенной нише помещалась небольшая секретарская конторка. За ней сидели двое молодых людей, одетых все в ту же светлую голубую униформу. Возле конторки стояла молодая женщина, о чем-то беседуя с одним из них. Заметив Матера и Холлорана, выходивших из лифта, она тотчас же прервала разговор и поспешила к ним навстречу.
— Господин Чарльз Матер? — спросила она, обаятельно улыбаясь.
Старик поднял руку.
— А это господин Холлоран, — произнес он, указывая на своего спутника.
— Я Кора Редмайл. Сэр Виктор послал меня вниз, чтобы я провела вас к нему, — сказала девушка, пожимая руки обоим мужчинам.
Она была стройной, темноволосой, а цвет ее глаз казался то зеленым, то карим — в зависимости от освещения и от того, были ли слегка опущены или, наоборот, подняты ее длинные ресницы. На вид ей за двадцать, но нет еще тридцати, решил Холлоран. Когда девушка взглянула на него, ее улыбка стала чуть-чуть озорной.
— Как вам понравилось небольшое путешествие на внешнем подъемнике? Некоторые посетители чувствуют себя совсем плохо, когда лифт наконец добирается до двенадцатого этажа.
Холлоран лишь улыбнулся ей в ответ, и она слегка смутилась — ресницы чуть вздрогнули, опускаясь.
— Просто великолепно, моя дорогая, — ответил Матер. — Такой ясный день — как раз для того, чтобы шпионить за всем округом. Вам следовало бы брать плату за подобное удовольствие.
Она хихикнула, как девчонка:
— Вы льстите «Магме». Если вам будет угодно пройти со мной, мы поднимемся на девятнадцатый этаж. Господин Квинн-Риц ожидает вас у Сэра Виктора.
— Наверх, в орлиное гнездо! Замечательно! — заключил Матер.
Девушка повернулась, и они пошли следом за нею через весь холл. Легкая улыбка не сходила с ее губ. По пути к лифту и внутри кабины Матер не прекращал оживленно болтать со своей очаровательной спутницей:
— Вы личный секретарь сэра Виктора, как я полагаю.
— Нет, не сэра Виктора, — ответила она, воздержавшись, однако, от дополнительных пояснений.
— А, — протянул Матер, как будто ее реплика рассеяла все его сомнения.
Холлоран прислонился спиной к стене, чувствуя соленый привкус на губах: лифт поднимался с головокружительной скоростью. Он поймал взгляд девушки, устремленный на него — она тут же отвела глаза, как только заметила, что Холлоран смотрит на нее.
— Силы небесные! — воскликнул в это время Матер. — Вот это действительно едем так едем!
— Я могу снизить скорость, если вам угодно, — озабоченно сказала Кора, потянувшись к кнопке на панели.
— Нет-нет, зачем же! Я люблю острые ощущения.
Она улыбнулась шуткам Матера, снимая руку с кнопки. Ее взгляд снова задержался на Холлоране. В темном твидовом пиджаке с кожаными заплатками на локтях, в клетчатых брюках и вязаном галстуке он выглядел как провинциальный помещик; но его манеры резко отличались от манер йоркширского сквайра. И еще в его глазах иногда проскальзывало странное выражение, которому сразу нельзя было подобрать подходящего названия... Он был похож на человека, не раз в своей жизни совершавшего жестокие поступки. Но в то же время он был так спокоен, сдержан и мягок... Кора была озадачена. И заинтригована.
— Сколько охранников в здании?
Вопрос Холлорана застал ее врасплох, когда она предавалась своим мыслям. Она заметила, что он смягчает звонкие согласные — в его голосе чувствовался еле заметный акцент. Житель восточных провинций?.. Нет, скорее ирландец. С такой фамилией — Холлоран — он вполне мог оказаться ирландцем.
— О, я думаю, что сэр Виктор уже подготовил все эти подробности для вас, — ответила девушка, понимая, что, растерявшись, она немного запоздала со своим ироничным ответом.
Холлоран спокойно посмотрел на нее, долго не отводя взгляда.
— Вы знаете, зачем мы здесь?
Фраза была произнесена твердым тоном, и слабый ирландский акцент бесследно исчез; теперь она уже не была уверена в том, что он ей просто послышался.
— Да. Я буду помогать вам.
Матер удивленно поднял брови, глядя на Холлорана.
Послышался слабый щелчок, и лифт остановился. Двери плавно раскрылись, как занавес в театре, и показалось роскошное фойе: на полу лежал толстый ковер насыщенного лилового цвета, гессенские стенки были окрашены в нежные бледно-зеленые тона. На потолке были проделаны узкие окна, застекленные цветными витражами, из которых лился мягкий рассеянный свет; в полутемных коридорах, расходившихся направо и налево от холла, на паркете лежали разноцветные световые пятна. Недостаток естественного света возмещали настенные светильники — их размещение в было тщательно продумано, чтобы не нарушить гармоничного стиля помещения. Широкая секретарская конторка, сверкающая хромом и стеклом, стояла прямо напротив лифта; и как только Кора, Матер и Холлоран ступили на пышный ковер, навстречу им из-за конторки поднялась миловидная девушка.