– Куда ты побежишь теперь, генерал? – спросил я.
– В данном случае я побегу отсюда, – ответил он. – Потому что это «здесь» долго не просуществует. Остальное уже не так важно…
Коридор привел нас в небольшую залу с довольно высоким потолком, у которого прятался отряд коммандос Визерса. Надежно экранированные и неподвижные, они оказались невидимыми для наших сканеров, и мы заметили их только тогда, когда они напали.
Трое навалились на шедшего первым Дэйва, и он тут же оказался погребен под тонной металла. Двое упали мне на плечи. Я упал на одно колено, вывернул правую руку из захвата, ударил, вложив в кулак всю силу, свою и костюма, и даже во что-то попал. Хватка на миг ослабла, я включил двигатели, рассчитывая выбраться на оперативный простор, но кто-то вцепился мне в ноги, и в воздух мы поднялись вдвоем. Стряхнуть непрошеный балласт у меня никак не получалось.
Я бросил короткий взгляд вниз, пытаясь оценить, как идут дела у моих спутников. Дэйв уже не сопротивлялся, у Киры против тяжелых костюмов десанта вообще не было ни единого шанса. Что ж, похоже, теперь мы проиграли уже окончательно.
Двое десантников уже взлетали, спеша на помощь своему товарищу. Я не стал по ним стрелять, чтобы не задеть никого из наших, встретил первого ударом кулака по шлему, второй вцепился в меня поперек туловища и выключил собственный двигатель.
Не выдержав внезапно увеличившихся нагрузок, мой собственный движок заглох, и мы рухнули вниз. Что-то подо мной оглушительно хрустнуло.
Вполне возможно, что это была моя нога.
Я еще трепыхался, но вес нескольких десантников прижимал меня к полу. Самый легкий способ обездвижить человека в силовой броне – это убить его, и поскольку до сих пор они не предпринимали таких попыток, я подумал, что они таки пробуют взять меня живым.
Меня перевернули на спину, прижали к полу руки и ноги. Кто-то достал промышленный резак. Неужели я ошибся и, мстя за тех, кого мы убили на берегу, коммандос Визерса хотят устроить мне ритуальное четвертование?
Луч резака вонзился в броню в районе плеча. А, так вот что вы задумали…
Через десять секунд у меня отказал сервомотор правой руки. Кто-то порекомендовал не дергаться.
Парень с резаком занялся левой рукой. Потом ногами. Не прошло и пары минут, как я оказался полностью обездвиженным пленником своего скафандра и мог шевелить только пальцами рук и ног. И еще корчить гримасы.
Техник выключил резак, двое десантников подхватили меня за руки и ноги и понесли. Я видел только спину того парня, что тащил мои ноги, и потолок, проносившийся над моей головой. Что стало с Кирой и Дэйвом, мне было неизвестно.
Видимо, генерал на самом деле очень хотел со мной поговорить.
Меня притащили в какой-то бункер и уложили на стол. Техник снова достал резак и начал орудовать над моей ногой. Я чувствовал себя рыбой в консервной банке, в которую только что вонзили консервный нож.
– Извини, Алекс, – сказали динамики голосом Визерса. – Ты просто не оставил мне выбора.
Я что-то ему ответил. Как раз на середине моего ответа техник прорезал броню насквозь, заодно отрезав и часть моего бедра, так что финальная часть моей речи была нецензурной и очень громкой.
А потом я увидел человека в синем медицинском костюме с эмблемой СБА и инъектором в руках. Воспользовавшись брешью в моих доспехах, он вонзил иглу мне в ногу, и в следующий миг для меня наступила темнота.
Глава 13
Щелк! Будто кто-то рубильник включил.
Узкая койка, серо-стальной потолок, нормальный уровень гравитации. Искусственной гравитации.
Ощущение, что ты находишься на космическом корабле посреди открытого космоса, ты ни с чем не спутаешь.
Я осмотрел свое пристанище, попутно прислушиваясь к собственным ощущениям. И то и другое вполне могло быть хуже.
По крайней мере я находился в стандартной корабельной каюте, а не в одиночной камере. В организме чувствовалась некоторая слабость, но вроде бы все части тела были на месте и ничего не болело. На правом бедре обнаружился свежий шрам, зачесавшийся ровно в тот момент, когда я его увидел.
Психосоматическое, должно быть.
Я сел на кровати, обнаружил на стуле комбинезон техника, оделся. Посмотрел на дисплей, заменяющий иллюминатор. Конечно, изображение на нем вполне могло быть взято откуда-то еще, не имея ничего общего с тем, что творится за бортом, да и все части космоса при таком взгляде сильно похожи.
По крайней мере взрывающихся звезд за окном не обнаружилось, и это уже неплохо. Интересно, сколько времени я провел без сознания?
Судя по отсутствию щетины на лице, не очень долго. Или меня кто-то побрил.
Я прошелся по комнате, для очистки совести попробовал открыть дверь, и, о чудо, она оказалась не заперта. Зато в коридоре обнаружился десантник с парализатором в одной кобуре и игольником в другой. Увидев меня, парень заметно напрягся.
– Привет, – сказал я, пытаясь разрядить обстановку. – Как дела?
– Тебе туда. – Десантник указал на дверь с противоположной стороны коридора. До нее было метра четыре. – Генерал сказал, что хочет тебя видеть, как только ты очухаешься.
– Он все еще считает себя генералом?
– Двигай, – посоветовал десантник.
– Ты какой-то недружелюбный. Учитывая, что, если я правильно понимаю, нам придется провести на этом корабле долгие годы, атмосфера враждебности тут будет малополезной.
– Двигай, – повторил он.
Визерс сидел за столом и читал с экрана. Мятежный генерал, подрыватель звезд и массовый убийца нынче носил полевую форму без знаков различия, и, даже когда он находился в собственной каюте с вооруженным охранником сразу за стеной, его кобура не пустовала.
Еще он отпустил бороду.
– Привет, Сол, – сказал я. – Ты изменился, возмужал.
– А ты все такой же, Алекс. Проходи, садись.
– У меня есть сильное желание свернуть тебе шею, – сообщил я.
– Насколько сильное?
– Почти непреодолимое.
– Но ведь сначала мы поговорим? – уточнил Визерс. – Если я тебя хоть немного знаю, то прежде всего ты начнешь требовать ответы в своей очаровательной неповторимой манере.
– Я пока не решил, перевесит ли мое любопытство то удовольствие, которое я получу, когда вцеплюсь пальцами тебе в горло.
– Тебе даже неинтересно, что стало с твоими спутниками? Даже с Кирой? Ей вот было интересно.
– Значит, они живы?
– Даже полковник Риттер. Хотя теперь ему придется обходиться одной рукой.
Я все еще ощущал слабость, так что сел в кресло. Незачем Визерсу видеть, если у меня вдруг начнут дрожать ноги.
– Разумный выбор, – прокомментировал генерал.
– Где мы находимся?
– На борту «Одиссея».
– Это очевидно. А если более глобально?
– На всех парах уходим из системы Веннту. Звезда уже пошла вразнос.
– А твой гениальный план?
– Он или сработал, или нет, – сказал Визерс. – Здесь мы этого не узнаем. Вихрь в гиперпространстве на нашей реальности никак не скажется. Но я не думаю, что возможны какие-то неожиданности. Расчеты были вполне однозначны.
– Я плохо знаком со статистикой, но допускаю, что ты стал самым массовым убийцей в истории. В тройку уж точно вошел.
– Будь уверен, меня сие отнюдь не радует.
– Неужели не было иных вариантов?
– Поверь, их не было. Способ подталкивать переход звезды в фазу сверхновой известен довольно давно, еще скаари до этого додумались, но даже они не сумели найти ему военного применения. Для того чтобы спровоцировать этот процесс, необходима длительная кропотливая работа в непосредственной близости от звезды, а, как понимаешь, во вражеской системе никто этого тебе сделать не даст. В качестве источника энергии сей метод тоже не годится. КПД слишком низкий.
– Но ты нашел, как это использовать.
– Не в одиночку.
– Ну да, для благородного дела всегда найдется команда единомышленников…
– Я не горжусь тем, что сделал.
– Но вроде особо и не переживаешь.
– Откуда тебе знать?
– Ты все еще не влез в петлю и не вскрыл себе вены.
– Может быть, потому что я не уверен, что на этом дело закончится, – сказал Визерс. – Прекратить войну, лишив стороны средств доставки, – довольно действенная мера, но я не убежден, что этого хватит.
– Тогда объясни, как ты собираешься влиять на дальнейшие события, если пару следующих веков мы проведем на этом корабле, который и станет нашей братской могилой?
– Проведем, – согласился Визерс. – От этого никуда не деться. Но могилой он стать не должен.
– Как же ты намерен пережить сотни лет полета?
– В криостазисе.
– Еще недавно я поверил бы, что это возможно, – сказал я. – Но теперь мне известно, что для того чтобы без ущерба вывести человека из криостазиса, требуется целая клиника и пара месяцев на реабилитацию.
– Верно. И на борту «Одиссея» такая клиника есть. Полностью автоматизированная и готовая к работе.
– Поддержание криостазиса требует массу энергии. Мы еще на «Ястребе» с этим столкнулись.
– На «Одиссее» нет гипердрайва, что уже высвобождает пятьдесят процентов мощности реактора. К тому же мы установили дополнительный реактор в грузовом отсеке. Думаешь, я просто так выбрал Веннту в качестве полигона и даром там время терял?
– Я думаю, просто так ты вообще ничего не делаешь.
– Как бы там ни было, Веннту подошла для моих целей идеально. Технологии криозаморозки превосходят аналогичные технологии Альянса, и нам удалось оснастить корабль по последнему слову техники. Всего одна населенная планета в системе, что позволило минимизировать потери.
– К тому же это не человеческий мир, – добавил я.
– Именно. А значит, произошедшее будет трудно связать с нами.
– С нами? – не понял я.
Меня все еще корежило от термина «минимизировать потери» применительно к населению целой планеты.
– С Альянсом, – пояснил Визерс.
– Какое отношение ты теперь имеешь к Альянсу?
– Тогда с человечеством, – поправился Визерс.
– Почему для твоих целей нельзя было выбрать систему, в которой нет обитаемых планет? Тот же Тайгер-5, например?
– Потому что мне требовался определенный уровень технологий. Мне требовалась энергия. Мне требовались припасы, в конце концов. Организовать доставку всего этого на необитаемый мир, а как тебе известно, необитаемые непригодны для жизни, было бы на порядок дороже.
– Дороже миллионов жизней?
– Мы бы просто не уложились в срок. Клан Торбре явился, чтобы остановить нас, а веннтунианцы…
– Послужили для тебя щитом.
– Щитом и фоном, на котором проще затеряться. Скрыть энергетическую активность на необитаемом мире практически невозможно. Нас обнаружили бы в первую неделю.
– Ты отвратителен, Сол.
– Нет, я прагматик. А ты все еще идеалист.
– К тому же мне все еще не видно полной картины, да?
– Что-то вроде того. Меня поджимало время. Не только полковник Риттер и клан Торбре наступали мне на пятки, и если я хотел что-то глобально изменить, это надо было делать сейчас. Завтра было бы уже поздно.
– Я не верю, что ты смог провернуть такое своими силами, обойдясь без помощи извне, – произнес я. – По сути, ты и твои ребята – это просто террористы. То, что вы сделали, слишком глобально для террористов.
– Это вопрос ресурсов.
– Ты – не просто генерал в отставке. Ты в бегах. Ты вне закона там, где мог получить самую значительную помощь, – в СБА. И у тебя не было проблем с ресурсами? С организацией? С деньгами? Брось, Сол! Я, может быть, идеалист, и очень может быть, что я идиот, но не до такой же степени. А ты обещал быть честным.
– Обещал, – согласился он и замолчал.
– Тогда не говори, что ты был один.
Он вздохнул:
– Клан Кридона оказал мне поддержку.
– И Кридон знал, что ты затеял?
– Конечно. Он не просто знал, что я затеял, он был соавтором идеи.
– Неужели? А у него какие мотивы?
– Мотивы у нас одинаковые: выиграть время. Кридон обеспокоен тем, что сейчас Гегемония не готова выступить единым фронтом, и ему нужно время, чтобы объединить кланы.
– И тебя не беспокоит, что в результате твоих действий враг может стать сильнее?
– Это было одноразовое сотрудничество, и дальше наши пути разошлись. Скаари могут стать сильнее, но я надеюсь, что за это время и человечество станет сильнее, – сказал он. – Знаешь старую притчу, как правитель, угрожая смертной казнью, поручил местному мудрецу научить быка человеческой речи?
– Осла.
– Не важно. Мудрец сказал, что ему понадобится год. Когда его спросили, на что он рассчитывает, если через год бык так и не начнет разговаривать…
– Осел.
– Вижу, ты знаешь эту притчу.
– Может быть, падишах за этот год умрет, может быть, я умру. А может быть, и осел заговорит.
– Чем больше времени, тем больше вариантов. И даже если бык… осел не заговорит, а падишах не умрет, мудрецу все равно удалось прожить лишний год.
– Только мудрецу не пришлось для этого никого убивать.
– Ну, ты масштаб задач тоже не сравнивай.
– То есть ты чувствуешь себя ответственным за все человечество и считаешь, что имеешь право принимать любые меры? Делать все, что считаешь нужным?
– Для высшего блага.
– Для твоего понимания высшего блага.
– Альянс бы не выстоял в этой войне, – сказал Визерс. – Я это знаю, и любой, кто владеет всей информацией, это знает. Скаари больше и мощнее. Кленнонцы лучше организованы. В этом раскладе у человечества вообще не было козырей.
– Я уже понял, что ты считаешь себя правым.
– Тогда о чем мы говорим?
– Выясняем подробности.
– Продолжай. Я чувствую, что задолжал тебе немного.
– Тогда расскажи мне про Тайгер-5.
– Не было никакого конфликта с генералом Корбеном. По крайней мере с его стороны.
– Расскажи мне то, чего я не знаю. Например, зачем ты похитил Киру, а потом отправил меня убивать твоих людей?
– Мозг пилота космического корабля – это очень сложный инструмент, и мне нужно было точно знать, что он может перенести криостазис, не потеряв в функциональности. Никто не позволил бы мне проводить легальный эксперимент с действующим пилотом ВКС, их обучение обходится государству слишком дорого, чтобы рисковать. Тем более что я не мог объяснить, зачем мне потребовался такой эксперимент. Бюрократия погубит Альянс, если раньше этого не сделает Империя или скаари.
– Если альтернативой бюрократии является похищение и убийство людей, то я, пожалуй, проголосую за бюрократию.
– Коллеги Риттера висели у меня на хвосте. Времени осталось только на то, чтобы провести разморозку, но без полного курса реабилитации эксперимент был бы неполным. Тогда я приказал своим людям отложить разморозку и отправил на Тайгер-5 тебя. Ты вывез криокамеру, попутно наследив так, что СБА долго пыталось понять, что же произошло.
– А дальше?
– Я сам до конца не понимаю, что было дальше. Люди, которых я отправил к тебе, были убиты. Вы улетели со Сципиона-3, и я потерял вас из виду, пока вы не всплыли на Веннту. И я должен сказать, что это было довольно неожиданно.
– Ты прилетел на Веннту, потому что тебя интересовали технологии криостазиса. В свой первый прилет мы явились туда, чтобы воспользоваться этими технологиями.
– Вы явились на Веннту, потому что кто-то навел тебя на эту мысль и пообещал оплатить медицинские расходы.
– Я был уверен, что этот кто-то работает на тебя.
– Не работает, – покачал головой Визерс. – И это самый тревожный для меня момент.
– Для человека со стороны он знал слишком много.
– Риттер сказал, что это был Феникс.
– Но это еще не все. Мы с ним были знакомы по Белизу. По Белизу двадцать первого века.
– Как ты можешь это объяснить?
– Я как раз рассчитывал, что объяснять будешь ты.
Визерс задумчиво почесал заросший подбородок:
– Он знал, где меня искать, был в курсе моих планов. Он навел вас на мой остров на Веннту. Но я понятия не имею, кто он такой. Жаль, что вы не притащили его с собой на остров.