— Да вот думаю, хватит ли стипендии на приобретение… камзола, — вовремя исправилась я, и девушка закивала.
— Конечно, хватит! Не обязательно же брать дорогой, — пожала плечами подруга, и я поняла, что у меня совершенно другие представления о ценах.
Осталось теперь найти на Луне бутики, непривычные для меня, но необходимые для моего нынешнего финансового положения. Столько дел, столько дел!
Следующей по расписанию была лекция у Симонова-младшего. На неё все студенты шли с охотой, не прогуливая. Даже не пугало то, что он читает каждую мысль. Чужие секреты он хранил при себе, а мысли читал не от бездельничества, а по неизбежности.
— Привет, шутники, — поздоровался он, усмехнувшись и уперевшись кулаками в стол, — довели миссис Стокс, да? Ладно, записывайте тему лекции. Кромолов, останешься потом.
Я изумленно вскинула голову, но поток удивления не выказал. Преподаватель кивнул мне и начал повествование, а я аккуратно водила стилусом по поверхности планшета.
— Вы что-то хотели от меня, Вячеслав Александрович? — подошла я к Симонову, когда пара была окончена и студенты покидали аудиторию.
— Да, — прошептал мужчина, чуть наклонившись ко мне, — мне нужно, чтобы ты подыграл мне.
— Каким образом? — недоумевала я, и разговор замедлился, пока все студенты не покинули аудиторию.
Преподаватель решил не закрывать дверь, так как лекция была последняя и зайти все равно никто не мог, поэтому тут же начал выкладывать суть проблемы.
— Понимаешь, наши с Эмилит взаимоотношения полны трудностей. Я знаю, что она любит меня, но ей мешают собственные предрассудки, которые она аргументирует тем, что у неё есть жених. Да, Юрька, у неё есть жених. Но на её планете неволить её не станут, а я вообще Эмилит никакому жениху не отдам. Но есть еще одна проблема, именно в ней самой. Она боится отношений со мной, так как я умею читать мысли. Понимаю, в семейной жизни это будет не просто, но я её люблю уже очень давно, как и она меня. У нас всякое бывало, мы пытались строить отношения, но она неизбежно от меня отдалялась, — преподаватель рассказывал быстро и сухо, словно раскладывал все по полочкам. — Но я всегда верно следовал за ней, читая её мысли. Она очень чиста. Она откровенна. Это невероятное сочетание женственности и мужества! Но, понимаешь, она меня боится и думает, что сможет разлюбить. Мне нужно доказать ей, что без меня она не сможет, что они никому не отдаст меня.
— Отличный план, а причем тут я?
— Ты должна заставить её ревновать ко мне.
— Вячеслав Александрович, вы головой стукнулись?! — немного забылась я, и тут же решила сбавить обороты, — простите, то есть я хотела сказать, что я же для общественности парень.
— А для неё — девушка. И тем будет достовернее то, что я мог тобой увлечься, понимаешь? Общие секреты объединяют.
В его словах есть правильность. Тем более он сохранил мой секрет, пусть и по своим каким-то странным причинам, но сделал это. Так имею ли я сейчас право отказать ему в просьбе?
— Я согласна. Но как мы провернем это, не раскрывая моё инкогнито?
— Дай-ка подумать, — ухмыльнулся Симонов, наклонившись близко над столом, из-за чего его лицо оказалось непозволительно близко рядом с моим, — ты же преуспел в аэробординге?
— Слав, я к тебе… — Романов, влетевший в кабинет не вовремя, застыл на пороге.
Я отшатнулась от Симонова, удивленно глядя на жениха. Преподаватель усмехнулся, а Рома изумленно смотрел на меня. Его черты как-то ожесточились, и он повернулся к телепату.
— Кажется, я не вовремя.
— Ты прав, — кивнул Симонов, и Рома, сжав руки в кулаки, вылетел из аудитории. — Интересно… Это мой любимый Романов же твой жених?
Мои щеки вспыхнули, и я повернулась к донельзя довольному преподавателю. Кажется, настоящие события начинают забавлять его все больше.
— Да, он мой друг с детства и по совместительству жених, а еще сосед по боксу, — пожаловалась я, и мужчина рассмеялся, звонко и озорно.
— Да ты влюблена! — воскликнул он, и тут же прочитал мои мысли, — и он тебя любит. Тогда чего не вместе?
— Я узнала о его чувствах недавно, будучи парнем, — вздохнула я, абсурдность ситуации выводила из равновесия.
Преподаватель вновь рассмеялся. Весельчак, блин. А мне что теперь делать? Как выпутываться из сложившейся ситуации?
— Хочешь совет? — я кивнула. — Расскажи все Роме первому, и уже потом раскройся перед всеми. Из-за твоей редкой способности прийти второй раз не получится… Хотя можно попробовать со следующего года. Но так ты потеряешь год обучения, и будешь проходить программу заново. Но подозрения у всех останутся.
— Но если я раскроюсь, то обо мне, Джоне и Роме поползут слухи, и тогда я точно не смогу выжить в студенческом обществе. Не говоря уже о реакции администрации.
— Что верно, то верно, — развел руками преподаватель, и я вздохнула. — Сама эту кашу заварила. Объяснились бы по-человечески, а ты сразу рубишь с плеча.
— С того времени много воды утекло, и я уже поняла свою скоропалительную ошибку, — серьезно ответила я, — с тех пор я сильно изменилась. Кажется, что начало года было недостижимо далеко, как в прошлом столетии. Изменилась не только я, но и мои взгляды. Я действительно повзрослела.
— Рад это слышать, — улыбнулся преподаватель, — но даже если ты повзрослела, не теряй искорку озорства, присущую твоему возрасту. А вообще я думаю, что у вас с Ромой будет замечательное совместное будущее, даже не сомневайся в этом.
— Спасибо за добрые слова, — смутилась я, улыбнувшись.
Мне тоже в последние слова Симонова хотелось верить. Только осталось размотать клубок лжи, связанный с моей половой принадлежностью. И как я буду извиняться перед Джоном и Ромой? Ума не приложу.
— Ты лучше меня не благодари, а помоги. Или уже забыла о моей просьбе? Не говори, я уже знаю, что ты успела забыть. Кстати, ваши с Романовым мысли довольно забавны относительно друг друга.
Я непонимающе воззрилась на преподавателя, который ответил лишь загадочной улыбкой. На этом мы и распрощались, решив обсудить детали плана, когда Симонов его придумает. Пока у него были только догадки.
Поговорить с Александром Николаевичем возможность мне не выпала, так как всю нашу группу забрали на отработку в библиотеку. Она занимала с тридцать первого по тридцать шестой этажи второго корпуса и состояла из двух отделений: печатные книги и накопители информации, защищенные от копирования.
— Вот фронт работы, — бодренько объявил комендант этого корпуса, — на каждом этаже по пять-шесть тружеников. Разбираем орудия труда!
— Это что? — удивленно указала я на тряпочки, ведро, средство для мытья окон и сметку для пыли.
— А это ваши друзья и помощники, — улыбнулся комендант, торжественно вручая мне разноцветную сметку.
— Мы, что, руками будем это все делать?! — высказал общее недоумение балагур группы.
— Именно так! Удачи! — ответил мужчина и развернулся, но потом, вспомнив, добавил, — кстати, чуть не забыл. С той стороны окна мыть только тем, кто владеет телекинезом, чтобы не упасть. Ну или Кромолову это дело отдайте, он все равно если что перенесется, когда падать будет.
Весело насвистывая мелодию, комендант направился к лифтам, оставив нас в недоумении. Делать было нечего, поэтому мы разбились на команды и отправились каждый на необходимый этаж. Я отправилась мыть окна, вручив сметку для пыли недовольной Илисии. Открыв первое окно, я поставила на подоконник ведро с водой и моющее средство. Надев перчатки и вооружившись тряпочкой и водосгоном, я принялась за помывку стекол.
— Как будто в каменном веке живем! — недоумевали одногруппники, то и дело чихая от запылившихся книг.
— Несправедливо! Мы чуть не пострадали из-за очкастой грымзы, так нам еще и наказание!
Ворчания было много, но все оно было пустое. Я с интересом поглядывала вниз, понимая, что аэробординг научил меня не бояться высоты. К пяти часам пришел комендант, естественно, мы успели сделать далеко не все, но он махнул рукой, царственно позволив нам прийти завтра. И так в течение недели.
Выходя из второго корпуса, я заметила пристальный взгляд какого-то парня. На Земле я была привычна к мужскому вниманию, но сейчас меня это настораживало. Он чуть не налетел на коменданта, но удивленных глаз от меня не отвел. И тогда я поняла, что к людям, посвященным в мою тайну, добавился еще один. Телепат. Я усмехнулась, послав парню воздушный поцелуй. Не станет же он трезвонить об этом на каждом углу?
— У меня ко всем важная новость, — тренер вошел с раздевалку весьма хмурый, — из-за предстоящих сложных зачетов наш матч было решено перенести на завтра.
— Что?! — воскликнула я, но остальных почему-то этот факт не удивил.
— Игра завтра в шесть. Новость уже висит на страничке ИнСверха, так что сегодня генеральная тренировка и к нам на поле придет физический факультет.
Значит, молекулярный сегодня тренируется с природным. Тренер вышел, зато к нам развернулся капитан, окинув всех оценивающих взглядом. Я была взбудоражена новостью, ведь я даже не пробовала переноситься вместе с доской и тем более использовать это в игре.
— Что ж, все из вас знают, что делать, — серьезно произнес кэп, после чего, прихватив доску, покинул раздевалку.
Я направилась за ним. Рома вместе со своей командой уже были в воздухе, перебрасывая друг другу мячи. Увидев нас, они спустились, чтобы начать разминку. Сосед чуть кивнул мне головой, после чего начал пробежку по внутреннему кругу, а я бежала в толпе ребят со своей сборной. В команде физического факультета была одна девушка, причем на вид она больше походила на парня с её разворотом плеч. Как я успела заметить, на молекулярном в команде было две девушки, на природном ни одной. Все-таки мало кто из девушек занимался аэробордингом.
Сначала я сидела в запасных и просто наблюдала за ходом игры. Команда физического факультета действительно играла превосходно, она была слаженная. И именно в этом было её преимущество. Рома будто чувствовал каждого участника команды, они после нового сброса с хлопком ударяли по рукам друг друга, и только потом судья давал новый старт.
— Кромолов, на замену!
Я вздрогнула, поднявшись в воздух. Игра началась. Я была в защите. Играла вполне неплохо, но посредственно. Тот же Романов легко обходил меня, бросая мяч в ворота. Но наш вратарь действительно был ловким, поэтому перенаправлял удар другому защитнику, а тот уже уводил игру на вторую половину поля. Я была в сомнениях. С одной стороны воспользоваться своими способностями было необходимо, но с другой стороны меня останавливал страх. А вдруг не получится? Вдруг проиграем? Вдруг я опозорюсь? В общем, к концу игры я так и не решилась, а меня уже заменили другим игроком. До девяти мы успели сыграть три матча с небольшими перерывами.
— Завтра я очень надеюсь на вас, — со вздохом и легкой улыбкой проговорил тренер в раздевалке. — Обыграть молекулярный факультет не так уж сложно. Выспитесь хорошо. Юр, это и тебя касается. Не задерживайся и иди в бокс.
Я кивнула, послушавшись приказа старшего. Рома сидел в гостиной и задумчиво вертел в руках карточку с документами, погруженный в свои мысли. Джона не было, в последнее время он все чаще пропадал у своей девушки. Жених поднял на меня задумчивый взгляд, потом отвел его к окну, всматриваясь в вечернее небо.
— Твои навыки улучшились.
— Во многом благодаря тебе, — ответила я, закусив губу.
— Благодаря мне… — задумчиво прошептал Романов, после чего резко поднялся. — Что ж, тебе пора ложиться спать. Завтра важный матч.
* * *
Сегодня меня освободили от уборки в библиотеке, так что время перед матчем у меня проходило в тренировке. Капитан дал довольно скупое пожелание удачи, после чего мы вышли на главное поле. Трибуны были заполнены и ликовали. В глаза сразу же бросились Фарух с Майей, которые свистели в специальные продолговатые трубочки. Дальше взгляд с трудом выцепил нервничающую Эмилит, которая искоса смотрела на телепата. Мужчина подмигнул мне, и я усмехнулась. Джон с Ромой были раскрашены синими красками, моим цветом, что явно говорило о том, за какой факультет они болеют. Мелочь, а приятно. Парни приветливо махнули мне, и я кивнула, взлетая в воздух. Адреналин бурлил в крови, вызывая улыбку.
Капитаны пожали друг другу руки, после чего настал черед рукопожатий среди участников команды. Запасные игроки слетели с поля, включая меня, остальные же приготовились к игре. Сброс. Мяч путешествует из одной части поля в другую, не находя место. И вот студенты в желтой форме попали в струю, легко лавируя между соперниками и забивая один мяч за другим. Три-ноль.
— Кромолов, замена, — кивает мне тренер, и я без промедления вылетаю на поле.
Перевес на стороне соперника, поэтому для размышлений нет времени. Я всё-таки решаю воспользоваться своей способностью. Когда мяч подлетает к воротам соперника и уже видно как вратарь с молекулярного факультета может его поймать, я переношусь ближе к воротам, выхватывая красный шар прямо из-под носа игрока. Болельщики затихли, а я легко пускаю мяч в угол ворот. Три-один.
Трибуны рукоплещут. Новый сброс со стороны вратаря. Я вновь перемещаюсь по полю, но внезапно отлетаю назад, с трудом восстанавливая равновесие. Биоэлектрическое поле. Я просто не смогла пройти дальше. Больше трех метров мяч удерживать воспрещалось, поэтому вскоре тот делает сброс, и я вновь оказываюсь рядом с воротами. Возникла проблема, так как не все участники команды могли работать так, как это было необходимо. Я не понимала, в чем дело, но вчера на тренировке они были явно активнее, чем сегодня. Я чувствовала, будто играю одновременно за всех, когда я точным пасом передала мяч, но от него будто увернулись, и он попал в руки соперника. Теперь я прикладывала больше усилий, ориентируясь только на свои способности. Когда я перенеслась к воротам, чтобы сбросить мяч, мне обзор застил туман, видимо, студент с молекулярного факультета применил свою способность, растворившись в частички пара. Я кидала наугад, но попала. Три-два.
Свисток. Первый тайм закончен. Я слетаю вниз, тут же попадая в цепкие руки капитана, который схватил меня за плечо и поволок в сторону раздевалки. Я ничего не понимала, да и плечо болело от такого сильного давления.
— Отпусти, ты чего делаешь?! — зашипела я, когда он меня буквально швырнул внутрь.
— Что я делаю?! Это ты какого черта делаешь?!
Собралась вся команда. Кто-то смотрел на меня с жалостью, кто-то со злость, а кто-то с откровенным недоумением, таким же как и у меня. В чем же он меня обвиняет? Не в том ли, что мы начинаем выигрывать?
— Чего на него орешь? — вышел вперед вратарь, чему я немного удивилась, — вообще-то он сейчас забил два гола. Или ты хочешь сказать, что ты специально проигрывал все это время? Играешь не в полную силу?
Кэп открыл рот, но тут же захлопнул его, со злостью посмотрев на ракшса.
— А ты чего вообще лезешь? Это не твоё дело!
— Это мое дело! Он здесь единственный, кто старается! Кому выходить на поле решает тренер, поэтому только посмей ограничить его свободу! — первый раз слышала, как он повысил голос. — Идем, Юр. Кажется, здесь все пропахло подкупом.
Подхватив меня под руку, парень быстро направился на поле. Я ничего не понимала. Какой подкуп? Кому это нужно? Вот эти вопросы я и задала своему случайному защитнику.
— Слушай, — мы вышли в коридор между трибунами, — это все очень странно. Кажется, им кто-то проплачивает за проигрыш, и это началось в течение последних пяти лет, когда капитан сменился на нынешнего. Так же еще несколько участников играет ему на руку.
— Но зачем им это? — удивленно прошептала я.
— Кто знает? Может, деньги, может, престижное место работы, — задумчиво проговорил вратарь, после чего из раздевалки стали выходить другие участники команды. — Ничего не бойся. Играй.
И я играла. Капитана удалили с поля, зато мне помогали еще два парня, которые тоже не были посвящены в какую-то тайну кэпа и других «старичков». Счет сравнялся. Наш вратарь больше не пропускал ни одного гола, из-за того что в защите теперь начали играть более слажено. Молекулярный факультет был намного слабее физического, с которым мы вчера тренировались. Просто небо и земля. До конца оставались считанные секунды. Сброс. Мяч летит к нашим воротам, но вратарь его ловко откидывает. Игра на половине соперника. Пас. Я ловлю мяч, кидая его к воротам соперника, прямо в руки их защитника. С трибун слышится протяжный разочарованный вздох, но я знала, что делаю. Переношусь в ту же секунду, чтобы вновь забрать мяч и кинуть его через плечо защитника в ворота ничего не понимающего вратаря. Свисток. Четыре-три. Игра окончена. Защитник, с которым я стояла лицом к лицу, сглатывает, удивленно смотря на меня. Мы оказались непозволительно близко, он нахмурился.